Я не знала, что ты суккуба.
Господин Скай тебе не сказал? в глазах девушки мелькнуло удивление.
Он не знал.
Ева! донесся через приоткрытую дверь в гостиную голос Галена. Подойди сюда на минуту, пожалуйста.
Я встала и послушно вышла. К безмерному изумлению человека и недовольству сирены, в холле я увидела леди Вивиан Дарро собственной персоной.
Добрый день, Женевьева, поздоровалась девушка.
Добрый, Вивиан, кивнула я, отметив, что одета девушка в простенький брючный костюм и на собранных в пучок волосах шляпка, больше похожая на мужскую, чем на те маленькие изящные штучки, что обычно носили леди.
Леди Дарро у нас нынче за нового посыльного от Вэйда, сообщил Гален насмешливо.
Посыльный? повторила я.
Вэйдалл просил передать вам на словах начала Вивиан робко, то и дело поглядываясмущенно на стоящего рядом Галена, Тебечтобы не беспокоилась и была осторожна, а господину Скаючтобы был начеку и не забывал о Марке и что, возможно, ему, Вэйдаллу, придется задержаться
Что-то случилось? встревожилась я. И где задержаться?
Не знаю, беспомощно пожала плечами Вивиан. Знаю лишь, что Вэйдалл уехал на вокзал по какому-то срочному делу.
На вокзал?! Во имя неба и моря, что ему могло там понадобиться?
Или это как-то связано с Эсмеральдой?
Глава 5
Это не она. Пусть Вэйдалл видел одноклассниц Евы только мельком и хорошо помнил лишь Беатрис, Ариану и Кларисс, но знал точно, что Эсмеральды среди них нет. Уж в чем-чем, а в этом он был уверен.
Значит, от предоставленной Арлесом информации нет никакого толка. Да и стала бы Эсмеральда скрываться под маской ученицы? Долгожители склонны притворяться кем-то много моложе себя, но не настолько же. Да и налагаемые учебой обязанности редко кому бывают по душе.
И он сразу узнал бы ее.
Наверное.
Оставались учителя. Обслуживающий персонал.
Хотя трудно представить Эсмеральду в роли учительницы. Равно как и предположить, что она могла работать в школе уборщицей.
И почему, в конечном итоге, она держалась рядом, поблизости от него, но всегда незамеченная, всегда неузнанная? Из-за их связи? Того давнего, по-детски наивного обещания? Эсмеральда могла бы уехать, могла бы прожить свою, независящую от брата счастливую жизнь. Даже не одну, если бы захотела.
Но не захотела, получается.
Годы, десятилетия, века. Череда любовников, без которых ни одной суккубе не выжить. Отсутствие постоянного партнера неизбежным зломлюбые привязанности для нее столь же опасны и рискованны, как и для каждого члена братства. Да и где найти того, кто сможет разделить столь неопределенно-долгий срок жизни? Дрэйк был одним из многих иВэйдалл осознавал это с удивительной ясностьюодним из той малочисленной группы, что сохранилась в памяти Эсмеральды. Но, что бы она ни чувствовала к Дрэйку, она слишком отчетливо понимала, что у них разные дороги.
Одиночествовечный спутник бесконечного существования.
Больза то, чего не вернуть, и за то, чему не дано уже свершиться никогда. За горечь расставаний и собственную неспособность что-либо изменить.
Привычка, неизменно вырабатывавшаяся практически ко всему, одиночеству в том числе.
Она же взрослая, сама справится
Наверняка справится, только Вэйдалл не готов отпускать сестру сейчас, когда они так близко друг к другу.
После разговора с Арлесом Вэйдалл поехал к Вивиан. Отчасти по той же самой привычке. Отчасти в полубезумной надежде на покой. Дома у Галена он только тревожил всех понапрасну: и собрата, и Еву. И видение как, почему Ева смогла увидеть ту мимолетную тень давнего прошлого? Способствует ли привязка своеобразному подсоединению к воспоминаниям партнера или это результат его особенностей? В любом случае рисковать Евой он не хотел. Ей лучше отправиться на занятия, как обычно, а емудержаться подальше. Гален присмотрит за Евой и ей будет спокойнее, безопаснее вдали от связанного, от которого слишком много проблем.
Вивиан не удивилась очередному визиту через окно. Принесла по его просьбе карту Тирса, кивнула в ответ на короткие, сбивчивые объяснения и заверения, что ничего страшного не происходит и что он знает, что делает, и безмолвно, внимательно наблюдала за попытками разыскать Эсмеральду, за каплями крови, падающими тяжело на новенькую лощеную бумагу. Не возражала, не отговаривала, не обвиняла в безумии, не обрушивалась страхом, тревогой и подозрениями. И Вэйдалл поймал вдруг себя на мысли, что Вивиан напоминает ему сестру: солнечной открытой улыбкой, смелым прямым взглядом, безоговорочным доверием тем, кого она любила и считала своими близкими. Он не чувствовал эмоций Вивиан, но читал их, словно раскрытую книгу, на ее лице и в темных глазах ее Вэйдаллу порой виделось отражение Эсмеральды, какой она была в полузабытой юности, яркой, бесстрашной, отчаянной, встречающей новый день с улыбкой.
Подожди, Вивиан неожиданно склонилась над картой, жестом останавливая Вэйдалла, потянувшегося было заново к перочинному ножу. Смотри, девушка ноготком указала на маленький прямоугольник, почти исчезнувший под свежей каплей крови.
Что там?
Вокзал Тирса. Если, как ты сказал, тебе нужно разыскать кого-то, кто хочет немедленно покинуть город, то куда он пойдет? Конечно же, на вокзал, Вивиан подняла на него глаза, посмотрела проницательно и чуть лукаво, усиливая сходство с Эсмеральдой.
Члены братства редко пользовались железнодорожным транспортомкак, впрочем, и медленно входящим в обиход воздушным, отдавая предпочтение машинам, частным судам и существам, способным создать портал. Поезда ограниченны рельсами и тесными купе, неудобны зависимостью от людей и необходимостью терпеть их в непосредственной близости от себя.
Слишком очевидно, возразил Вэйдалл. И сколько в среднем поездов останавливается в Тирсе?
Немного, наверное, девушка нахмурила гладкий лоб в явной попытке сосчитать, сколько раз она сама ездила на общественном транспорте. Но на попутке шансов уехать отсюда еще меньше. Ты ищешь мужчину или женщину?
Женщину.
Тогда тем более. В поездах есть купе для дам, а ловить машину на дороге дело рискованное, особенно для молодой женщины, Вивиан улыбнулась, заметив удивленный взгляд и иронично поднятые брови. Кое-кто из моих друзей пользуется поездами, так что мне о том известно не хуже, чем обычным горожанкам.
Ты сбегала из города?
Однажды. С подругами.
Вернулись сами?
Да. И мы уезжали ненадолго, никто ничего не заметил.
Вивиан, если я попрошу тебя выполнить несложное поручение, согласишься?
Все что угодно.
Мне надо, чтобы ты на словах передала послание Галену и Еве, хорошо?
Ева будет тревожиться, переживать, да и Гален неизбежно начнет беспокоиться о непутевом собрате, в то время как нужно сосредоточиться на защите их девушки, понять, чего хочет Марк и как отразится появление старшего на революции Бевана. И что Галену нынче совсем ни к чему, так это блуждать в темных дебрях безумия Вэйдалла.
Ему бы самому суметь покинуть этот лабиринт, из которого, кажется, он не может найти выход всю свою бессмертную жизнь.
Вэйдалл уже собирался уходить, когда Вивиан, спрятав запятнанную кровью карту в нижний ящик комода, обернулась и вдруг посмотрела взволнованно, смущенно.
Прости, что спрашиваю я понимаю, меня это не касается, но но у вас все в порядке? У тебя и Женевьевы?
У нас все по-прежнему сложно, и будет ли когда-нибудь просто и понятно? В основном, по моей вине, Вэйдалл помедлил, чувствуя на себе выжидающий взгляд девушки. Давным-давно в моей прошлой жизни двое близких мне людей людей ли? погибли по моей вине. И меньше всего я хочу допустить повторение той старой истории сейчас.
Поэтому бежишь от нее?
Бежит. Прячется трусливо, ищет покоя и убежища у посторонней, по сути, девушки, чья вина лишь в том, что ее мать приняла предложение братства и что сама она все чаще, все сильнее напоминает Эсмеральду. Прежнюю Эсмеральду, жившую в памяти Вэйдалла светлым, чистым образом наивной, отчаянной немного девочки, не ту взрослую чужую женщину, какой его сестра стала ныне, какой он видел ее в том сне с Дрэйком. И нет уверенности, что при встрече Вэйдалл не найдет эту незнакомку, отдалившуюся за столько лет, изменившуюся, ставшую куда более чужой, нежели Вивиан.
Ты не думал, что это неправильно? заметила Вивиан осторожно. Женевьева может понять все не так или решить, что она в чем-то виновата перед тобой, что она сделала что-то не так
У Евы есть Гален. До свидания.
Девушка медленно кивнула, поджала недовольно губы, как прежде делала Эсмеральда, когда была не согласна с братом, но доводов ее он не принимал. И Вэйдалл поторопился сбежать снова, на сей раз уже от Вивиан.
Слишком болезненно.
И Вивиан права.
Только собственный страх, въевшийся на уровне инстинктов, оставшийся застарелой, незаживающей раной, гнал упорно прочь, вынуждал выдерживать дистанцию в надежде, что так лучше, безопаснее для всех. Сегодня лишь кратковременный обморок с видением, но что будет завтра? Послезавтра? Не станется ли, что он будет опасен для своей же пары? С легкой руки Бевана Нордана называли безумцем, но в крови его нет того, что, вполне возможно, есть у Вэйдалла.
Тирс мал и вокзал в городе всего один, небольшой, даже в преддверии полудня не переполненный народом. Сюда редко приезжали на поездах и столь же редко уезжали, чаще по делам, чем навсегда. Оставив машину на маленькой прямоугольной площадке перед одноэтажным зданием вокзала с декоративной башенкой в центре, Вэйдалл вышел на перрон, окинул цепким взглядом немногочисленных людей, встречающих и уезжающих, ожидающих скорого прибытия дневного поезда.
Эсмеральду узнал сразу.
Не глазами, но почуял так, как обычно чуял Еву.
Запах земляники и горячего молока.
Черный костюм из дешевой ткани, не то дорожный, не то вдовий, длинная юбка, застегнутый наглухо жакет, шляпка, скрывающая волосы, и перчатки. Бледное лицо под вуалью, видавший виды черный саквояж у ног. Она не двигалась, пока Вэйдалл не подошел вплотную, и лишь тогда медленно, словно нехотя, встала со скамьи, подняла вуаль. Бледное прелестное лицо, если и изменившееся за два с половиной века, то едва-едвачуть тронутое красками зрелости, яркой красоты, знающей себе цену. Зеленоватые-карие глазатакими были и его собственные в смертной жизни, когда они еще не меняли цвет, подчиняясь перепадам настроения и силы хозяина. Поджатые знакомо губыне понять, рада ли встретиться лицом к лицу спустя столько лет?
Ты здесь.
Здесь, Эсмеральда повела плечом, будто сама удивляясь тому, что не уехала еще утренним поездом. Поняла вдруг, что не могу просто исчезнуть, не сказав тебе ни слова.
Но ты все равно хочешь уехать?
Так надо.
Кому надо?
Всем, Эсмеральда обернулась, всмотрелась вдаль в ожидании на спасительное явление поезда. Помолчала чуть, вертя в руках билет. Вэйд, у тебя своя жизнь, у меня своя и две с хвостиком сотни лет достаточный срок, чтобы научиться жить самостоятельно. Да, мы связаны с рождения и благодаря нашей маме, но, как показывает практика, мы вполне способны существовать и отдельно друг от друга.
Я думал, ты погибла, и бесконечно долгими годами терзал сам себя виной.
Ты член братства.
Уже нет, Вэйдалл вынул из кармана брюк правую руку, демонстрируя отсутствие перстня. Мы с Галена отдали кольца старшим. В ордене раскол, не только у меня и Галена есть пара.
Это ничего не меняет, Эсмеральда улыбнулась чужой улыбкой, усталой, обреченной и горькой. Мы не просто единоутробные брат с сестрой, мыполовинки друг друга, а вместе единое целое, обладающее силой, подобную которой вряд ли кто-то видел раньше под солнцем этого мира. Если кто-нибудь когда-нибудь догадается, что мы собой представляем, то понимаешь ли ты, что тогда ждет нас с тобой и твоих близких? У тебя есть пара, неужели ты сможешь ею рискнуть?
Уже рискует. Каждый день и каждый час, одним только фактом своего присутствия рядом с Евой.
Эсме
Ты знал, что наша мама была беглой суккубой? перебила Эсмеральда. Впрочем, откуда, едва ли ты пытался наводить о ней справки. Как и множество других низших суккуб, она сбежала из клана в надежде на лучшую жизнь, вышла замуж за нашего отчима, способного, как ей казалось тогда, обеспечить защиту и покой. Наполовину нищенское существование и относительный покой он, разумеется, обеспечил, презрительная усмешка царапнула неприятно слух. Кто бы стал искать ее в той глуши, где мы провели детство? Впрочем, что отчим точно мог ей гарантировать, так это отсутствие детейу него их быть не могло, и мама, выходя за него замуж, о том прекрасно знала. Потом она встретила твоего отца и забеременела от него, несмотря на то, что на воле она никогда не забывала о предохранении. Мама не знала, что будет, если у суккубы и одного из тех существ, отцов братства, родится ребенок собственно, неизвестно, зачинали ли когда-нибудь от них представительницы других видом, кроме людей. Никто не смог бы предугадать, как проявится твоя кровь. Мое появление на это свет было запланированныммама решила, что пора родить мужу второго ребенка, хотя я о своем настоящем отце знаю не больше, чем ты. По крайней мере, он был человеком. Мама полагала, что второй малыш у нее, как обычно бывает у суккуб, будет того же пола, что и первый, только вот Мама рассказывала, что тебе нравилось прикасаться к ее животу, и чем больше тот становился, тем чаще ты спрашивал, когда же увидишь свою сестренку. Разнополые дети у нашего вида связаны сильнее, намного сильнее, чем у других, а кровь твоего родного отца и вовсе превращала нашу связь в нечто, прежде не виденное.
Нечто, позволяющее члену братства создавать портал. Чувствовать не только пару, но и единоутробную сестру.
Понимаешь теперь, почему все эти годы мама скрывалась в провинции, терпела выходки отчима, учила нас и ждала, когда мы вырастем? Эсмеральда посмотрела на брата пристально, требовательно. Почему прячусь я? Вэйд, наши жизни связаны, я жива до сих пор лишь потому, что жив ты, ты бессмертен, и я в той или иной степени бессмертна тоже. Почему с тобой происходит то, что происходит? Кровь инкуба и эти ваши ритуалы братства породили тебя такого, какой ты есть.
Страсть членов ордена к невинным девушкам, перемноженная на стремление инкуба получить свою порцию сексуальной энергии. Свою дозу.
Лихорадка, едва не убившая его после вступления в братство, но все же не убившая.
Видения в бреду.
Мать, отдавшая дочери свой медальон. Мамин последний взгляд, отчаянный, полный решимости. Она спасла жизнь Эсмеральды ценой своей, понимая, что пока жив сын ее, будет жить и дочь.
Мама подозревала, что орден может выйти на тебя, как только твоя сила, доставшаяся от отца, проснется, продолжила Эсмеральда тихо. Они и вышли. Поэтому она связала наши жизнипонимала, что тебе придется вступить в братство, а если орден узнает о нашей связи, то жить мне останется недолго. Хотя, узнай они, что именно представляет собой наша связь, и стало бы не намного лучше.
Они убили ее, пробормотал Вэйдалл.
Их обеих.
Поездки только вдвоем в тот злосчастный охотничий домик. Теперь-то причина очевидна, словно всегда и находилась, открытая и безмятежная, на самом виду.
Старшая суккуба учила дочь премудростям жизни демонов.
Мамины уроки. Мамины рассказы.
Вэйдалл опустился на скамью, положил руки на колени, глядя на потрепанный саквояж. Такой маленький, вряд ли в него поместилось много или, быть может, Эсмеральды привыкла уже внезапно срываться с места, переезжать в спешке, собрав с собой лишь необходимое? Сестра села рядом, и черная юбка растеклась траурными складками по поцарапанному деревянному сиденью.
Меня спасла мама, Дрэйк и платье. В тот вечер на мне была униформа маминой горничной
Лиззи, имя из сна.
Сам Вэйдалл не помнил лица служанки. Оно исчезло в тумане прошедших веков вместе с ворохом других мелочей, потерявших прежнее значение.
Да. Я не успела переодеться, когда начался пожар. Мама Эсмеральда запнулась и Вэйдаллу вдруг почудился в запахе земляники и молока травяной привкус давней горечи, так похожей на его. Мама попыталась сдержать огонь ненадолго, буквально на секунду-другую и я выскользнула через черный ход.
Форменное платье давало надежду, что меня примут за горничную, если вдруг заметят и впрямь, когда в лесу я столкнулась с Дрэйком, он решил, что я чудом выжившая служанка. Он пожалелменя и отпустил. Я несколько дней скиталась по лесу, боясь возвращаться в город. Потом встретила пару оборотней, охотившихся в том лесу, и они помогли мне: накормили, дали чистую одежду и отвезли в другой город. Я начала новую жизньжизнь обычной беглой суккубы, ибо чем я отличалась от иных беглянок?