Не то слово. Едва ноги унесла.
Аврора смеется, откидывает голову назад, отчего из пучка выбивается угольная прядь. Ее реакция такая естественная и открытая, что я невольно теряюсь.
Он просто большой манипулятор! Ты это поймешь со временем. Любое его действие или бездействие направлено на достижение целей.
Послышалось шипение входной двери и сдавленная ругань, а через секунду в кухне показался Бардовзъерошенный, расстроенный и злой.
Ненавижу его, он запускает руку в волосы и откидывает их назад. Ловит мой взгляд и слабо улыбается, будто пытается сгладить неловкость. Без происшествий добралась? Допивай и собирайся, нам сегодня вылетать. Оружие, кстати, все еще на «Зорянке», я о нем позаботился.
Надолго летите? Аврора стряхивает с плеча мужа невидимую пылинку, а я отмечаю, как смягчаются ее черты в его присутствии. Сестра Фэда! Просто с ума сойти, как могут быть непохожи близкие родственники. Оттого замужество такой женщины с одним из гильдейских капитанов кажется мне почти что сказкой.
Невероятной сказкой.
Не представляю, как они вообще могли друг друга встретить и сплестись в такой прочный клубок, создать семью. Разве такие противоположности притягиваются?
Ты готова, Ши? Нам пора.
Вздрагиваю и быстро допиваю остывший чай, а Аврора цыкает и качает головой, недовольно поглядывая на мужа.
Ты еще вернешься? Вира хватает меня за руку и тянется тонкими пальцами к лицу. Поглаживает нос и щеки, будто пытается запомнить каждый изгиб.
Конечно, мягко сжимаю дрожащую ладошку и прижимаю ее к груди, ты не успеешь соскучиться.
Поднимайся на борт и жди меня. Твоя каютапервая справа, там я твои игрушки оставил, командует Бардо и оставляет меня один на один с «Зорянкой».
Начинка у таких кораблей стандартная: жилой отсек точно в центре, грузовойв хвосте, нижняя техническая палуба, мостик, а на втором ярусенавигаторий, оружейная, и небольшой пищевой блок.
Стоит мне немного пройти вперед, как отсек погружается в полумрак, а уши режет писк механизма блокировки дверей.
И далеко ты собралась бежать, Ши? звучит за спиной знакомый голос.
Герант
Она растеряна, отступает назад и нервно облизывает пересохшие губы, а я совершенно дурею, злюсь и просто не могу понять, почему все так резко поменялось.
Хотя нет, я все прекрасно понимаю. Чувства обострены до предела, а метка на ее спине тянет ко мне невидимые нити, которые Ши просто не видит.
Пока что. Когда связь полностью сформируется, мы разделим и эту способность тоже.
Ворон в груди бесится, вырывается из-под контроля и устраивается на моем плече. Смотрит на девчонку, недовольно ершится и будто спрашивает: что происходит, и почему выбранный партнер пытается сопротивляться его решению?
Блять, зачем было сбегать? Совместная ночь стала таким потрясением, что Ши напрочь забыла о моем участии в этой миссии?
Стала, дубина! Ты посмотри на нее! Дрожит, в глаза не смотрит, обдумывает, что сказать.
Но будь я проклят, если позволю ей зажаться и закрыться.
Шаг вперед. Крохотный, чтобы не спугнуть окончательно. Ворон каркает и растворяется в зеленой дымке, но не исчезает полностьювертится поблизости, вплетается в волосы Ши и касается рук. Ластится, как кошка, вот-вот начнет в глаза заглядывать.
Она отступает снова, упирается спиной в переборку, которую я тоже предусмотрительно закрываю. Бежать некуда, а Бардо дал мне достаточно времени, чтобы хотя бы поговорить.
Да, разговорэто хорошо. Стоит начать хотя бы с него.
Герант, я
Что?
Может быть, сделаем вид, что ничего не было? Мы выпили, оба были не в себе
Я был трезв, Ши.
Девчонка сглатывает и отворачивается.
Ладно. Я была не в себе. Это все ошибка
Я натурально немею от такого заявления. В груди болезненно щелкает и скрипит, крохотные невидимые шестеренки поворачиваются, разрывая мне сердце острыми краями.
Ошибка? подхожу ближе, протягиваю руку, потому что если не коснусь ее немедленно, то слечу с катушек. Ладонь ложится на побледневшую щеку, большой палец скользит по нижней губе, а дыхание девчонки сбивается, вырывается толчками, и я чувствую жар, текущий по ее спине.
Метка проникла глубоко.
Глубже, чем я мог надеяться.
Обычно на установку связи уходят месяцы, даже годы, но с Ши все летит кувырком, переворачивается с ног на голову.
Странная, непонятная, ранимая. Куда же ты собиралась уйти? Уже слишком поздно, Ши, ты понимаешь? Ты кровью в этом контракте расписалась.
Я чуть не рехнулся в гостинице. Сразу же связался с другом, и, путаясь в объяснениях, изложил суть. Ши звонить даже не пыталсяона бы сразу закрылась и отстранилась, убежала в свою «я не могу нравиться» нору.
Бардо только тяжело вздыхал и говорил, что я окончательно разучился обращаться с женщинами. Разумеется, он прав! Я даже не собирался начинать учиться, но эти несколько дней меня наизнанку вывернули, все мысли перетряхнули, перетасовали, как карты в колоде.
И вот теперь мы лицом к лицу, а я по гроб жизни должен всем и каждому за то, что прикрывают мою жопу и помогают исправлять ошибки.
Кто пришел ко мне, и набросился как дикая кошка? Ши, ты же прекрасно понимала, что делаешь. Разве нет?
Между намипара-тройка дюймов, а воздух вокруг вот-вот закипит от напряжения.
Не отталкивай, шепчу ей на ухо и прихватываю зубами мочку. Не твои слова?
Я
Она пытается отстраниться, но я сжимаю ее затылок и фиксирую голову. Не отвернется!
Краешком сознания понимаю, что могу получить по яйцам в любой момент. Все-таки я тут не бездомного котенка пытаюсь приручитьмогу и огрести, если буду давить слишком сильно.
И ты хочешь все это забыть? голос звучит холоднее, чем мне хочется, но в голове полный кавардак и я не могу сдержаться. Жалеешь, да?
В серой глубине закручиваются настоящие торнадо, а я жадно запоминаю каждую ее черточку, каждый изгиб. Упрямую морщинку между бровей, медный завиток, прилипший к влажному лбу.
Нет, слово тихое, едва уловимое, но ворон над моей головой чуть не издает победный клич. А ты?
Хоть она и пытается показать уверенность, но голосок-то дрожит, в нем полно сомнений!
Так вот в чем дело.
Думает, что повела себя развязно, и я разочарован? Презираю ее? Буду смотреть с отвращением, когда до меня дойдет, что онаполукровка? Все еще ждет удара в спину, насмешек, презрения. Дурилка. Разве я не говорил, что мне все равно?
Да я, твою мать, никогда не был так счастлив, как вчера ночью!
Руки живут своей жизнью, и, все еще удерживая девчонку за шею, я вытаскиваю ее рубашку из штанов. Касаюсь раскаленной кожи под ней, веду пальцем по черной линии знака, нахожу его безошибочно. Метка пульсирует, тянется ко мне, толкается в ладонь, а Ши шипит и льнет к руке сама.
Непривычное чувство, правда? Когда тебя может возбудить всего одна невинная ласка. Ты лужей растечешься, если я сейчас просто прикушу кожу на твоей шее.
Ты привыкнешь, Колючка. Я обещаю.
Рука ныряет ей под спину, туда, где на месте шрамов проступили черные линии крыльев, и Ши вскрикивает и закусывает кулак, чтобы заглушить голос.
Не самое лучшее время и место для ласкБардо вот-вот вернется, но я не могу отказать себе в удовольствиивпиваюсь в припухшие губы поцелуем, а Ши, к моему восторгу, отвечает. Неловко и зажато, но отвечает, а через мгновение выгибается, как от удара молнии, и упирается затылком в прохладную стену отсека.
Ее глаза темные, как грозовое небо над городом, а в уголках застыли крохотные бусинки слез.
Что ты со мной делаешь, вольный?
Утыкаюсь лбом в ее лоб и опираюсь руками по бокам от девчонки. Запираю ее в клетку.
Я же сказал, узкие ладони касаются моей груди, замирают прямо над сердцем, обжигают даже сквозь ткань, ты мне нравишься. И это не пустые слова, Ши. Не сбегай больше, хорошо?
Шиповник
Пристегнув к поясу клинок и револьвер, я почувствовала себя увереннее, будто вернула утраченное равновесие. Бардо сам рассчитывал прыжок, с усмешкой сообщив, что навигатор все-таки написал заявление на перевод.
Глядя на то, как он проводит расчеты и разговаривает с бортовым компьютером, я подумала, что навигатор ему только мешал. Не исключено, что капитан от них намеренно избавлялся, чтобы не путались под ногами. Хорошо хоть в космос не выбрасывал, а позволял уйти по-тихому, когда начинало пахнуть жареными приключениями.
Навигаторытакие ранимые ребята, ворчит он, вводя последние данные для выхода в подпространство, а я только сейчас понимаю, что на Бардо нет венца и все мои мыслиоткрытая книга, совсем изнежились за последние годы.
Они просто не привыкли летать с риском для жизни, парирует Герант. Ну знаешь, хотят целыми домой вернуться.
Ты, кстати, мог бы работать у меня навигатором, Бардо скалит зубы в широкой улыбке, я-то знаю, что ты умеешь.
И видеть тебя каждый день? вольный вальяжно разваливается в кресле второго пилота. Гильдия мне за это не доплатит.
Кашляю в кулак, привлекая внимание капитана.
Так какое у нас задание? Приказы магистра были слишком расплывчаты.
Собственно, мне он никаких точных указаний не дал, Бардо мрачнее и хмурится. Веселость слетает с него, как пожелтевшая листва с дерева. Мы летим на Гулан-Дэ в созвездии Жертвенник. Это старая горнодобывающая колония.
Не нравится мне твой тон, Бардо.
Да место не из приятных, капитан упирается руками в панель навигации и смотрит на меня в упор, что-то обдумывает. Душно там, Ши. Как в могильнике. Вся планетаодно долбаное кладбище.
Подробности?
Герант откинулся в кресле и заложил руки за голову. Переглянувшись с капитаном, он заговорил:
Раньше движки работали на смеси сцилового топлива и берлиды. Это уникальный минерал, который можно найти только на одной планете.
На Гулан-Дэ?
Именно, кивает вольный. Поговаривали, что берлидамедленный яд, что она травит шахтеров, но регулярные осмотры этого не подтвердили. А потом работники самых глубоких шахт начали жаловаться на слабость и головные боли. Потом пришли температура и галлюцинации, а за нимичернильные пятна, которые медленно покрывали все тело. Они ширились, не оставляли чистым ни одного участка кожи. Через десять дней чернота захватывала все и человек не мог подняться с постели. Не мог есть и пить, справлять нужду.
Герант прикрыл глаза, будто сам там был и пытался вспомнить подробности.
Еще через пять дней человек каменел. Буквально. Превращался в эдакую берлидовую статую, но все еще был жив.
Вздрагиваю, представив себе эту картину.
Разум, запертый в камне: без возможности позвать на помощь, пошевелиться, сказать что-то. Участь, что хуже смерти.
От одного несчастного откололи кусочек и вынесли вердиктчистая берлида! И только после людям в голову пришла жутка мысль. Догадываешься какая?
Секунду теряюсь в догадках, а потом накрывает осознание. И от него становится так тошно, что я чувствую, как кровь отливает от щек, а по спине катится холодный пот.
Они копались вчьих-то останках.
Вся планетачьи-то останки, пораженные болезнью.
Вселенная, вообще, место жуткое, Бардо устраивается в кресле пилота и кивком указывает мне на место за ним, вспомнить хотя бы форфору! Дрянь выкосила четыре звездных системы за несколько лет. Ее так и не научились лечить, и принцип очень похож на влияние берлиды. Обращение в камень, мучительная смерть. Только треть человеческих колоний по-настоящему пригодны для жизни. Все остальноекак игра в рулетку. Повезет или нет. Сожрет тебя какой-нибудь долбаный кракен или ты спокойно вернешься в порт.
Мне кажется, что на всех планетах так, пристегиваюсь широкими ремнями и искоса поглядываю на Геранта. Он совершенно спокоен, будто нам предстоит веселая прогулка и не более.
Эта уверенность разливается в воздухе и позволяет вздохнуть чуточку увереннее.
Это странное и непривычное чувство «каменной стены», которая не отгораживает тебя от мира, а просто позволяет постоять за ней и прийти в себя, собраться с духом и ринуться в бой. Точна спокойствия, крепость в бушующем океане бесконечных проблем, твердыня, что не сдвинется с места, пока ты не будешь готов.
Широкая ладонь покоится на сложенном дробовике, а в желтых глазах я вижу отражение спящего внутри ворона. Он одобрительно каркает и забавно топорщит перья.
Когда-нибудь надо будет показать тебе по-настоящему райские миры, говорит Герант и подмигивает мне.
Прыжок проходит безупречно. Мы вспарываем пространство, как ножмасло, застываем на орбите Гулан-Дэ и передаем сообщение о задании гильдии. Как сказал Бардонас должен встретить представитель экспедиции, собранной на планете еще три года назад для особого задания: когда берлидовая пыль улеглась, а всех незараженных переправили в другие колонии, то Совет решил продолжить раскопки, но уже не для добычи зловещего минерала, а ради древнего города, обнаруженного шахтерами как раз перед началом эпидемии.
Все, что появляется за секунду до катастрофы, всегда кажется мне подозрительным. Таких совпадений просто не бываетя в них не верютак что даже без намеков Бардо подвязала «каменную» болезнь к древним развалинам. И то, что мы должны были оттуда забратьзаранее вызывало подозрение и миллион вопросов.
У меня дурное предчувствие, Герант озвучивает мои мысли. Зачем Фэду что-то отсюда? Сумасшествие!
Не ему, отвечает Бардо, не отрывая взгляд от приборной панели. Приказ пришел от кого-то из Совета. Через посредника, так что имени не знаю.
А мне только кулганец посоветовал не брать от Совета никаких заданий, Герант тяжело вздыхает и упирается затылком в подголовник.
И ты им пренебрег? Вот это жажда приключений! смеется капитан.
Вольный скалится и отмахивается от друга, как от надоедливой мошки.
Пошел ты.
Когда Бардо получает разрешение на посадку, я как раз рассматриваю поверхность планеты. Терракотово-рыжую, покрытую чернильно-синими подпалинами, где берлида подступала к самой поверхности.
Сравнение с растерзанным гниющим телом приходит не сразу. Только когда мы снижаемся достаточно, чтобы рассмотреть котлованы и разломырезультаты работы буровых установок и шахтерских поселений.
Мне кажется, что планета дышит: от малейшего колебания ветра поверхность идет волнами, ворочается, беспокоится и тяжело вздыхает, а из мрака сотен тысяч кратеров что-то следит за кораблем, выжидает, щелкает челюстями в надежде ухватить кусок посочнее.
Чувства опасности и ужаса накатывают с такой силой, что я невольно впиваюсь пальцами в подлокотники и бормочу под нос молитву Садже.
А когда корабль касается взлетной площадки, я едва могу глотать, потому что наваждение не уходит, а только обостряется, растекается по венам холодной гнилью.
Стоит только подняться, как Бардо хватает меня за руку и сжимает с так крепко, что вот-вот треснут кости.
Из корабля не выходим, шипит он, а в лицени единой кровинки.
Почему?
Потому что мы под прицелом, Ши.
Герант
Когда тывольный стрелок, то учишься определять, что делотруба, буквально с первого взгляда. И сейчас это чувство накатывает волнами, душит и медленно проникает в кровоток, растекаясь по телу кислотой.
Бардо достает из-под кресла два молочно-белых сциловых клинка и крепит на пояс. Никогда не видел у него пушки, даже привык к этому, а вот Ши выглядит удивленной и вопросительно изгибает бровь.
Не люблю я эти бахалки-стрелялки, ворчит Бардо и криво усмехается. Хлопает Ши по плечу, пытается казаться спокойным, но я по лицу вижу, что друг слишком уж взволнован и возбужден. Обузой не буду, можешь не сомневаться. Оружие держите под рукой, но не на виду. Нас встретили пушками. Никакого чая с печеньем не предложат, зуб даю.
Он склоняется над панелью и набирает короткое сообщение.
Для Фэда. Магистр должен быть в курсе, что корабль успешно приземлился.
Но я думаю, что Бардо перестраховывается. На всякий случай. Наверняка глава гильдии узнает о «теплом» приеме.
При всем своем деланом безразличии Фэд не бросает пилотов.
Может, они всех гостей так встречают, предполагает Ши.
Не исключено.
По лицу вижу, что Бардо в это не верит. Проверяю дробовик и бросаю взгляд на две готовых к бою пушки, направленных точно в кабину «Зорянки». На боку стволов мерцают красные огоньки заряда и мне совсем не хочется проверять, насколько мощным может быть плевок из оружия такого калибра.
***
Из корабля мы даже не выходимвыплываем.
Медленно и осторожно, будто каждый шаг может грозить взрывом. И, как ни странно, нас встречают. Высокий худощавый мужчина дергано выступает вперед, и кажется, что его ноги вообще не касаются красноватого камня, которым вымощена вся площадка.