Острие замерло в дюйме от горла магистра, но он даже не вздрогнул.
Тебе все еще нужно лучше прикрывать низ, тихо проговорил он и взглядом указал в пол.
Он проделал тот же фокус, и теперь меч, зажатый в левой руке, чуть-чуть подрагивал у моего бока. Один рывоки можно прощаться с внутренностями.
Значит, ничья? я отступила назад и сделала вид, что занята, пытаясь прицепить оружие обратно на пояс.
Стало обидно за себя. Не дожала ведь совсем чуть-чуть: если бы не решила ломануться в атаку и внимательнее следила за защитой, то вполне могла бы выиграть этот бой.
Магистр со своим мечом справился в два счета и теперь пристально меня рассматривал. Нет бы сказать что-нибудь, посмеяться, что угодно! Все лучше, чем это молчаливое разглядывание.
В теории, медленно проговорил он, постукивая указательным пальцем по подбородку, твой удар был смертельным. С распоротым брюхом ты бы даже могла выжить, если есть под рукой нужные инструменты.
Я замерла, вслушиваясь в его голос.
Так что, магистр заложил руки за спину, техническиты победила.
Я но ведь
Флоренс, он поднял руку, обрывая клокотавший у меня в горле поток слов. Ты победила. Не хочешь забрать свой приз?
Закусив губу, я отступила на шаг назад.
Вы будто одолжение мне делаете, справившись все-таки с клинком, я подобрала смятую рубашку и двинулась к двери. Весь этот спор теперь казался до безумия глупым и детским.
Зря я вообще согласилась: лучше бы оставила все, как есть, но канарейка помутила мне рассудок. Ухватилась за шанс получить поблажку в случае победы, но теперь это выглядело просто отвратительно и глупо.
Одеться я не успела. Ухватив мою руку, магистр развернул меня к себе лицом, резко, даже грубо. Что-то в его взгляде мелькнуло такое темное и дикое, что стало страшно. Зафиксировав ладонью мой затылок, мужчина навис надо мной, как скала над чахлым деревцем.
Флоренс, уж ты-то давно могла понять, что я людям одолжений не делаю, зарычал он. Прикрыв глаза, он попытался собраться с мыслями, тонкие губы сжались, превратившись в нить. Я хочу я правда пытаюсь Проклятье!
Сжав мои дрожащие ладони, он приложил их к груди. Под пальцами я почувствовала, как колотится его сердце.
Я не хотел, чтобы это так прозвучало, и на самом деле пытаюсь отдать хоть какой-то контроль в эти маленькие ручки, пробормотал он, наклонившись к моему уху. Все честно, Флоренс, никаких одолжений. Бери, пока я готов совершить что-то безумное, Саджа тебя раздери, потому что мне оченьочень! неловко все это говорить. Я в этом деле плох.
Я не могла удержаться от соблазнительной возможности пройтись ладонями по влажной коже и зарыться пальцами в черные волосы. Магистр мне не препятствовал, только чуть склонил голову набок и тянулся следом за моими ладонями, как изголодавшийся по ласке, по обычному живому человеческому прикосновению.
Значит, ты забираешь приз? спросил он и прикусил кожу на моем запястье.
От неожиданности у меня чуть коленки не подогнулись.
З-забираю, буркнула я в ответ, хотя в душе меня переполняло ликование.
Это было всего лишь разрешение на контакт. На банальные прикосновениячего магистр раньше никогда не допускал. Максимум, что я когда-то себе позволила, это дотронуться до его плеча, через одежду, для привлечения внимания; и то, держаться приходилось в двух шагах, по правилам, которые магистр и установил.
Услышав приглушенный стук в стекло, я резко повернулась к небольшому окну и рассмотрела ошарашенные лица Ши и Геранта. Они стояли, разинув рты, а на плечах каждого устроились наши звери. Енот чуть ли не на голову к вольному забрался и теперь походил на здоровенную меховую шапку, а канарейка уселась на плече Ши и выводила веселые трели.
Что? в один голос спросили мы с магистром, но парочка за стеклом дружно замотали головами и изобразили полное безразличие.
Шиповник
Собственно, какой у нас план? Если он, конечно, есть, спросил Герант.
Вольный скрестил руки на груди, а я не могла устоять на одном месте: ходила из угла в угол, то и дело задевая мужчину локтем или поглаживая пальцами его спину под курткой. Со мной творилось что-то дикое, невообразимое, будто я окончательно свихнулась. Хотелось трогать его постоянно, крутиться поблизости, чувствовать тепло тела, ощущать себя защищенной.
В безопасности.
Ворон сидел на спинке кресла пилота, но через минуту моих нервных брождений перелетел ко мне на плечо и впился когтями в ткань рубашки. Я не обратила внимания на боль: все мысли занимали только всепоглощающие чувства, скрутившиеся тугим клубком под грудью.
Герант знал о том, что со мной творилось, я видела по глазам!
Но сказать ему все простым человеческим языком не могла.
Ни когда мы собирались в комнате, ни после оружейной, ни на подходе к «Цикуте». Язык словно примерз к небу, и все, что мне оставалосьэто прикасаться к мужчине, надеясь, что он может все понять без слов, и проклинать собственное малодушие.
«Люблю тебя». Разве это сложно?
Почему два простых коротких слова, переполнявших меня, терзавших изнутри острыми когтями, застревали в горле, стоило только столкнуться с Герантом взглядами?
Он сам так легко их произнес. Подарил мне, сердце свое в руки вложил, а я только принимала, не отдавая ничего взамен.
Почему у меня не все, как у нормальных людей?!
Закусив губу, я отошла от вольного на пару шагов и застыла у приборной панели, бездумно рассматривая разноцветные огоньки датчиков.
Мы собрались на мостике «Цикуты», в полном боевом облачении, с оружием и готовые ко всему. Или почти ко всему, потому что я слабо представляла, что нас дальше ждет. Меня бросало в холодный пот только от одного взгляда на куб, но Герант уверил: эта штука больше не причинит вреда, и я изо всех сил старалась верить его словам.
Лицо магистра оставалось непроницаемым, хотя я чувствовала какие-то внутренние перемены. Видела, как он смотрит на Флоренс, с какой-то затаенной тоской и крохотной, тусклой и робкой надеждой.
Сцена в тренировочном зале осталась без комментариев. Герант сделал вид, что ничего не видел, но от меня не укрылась его широкая ухмылка, стоило только магистру и его помощнице отвернуться.
И, глядя в лучившиеся теплом глаза Флоренс, я могла только порадоваться, что их отношения, замершие на стадии «не подходи ко мне слишком близко», сдвинулись с мертвой точки.
Фэд возвышался над подробной голографической картой, и, скрестив руки на груди, постукивал пальцами по сгибу локтя.
«Цикута» сказала, что вы знаете, где спрятался наш пожиратель миров, которому камкери так преданно служат.
Мы его видели, я замялась, не зная, как объяснить собственные слова. Ни Фэда, ни Геранта не было с нами в пещере, они не говорили с Эртой.
Они не могли понять.
Заметив мое замешательство, Флоренс решила подхватить разговор, и медленно, шаг за шагом, мы вернулись в прошлое на несколько дней, хотя мне казалось, что прошла целая вечность.
Мы рассказали и об Эрте, и о древней цивилизации, что была еще до Пожирателей звезд.
О том, что их нельзя убить. Этот пункт смутил Геранта сильнее всего. Он вообще удивительно легко принял известие о странных существах, поселившихся в этой галактике тысячи лет назад и не влезавших в дела других рас.
Мне это в нем дико нравилось. Способность пожать плечами и сказать: «Ну, ладно» в ответ на почти любые известия, которые шокировали бы кого-то другого. _Читай на Книгоед.нет_ Разумеется, это не касалось личных вещей, но какие-то там древние тайны и артефакты? Пф, ну ладно.
Пока они не агрессивны, то какое дело, где они живут? сказал он. Вот их бессмертиеэто проблема. Мы собираемся избавиться от этой твари и вернуться на Заграйт, увенчанные славой! Как это сделать, если враг не может погибнуть?
Жахнуть посильнее! рявкнула «Цикута» и рассмеялась как-то совсем уж жутко.
Тебе бы только жахнуть, проворчал Бардо из-за моей спины.
Капитан, которого я за все время отдыха у Госпожи ни разу не увидела, сидел в кресле пилота и проверял системы корабля. С нашей последней встречи, еще перед тем, как Буря использовал Ключ на Кулгане, Бардо заметно осунулся и выглядел нервным и расстроенным. Я могла только гадать, что стало с его семьей после нашего исчезновения. Надеюсь, что магистр об этом позаботился, все-таки Аврораего сестра и ее дети Фэду не чужие, но было видно, что мужчина сильно скучал по близким.
Слушай, коржик, чем быстрее мы избавимся от проблемы, тем быстрее вы вернетесь домой.
В голосе «Цикуты» что-то неуловимо изменилось. Она будто пыталась проявить участие и беспокойство, как могла. Да и обращение ее. «Мясные пирожки» отошли на задний планна их место пришел «коржик». Сахарный, небось.
Если у тебя хватит мощи жахнуть так, чтобы эта тварь отрубилась, поддел корабль Бардо.
Пф, проблема не взорвать, а найти цель!
Собственно, в этом и есть основная загвоздка, Фэд бросил на меня и Флоренс свой фирменный мрачный взгляд, от которого температура на мостике упала на пару градусов. «Цикута» поможет, но вам вдвоем придется подключиться к кубу.
Это необходимо? Герант не на шутку разволновался. Я чувствовала, как внутри него стягиваются тугие пружины, которые могут выстрелить в любую секунду. Вольный сжал руки в кулаки и всем своим видом показывал, что может и голову оторвать, если кто-то осмелится заставить меня приблизиться к кубу. Ты же телепат, крикнул он в потолок, обращаясь к кораблю. Неужели покопаться в их мыслях недостаточно?!
Это разные вещи, терпеливо протянула «Цикута». У друга своего спроси, он так-то тоже телепат.
Бардо тяжело вздохнул.
Она права. То, что я читаюэто образы, обрывки мыслей, иногда смазанные и испорченные фантазией человека. Флоренс или Ши могут грешить «отсебятиной». Случайно, даже не осознавая этого. Очистить зерна от плевел в телепатиитяжелый труд, и он займет время, а кубустройство тонкое. Он считывает именно то, что человек видел. И, как я понимаю, пилот перевел взгляд на Фэда, времени у нас нет.
Она уже это пережила, процедил Герант сквозь стиснутые зубы. Как и ты! бросил он магистру.
Я ничего не забыл! рявкнул Фэд. И хотел бы избежать этого, но не могу.
Должны быть другие пути.
Их нет, пирожок, пророкотал корабль. Мне нужно увидеть, именно увидеть, то же самое, что и ваши женщины.
Ужас, который я испытывала внутри этой «фабрики страха», накатил с такой силой, что воздух застрял в горле.
Детка, расслабься, голос «Цикуты» едва пробился через черную вязкую пелену паники, стиснувшую меня со всех сторон. Он не причинит вам вреда, я даю слово.
Не причинит вреда?! Он мучал меня часами, подчиняясь приказам какого-то фанатика! Вытаскивал из самых дальних уголков памяти вещи, которые я бы предпочла навсегда забыть, а теперь я должна снова довериться этому этому существу?!
Все эти слова были готовы слететь с языка в одном раскаленном добела порыве слепой ярости. Хотелось вскочить с места и бежать куда глаза глядят, только бы не видеть эту штуку, способную перетряхнуть всю мою жизнь, поставить ее с ног на голову и бросить меня уничтоженной.
Как сквозь плотную вату, я почувствовала прикосновение к руке и услышала голос Флоренс. Тихий, но твердый, точно сталь клинка.
Если ты боишься, то я могу пойти одна, в ее глазах плескалось неподдельное беспокойство, и мне стало бесконечно стыдно за собственную слабость. Девчонка такая молодая, маленькая, а я
Тоже мне, воин! Север бы меня за подобную трусость прилюдно стыдил. Провел бы перед дозором и рассказал, как я испугалась каких-то кошмарных снов.
А Герант? Он же тоже все это чувствует, понимает. Я совсем недавно самонадеянно распиналась, что способна справиться с проблемой, а сейчас пасую перед первым же препятствием. Он не будет воспринимать всерьез ни одно мое слово после такого.
От собственной слабости стало мерзко, будто я окунулась в холодную вязкую грязь.
Расправив плечи, я вскинула голову и мягко сжала руку Флоренс в ответ.
Пойдем вместе. Мы с тобой уже вроде как сработались, правда? переведя взгляд на Фэда, я впервые поняла, что магистр нервничает. И в его душе происходит яростная борьба между «не отпущу» и «должен это сделать».
Это так явственно проступило на его лице, всего на секунду, что мне стало искренне больно за этого человека, вынужденного принимать подобные решения.
Впрочем, Флоренс было не удержать. Ее решительности хватило бы и на десяток человек.
Правда, она кивнула, и мы обе повернулись к кубу.
Помни, ты дала слово, сказал магистр.
Я ничего не забываю, пирожок, хихикнула «Цикута». Как и ты.
Фэд сердито цыкнул, но ничего не ответил.
Просыпайся, старый друг! Пора покопаться в головах этих двух очаровашек.
Куб недовольно заворчал и, как мне показалось, обреченно вздохнул.
Как прикажешь, вольная птица, ответил он. Но эта рыжая бестия совсем невкусная!
Потерпишь, хмыкнула я, устраиваясь в кресле, попробуешь залезть слишком глубокои я вырву тебя с корнем.
Вам, людям, только бы рвать, проворчала «Цикута». Садитесь и наслаждайтесь!
Я заметила, что Фэд осторожно сжал ладонь Флоренс в руке и что-то прошептал. Тихо, одними губами, только для нее одной. Девочка ответила слабой улыбкой и кивнула.
А через секунду всем моим вниманием завладел Герант. Желтые глаза смотрели взволнованно, пробираясь до самых темных глубин моей души.
Если чтомы вас вытащим.
Я погладила его по щеке, пытаясь хоть как-то успокоить.
Все будет нормально.
Мои слова его не убедили, но вольный попытался сделать вид, что поверил. Уверена, что он будет сидеть рядом и угрожать кубу дробовиком до самого конца.
Начинаем! скомандовала «Цикута».
Я успела вздрогнуть от отвращения, когда щупальца куба обвили мою голову, а потом провалилась в беззвездный мрак, где нас ждал голодный дикий зверь.
Фэд
Когда Флоренс облокотилась на спинку кресла и куб оплел ее голову, у меня внутри все заледенело.
Мне стало страшно. Так страшно, что я едва удержался от того, чтобы взять Канарейку за руку и убедитьсяс ней все нормально, все идет хорошо.
Все идет хорошо
Ты теряешь контроль, Фэд. Совершенно теряешь контроль, медленно сходишь с ума, уже слышишь, как тихо шуршит крыша и вот-вот сорвется в пропасть, взмахнув напоследок разноцветными лентами твоих сомнений.
Во рту пересохло, а перед глазами запрыгали красные мушки-всполохи. Они назойливо вертелись перед самым носом, мешали сосредоточиться. Я снова тонул, вяз в холодных зыбучих песках собственных сомнений и страхов.
Именно этого я и опасался, подпуская Флоренс слишком близко!
Что ее чувства, ее прикосновениявся она! что-то во мне надломят, помешают мыслить трезво и принимать тяжелые решения. Ведь эти решения могли коснуться Флоренс.
Отвернувшись, я посмотрел на приборную панель, но на голографических экранах ничего не отражалось. Вряд ли «Цикута» покажет, что именно она видит в головах девушек, и от этого я медленно закипал, опасаясь, что пар повалит из ушей или я сорвусь на первом, кто под руку подвернется.
Чего не хотелось бы. Я прекрасно видел, каким взглядом меня провожал Герант.
Двоедушник двоедушника понимает лучше, чем кто-то другой.
Можно ли доверять кораблю? «Цикута» менялась стремительно, ее насмешливость могла легко перетопиться в раздражение и злость, но мне оставалось только довериться.
И это чувство беспомощности было отвратительным.
Стоило только раскрыть рот, чтобы спросить, сколько времени займет вся эта развеселая процедура, как мостик залил кроваво-красный цвет тревоги.
Что происходит?! гаркнул Герант, хватаясь за оружие.
Это внутренний сигнал, ответил Бардо. Он исходит прямо из покоев Госпожи Лир, капитан повернулся к нам и качнул головой в сторону входа. К нам идут. «Цикута» сообщает, что это одна из местных женщин.
Ты ее слышишь?
Я заметил, что капитан снял венец, но не думал, что для общения с «Цикутой». Наверное, я бы никогда не решился открыть свой разум чужеродному существу, питающему к людям открытую неприязнь, граничащую с ненавистью.
Мне так привычнее, Бардо пожал плечами. Прямая связь с кораблем куда быстрее, чем проговаривать вопросы.
Я выйду навстречу, сказал Герант.
Ставлю свой левый движок, что это ловушка, сказала «Цикута».
Вольный выразительно указал на спящих девушек.
Тогда тем более нельзя впустить ее внутрь. Или их.
Я с тобой, сказал я, проверив пистолет. «Цикута», заблокируй за нами дверь! Включи защитные поля, никого внутрь не пускать без команды Бардо или моей.