Я связан с божеством! Не можешь меня убить. Не можешь убить. Не можешь!
Лед затрещал, но не поддался.
А Хмель замолчала, стоило пучку ледяных иголок прошить подбородок и ввинтиться в стену позади, на уровне затылка.
Жива она или нетШянт сказать не мог. Слишком уж сильная тварь. Быстрая, самоуверенная, переполненная энергией. Просто так не свалишь. Благо, что хоть можно было задержать на время, пока он ищет малявку.
К вопросу о поисках. Выход-то так и не открылся.
Чего ты хочешь от меня?! крикнул он, будто башня могла ответить, я давно свои страхи победил. Терзай прошлым кого-нибудь другого!
Под ногами что-то забулькало. Глянув вниз, он увидел, как по камням расплескалась темнота. Она лизнула сапоги и задрожала, точно живое существо.
Отступив назад, Шянт наблюдал, как медленно разрастается черное озеро. Оно коснулось края ледяного куба и замерло, образовав круг, диаметром не больше пяти футов. Поверхность изгладилась, застыла, как зеркало, и осталась такой.
Звуки вокруг стихли. Не шелестел ветер, не падал черный снег. Площадь утратила четкость, предметы вокруг теперь больше напоминали неумелый рисунок.
Может в новом зале тебе повезет больше, бросил Шянт в пустоту и шагнул в открывшийся проход. Мрак поглотил его мгновенно, схлопнулся над головой.
За секунду до того, как площадь исчезла, ему показалось, что башня испустила тяжкий вздох, в котором слышалась затаенная насмешка.
***
Воздуха не было.
В горле только бурлящая темнота, под векамизолотистые искры, жалящие хуже, чем пчелиный рой. Тело переполнено ядом усталости: не хочется двигаться, все стало неважным.
Ни башня, ни иномирец, ни ее жизнь ничего не значили под темной сверкающей толщей. Здесь спокойно. Можно спрятаться, как когда-то дома. Стоило только запереться в кладовке и зажать уши, как мир растворялся.
В черноте вокруг не было ни времени, ни смерти. Никто не преследовал, не требовал, не надеялся, не отнимал имен в обмен на силу.
Обхватив себя руками, Безымянная скрутилась в плотный клубок. Хотелось остаться, затаиться и смотреть на все со стороны, не выходить из теплого мягкого кокона, где ее жизни ничего не угрожало. Но крохотный огонек в груди мягко пульсировал, напоминая о том, что реальный мир рядом и ждет ее. Звонкий голосок смелой и решительной девчонки, все это время молчавшей, дал о себе знать.
Та ее часть, что хотела сбежать из особняка, не собиралась больше тихо отсиживаться.
Бесполезная девчонка, голос звучал одновременно в голове и вокруг. Он сочился презрением и жалостью. Сложно определить, чего было больше, весь мир ждет тебя, а ты прячешься как крыса во мраке, моля о помиловании. А должна рваться к свободе!
Хватит с меня, пробормотала Безымянная.
Хватит чего?! Еще ничего не сделано, размазня!
Прекрати! она зажала уши руками, я хочу домой
Голос сместился, застыл за спиной. Пальцы, похожие на тонкие клинки, впились в одежду. Этого просто не могло быть! Голос принадлежал ей! Он был плодом воображения.
Невидимый собеседник наклонился к уху, горячо зашептал, опаляя кожу прерывистым дыханием:
Где же твой дом? Кто встретит тебя на пороге? Куда пойдешь? На восток? Или на запад? Или останешься в столице? Нет. Нет, нет, нет! Тебе дорога только вперед, детка.
Я не справляюсь
У тебя рядом есть плечо, на которое стоит опереться! Может, перестанешь играть «деву в сомнениях»? Сейчас вы в равных условиях. Ваши жизни зависят друг от друга. Так пользуйся этим! Доверься, пока можешь.
Довериться существу, отобравшему имя? бросила Безымянная, недобро усмехнувшись.
Как бы ты поступила, окажись в такой ситуации? Легко изображать добродетель и праведное возмущение, когда ты можешь есть, спать и наслаждаться жизнью.
Он мне сам не доверяет.
Ты залезла в его сны. В его суть! И решила поковырять старую рану, голос стал тише, лишь поступки имеют значение. Они не всегда будут тебе нравиться, но иномирец не сделал ничего, что причинило бы тебе реальный вред. Хотя мог бы принудить ко многим вещам. Запудрить мозги, загипнотизировать, делать все, что пожелает. Думаешь, что у него не хватило бы сил? Не замечаешь, как дрожит его тело, стоит только лишний раз прикоснуться?
Голос отстранился.
Мир куда сложнее, чем тебе кажется. У него тысячи оттенков. Но откуда тебе об этом знать, тепличное создание?
Ты несправедлива, тихо проговорила Безымянная, ты знаешь, как мне тяжело.
Знаю, голос смягчился, но пришло время открыть глаза.
Темнота вокруг утратила плотность, расступилась.
Безымянная сдавленно вскрикнула, взмахнула руками, в попытке найти опору, но пальцы нащупали только расползающуюся влажную мякоть. Чернота зацепилась за лямки на спине, и она повисла над пропастью, когда мрак окончательно разошелся в стороны.
Воздух вокруг был совершенно прозрачен, нос щекотал запах полыни и мяты. Никакого движения, ни единого порыва ветра. Внизу в широкую дорогу выстроились глыбы золотистого мрамора.
Она тянулась в сторону, до высокого белоснежного замка, упиравшегося шпилями в небо, такое же искристое, как и мир вокруг. Башенки и арки соединялись под странными, неестественными углами, стены были укрыты витиеватой резьбойвыпуклой и тяжеловесной. Стрельчатые окна смотрели темными, почти черными стеклами, будто замок изнутри был наполнен бесконечностью.
Извернувшись, Безымянная отстегнула меч и рубанула по липким щупальцам, державшим ее. С коротким криком она рухнула вниз, приложившись плечом о холодный камень. Сжав зубы, попыталась сжать руку в кулак, но пальцы отказались слушаться.
Под ребрами заворочалась тупая боль. Печать словно накалилась, нитка дергалась так, словно собиралась порваться.
Дорога дрогнула, камень заходил ходуном, пошел крупными трещинами. Вцепившись в край, Безымянная наблюдала, как опора превращается в месиво из глыб и обломков, повисших в воздухе. Камни разлетелись в стороны, как мячики, брошенные нетвердой детской рукой.
В горле запершило от страха.
Что же делать?! Как далеко она отлетит? А если не сможет вернуться? Если будет лететь до тех пор, пока не окажется на границах этого странного мира, где застрянет навсегда?
Встав на колени, Безымянная поняла, что до ближайшего камня не меньше двадцати футов. Нет места, чтобы разогнатьсяона никогда не допрыгнет. Грудь прошила раскаленная болезненная игла, печать завибрировала под кожей.
Выбраться из тьмы, чтобы умереть здесь? вместо слов из горла вырвалось злобное рычание, да что же это такое?!
Воздух стал обжигающе холодным, изо рта вырвалось белесое облачко пара, пальцы тотчас заиндевели и перестали гнуться. Вокруг кружился снег, оседал на губах и ресницах холодной пылью.
От камня вперед протянулась ледяная лента, шириной в три фута, с небольшим углублением в центре. Как те ледяные горки, какие строила Безымянная зимой. Матушка не одобряла подобные игры, но когда нет других развлечений, то стоит ли отказываться от удовольствия?
Проследив, куда упирается горка, Безымянная рассмотрела знакомый силуэт.
И почему иномирцу всегда так непростительно везет?
Даже досада взяла, что она опять зависла на волоске над пропастью, а он спокойно стоит себе и машет рукой.
Но под налетом досады пробилась искренняя радость, что мужчина невредим. И пришел помочь.
Как и всегда. Раздери его мрак, как и всегда!
Перед глазами все поплыло. Утерев выступившие слезы, Безымянная всхлипнула и отвернулась, чтобы восстановить дыхание.
Нужно двигаться.
Двигайся же! Двигайся!
Ну, чего ты копаешься? передразнивая Шянта, бормотала она. Коснувшись ногами края горки, Безымянная несколько раз глубоко вздохнула.
Он меня поймает. Поймает. Обязательно поймает!
Не удержав равновесие, она соскользнула вниз и зажмурилась так сильно, что под веками вспыхнули красные круги. Воздух вокруг задвигался, рванулся ей навстречу, захлестнул с головой, заполнил легкие до самых краев. Возникло ощущение, что еще немногои тело разорвется, не выдержав давления.
От страха и волнения закружилась голова, пусть даже Безымянная не видела пропасти, раскрывшей пасть внизу.
Когда что-то подхватило обессилившее тело, воздух со свистом вылетел из легких. Все запахи растворились в аромате жимолости, холод сменился обжигающим теплом. Приоткрыв глаза, Безымянная поняла, что буквально висит над землей, прижатая к груди иномирца.
Зарывшись носом в растрепанные волосы, он как-то странно молчал. Его сердце грохотало в груди, руки мелко дрожали, а когти сжимали тело с такой силой, что было больно.
Эй, Безымянная смущенно заерзала, ты чего?
Уперевшись в грудь, она отстранилась и поймала пристальный взгляд. Радужки потемнели, став почти бордовыми. Мужчина осматривал ее, будто искал что-то, но через секунду вздохнул с облегчением.
Соскучился, конечно, слабая улыбка стерла с лица все беспокойство, даже осветила его, как никогда прежде.
Выдохнув, Безымянная наклонилась вперед, обхватила лицо Шянта дрожащими руками и поцеловала в уголок рта. Тело под пальцами странно окаменело. Мужчина, кажется, даже дышать перестал. Отстранившись, она опустила взгляд и принялась рассматривать черные ленты, чувствуя, как щеки горят от стыда.
Что это было? спросил он. Голос завибрировал и будто стал ниже.
Б-благодарность, буркнула Безымянная.
Я жекак ты там говорила? Шантажист, который во всем виноват?
Она упрямо мотнула головой.
Если бы не ты, я бы давно умерла.
Ну что такое? Голос дрожит, впору разреветься. Соберись!
Посмотри на меня. Разговор с макушкойтак себе удовольствие.
Осторожно подняв глаза, Безымянная покраснела еще сильнее, заметив, что Шянт широко улыбается.
Слушай, а ты будешь благодарить меня за каждое спасение?
Смущенно фыркнув, она ударила кулаком по плечу и дернулась в сторону.
Поставь меня!
А как же еще одна благодарность? на лице отразилось искреннее сожаление.
Не дождешься!
Глава 11. Дворец костей
Прикосновение губ было невесомым, точно пушинка вычертила невидимый узор, но вибрирующая дрожь сотрясла тело до самых костей. Дыхание обжигало, волосы защекотали кожу, а воздух вокруг будто наполнился крохотными молниями, трещавшими на свой лад.
От теплой кожи пахло одуряюще сладко. Будь у него несколько лишних минут, и Шянт снял бы перчатки, чтобы просто прикоснуться. Кажется, он только что переступил невидимую черту, когда касаний определенного сорта уже недостаточно. Когда пальцы под тканью и сталью саднят от нетерпения.
В горле запершило, а малявка будто отяжелела, застыла, превратившись в каменное изваяние.
Сама себя испугалась, наверное.
Даже метка пульсировала так, что куртка совсем ее не скрывала. Алый огонек просвечивал сквозь ткань, подмигивал в такт колотящемуся сердечку. Будто пичужку сжимаешь в руке, а она бьется из последних сил, чтобы вырваться на свободу.
Что это было?
Шянту казалось, что вопрос застрянет в горле. Он даже не понял, что произнестаким странным и волнующим было ощущение мимолетного, магического единства.
Б-благодарность.
Слово едва прорезало густую пелену, укутавшую разум. Внутренний голос подозрительно замолчал, впал в глубокую задумчивость, а затем и вовсе отказался выдавать подсказки. Очнулся он только, когда пауза начала неприлично затягиваться, а где-то рядом захрустели изломанные кости самоконтроля.
Ну и чего ты молчишь? Спроси что-нибудь, дубина! Подшути! Или что ты там женщинам в таких ситуациях говоришь?
А вот это озвучивать не стоит! Да и не женщина перед ним.
Маленькая. Девчонка.
Малышка.
Он повторял это как заклинание, но мысли в голове болезненно вспыхивали, точно угли, а глаза то и дело цеплялись за соблазнительно приоткрытые губы и золотистые искры, плясавшие в темной бездне.
А ведь мелкая даже не поцеловала его толком.
Разумеется, Шянт попробовал подшутить. Она нелепо и забавно смущалась, пыталась вырваться. Он засмеялся. Делал вид, что собирается отпустить, но только теснее прижимал, вдыхая полной грудью, жадно.
Как в последний раз.
Это была почти нестерпимая мука, но руки сами собой разжались, когда девчонка начала слишком активно сопротивляться. Вырвавшись, она застыла на непозволительно близком расстоянии: можно за локоть ухватить, если двигаться быстро.
Щеки пунцовые, мягкие локоны упали на лоб. Раздраженная, смущенная, но вся светится от запредельного любопытства. Глаза полны чем-то новым.
Так выглядят очень догадливые девчонки.
Нет, нет, нет. Не смотри так пристально! Или я обниму тебя снова. И тогда Первородной, башне и всему миру придется подождать.
Порывисто заправив локон за ухо, мелкая повернулась к дворцу, возвышавшемуся в каких-то трех сотнях футов от них.
Стряхнув тяжелое оцепенение, Шянт бросил взгляд в ту же сторону и тяжело вздохнул, почти застонал.
Кто угодно, побывавший на Изнанке хотя бы один раз, видел его раньше.
Только настоящий Дворец костей был куда больше, массивнее и опаснее. Спящие, если только они не искали нужное место намеренно, обходили его десятой дорогой. Даже старались не смотреть на восток, где кровавое небо вспарывали белые шпили.
Шянт смотрел на искусную уменьшенную копию. Резьба не была такой же агрессивной, как у оригинала. Здесь на стенах не проступали лица с разинутыми в беззвучном крике ртами, не изображались в подробностях кровавые тошнотворные пиршества, где тела пожирают собственные души.
И здесь был вход.
Истинный Дворец костей не мог похвастаться парадной дверью. У него вообще не было дверей: каждый должен найти свой вход в персональную пыточную камеру.
Беренганд возвел изощренный безумец. Даже не хотелось думать, каких испытаний он напихал в крохотный скопированный кусочек мрака.
Прямо мурашки по коже, когда смотрю на окна, пробормотала Безымянная, кажется, что внутри ничего нет, кроме темноты.
Раз ты прошла испытание воли, то не все ли равно?
Девчонка вздрогнула, даже плечи как-то разом поникли. Шянт же не спешил ее успокаивать. Если мелкая собралась войти в Дворец костей, то должна на все триста процентов быть уверена, что темнота больше не имеет власти ни над ее телом, ни над духом.
Ты слышал о Седых предгорьях? вдруг спросила она и медленно зашагала вперед. Это на самой окраине юга. Горы такие высокие, что кажется, будто за ними мир обрывается в пропасть. Говорят, что там и правда нет ничего. Что за пределами Рагурен лишь пустота.
Каблуки постукивали по гладкой поверхности дороги, тонкая рука оглаживала рукоять клинка. Она не нуждалась в ответе. Мелкая хотела, чтобы ее слушали.
Я читала, что у Седых предгорий иномирцы появляются чаще всего, губы растянулись в слабой улыбке, будто все это было тысячу лет назад. Словно древняя бессмертная вспоминала пору ушедшего детства, что-то манит их в этот забытый угол, и мне всегда было интересно узнать, что же это. Я научилась читать рано. Добралась до всего, до чего могла дотянуться, будучи вот такого роста. И во мраке мне часто являлись тени. Жуткие страшилища, отравившие мой сон и покой. И как бы я не отмахивалась от них, тени все равно приходили. Караулили у постели, прятались в шкафах, под столом и скрипели половицами. Я даже спать не могла без свечи.
Мелкая обернулась. В ее взгляде плескалась горечь, замешанная на насмешке.
Вот только теперь я не знаю, как быть. С одной стороны, мы встретились в кромешной темноте, а она всегда приносит только проблемы.
Шянт откровенно напрягся, но в голосе девчонки не было ни угрозы, ни обвинений. Она просто рассказывала.
Сосуд переполнен. Кто-то должен испить его до дна, пока хрупкие стенки не треснули от напряжения.
Но если бы не ты, я бы, наверное, давно стала пустой куклой, тихий дрожащий смех вырвался из ее горла. Я слишком доверчива. Клаудия преподала мне хороший урок.
Это не твоя вина, сказал он, мимолетно касаясь дрожащего плеча, люди, энкулиты, богинет разницы. Все хотят жить. За счет чужого тела, духа или мыслей. Кто-то забирает имена, кто-топлоть. Это жизнь. Каждую секунду заключаются контракты и соглашения, кто-то продается, а кто-то продает. Весь вопрос в том, закалишься ли ты в этой борьбе. Или сдашься?
Сдамся? Безымянная удивленно моргнула. Нет! Нет, нет, я не стану сосудом для чужого духа.