Она опирается на патрициев южных городов, соглашается Лайя. И у нее есть армия. Но все это не означает, что она победила. Что ты сама повторяешь всякий раз, когда у меня нет сил как следует натянуть тетиву? «Поражение у тебя в голове»
Означает поражение на поле боя. Я улыбаюсь Лайе. Начиная обучать ее стрельбе из лука, я была уверена, что она сдастся, когда поймет, насколько сложно овладеть этим искусством.
И я ошиблась. И когда я реагировала слишком резко, Лайя только удваивала усилия. Иногда по ночам я видела ее на стрельбище у казарм Черной Гвардии. Конечно, ей далеко до Маски, но она способна убить человека с тридцати шагов.
Ты права. Возможно, Керис желает нам смерти, но я пока не спешу на Земли Ожидания. Надеюсь, ты тоже.
Лицо Лайи становится каменным. Я слишком поздно понимаю, что сказала.
Я э прости.
Ничего страшного, вздыхает Лайя. Мужчины не стоят наших нервов и потраченного времени.
Чушь все это, соглашаюсь я.
Совершенно бесполезные создания, ухмыляется она.
Я фыркаю, потом мой взгляд невольно устремляется в сторону Харпера, который никак не выберется из этой толчеи. Лайя догадывается, на кого я смотрю.
Кровавый Сорокопут, но все это не о нем.
Мы почти на месте.
Я не настроена обсуждать Харпера, ни сейчас, ни потом. Но Лайя качает головой.
Бедняга Авитас, говорит она. У него нет ни малейшего шанса, верно? Клянусь всеми богами, он окончательно потеряет голову, когда увидит тебя в этой коже.
Уязвленная, я чувствую, как кровь приливает к щекам. Я не ожидала от Лайи удара в спину.
Можно было обойтись и без издевок, бросаю я. Я прекрасно знаю, что я не такая, как Я делаю неопределенный жест в ее сторону. У нее соблазнительная, женственная фигура.
Лайя в ответ лишь приподнимает брови.
Я вовсе не издевалась над тобой, Сорокопут, серьезно говорит она. Ты очень красивая. Неудивительно, что он не может отвести от тебя глаз.
Меня переполняет странное тепло, как будто я только что выиграла битву или выпила с полдюжины кружек эля.
Ты
«Ты действительно так считаешь?» хочется сказать мне. Если бы Фарис, Декс или даже Элиас вздумал бы даже заикнуться об этом, сразу получил бы кулаком в зубы.
Ты говоришь это просто потому, что ты мой мой
Друг? Неужели это так трудно признать? Лайя демонстративно закатывает глаза. Книжница из Сопротивления и Кровавый Сорокопут Империи Меченосцев стали друзьями, и небо не упало на землю. Что же нам теперь делать?
Для начала постараемся выбраться отсюда живыми, откликаюсь я. Иначе мне придется заводить себе новых друзей в загробном мире, а мы обе знаем, чем это закончится.
Наконец-то нас догоняет Харпер и ловко перепрыгивает в нашу лодку, пуская в свободное плавание ту, на которой приплыл. Он оказывается так близко, что я чувствую тепло его тела и опускаю веки, чтобы сосредоточиться на этих ощущениях. Когда я снова открываю глаза, первое, что я вижу, это как он смотрит на мои губы. Светло-зеленые глаза горят, взгляд блуждает по моему телу. Мне следует приказать ему выбрать другой объект. Я Кровавый Сорокопут, в конце концов! И Лайя сидит рядом. Все это совершенно неприлично.
Но я позволяю ему разглядывать себя еще пару секунд.
Ах Сорокопут. Он трясет головой. Прошу прощения
Забудь, Харпер. Докладывай! рявкаю я и сама злюсь на себя за этот тон. Но я знаю, что так надо.
Солдаты, Сорокопут.
Это, по-твоему, донесение?..
Я не успеваю договоритьХарпер толкает меня в сторону, и стрела вонзается в мачту рядом со мной. Из-за рыночного шума я не слышала ее свиста. Авитас хватается за весло, но Лайя громко кричит:
Сорокопут!
Ее взгляд мечется то в одну, то в другую сторону, и я сразу же замечаю легионеров. Они умело замаскировались под торговцев и теперь гребут к нашей посудине на полной скорости.
Мы окружены.
10: Лайя
Вот я смотрю на воинов-Меченосцев, которые окружают нас со всех сторон. У них больше дюжины плоскодонок.
В следующее мгновение легионеры уже запрыгивают в нашу лодку. Я едва успеваю криком предупредить своих, когда мускулистая рука в боевой перчатке сдавливает мне горло.
Наша посудина яростно раскачивается, пока Харпер и Сорокопут пытаются отразить атаку. Я тоже отбиваюсь, мне удается попасть ногой в колено воину, который меня схватил. Он стонет, а потом случается это: я не чувствую собственного веса.
Ледяная волна ударяет меня в лоб, словно кулакэто солдат сбросил меня в воду.
И тут я вспоминанию о нашем разговоре с Элиасом в Серре, когда я призналась, что не умею плавать. «Напомни мне потом научить тебя».
Я бестолково бью руками по воде. Тело быстро коченеет, ноги не слушаются. Намокшая одежда, точно огромные руки, тянет меня вниз, в морские глубины.
«Смирись, думаю я. Смирись, и пусть другие закончат эту войну. Ты снова увидишь свою семью. Ты снова встретишь Элиаса. Не сопротивляйся».
Передо мной в толще воды вспыхивает золотая фигура, и голову заполняют воспоминания. Комната в Адисе. Колдуньи-йадуна. Жестокая боль, когда существо покинуло мое тело. Йадуна называли его по имени.
Рехматнезнакомое имя. Йадуна не сказали, что оно означает. Но теперь это уже неважно. Жизнь покидает меня.
Привет тебе, Лайя, слушай меня внимательно. Слова Рехмат действуют на меня, подобно удару кнута, и мое тело содрогается. Ты не сдашься сейчас. Сражайся, дитя.
Кем бы ни было это создание, Рехмат, оно требует повиновения. Я размахиваю руками, колочу ногами, пытаясь всплыть навстречу слабому свечению фонарей плавучего рынка. Я извиваюсь всем телом, гребу, как сумасшедшая, пока моя голова не оказывается над водой.
Вода плещет мне в рот, я едва не захлебываюсь.
Вон она! раздается неподалеку чей-то голос, и через пару минут бледная рука затаскивает меня на нашу плоскодонку.
Тысяча чертей, Книжница, бранится Кровавый Сорокопут. Ты что, не умеешь плавать?
У меня нет возможности ответить. Харпер показывает на набережную: взвод Меченосцев рассаживается по шлюпкам.
Еще солдаты, Сорокопут, говорит он. Надо выбираться отсюда.
Я слышу негромкий писк и успеваю заметить вспышку крохотных крыльев, а на колени Кровавому Сорокопуту падает свиток.
Муса и Дарин ждут нас к северо-западу отсюда, говорит она, прочитав сообщение. Сразу за плавучим рынком.
Держитесь.
Авитас направляет наше судно прямо в самую многолюдную часть рынка, и мы врезаемся в скопление торговых лодок. Во все стороны летят корзины, рыба, свернутые канаты, люди тоже отправляются в полет. Нам вслед несутся проклятия и вопли, а Меченосцы осыпают рынок пылающими стрелами, не заботясь о том, в кого попадут.
Давай за нами, Лайя!
Авитас и Сорокопут проворно перепрыгивают на соседнюю лодку, потом на следующую: они уверенно продвигаются вперед, как будто бегут по твердой земле.
Но я не могу прыгать так же быстромне мешает влажная одежда, холодный ветер бьет мне в лицо. Я кое-как цепляюсь за корму очередной лодки и забираюсь в нее с грацией захмелевшего медведя.
Кровавый Сорокопут оборачивается и взмахом клинка освобождает меня от тяжелого шерстяного плаща. Я благодарю небеса за то, что надела сорочку, потому что еще через два удара куртка сползает с моих плеч, и Сорокопут сдергивает ее с меня.
У меня зуб на зуб не попадает от холода, зато теперь я могу двигаться быстрее. Мы оторвались от Меченосцев, но только на время. Я уже вижу, как еще один взвод мчится в обход, пытаясь отрезать нам путь к отступлению.
Нам не прорваться. Авитас останавливается на ялике, которым управляет насмерть перепуганный мальчишка-Мореход. При виде нас он прыгает в воду. Продавцы и покупатели, проворно действуя шестами и баграми, гребут прочь. Никто из местных не горит желанием очутиться в центре побоища. Нам некуда бежать.
Сорокопут, тебе придется проплыть под их кордоном, говорит Авитас. Лайя, если ты сможешь стать невидимой, я отвлеку их
Лицо Сорокопута становится белым, как мел.
Я тебе это запрещаю!
Пока они пререкаются, я пытаюсь воззвать к своей силе, но магия ускользает от меня. Князь Тьмы. Этот ублюдок все еще в городе, блокируя мою силу.
Ты ошибаешься, Лайя из Серры. На этот раз свечение возникает сбоку от меня, и оно так реальноя просто не могу поверить в то, что мои спутники ничего не видят.
Отвяжись от меня, шиплю я, чувствуя себя чокнутой оттого, что разговариваю с существом, невидимым для остальных.
Князь Тьмы мог лишать тебя силы, но так было прежде, говорит Рехмат. До того, как ты разбудила меня. Теперь ты стала сильнее. Ты можешь исчезнуть. Ты можешь даже спрятать своих друзей.
Кровавый Сорокопут срывает с плеча лук и расстреливает преследователей. Но их слишком много.
Свечение Рехмат пульсирует рядом со мной.
Значит, ты хочешь умереть здесь, дочь Мирры и Джахана? спрашивает существо. Мысленно представь свое могущество в виде плаща, сотканного из тьмы. Укройся под этим плащом. Потом забери к себе Кровавого Сорокопута и Маску.
Откуда мне знать, что ты не обманываешь меня? Что ты не очередное воплощение Князя Тьмы?
Доверься мне, иначе ты умрешь, рычит Рехмат.
Во тьме вырисовываются очертания вражеской шлюпки. На носу стоит Маска, и я застываю, охваченная ужасом. Передо мной мелькает силуэт Сорокопута: она прыгает в лодку Маски, и наш ялик снова раскачивается. Маска, обнажив зубы в жестокой ухмылке, вытаскивает мечи, отражая атаку Сорокопута и переходя в наступление.
Другая лодка, набитая солдатами, с размаху врезается в нашу, и теперь Авитас с Сорокопутом сражаются спина к спинеих клинки рассекают воздух как размытые тени. Они похожи на четверорукого монстра, они рубят, отбивают удары, не подпускают к нашему ялику людей Керис.
Их силы когда-то закончатся, Лайя, говорит Рехмат. Воспользуйся своей магией. Спаси их жизни. Спаси собственную жизнь.
Я пыталась
Значит, попытайся еще, постарайся как следует. В голосе Рехмат, и прежде суровом, звенит сталь. Ты дитя кедим йаду, девочка. Это древняя магия. Наконец, через много веков одна из кедим йаду восстала против Князя Тьмы. Ты сделала это, бесстрашно выступила против него и победила. Неужели теперь ты дрогнешь, дитя? Неужели ты боишься?
В голосе Рехмат есть что-то такое, чему невозможно сопротивляться, и эти слова находят отклик в самой глубине моего естества. Как будто это создание извлекло из меня возможности, с которыми уже я родилась? Или это всего ли игры моего сознания, или ловушка Князя Тьмы?
А может быть, столько раз обманутая и преданная, я наконец-то научилась слышать правду? И теперь готова поверить в то, что побеждала потому, что просто сражалась до конца, тогда как другие уже бы сдались.
Сорокопут продолжает стрелять, лодка у меня под ногами ходит ходуном. Авитас изрыгает проклятьяМеченосцы наседают.
Мне кажется, что время замедляется и почти останавливается. Вокруг меня царит полный хаос, в котором мне слышатся слова моей бабушки: «Где есть жизнь, там есть и надежда».
Я не желаю умирать. Почему я должна, если я еще молода и полна жизни? Я не позволю Князю Тьмы одержать легкую победу, ведь это моя ярость должна уничтожить его, моя сила должна освободить Книжников из-под его ярма.
«Исчезни». Сила возникает словно из ниоткуда, обрушивается на меня, подобно океанской волне, и я шатаюсь. «Это? Я могу сделать это?»
Представь себе тьму, накрывающую Кровавого Сорокопута и Авитаса Харпера, торопит меня Рехмат. Быстрее!
Эта задача оказывается более трудной, потому что я не понимаю, что делать. Я «растягиваю» темноту, укрывающую меня, пытаюсь «набросить» ее на Кровавого Сорокопута. На мгновение ее фигура исчезает, потом появляется снова.
Пробуй еще, приказывает Рехмат. Но на этот раз удержи!
Я подчиняюсь и чувствую, как пот заливает глаза. Пытаюсь еще. И еще. Сорокопут становится невидимой, но это продолжается лишь долю секунды. Так повторяется несколько раз, но сама она похоже ничего не замечает. Маска, с которым она сражается, смотрит на нее, разинув рот, и она протыкает его насквозь.
Сорокопут!
Неожиданно из темноты показывается длинная шабкаодномачтовое судно с двумя парами весел. На носу стоит Дарин, и я облегченно выдыхаю. Однако вид у моего брата такой, будто он хочет придушить Сорокопута на месте.
Где Лайя? Где моя сестра?
Сорокопут на лету разрубает стрелу, направленную ей в сердце.
Не дергайся! кричит она. Она прямо
Она не успевает договорить: в этот момент я «набрасываю» на нее и на Авитаса покрывало тьмы. Секунду назад они еще сражались, а теперь люди Керис, опустив мечи, таращатся на пустую лодку.
Я протягиваю руку к тому месту, где по моим расчетам находится плечо Сорокопута, молясь про себя о том, чтобы ни она, ни Авитас случайно не перерезали мне горло.
Они вас не видят! шепчу я. Перелезайте к Мусе. Быстро!
Я чувствую движение воздуха и понимаю, что это Сорокопут проскальзывает мимо меня и карабкается на другую лодку. Харпер следует за ней, а я снова сосредотачиваюсь и не прекращаю попыток до тех пор, пока Дарин и Муса не становятся невидимками тоже. В последний момент я успеваю заметить их изумленно распахнутые глаза.
Прекрати грести, едва слышно приказываю я Пчеловоду. Никому не двигаться!
Шабка дрэйфует, ее уносит прочь от лодок Меченосцев, которые обыскивают гавань. Но их оружие, физическая сила и численностьничто против моей магии.
Солдаты окружают наше судно. Осмотрев лодку и никого не увидев, они плывут прочь, к ялику, на котором видели нас в последний раз, ищут в воде. Минуты тянутся, как часы. Мы замерли в полном молчании. Когда солдаты скрываются из виду, Муса с Сорокопутом берутся за весла и гребут, стараясь действовать как можно быстрее и тише. Вскоре огни плавучего рынка почти исчезают вдали. Наконец наступает момент, когда я сбрасываю «покрывало невидимости», и все сразу начинают говорить.
Слава богам, вы все целы
Какого черта, что это было
Лайя! Чей-то пронзительный голос заглушает все остальные, а из-под скамьи выбирается костлявый мальчишка.
Он изрядно вытянулся, но глаза все так же блестят, и лучезарная улыбка никуда не делась. Я впервые встретила его в тюрьме Кауф, когда пыталась вызволить из этого страшного места Дарина и Элиаса.
Тас? Я не верю своим глазам, но это именно он. Он бросается ко мне, и я сжимаю в объятиях его тощее тело. Что ты здесь делаешь? Я думала, ты сейчас в безопасном месте, в Айо
Тас и был «делом», ради которого я вернулся в кузницу, объясняет Дарин. Я не стал тебе говоритьбоялся, что он не успеет добраться туда вовремя.
С этим вы потом разберетесь, встревает Муса. Мне кажется, что Лайе пора, наконец, поведать нам о своем невидимом друге.
«Рехмат. Он имеет в виду Рехмат».
Я окидываю его сердитым взглядом.
В один прекрасный день из-за своей привычки подслушивать ты влипнешь в такие неприятности, что даже феи не смогут тебе помочь.
Но не сегодня, аапан, звучит его ответ. Говори.
Когда я заканчиваю свой рассказ, снеговые тучи уходят, и небо на востоке становится бледно-оранжевымзанимается утренняя заря. Волны улеглись, ветер попутный, и мы довольно быстро движемся на северо-запад, по направлению к устью реки, которая должна доставить нас к границам Империи. Муса вытащил весла и поднял паруса, и мы, собравшись в кружок, сидим на корме.
Значит, вот как, говорит Дарин. Ты просто решила, что должна в одиночку победить Князя Тьмы?
Мне кажется, это будет правильно. Я не озвучиваю, что понятия не имею, как уничтожить джинна, и даже не представляю, с чего начать.
Вряд ли этого достаточно, чтобы выйти на охоту за самым чудовищным созданием, когда-либо ступавшим по Земле. Почему это должна быть ты?
Его недоверие меня просто бесит. Он знает, на что я способна! Но все равно я должна объяснить.
Я вдруг ощущаю острую тоску по Элиасу. Он увидел мою силу задолго до того, как она пробудилась. «Ты обязательно сумеешь найти выход», сказал он мне, когда мы бежали из Серры, спасаясь от Коменданта и ее подручных.
Я не могу доверить это никому другому, Дарин. Всем остальным есть что терять
А тебе, выходит, нечего?
Я смотрю на Дарина и вижу, что он будто постарел от моих слов. Мой брат стоически перенес гибель всей нашей семьи, он редко говорит о родителях, сестре, бабушке с дедушкой. Но сейчас он думает именно о них.
Я продолжаю молчать, и Харпер негромко кашляет.
Давайте-ка на минутку забудем о Князе Тьмы Рука Маски легко управляется с румпелем. Это существо. Рехмат. Оно жило в твоем теле?