Я такая идиотка. Уэс приехал во Франклин Спрингс, не имея даже зубной щетки, и я никогда не задавалась вопросом почему.
Спасибо, гидрокодон.
Тебе пришлось уехать из-за пожаров?
Да, отрывисто отвечает Уэс, трогая колесо, чтобы проверить, достаточно ли оно накачано. Я жил в Фоли-Бич и обслуживал столики в одном небольшом местном баре. Он не смотрит на меня, но, по крайней мере, делится своим прошлым. Хозяева были хорошими людьми. Они позволили мне по выходным играть на гитаре, чтобы я мог заработать дополнительные чаевые.
Уэс уже рассказывал, как играл на гитаре в Риме. Не знаю почему, но мне сложно представить его музыкантом. Да, конечно, он выглядит так, будто только что сошел со сцены с этой гранж-рок прической и непринужденно крутым внешним видом, не говоря уже о его ошеломляюще великолепном лице, но все артисты и музыканты, которых я знаю, милые и чувствительные. Уэс даже близко на них не похож.
После того, как все понемногу начало выходить из под контроля, продолжает он, накачивая шину еще несколько раз, они решили, что будут продолжать работать, пока не закончится еда. Мне больше ни хрена не оставалось делать, поэтому я вызвался им помочь.
Я улыбаюсь про себя, представляя, как Уэс ворчливо обслуживает столики в баре на пляже, одетый в джинсы, армейские ботинки и гавайскую рубашкуего неудачная попытка надеть пляжную одежду.
В пятницу вечером несколько местных жителей ворвались к нам в бар, крича о пожаре. К тому времени телефонные линии уже были отключены, и когда до нас дошла эта весть, половина острова уже сгорела включая дом, в котором я жил. Уэс снова завинчивает колпачок, затем ветер меняет свое направление, и нас начинает поливать косой дождь.
Я прикрываю лицо рукой.
О Господи, Уэс. Мне очень жаль. Кто-нибудь пострадал?
Он встает и вытирает грязные руки о джинсы.
Моя соседка по комнате отделалась легкими ожогами, но я не стал тратить время, чтобы узнать о ком-то еще. Обменял свой бумажник и все, что в нем было, на мотоцикл приятеля, затем украл пистолет и кобуру из его шкафа и уехал на хрен из города. Как по заказу, порыв ветра раздувает легкую рубашку Уэса, как красивый цветочный занавес, обнажая смертоносное оружие, которое он прячет под ней.
Но мы же встретились в субботу утром.
Наконец Уэс смотрит на меня, щурясь из-за дождя.
Ехал всю ночь. Я подумал, что если мир собирается сгореть, то мне лучше спрятать свою задницу под землю.
И вот ты здесь.
Уэс оглядывается по сторонам и поднимает одну темную, выразительную бровь.
Да, и вот я здесь.
Знаешь, в каком-то роде я даже рада, что твой дом сгорел. Я улыбаюсь, прижимая гири еще крепче к груди.
Уголок его ворчливого рта приподнимается, когда его яркие зеленые глаза опускаются на мою грудь.
Что это у тебя там?
Я смотрю вниз.
Ох! Я сделала металлоискатели! Я приподнимаю вверх большие серые диски, показывая ему свое гениальное изобретение. Из-за болеутоляющих таблеток я почти не чувствую своего лица, но уверена, что если бы чувствовала, то мои щеки адски болели из-за дурацкой ухмылки.
Из груди Уэса грохочет глубокий смех. Я чувствую, как он вибрирует по всему моему телу, приподнимая каждый волосок. Воздух вокруг нас заряжен, и не только из-за грозы.
Скажи, что я молодец.
Скажи, что ты гордишься мной.
Скажи, что ты будешь всегда заботиться обо мне.
Уэс открывает рот, но ничего из вышеперечисленного не произносит. Вместо этого он делает два шага в мою сторону, протягивает руку, выхватывает магниты, как будто они ничего не весят, и говорит:
Я тоже рад, что мой дом сгорел.
Моя ухмылка превращается в маниакальную улыбку. Я собираюсь обнять его, когда совсем рядом слышится сильный грохот, похожий на взрыв атомной бомбы, вынуждая нас обоих пригнуться и прикрыть голову руками. Удар молнии выбивает остатки стекла из парадных дверей и отражается от металлического навеса над нами, как камертон. У меня так сильно звенит в ушах, что я едва замечаю, как Уэс что-то кричит Я моргаю и пытаюсь стряхнуть с себя оцепенение.
Это была чертова крыша! Ну же!
Уэс разворачивает меня и засовывает магниты в наш уже переполненный рюкзак. Затем надевает шлем и садится на байк. В ту же секунду, как мои руки обхватывают его за талию, он заводит двигатель и погружает нас прямо в бурю. Я указываю на просвет, который виднеется в лесу через дорогу там, где начинается тропа. Затем, держась за Уэса одной рукой, я изо всех сил пытаюсь выдернуть капюшон своей толстовки из-под рюкзака и надеть на голову, пока мы мчимся через бурю, которая больше похожа на бесконечный водопад. Дождь приземляется на нас с такой силой, что я задумываюсь, не идет ли град.
Когда мы оказываемся в лесу, удары уже не кажутся такими сильными, но ливень все еще продолжает идти, заливая тропу и покрывая ее густой коричневой грязью.
Вытри стекло! кричит мне Уэс, не в состоянии отпустить ни рычаг газа, ни сцепление.
Я протягиваю левую руку и протираю стекло мотоциклетного шлема, но как только останавливаюсь, Уэс кричит мне, чтобы я продолжала это делать.
Просто сними его! кричу я, но он в ответ просто качает головой.
Еще одна молния взрывается примерно в сотне ярдов впереди нас. Я вскрикиваю, когда от сосны, в которую она ударяется, летят искры и щепки, а затем раздается громкий треск, и дерево падает на землю.
Резко повернув в сторону, Уэс останавливается и стаскивает шлем с головы.
Я ни хрена не вижу!
Я тоже, кричу я, держась за него обеими руками и прижимаясь лбом к его спине. Моя толстовка промокла насквозь, но, по крайней мере, благодаря ей дождь не попадает мне на лицо.
Вокруг нас раздается еще больше грохота, разносясь эхом по всему лесу, когда еще одни деревья разрываются на части и падают с высоты.
Уэс произносит что-то, но из-за этого шума я не понимаю что именно, а затем снова взлетает вперед. Я держусь крепко, не поднимая головы, пока он набирает скорость. Поток дождя становится сильнее, давая понять, что мы больше не в лесу, поэтому я поднимаю голову.
К моему горлу сразу же подступает тошнота.
Уэс несется через поле к одному месту, где сейчас я меньше всего хочу находиться.
К единственному месту, которое, как он знает, пустует.
К желтому фермерскому дому с белой отделкой.
Глава 15
Уэс
Я подъезжаю прямо к террасе этого маленького говнюка и использую свой шлем, чтобы выбить стекло в задней двери его дома. Надеюсь, Рэйн сказала правду, и его семья действительно уехала из города. Единственное, что деревенские жители любят больше Богаэто свое чертово оружие. И то, что мы вламываемся в их дом, может быть очень опасно.
Я просовываю руку через разбитое стекло и отпираю засов, радуясь, что это старомодный замок, не требующий ключа. Обернувшись, вижу, что Рэйн стоит на крыльце с капюшоном на голове и смотрит на дом так, словно он собирается съесть ее живьем. Я хватаю ее за локоть и завожу внутрь, в то время как еще одна молния попадает в лес и взрывается, как бомба.
Как только дверь закрывается, я убираю мокрые волосы с лица и шагаю на кухню. Просто не могу поверить в это дерьмо. Меньше чем в миле отсюда есть бетонное бомбоубежище, но сейчас во время грозы мне приходится находиться в этой деревянной коробке.
Я щелкаю по выключателю, и две люминесцентные лампы над головой оживают с глухим жужжанием.
По крайней мере, электричество еще не отключили.
Я даже не утруждаю себя проверкой наличия воды. Прямо сейчас ее столько сливается с неба, что хватит на всю жизнь.
Кухня выглядит такой же деревенской, как я и ожидал: бежевые обои с петухами, банки для печенья в форме петуха и маленькие петушиные солонки.
Я смотрю твой бойфренд любитель петухов, поддразниваю я, но когда оборачиваюсь, вижу, что Рэйн стоит там же, где я ее оставилу задней двери, глядя на лужу у себя под ногами. Ты в порядке?
Ее плечи сгорблены, а лицо полностью скрыто под мокрым капюшоном.
Я я не хочу здесь находиться, бормочет она, не поднимая глаз.
Ну, значит, нас двое. Я открываю ближайший к себе шкаф. Тарелки. Следующийеще тарелки. Следующийкружки с гребаными петухами. Как думаешь, твой парень оставил здесь хоть какую-нибудь еду?
Если бы я был уверен в том, что у меня все еще есть шанс трахнуть эту девчонку, я бы перестал напоминать ей о том, что у нее есть парень, который, возможно, все еще жив. Но, во-первых, я не могу вспомнить имя этого мелкого говнюка, поэтому мне приходится называть его «твой парень», и, во-вторых, основываясь на том факте, что сейчас мы стоим на его гребаной кухне, я могу сделать вывод: что секс исключен из меню.
Керамический петух заглядывает мне прямо в душу прямо перед тем, как я захлопываю четвертый шкаф.
Облом. Во всех отношениях.
Наверное, я мог бы проехать немного дальше и отвезти нас к дому Рэйн, но после того, как она вела себя прошлой ночью, я точно знаю, что и там она находиться не хочет.
Пойду переоденусь, бормочет она. Ее ботинки скрипят по линолеуму, когда она проходит через кухню в гостиную.
Ее настроениеэто пример номер четыре тысячи восемьдесят пять того, почему всегда лучше уйти, чем остаться.
Обыскав все шкафы, ящики и кладовку я не нахожу ничего, кроме отравы для тараканов и другого петушиного дерьма, последняя надежда на холодильник. Понимаю, шансов мало, и я оказываюсь прав. Этот ублюдок все подчистил. Внутри только несколько пакетиков кетчупа из «Бургер Паласа» и полпачки сливочного масла. Но когда я открываю морозилку, то почти слышу пение ангелов. Мороженое, корн-доги, бисквиты, колбаски, пакеты с замороженными овощами и, как вишенка на торте, наполовину полная бутылка водки «Серый Гусь».
Мама этого ублюдка только что стала моим новым героем коллекция петухов и все такое.
Я откручиваю крышку и делаю глоток, когда в дверях появляется Рэйн. Она стоит с абсолютно удрученным выражением лица, одетая в длинную баскетбольную майку Франклин Спрингс и шорты, держа в руках сверток с мокрой одеждой.
Какого хрена на тебе надето? Я кашляю, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Это все, что я смогла найти, огрызается она.
Румянец заливает ее щеки, когда она смотрит вниз на спортивную униформу, свисающую с ее изгибов. Голос у нее тихий и полный раскаяния, но мне на это наплевать.
Рэйнмоя. Я похитил ее. Я использую ее. Я заставил ее кончить меньше часа назад, и мне не нравится, что она расхаживает передо мной в майке какого-то мудака.
Его гребаное имя написано у тебя на спине.
Это все, что я смогла найти! кричит она, удивляя меня своим внезапным гневом. Он все забрал!
Складывается ощущение, что мы больше не говорим об одежде, поэтому я открываю дверцу морозилки, надеясь отвлечь ее от этой темы, пока все не стало еще хуже.
Не все.
Глаза Рэйн округляются, а ее маленький ротик приоткрывается.
Корн-доги? шепчет она, переводя взгляд с меня на рай, который находится в морозилке, и обратно.
И мороженое Надеюсь, ты ешь овощи? Я достаю пакет с капустой брокколи и кладу его в микроволновку. Мой желудок урчит громче, чем гроза снаружи, от ближайшей перспективы съесть горячую еду. Не знаю, сейчас ближе к обеду или ужину, но это неважно, потому что протеиновый батончик, который я засунул в себя этим утром, был единственным, что я съел за весь день.
О, Боже, настоящий обед. Благоговейный трепет в ее голосе заставляет меня гордиться, хотя единственное, что я делаю, это нажимаю на кнопки на микроволновке.
Я, эм собираюсь постирать. Хочешь, чтобы я и это постирала? Взгляд Рэйн скользит вниз по моему телу, напоминая, что моя одежда насквозь промокла и забрызгана грязью.
Конечно. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы спрятать ухмылку. Если этой сучке нужна моя одежда, она может ее забрать.
Расшнуровав ботинки, я снимаю их и оставляю посреди кухни. Затем медленно стягиваю с себя рубашку, стараясь не вздрогнуть, когда вместе с ней снимается насквозь промокшая повязка. Но Рэйн этого даже не замечает. По правде говоря, она вообще не смотрит на мое лицо или плечо. Она смотрит прямо на мой пресс. Моя майка прилипла к груди, как будто я участвую в конкурсе мокрых футболок, поэтому я бесстыдно тяну время, снимая кобуру, затем кладу ее на стойку вместе со всем, что было в карманах.
Я же не дурак и знаю, что выгляжу как влажный сон любой девушки, и когда возможно, использую это в своих интересах. Моя внешность и моя находчивостьэто единственные инструменты, которые мне были даны в этой жизни. Все остальное мне приходилось выпрашивать, одалживать или воровать. В том числе и маленькую черноволосую сучку, пускающую слюни передо мной.
Когда я расстегиваю джинсы, слышу, как Рэйн начинает смеяться. Не совсем та реакция, на которую я надеялся. Я поднимаю глаза и вижу, что она вся сияет, ее макияж испорчен из-за дождя, волосы, высушенные полотенцем, растрепаны. Она в полном беспорядке, но, когда я вижу ее улыбку, это выбивает воздух из моих легких.
И тут цветы? Она хихикает, глаза прикованы к моей промежности.
Я смотрю вниз и понимаю, что на мне надеты боксеры с цветочным принтом, те самые, которые моя соседка подарила в шутку на Рождество.
Они шли в комплекте с рубашкой. Я ухмыляюсь, стягивая джинсы до колен. Это заставляет ее полностью замолчать.
Глаза Рэйн расширяются, когда она замечает очертание моего полутвердого члена, облепленного мокрой тканью боксеров.
Может быть, его имя и красуется у нее на спине, но именно из-за меня ее соски напрягаются под тканью его майки.
Я снимаю джинсы и засовываю большие пальцы под пояс трусов. Когда начинаю стягивать их вниз, Рэйн зажмуривает глаза и визжит. Бросив ком с мокрой одеждой на пол, она хватается за края баскетбольных шорт и дергает их вниз. Майка достаточно длинная, чтобы прикрыть ее задницу, но, когда она наклоняется, чтобы выйти из шорт, мне открывается отличный вид на ее полные, идеальные сиськи.
Вот! пищит она, протягивая мне с закрытыми глазами блестящую голубую ткань. Надень это!
Я смеюсь, бросая свою мокрую одежду в кучу у ее ног. И когда иду ей навстречу, на мне нет ничего, кроме самодовольной ухмылки, я на сто процентов уверен, что она даже не помнит лицо этого гребаного говнюка. По крайней мере, сейчас. Черт возьми, судя по тому, как она краснеет и кусает свою пухлую нижнюю губу, когда я подхожу, она, возможно, забыла даже свое собственное имя.
Забираю шорты из ее рук и не торопясь надеваю их, наслаждаясь моментом. Как только они оказываются на месте, прочищаю горло, побуждая Рэйн открыть глаза. Я вторгся в ее пространство, подойдя слишком близко, поэтому ей приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на меня. Микроволновка издает сигнал о готовности, но никто из нас не обращает на это никакого внимания.
Спасибо.
Ее взгляд падает на мою грудь. И я понимаю, на что она смотрит. Я вижу, как она считает.
Тринадцать?
Это моя первая татуировка. Тринадцать рваных отметин, прямо над сердцем. Обычно, когда девушки спрашивают о ней, я просто выдумываю какую-нибудь хрень. Типа, тринадцатьмое счастливое число. Или день рождения моей мамы тринадцатого августа. Или это количество пасов, которые я бросил, и благодаря чему наша школьная команда выиграла в чемпионате штата.
Но Рэйн не будет трахаться со мной, что бы я ей не ответил, по крайней мере, не в этом доме, поэтому я решаю сказать ей правду.
Это количество приемных семей, в которых я был.
Услышав мое признание, она никак не реагирует. Просто продолжает дальше рассматривать мое тело.
А что насчет этой?
Она смотрит на изображение розы и кинжала на моем правом плече, как раз над пулевым ранением. Я смеюсь.
Ты когда-нибудь слышала песню «Eurotrash Girl»?
Рэйн кивает и смотрит на меня снизу вверх.
В одном куплете поется о том, что парень, находясь в Берлине сделал татуировку розы и кинжала, так что однажды в выходные, когда мы с друзьями приехали на поезде в Берлин на Октоберфест, мы все сделали такие татуировки.
Ну, я почти уверена, что еще в Берлине он подцепил лобковых вшей. Рэйн морщит нос и смотрит на меня косым взглядом. Или это было в Амстердаме?
Нет, кажется, в Амстердаме он продал свою плазму.
Точно. Она усмехается. И потратил все деньги на трансвестита.
Это случается с лучшими из нас. Я пожимаю плечами, вызывая у нее очередной смешок.
А что за история кроется здесь? Ее взгляд скользит вниз, к моему локтю.