Я сглатываю и киваю, чувствуя, как тяжесть его доверия падает на мои плечи вместе с рюкзаком. Затем он поворачивается и открывает дверь.
Не знаю, как у него это получается, но когда он на цыпочках заходит в магазин, стекло под его ногами даже не хрустит. Затем Уэс совсем бесшумно закрывает за собой дверь. Я наблюдаю сквозь разбитое стекло, как он исчезает в темноте.
Все это не к добру.
Мои болеутоляющие таблетки на пике своего эффекта, поэтому я не могу точно сказать, как давно он ушелпять секунд или пять минут назад. И еще, одна моя рука кажется тяжелее, чем другая.
Это очень странно. Сгибаю правую руку в локте и замечаю зажатый в кулаке маленький черный пистолет. Я моргаю, глядя на него. Как он тут оказался?
Где-то вдалеке гремит гром, хотя над нами светит солнце. Больше ничего не имеет смысла. Сейчас я должна учиться в колледже и подрабатывать неполный день в какой-нибудь дерьмовой забегаловке, жить с Картером в съемной квартире, взяв кошку из приюта и назвав ее Блерифейс (прим. пер.: Blurryfaceназвание 4-ого альбома группы «Twenty One Pilots»). Но вместо этого я стою у входа в «Хардвер Бак», держа в руках пистолет и охраняя грязный байк незнакомца, пока он пробирается внутрь, пытаясь украсть металлоискатель, чтобы мы смогли отыскать спрятанное бомбоубежище, потому что согласно необъяснимым снам, которые мы все видим, через два дня придут четыре всадника Апокалипсиса.
Я снова слышу грохот, только на этот раз звук доносится из магазина.
Бах!
Мое сердце подскакивает к горлу, когда звуки борьбы, еле слышные ругательства, удары предметов о пол, вырываются наружу через разбитую стеклянную дверь. Я не думаю, я просто реагирую, дергая за ручку свободной рукой и врываясь внутрь, мой гигантский рюкзак отводит меня в сторону при каждом шаге. Место совсем не разграблено, в отличие от «Хакаби Фудс», но я замечаю, что слева опрокинута полка с удобрениями и повсюду разбросаны пластиковые контейнеры и маленькие круглые гранулы.
Я бегу туда, и через мгновение из глубины магазина до меня доносится голос Уэса.
Рэйн, убирайся отсюда к чертовой матери!
Рэйн? слышится другой мужской голос.
Я сразу же его узнаю.
Квинт? Я чуть не поскальзываюсь на луже пролитого удобрения, когда поворачиваю за угол и вижу Квинтона Джонса, моего друга детства, стоящего в конце прохода с отцовским охотничьим ружьем, направленным на Уэса.
Уэс стоит ко мне спиной и, кажется, использует Ламара Джонса, младшего брата Квинта, как живой щит. Я не вижу наверняка, но, судя по тому, как сгибается рука Уэса, могу предположить, что к горлу Ламара прижат перочинный нож.
Квинт! вскрикиваю я. Не знала, что вы все еще в городе!
Мой одноклассник все еще держит дуло направленным на Уэса, но хмурые черты его лица расплываются в широкой улыбке, когда он видит меня.
Рэйнбоу Уильямс! Черт возьми! Где ты пропадала?
Я направляюсь прямиком к своему приятелю, но как только оказываюсь на расстоянии вытянутой руки от Уэса, он хватает меня, толкая Ламара к брату, и вместо живого щита теперь уже использует меня. Я даже не осознаю, что он забрал у меня пистолет, пока не вижу его вытянутым перед нами и нацеленным на Квинта.
Теплое дыхание Уэса касается моей щеки, когда он говорит:
Ты можешь передать ему привет отсюда.
Я смеюсь от неожиданности и машу рукой парню, с которым когда-то играла в «Могучих Рейнджеров» на детской площадке.
Привет, Квинт, я хихикаю. Это мой новый друг, Уэс. Уэс, это Квинт и Ламар. Квинт учился со мной в одном классе. Я поворачиваю голову к Уэсу и шепчу так, чтобы все услышали. Он лайфер.
Квинт закатывает свои темно-карие глаза и толкает локтем брата.
Ну вот опять это дерьмо.
Ламар разминает челюсть, которая, как я теперь замечаю, немного распухла, и сердито смотрит на Уэса. Его волосы стали длиннее, с тех пор как я видела его в последний раз. И теперь они закручены в дреды. Мне нравится.
Уэс убирает пистолет в кобуру, но продолжает левой рукой крепко обнимать меня за плечи. Это тоже мне нравится.
Значит, ты не веришь в эти кошмары? спрашивает он Квинта. Теперь его тон более легкий и дружелюбный.
Я знаю, что он делает. И это, кажется, работает.
Квинт опускает ружье, вонзая его в пол, как трость, и пускается в одну из своих многочисленных теорий заговора:
Все, что нужно сделать, это просто обратить внимание на то, кто умирает, а кто богатеет, и сразу станет понятно, что творится какое-то еб*ное дерьмо. Если спросите мое мнение, то я считаю, что эти кошмары были спланированы правительством, чтобы вынудить всех бедных и никчемных людей поубивать друг друга. Пусть мусор сам себя выносит, понимаете?
Ага, и директор «Бургер Паласа» тоже в этом замешан, вклинивается Ламар.
Теперь его голос звучит грубее, чем я помню. Не знаю, то ли это из-за полового созревания, то ли потому, что он пытается казаться перед Уэсом более жестким. В любом случае, это довольно забавно.
Уэс фыркает в знак согласия.
Этот ублюдок только этому и рад.
Я смеюсь.
Это точно! Вчера они пытались взять с меня восемьдесят семь долларов за картошку фри!
Вот видишь! Ламар поднимает руку в мою сторону. Именно об этом я и говорю!
Квинт опускает руку Ламара обратно вниз.
Итак, что же привело вас в этот прекрасный день в «Хардвер Бак»? спрашивает он, разглядывая нас с подозрением.
Уэс кивает в сторону входной двери.
У моего мотоцикла спустило колесо.
Еще нам нужен металлоискатель, выпаливаю я, и тут же получаю свирепый взгляд от Уэса.
Упс.
Металлоискатель? спрашивает Квинт, поднимая бровь.
Хотите отыскать клад? Ламар смеется и, поморщившись, потирает ладонью опухшую челюсть.
Ага, уверена, что на заднем дворе мой отец закопал много стоящих вещей. Вы же его знаете.
Квинт и Ламар ухмыляются и понимающе смотрят друг на друга. Все в этом городе считают Фила Уильямса сумасшедшим стариком и пьяницей, который не выходит из дома. Что не так уж и далеко от правды.
А вы? спрашиваю я, стараясь как можно быстрее увести тему разговора от моего отца.
Зашли за моторным маслом. Квинт бросает на Ламара тот же взгляд, что и Уэс на меня, но Ламар его игнорирует. Мы собираемся валить из города.
Правда? Но как? спрашиваю я. Дороги ведь непроходимы, мы даже из «Бургер Паласа» не смогли добраться сюда не проколов шину.
Ламар ухмыляется.
Ох, мы не беспокоимся о проколах.
Квинт свирепо смотрит на брата, который не понимает намека, а затем снова обращается ко мне:
Ну что ж, нам пора. Его темные глаза сначала смотрят на меня, затем на Уэса и обратно. Ты в порядке?
Что-то в его тоне подсказывает мне, что если я попрошу, то он без колебаний всадит пулю в этого белого парня. Люблю его за это.
Я оглядываюсь через плечо на Уэса и улыбаюсь.
Да, все хорошо.
Уэс не отпускает меня, пока за Квинтом и Ламаром не закрывается дверь. Затем разворачивает лицом к себе и так сильно сжимает мои плечи, как будто собирается раздавить их голыми руками. Я зажмуриваюсь и готовлюсь к лекции, которая, как я уверена скоро последует: «Бла-бла-бла, ты никогда не слушаешь, бла-бла-бла, я сказал тебе оставаться снаружи и т. д.» Но вместо этого слышу, как он делает глубокий вдох через нос и также тяжело выдыхает. Я открываю один глаз и смотрю на него. Его челюсти сжаты, глаза прищурены, но он не кричит. Во всяком случае, пока.
Я приоткрываю второе веко и слегка улыбаюсь ему.
Не сердись на меня. Знаю, ты велел
Но прежде чем я успеваю договорить свои извинения, Уэс притягивает меня ближе к себе и прижимает свои губы к моим. Мое тело на секунду застывает, полностью захваченное врасплох, но когда он хватает меня за затылок и скользит своим теплым языком в мой задыхающийся рот, внутри меня взрывается атомная бомба отчаяния. Я приподнимаюсь на цыпочки и целую его в ответ, за моими глазами начинают вспыхивать бенгальские огни и фейерверки. Уэс срывает рюкзак с моих плеч и швыряет его на пол, затем толкает меня к полкам с отравой для сорняков, которая стоит позади меня. Я чувствую его повсюду. Его руки скользят по моей шее, обхватывают лицо, сжимают талию, хватают за задницу. Его грудь прижата к моей груди. Его нога просунута между моих ног, и когда он качает своими бедрами вперед, я чувствую, как еще одна его частьбольшая и твердаяприжимается к моему животу.
Уэс. Моя мольба исчезает под его безжалостным ртом.
В ответ он впивается пальцами в мои бедра и еще сильнее прижимается ко мне. Я чувствую, как мое самое чувствительное место начинает пульсировать, и весь мир, как внутри моего разума, так и за пределами этого магазина, исчезает.
Ты никогда бл*дь не слушаешь, рычит он между поцелуями.
Я знаю, тяжело дыша, я закидываю одну ногу ему на бедро и перемещаюсь так, что теперь его твердость оказывается между моих ног. Мне очень жаль.
Темп Уэса становится еще более мучительным. Я цепляюсь руками за его плечи, посасываю его кружащийся язык и задерживаю дыхание, когда крошечные спазмы начинают сотрясать мое тело. Мои ноги дрожат от нарастающего давления.
Уэс
Я наклоняю бедра вперед, принимая на себя всю тяжесть его сильных толчков. Чувствуя его там, прямо там, отделённым всего несколькими слоями одежды, и зная, что он так же отчаянно нуждается во мне, как и я в нем, я сдаюсь. Я всхлипываю у его губ и пульсирую напротив его твердости, когда земля уходит из-под ног, и, внезапно, я падаю.
Но я не падаю на пол.
А вот полка за мнойда.
И вместе с ней примерно две сотни пластиковых контейнеров с отравой для сорняков.
Я открываю глаза, когда слышу грохот, и вижу, что Уэс ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, его губы распухли, а глаза прикрыты. Он мертвой хваткой держит мою руку, которую медленно отпускает, пока я оборачиваюсь и смотрю на разрушения позади нас.
Мои щеки начинают гореть огнем, когда до меня доходит смысл того, что только что произошло. Боже, я такая жалкая Уэсбог секса, а я только что кончила, оставаясь в штанах, и опрокинула полку от одного лишь поцелуя. Я даже не могу смотреть ему в глаза.
Снаружи гремит громна этот раз по-настоящему, и я чувствую, как его щетина касается моей щеки.
Как бы мне ни хотелось продолжить с того места, где мы остановились, но думаю, скоро начнется дождь, и нам лучше поторопиться. Он шлепает меня по заднице, разворачивается и уходит, давая мне и моему свекольно-красному лицу столь необходимое время, чтобы прийти в себя.
«Итак это все-таки произошло», думаю я, пока смотрю вниз, оценивая ущерб, который мы нанесли.
Я жду, когда в моей голове появится следующая мысль, например: осмысление каждого аспекта произошедшего или благодарность за то, что полки расположены достаточно далеко друг от друга, поэтому при падении одной, это не вызвало эффект домино; или испуг за то, что я сделала эту неловкую ситуацию между нами еще хуже, но в моей голове нет ничего, кроме теплого и мягкого свечения. Я снова жду и смотрю, моргая на беспорядок и улыбаясь про себя, но ничего не происходит.
Не уверена, как долго я вот так стою, восхищаясь пустотой в своем сознании, когда понимаю, что это самое близкое чувство к облегчению, которое я испытывала за последние недели.
Уэс сумел сделать то, чего не смогли сделать ни алкоголь, ни самые сильные обезболивающие таблетки в мире: только лишь своим телом и своим беспокойством он заставил все просто исчезнуть. Воспоминания. Потери. Вся эта никчемность, одиночество, безнадежность и страх. На несколько минут я освободилась от всего этого.
Боже, надеюсь, он сделает это снова.
Блуждая по проходам «Хардвер Бак», я позволяю своему разуму поразмышлять о теоретической возможности выживания. Может быть, прожить немного дольше было бы не так уж и плохо если бы я была с кем-то вроде Уэса. Может быть, мы смогли бы сделать друг друга счастливыми, находясь вместе в бомбоубежище. Может быть, как только мы отыщем его, мы могли бы снова заняться тем, чем только что занимались, но уже без одежды.
Расплывчатый образ Картера начинает прокрадываться на цыпочках к краю моего химически вызванного блаженства. Он уехал около месяца назад, но я уже почти не помню, как он выглядел. Как звучал его голос. Каково это было, когда мы тайком сбегали из дома и занимались любовью на одеяле под звездами, спрятавшись в высокой, по пояс, траве на неухоженном дворе старика Крокера.
Это не было похоже на то, что только что сделал Уэс, я это точно знаю.
Или все-таки было? Я не могу вспомнить.
Я прохожу в оцепенении два или три круга по магазину, прежде чем замечаю Уэса, он стоит на коленях рядом со своим мотоциклом прямо перед входной дверью. Он заправляет прядь волос за ухо, пока возится с колесом, и я не могу не восхититься его великолепным профилем. Сложно поверить в то, что настолько красивый человек может быть родом из Франклин Спрингс. Я рада, что он смог уехать отсюда, когда у него появился шанс. Ему здесь не место. Здешние люди простые. По крайней мере, так было до того, как начались кошмары. Теперь же большинство из них либо покинули город, либо покончили с собой, либо сделали так, чтобы их убили.
Но я не имею права судить. У меня не раз появлялись мысли сделать что-нибудь из всего вышеперечисленного, пока не появился Уэс.
Я делаю еще один обход по магазину, на этот раз действительно обращаю внимание на товары на полках и понимаю, что здесь нет металлоискателей. Моя надежда сдувается, как шина на байке Уэса. Как же мне сказать ему, что мы проделали весь этот путь и вдобавок заработали прокол даром? Я не могу я не буду мне просто нужно подумать. Я закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться, но ничего не получается. Ирония судьбы. Мне необходимо было только одночтобы в моем разуме была тишина и пустота, и теперь, когда благодаря Уэсу и таблеткам это, наконец, произошло, мне нужно чтобы мои мозги снова заработали.
Я решаю еще немного побродить вдоль рядов, и как раз в тот момент, когда я готова признать свое поражение, замечаю несколько гигантских магнитов, которые лежат в куче на полке возле входной двери. Они похожи на две круглые металлические гири с отверстием посередине, а надпись под ними гласит, что они могут поднять предмет весом до девяноста пяти фунтов.
Спасибо тебе, Господи, шепчу я, поднимая руки к потолку, выложенному плиткой.
В другом проходе я нахожу моток желтой нейлоновой веревки и с помощью садовых ножниц отрезаю два куска длиной в шесть футов. Сквозь отверстия каждого магнита я продеваю по веревке и завязываю на концах. Думаю, что мы с Уэсом сможем просто тащить магниты по земле, когда снова отправимся в лес. Если они могут поднять предмет весом почти сотню фунтов, то, конечно же, мы почувствуем притяжение, если будем проходить мимо большой металлической двери, спрятанной под сосновыми иголками. Ведь так? Это может сработать.
Это должно сработать.
Я выбегаю на улицу с рюкзаком на плечах и самодельными магнитами на веревке, горя желанием показать Уэсу мое изобретение. Он смотрит на меня снизу вверх, пока с помощью ручного насоса накачивает только что залатанную шину, и глядя мимо него все мое возбуждение покидает меня в один миг. Недалеко от магазина небо из ярко-голубого превратилось в темно-серое. Сверкающие желтые молнии вылетают из туч, и большие капли дождя так сильно падают на асфальт парковки, что кажется, будто он кипит.
Ты был прав насчет дождя, бормочу я, глядя на то, во что превратился наш прекрасный день.
Раскат грома гремит так громко и так близко, что из разбитой двери падает осколок стекла. Я подпрыгиваю от звука, когда он позади меня разбивается о бетон.
Уэс смотрит на меня через плечо.
Мы можем ты можешь вести эту штуку под дождем?
Он поднимает брови, как будто это был самый глупый вопрос, который ему когда-либо задавали.
Это грязный байк, и еще немного грязи ему не повредит.
Я улыбаюсь, впервые слыша в его голосе деревенские нотки.
Похоже, что он все-таки из Джорджии.
Ты боишься небольшого дождя? Потому что я могу отвезти тебя домой, если
Нет! выпаливаю я, меня начинает немного трясти. Нет, все в порядке. Я не боюсь.
Уэс бросает на меня косой взгляд, а затем продолжает качать шину.
Чем скорее мы найдем это убежище, тем лучше. У меня такое чувство, что местные жители вот-вот сожгут весь этот дерьмовый город дотла.
Почему ты так считаешь?
Потому что по пути сюда из Чарльстона я проехал, по меньшей мере, через двадцать таких же дерьмовых городишек, как этот, и все они горели, включая Чарльстон. Вот почему я уехал.
Ох.