Ты полное ничтожество. Холодный шепот Фанабер раздался у самого уха Флинна. Тыникто. Ты никому не нужен, ты недостоин видеть этот мир. Я выцарапаю твои глаза, но сначала вырву твое сердце.
Его тело словно покрылось каменным панцирем: он все понимал и чувствовал, но не мог пошевелить и мизинцем. Фанабер сильнее сжала руку и дернула ее на себя, выбив из Флинна протяжный стон. Послышался трескнаверное, несколько ребер сломалось, но сердце так и осталось на своем законном месте. Фанабер раздраженно зарычала, сделала еще одну попытку, а потом с визгом вытащила руку и начала на нее дуть: посреди ее ладони был ожог в форме бабочки.
Сердце Флинна неуверенно забилось, и его тело опять стало послушным. Он, преодолевая боль от разбушевавшегося в груди пожара, оттолкнул от себя Фанабер. Она кубарем покатилась вперед, но, быстро вскочив на ноги, угрожающе зашипела и снова приготовилась напасть на Флинна. Согнув спину, Фанабер ринулась на него, но внезапно остановилась и удивленно посмотрела на свой живот, из которого торчала сияющая стрела. Черная корона упала с ее головы и растворилась. Глаза Фанабер закатились, и она грохнулась на пол, сотрясая древний космос раскатистым эхом.
7Нить мертвеца
Голос Хольды пробивался сквозь пелену боли, и Флинн уцепился за него, чтобы не сорваться в бездну беспамятства. Он не различал слов: все они превратились в жужжащий рой из отдельных звуков, который влетал в его голову и тут же вылетал обратно, не оставляя после себя ни капли смысла. Флинн попытался открыть веки, но они будто срослись. Весь его мир сузился до невыносимой боли, захватившей каждую клеточку тела, и неразборчивого шепота Хольды.
Резкий вдох расправил легкие, и Флинну захотелось закричать, как новорожденному, но крик застрял в районе кадыка и обернулся кашлем.
Наконец-то оклемался, сказал Граф Л совершенно безмятежным голосом.
Распахнув глаза, Флинн увидел, как в чернильном океане над головой вальяжно плавали звезды: одни сбивались в плотные стайки, а другие, наоборот, предпочитали сиять в полном одиночестве. От яркого света захотелось зажмуриться, но он боялся, что тогда сознание снова попытается отключиться.
Мы уже хотели тебя землей забросать, опять заговорил Граф Л. Я понимаю, что умирать для тебя дело далеко не новое, но не превращай этот процесс в привычку. У нас звездной пыли не хватит, если ты будешь каждый день отдавать концы.
Флинн открыл рот, но вместо ответа из него вырвался болезненный стон. Он повернул голову, и хруст позвонков врезался ему в уши.
Граф Л сидел на стуле и дымил кальяном со сплетнями, который покоился рядом, на маленьком пуфике. Флинн лежал на кровати в комнате без потолка. Он хотел рассмотреть ее получше, но от каждого движения плыло перед глазами, поэтому он решил оставить это занятие на потом: когда душа прекратит попытки отделиться от тела.
Я из-за тебя, между прочим, не успел отнести вещи в прачечную, с упреком продолжил Граф Л. Ну и как следить за порядком, если вокруг одни болваны? Только подумаешь, что все у тебя под контролем, что ни одна пылинка не ляжет там, где чисто, как нате вамцелая гора проблем. Разгребай как хочешь. Хольда, солнце мое, поведай мне как на духу, каким таким волшебным образом Фанабер смогла преодолеть гравитацию Хебель?
Да пес ее знает, ответила Хольда. Она стояла у двери, накрытая густой тенью. Фанабер увидела у Флинна синюю заколку на груди и так захотела ее, что демон Высокомерия просто взбесился. Все настолько быстро произошло, что я не успела вовремя среагировать.
Хорошо, что хоть подоспела, когда наша проказница Фанабер еще не начала рвать новое тело Флинна на куски. Собирали бы его потом по всему древнему космосу. Ладно, с Фанабер я потом сам разберусь: нужно понять, что случилось, чтобы больше не допустить подобного. Будет крайне неприятно, если все наши одержимые товарищи вдруг сорвутся с гравитационной цепи Хебель. Такой бедлам начнется, хмыкнул Граф Л и выпустил струю сиреневого дымапослышался знакомый гомон всех сплетников Инферсити.
Мне так плохо, только и смог выдавить Флинн.
Конечно, плохо. Я бы очень удивился, если бы тебе сейчас было хорошо.
Когда мне полегчает?
Надеюсь, что завтра. А если нет, то, как и планировали, мы тебя закопаем.
Флинн хотел ответить, но хриплый кашель помешал ему.
Хватит тратить силы впустую. Граф Л встал, засунул под мышку кальян со сплетнями и направился к Хольде. Давай, закрывай глаза и постарайся уснуть. И не умереть во сне тоже постарайся, бросил он, даже не обернувшись.
Уговаривать Флинна не пришлось: усталость потянула веки вниз. Хлопнула дверь: Граф Л и Хольда ушли, а вот желанный сон никак не приходил. Вместо него явились странные, какие-то посторонние мысли, как будто кто-то насильно влил их в голову. Флинн думал о том, что он полное ничтожество, что он слабак, раз не смог противостоять Фанабер, а поэтому пользы от него никакой. Что он сделал? Сбежал! Как и много раз до этого. Он постоянно убегал от проблем, а они все множились и множилисьи уже целой ненасытной стаей преследовали его. Быть посыльным самой Смерти? Смех, да и только! Он даже курьером мистера Баедда был откровенно хреновым. Потерять чертов конвертэто же надо было так проколоться! Да ему нужно дать премию «Идиот года»! Можно даже не проводить конкурс, все равно большего идиота во всем мире не сыщешь.
В мыслях всплыли слова Хольды о том, что демоны на его испытаниях были намного слабее, чем те, которые управляют одержимыми. А ему ведь даже не пояснили, что нужно делать, чтобы побороть их! Что, если у него не получится? Если у него не хватит сил? Ни духовных, ни физических. Как он сможет победить чужих демонов, если и своих до конца так и не усмирил? Вдруг Граф Л все же не шутил? Вдруг у него действительно заберут тело, а его душу сошлют в Лимб? Все эти мысли клевали голову, не давая забыться сном, и сердце сжималось так сильнонамного сильнее, чем когда его схватила Фанабер своей омерзительной рукой. Но вскоре что-то теплое легло ему на грудь, и все прекратилось: сердце забилось ровно, а хищные мысли, перестав терзать Флинна, улетели в небытие. Мир сновидений одеялом укрыл его, наконец-то подарив долгожданный покой.
Утро-оо, чуде-еесное-ее утро-оо, пропел бархатный голос.
«Что происходит? В кого швырнуть кроссовку, чтобы он заткнулся? лениво подумал Флинн. Пора бы ввести уголовную ответственность за прерванный сон»
Пре-еекра-ааснейшее утро-оо.
А можно потише? так и не открыв глаза, пробормотал Флинн. И вообще какое, к черту, утро? Мы же в космосе, тут не бывает рассвета Дайте поспать еще
Это правда, мягко ответил все тот же голос, в древнем космосе действительно не бывает рассвета, но вот в моем мире он наступает каждый день.
«В моем мире? Что? Бред какой-то!» мелькнуло в голове Флинна.
А может Граф Л вчера отволок его в какой-то аналог больницы? И тут вместе с ним лежат всякиекак любил выражаться его отецдушевнонездоровые? Чтобы проверить свою догадку, Флинн заставил себя открыть глаза, но в них сразу же ударил яркий звездный свети веки сомкнулись сами собой. Нужно попробовать еще. Нет, не получается, ресницы будто в свинец окунули: веки не поднять.
Сла-аавное утро-оо
Раздражение, зародившееся где-то в груди, поднялось вверх и помогло Флинну широко распахнуть глаза.
Я же просил потише! сев в кровати, воскликнул он.
От резкого подъема закружилась голова, и звезды плыли уже не только вверху, но и внизувдоль стен. Правда, они ему лишь мерещились. Когда белые точки перестали назойливо плясать перед глазами, Флинн осмотрелся в поисках того, кто прервал его сон. По правую сторону была синяя входная дверь, рядом на крючке висел зонт лимонного цвета, напротив кровати находился камин, где вместо огня парила небольшая комета с белым хвостом, на каминной полке в склеенной вазе благоухали белые лилии, а слевау занавешенного окнастоял шкаф тот самый, который был в его комнате в квартале Убийц, шкаф с секретами.
Нет, только не снова, прошептал Флинн и яростно сжал простыню. У него будто вынули все внутренности и вложили вместо них ледяную глыбу. Вы издеваетесь? спросил он, взглянув на звезды, словно это им принадлежала идея поставить этот проклятый шкаф сюда.
Флинн подтянул к себе ноги, посильнее сдавил руками голову, точно хотел расколоть ее, как грецкий орех, и резанул пространство криком отчаяния. Неужели им было мало его страданий в Чистилище? Нет, хватит! Он больше не позволит терзать себя! Флинн резко повернулся, прожигая шкаф ненавидящим взглядом, а потом вскочил с кровати и вмиг оказался перед ним.
Я покончу с этим. Здесь и сейчас. Летите куда угодно, только подальше от меня! прорычал он, думая, что сейчас из шкафа выпорхнут его тайны в виде синекрылых бабочек и разлетятся по всему древнему космосу.
Флинна уже не пугало то, что всякий, на кого они сядут, сможет узнать все его темные секреты. Лучше уж жить с душой нараспашку и ловить на себе осуждающие взгляды, чем вечно бояться своего прошлого.
Он без колебаний распахнул дверцы и увидел треклятых бабочек. Вот только не настоящих, а нарисованных на внутренних стенках шкафа.
Граф Л прошипел Флинн, сжимая зубы до скрежета. Уверен, это его рук дело.
О, вовсе нет, ответил все тот же голос, что и разбудил его. Он не настолько жесток, чтобы шутить подобным образом. Эта комнатаплод твоего подсознания. Это оно ее создало, так уж тут заведено.
Ты бы показался, что ли, а то мне кажется, что я сам с собой разговариваю. Флинн завертел головой, но в комнате по-прежнему никого не было, если не считать его самого.
Раздвинь портьерыи я предстану перед тобой, произнес незримый собеседник.
Флинн подошел к окну и сделал так, как ему сказали. Окна он не увидел: вместо него была глухая стена, а на ней нарисованный енот, одетый в желто-оранжевую накидку, перекинутую через одно плечо; его шею украшали нефритовые бусы, а в когтистых лапах, сложенных лодочкой, покоился розовый лотос. Енот сидел на траве, скрестив задние лапы, а за его спиной простиралось цветущее поле, упиравшееся в горную гряду, из-за которой уже вынырнуло солнце.
До-ооброе-ее утро-оо, Фли-иинн Морфо-оо, пропел енот, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Граф Л послал тебя следить за мной? Флинн нашел глазами подпись под граффити: «Божественный Енот, работа Графа Л».
Не следить, возразил Божественный Енот, а помогать держать связь с моим хозяином, отвечать на вопросы, да и просто составить компанию. Ведь всем нужны друзья.
Мне никто не нужен, сказал Флинн и задвинул портьеры обратно. Даже в космосе ему не дали побыть наедине с собой!
Ты заблуждаешься, всем нужны друзья, не отступал Божественный Енот.
Мне сейчас необходим только покой. Но, видимо, здесь я его не найду, проворчал Флинн, развернулся и подошел к камину. Он подставил руки к хвосту кометы, но тепла не ощутил.
Покой нужно искать не снаружи, а внутри, умиротворенным голосом ответил Божественный Енот. Кстати, к тебе гости, добавил он.
Входная дверь со стуком отворилась, и висевший рядом зонт содрогнулся. На пороге с воинственным видом стояла Хольда. Ей только не хватало развевающегося плаща за спиной, меча в руках и грозной музыки на фоне, а таквылитая валькирия.
Собирайся, мы идем, выдала она без лишних объяснений.
Куда? спросил Флинн. И почему ты вошла без стука? А если бы я тут голышом ходил?
Не беспокойся, я бы как-нибудь пережила эту психологическую травму, съязвила Хольда. Пошевеливайся!
Флинн схватил свою куртку, лежавшую на кровати, проверил, на месте ли заколка-бабочка (она по-прежнему была во внутреннем кармане, куда он спрятал ее от Фанабер), и подошел к Хольде.
Спасибо, сказал он, пристально посмотрев ей в глаза, в глубине которых полыхал огонь.
За что? растерялась Хольда, и ее редкие брови изогнулись.
За то, что спасла меня от Фанабер, ответил Флинн.
Если бы ты умер в первый же день, когда Граф Л доверил твое обучение мне, он бы с меня шкуру спустил, так что не благодари. Это моя обязанность, не отводя взгляда, произнесла Хольда.
Тогда бы нам обоим не поздоровилось, заулыбался Флинн. Тебе бы влетело от Графа Л, а мне бы пришлось идти за новым телом и терпеть всю ту дичайшую боль. Его передернуло от воспоминаний.
Да, процесс не из приятных, но на пятый раз привыкаешь.
Ты теряла тело пять раз?!
Нет, целых двенадцать. Хольда сжала губы и посмотрела на свои ботинки со шнуровкой. Я же говорила, что одержимые намного опаснее демонов в Чистилище.
Говорила, подтвердил Флинн, но так и не сказала, как же их побороть.
Пойдем уже, поторопила Хольда. Расскажу тебе обо всем по дороге в Инферсити.
Эээ в Инферсити? У Флинна от удивления язык чуть не отнялся. Так скоро? Я думал, что сначала буду учиться бороться с одержимыми
Чтобы бороться с ними, их сперва нужно выследить, а это не так уж и просто, поверь мне.
Хольда развернулась и напряженно зашагала. Флинн быстро накинул на себя куртку, вышел из комнаты и закрыл дверь, на внешней стороне которой обнаружил нарисованного змея. Флинн замер. В его голове завертелись кусочки мозаики и сложились в единую картину: Фанабер усмирили, проткнув золотистой стрелой, и на двери в комнату Хольды тоже изображена стрела. Он все понял!
Ты использовала душу-напарника, чтобы подавить демона Высокомерия, так ведь? догнав Хольду, спросил Флинн.
Да, все так, кивнула она, не сбавляя темпа. Представь, что мы ружье, а онинаши патроны.
То есть надо просто «пальнуть» душой-напарником по одержимому, надеть на него ошейники все? У Флинна даже настроение поднялось. Все не так сложно, как он себе представлял!
Ты кое о чем забыл.
О чем же?
О том, что заставляет патрон вылететь из ружья! Хольда остановилась, и Флинн непонимающе глянул на нее. О порохе! воскликнула она, всплеснув руками. В этом и состоит вся сложность: чтобы древняя душа смогла пронзить одержимого, ей нужен заряд. И его должны дать мы, а это очень непросто, учитывая, что зарядэто наши добродетели. Справедливость, мужество, сила воли, скромность, терпение! Как считаешь, в тебе всего этого достаточно, чтобы древняя душа смогла сразить одержимого?
Вряд ли. Флинн поник, от его хорошего настроения и следа не осталось.
Хольда смерила его изучающим взглядом, будто искала в нем какой-то изъян, и продолжила идти.
Правильно думаешь, через плечо бросила она. Я знала людей, которые были лучше тебя, но и они не всегда справлялись с этим. Скажи, твой напарник еще не общался с тобой?
Нет, ответил Флинн, пытаясь увернуться от мелких метеороидов, возникших на пути. После Призрачного грота он вообще не подавал признаков жизни. Застыл в виде татуировки на моей рукеи все.
Ошибаешься. Именно он вчера спас тебя после нападения Фанабер. Духовные напарникине только оружие против одержимых, они еще и наши защитники, наши целители. Хольда отмахнулась от кружившего рядом с ее головой метеороида, как от назойливой мухи. Ты вчера чувствовал себя паршиво? Наверное, всякие гадкие мысли в голову лезли? Я же права?
Права, согласился Флинн. Он еще тогда заподозрил, что все эти мысли были какими-то посторонними, пришедшими извне.
Фанабер вчера отравила тебя. Одержимые умеют залезать в душу и очернять ее. Хольда щелкнула языком. Короче, они те еще мерзкие твари.
Вдалеке показался огромный медный столб, с вершины которого вниз спускались сияющие нити. Сначала Флинн решил, что это какая-то телефонная станция, но, подойдя ближе, понял, что ошибся. Над столбом парила головатоже медная. Она медленно вращалась вокруг своей оси, и Флинн насчитал на ней аж восемь женских лиц. Увидев всю картину целиком, он подумал, что эта странная «особа» в окружении сияющих нитей напоминала ему танцовщиц в платьях с бахромой, тех самых, которые лет шестьдесят назад выступали в ночных клубах Шикаго (одного из городов мира живых, отделенного от Инферсити океаном).
Знакомься, Флинн, это Ариаднахранительница всех дорог Потусторонья, произнесла Хольда.
Как? Та самая, из путеводителя? изумился Флинн. Он почему-то и представить себе не мог, что у Ариадны где-то есть подобие тела: для него она всегда была просто голосом, подсказывающим, куда идти.
Да, та самая. Без Ариадны нам никак не обойтись. Она с помощью своих нитей привяжет нас к Потусторонью: только так мы сможем покинуть его.