Потеря памяти, конечно!
Юргенс и его антидот. «Мы не знаем, чем нас кормят и поят. Можно напрочь забыть, зачем мы здесь»
Вот оно. Ведь Имар мог лишиться памяти не раньше, чем оказался здесь, в этом бесовском мире. А именно здесьесли его и в самом деле опоили каким-то зельем. И это значит что нужно и ему на всякий случай дать антидот. Вдруг
Эта мысль тоже осталась недодуманнойон вернулся.
Выйдя из парника, первым делом отыскал ее взглядом, и на лице его выразилось такое облегчение, словно он и не надеялся застать Катти на том же месте.
Мы можем идти, сказал. Меня отпустили, и нерешительно улыбнулся.
От улыбки этой у нее снова заболело сердце.
Пойдем! Катти протянула ему руку.
Он торопливо сдернул грязные рабочие рукавицы, осторожно принял ее руку в свою. И они вдвоем зашагали к изгороди, за которой зеленел парк.
Не он повел ее к дому на самом деле, а она еготак уж вышло, из-за той неуверенности, которая стала теперь, казалось, присущей ему во всем. И, будучи не в силах думать сейчас еще и о выборе дороги, Катти машинально двинулась в ту сторону, куда ушли некоторое время назад Пиви и госпожа Никкола.
Поэтому, видимо, вместо того чтобы выйти к особняку, они оказались на берегу лотосового пруда. Где обнаружилась скамейка, сидя на которой можно было любоваться его красотами, и Катти не раздумывая потянула Имара к ней.
Не ради красот, конечно, тем более что и чудесные цветы эти выглядели такими же ненатуральными, как и все остальное здесь. Просто разговор им предстоял долгий, о вещах, что были значимы только для них двоих, и в дом спешить было ни к чемууж какие там задушевные разговоры при посторонних, особенно при хозяйке!..
И, вспомнив о хозяйке, Катти вновь ощутила беспокойство.
Которое взялось грызть ее не переставая, о чем бы она ни говорила.
Рассказать Имару нужно было многоеоб их родном городе, о том, как они встретились и полюбили друг друга, как складывалась их семейная жизнь, о злополучной ссоре, закончившейся его уходом из дому, со всеми возможными подробностями, что могли бы всколыхнуть его память. Но сосредоточиться ей не удавалось, из-за привязавшейся вдруг неотступной мыслиа так ли уж легко будет выбраться из этого мира?
Не одной, а с мужем, которого госпожа Никкола подобрала неизвестно где и который теперь на нее работает? Незваных-то гостей отсюда рады выдворить, а как насчет слугитрудолюбивого, безропотного, ничего не помнящего и благодарного за приют?
Беспокойство все нарастало. И, не выдержав, Катти прервала рассказ и спросила:
Как ты думаешь, отпустят тебя со мной? Я имею в видусовсем? Домой?
Он встрепенулся.
О, сказал, об этом не волнуйтесь, госпожа. Понадобится уйти тайком, так я знаю выходы, и давно ушел бы сам, если б было куда идти!.. Одинсовсем близко, нас и спохватиться не успеют. Показать?
Не сейчас, с облегчением сказала она. Я здесь с друзьями и не могу уйти, не предупредив их об этом.
Оживление в его глазах сменилось разочарованием?
А я бы мешкать не сталвдруг все-таки спохватятся?
И, услышав это, Катти снова напряглась.
Что сделали время и потеря памяти с ее мужем? Имару, которого она знала, и в голову не пришло бы, что можно бросить друзей!..
Простите, поспешно и с раскаянием добавил он. Я, кажется, сказал что-то не то? Ваши друзья, конечно, дороги вам?
Напряжение отпустило, и сердце ее затопила жгучая жалость к нему. Каково этоне помнить и обычных человеческих отношений, таких, как дружба?
Да, сказала Катти мягко. Очень дороги. Между прочим, когда-то и твоим любимым книжным героем был рыцарь, которого считали сумасшедшимиз-за того, что он пожертвовал ради друга всем и уступил ему даже свою невесту
Он поднял брови, словно бы удивившись.
А она вновь попыталась унять сумятицу в чувствах и сосредоточиться на своем рассказе.
И уняла как будто но беспокойствоказавшееся необъяснимым теперь, когда причин для него вроде бы не осталось, так почему-то и не прошло.
Каждый взгляд на Имара по-прежнему ранил ее сердце.
Каждый взгляд усиливал это беспокойство
О чем бы она ни говорила, в любимых серых глазах не мелькало ни единой искорки воспоминания или узнавания. Интересда, был. Но и только.
И ей все больше становилось не по себе.
К беспокойству постепенно примешивалось что-то еще.
Что именноне понять
Но в какой-то миг, в очередной раз заглянув Имару в глаза и снова ощутив болезненный укол в сердце, она утратила всякую охоту продолжать свой рассказ. Остановилась на полуслове и неожиданно для себя самой, словно подтолкнул кто-то, предложила ему:
Умойся!
Он хлопнул глазами, тронул себя за щеку, покрытую черными разводами. Взглянул на свои руки, не менее грязные.
Ох, сказал и, неохотно поднявшись со скамейки, подошел к пруду.
Присел на корточки возле кромки воды и начал умываться.
Катти тем временем отыскала в кармане носовой платок, который и подала ему, когда он вернулсяне то чтобы отмытый полностью, но все же почище.
Он вытерся, посмотрел на нее с уже знакомой неуверенной улыбкой.
И Катти похолодела с головы до пят.
До нее дошло наконец
Семь лет скитаний по чужим мирам. Семь лет нелегких приключений и испытаний.
И за это время он нисколько не изменился.
Глава 9
Не Имар.
Искусная подделка.
Под образ, извлеченный из ее памяти, двадцатидвухлетнего юноши, с молодым и гладким лицом, без единой морщинки, без единого следа пережитого
Конечно, откуда же кому-то знать, как Имар может выглядеть сейчас, почти в тридцать, после всего, что довелось ему испытать, когда она сама этого не знает!
И, разумеется, тот, кто сидит с нею рядом, просто обязан был «потерять память», иначе, заговорив об их совместном прошлом, наверняка что-нибудь да перепутал бы, и она могла бы заподозрить подделку сразу
Удар был силен.
Ей сделалось так больно и так горько, что хотелось одногоразрыдаться.
Но Катти сдержалась.
Ни к чему этому коварному порождению бесовского мира видеть ее слезы. Ее разочарование.
Раскрой она один обманна смену явится другой. И как она не поняла раньше? Запугиваниене единственный способ заставить незваных гостей повернуть обратно. Их можно соблазнить, поманить несбыточной мечтой, исполнением желаний.
Во что, интересно знать, превратился бы этот «Имар», если бы она и впрямь ушла с ним отсюда? Поспешила бы домой, влекомая отчаянной надеждой, что любимый муж ее вспомнит? Забыв о том, зачем на самом деле сюда явилась?
Понятно, почему ему не было дела до ее друзей
Господи Пиви! Юргенс!
Ведь их обоих сейчас наверняка тоже обрабатывают! Не зря разлучили!
Она едва не вскочила со скамейки, но вовремя себя одернула.
Бесовские порожденья опасны.
Поэтому имеет смысл продолжить навязанную ей игру. Еще на некоторое время сделать вид, будто она верит, что нашла своего Имара. Вернуться в дом, увидеться с друзьями. Втроем они что-нибудь да придумают, найдут выход
Сил поднять глаза и еще раз посмотреть на него не было. Но Катти заставила себя это сделать.
И снова похолодела.
Последняя надежда, еще таившаяся в глубине души, на то, что она ошиблась, что рядом с нею все-таки Имар, развеялась безвозвратно.
Бесовские порожденья читали мысли.
И он уже понял, что игра провалилась.
Выражение его глаз стало жестким, и теперь они походили на два кусочка льда, точь-в-точь как у госпожи Никколы. Но на губах еще держалась неуверенная улыбка.
Я вижу, госпожа, сказал он с деланной печалью в голосе, что вы все-таки обознались. Кажется, я не Имар.
Боюсь, что так, ответила она.
Что случится, если будет сказана правда? Они же не подсунут ей второго «Имара» это слишком
Моему мужу сейчас около тридцати, собравшись с силами и тоже изобразив печаль, объяснила Катти. Я не сразу поняла, что вы для него слишком молоды. Простите, и добавила после некоторой заминки, с трудом припомнив имя, которое он называл, Бисмус.
Что ж, сказал он. Бывает. Жаль, конечно, что яне он. И напустил на себя, все еще поддерживая игру, прежний, смущенный и растерянный вид. Вы мне понравились, я был бы рад назвать такую женщину своей женой. Но
Это не так, качнула головой Катти.
Я возвращаюсь? спросил он.
Да. Мне больно видеть вас, сказала Катти чистую правду.
И он ушел.
Играя до концасгорбившись, как бы от сильнейшего разочарования. Медленно, как бы ожидая, что его окликнут.
Но уже не Имаровой походкой
Расплакаться Катти себе так и не позволила. Хотя сердце разрывалось на части, и больше всего ей хотелось умеретьнемедленно, не сходя с места.
Какое-то время она еще сидела у пруда, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Пока не отыскала наконец среди них ту, что придала ей силы встать со скамейки и отправиться на поиски особняка госпожи Никколы.
Следовало как можно скорее выяснить, что происходит с ее друзьями. Вдруг они нуждаются в помощи?
Об остальном она попросту запретила себе думать. И к тому моменту, когда в просветах между деревьями замаячил фонтан, украшавший лужайку перед домом, ее сердечная боль уже почти унялась. Отодвинулась, во всяком случае, перестала застить свет перед глазами.
А когда, обойдя фонтан, Катти разглядела посреди лестницы, ведущей к парадному входу, одинокую фигурку Пиви, переминавшейся с ноги на ногу, она и вовсе забыла о себе. Поскольку вид подруги, несчастный и неприкаянный, без всяких слов свидетельствовал о том, что наихудшие ее подозрения были справедливыми
Впрочем, какой бы удар ни пришелся на долю Пиви за время их короткой разлуки, но при виде Катти она сама всполошилась. Спросила первым делом испуганно:
Что с тобой? Почему ты такая бледная?
Потом скажу, Катти пристально всмотрелась ей в лицо. Ты-то как? Почему стоишь тут одна? Где Юргенс и остальные?
Понятия не имею, тут же помрачнела Пиви. Я весь дом обошланикого, даже слуги куда-то подевались! Вот, вышла, решила поискать водопроводную систему, которую его чинить повели. Гляжуты идешь
Но ты же была с хозяйкой. Она-то где?
Не знаю. Привела меня в ту комнату, где мы завтракали, с жуткими чучелами, и пропала. Куда, в какой моментя и не заметила. О своем думала
Она помрачнела еще больше.
О чем именно? спросила Катти, все так же пристально на нее глядя.
О! Пиви повесила голову. Я такая дура, не представляешь Она Никкола рассказала мне потрясающую историю. Про своего друга, которого тоже преследовал неприкаянный дух. И про то, как этот самый друг ушел из этого мира, а дух остался. Оказывается, им тут очень хорошо, неприкаянным и сами они выйти не могут, если только их с собой не позвать. И и
Пиви прикусила губу.
Понятно, по спине у Катти пробежал холодок.
Да, бесы в самом деле прочитали их мысли. И смогли найти уязвимое место каждого
Да ничего тебе не понятно! с досадой воскликнула Пиви. Ядура! Я не могу! Обрадовалась сперва, что можно так легко избавиться от Дуду а потом подумалакак это? Что значитхорошо им тут? Да как бы ни было хорошо, и даже замечательно, но для него здесь остатьсязначит остаться неприкаянным и никогда не попасть в высшие миры! Пусть бы даже ему и казалось, что он в раю! И и я поняла, что не смогу. Не брошу его тут, даже если просить об этом будет. Жалко мне его несмотря ни на что. Ну, не дура ли?
Нет, сказала Катти с облегчением. И вот что я тебе скажу, чтобы ты больше не мучилась этой мыслью, госпожа Никкола соврала. Ее историяложь, приманка, сочиненная лично для тебя. Чтобы тебе захотелось поскорее уйти отсюда. Как и мне впрочем, это уже неважно.
Пиви открыла рот. Уставилась на нее во все глаза.
И хлопнула себя по лбу.
И все-таки я дура. Купилась. А ведь могла бы сообразить!..
Ничего, сказала Катти. Зато тыдобрая дура. И это радует.
«Радует» было, пожалуй, слишком мягким словом для того чувства, какое вызвало в ней признание Пиви. С души словно разом смыло всю гнетущую нечистотупоганый след, оставленный встречей с поддельным Имаром.
И Катти поняла, что бесам едва не удалось сделать с нею худшее из возможного. Отравить ее душу недоверием к собственным друзьям
Ведь на какой-то миг она успела-таки усомниться в том, что перед нейи вправду Пиви. А не та же госпожа Никкола, к примеру, которая приняла ее вид и готовит очередную ловушку.
Собиралась уже дать отпор но это была Пиви. Кто еще обозвал бы себя дуройиз-за того, что жалеет своего мучителя и не может бросить его на произвол судьбы? Уж точно не бесовка, которая ждала от нее как раз обратного!
И то-то подруга испугалась бы, начни вдруг Катти гнать ее и разоблачать! Ох Только этого и не хватало. Раздор, посеянный между ними, вернейший путь от цели к провалу.
К бесславному возвращению. Которого себе потом не простишь.
Бежать, бежать отсюда, из этой проклятой усадьбы, куда глаза глядят! со смешанным, сложным чувством раскаяния, облегчения и тревоги подумала Катти. Подальше от искусителей если это возможно, конечно, укрыться от хозяев в их же владениях.
Вот только Юргенса бы еще найти
Черт, где же Юргенс-то? эхом ее мыслям вскричала Пиви. И беспокойно заозиралась по сторонам.
Катти сделала то же самое.
Возле дома не было ни души. Как и в нем самом, по словам подруги. Свет в окнах, во всяком случае, не горел, хотя уже опять начало темнеть. И все вокруг казалось еще более неживым, чем прежде.
Покинутым.
Угрожающим. Словно в каждой тени затаились невидимые выходцы из ночных кошмаров
Пиви вдруг нервно содрогнулась всем телом. И схватила ее за руку.
Давай не расставаться больше!
Давай.
Не расскажешь, чем они тебя соблазняли?
И вспоминать не хочу, Катти крепко сжала ее руку в ответ. Может, покричим, позовем его?
И они хором крикнули:
Юргенс!
Никто не ответил.
Будем ждать? спросила Пиви.
Конечно. Он ведь знает, где нас оставил. Если сможет прийтипридет.
Мне страшно, призналась Пиви. Разревусь, кажется, сейчас
Не надо. Пойдем-ка лучше в дом, разведем огонь. В темноте сидеть совсем неохота!
Пиви судорожно вздохнула, пытаясь удержать слезы.
Пойдем.
Все так же крепко держась за руки, девушки поднялись к двери. Замешкались, прежде чем войти.
Оглянулись напоследок.
И увидели Юргенса. Который как раз в этот момент вышел из-за фонтана, закрывавшего вид на парковую аллею, и торопливо зашагал к дому.
Ох, сказала Пиви, и рука Катти выскользнула из ее ослабевших пальцев.
Он тоже увидел их, прибавил шагу. Взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и обнял обеих сразу.
Девчонки выдохнул покаянно. Вы тут, и целы какое счастье!
* * *
Спустя некоторое время, когда они, решив единодушно, что разумнее будет дождаться света и тогда уж уносить из бесовского пристанища ноги, отыскали камин в холле первого этажа, развели огонь и уселись возле него в рядок, приступил к своей исповеди и Юргенс.
Вид при этом у него был ужасно виноватый.
Правда, когда он поглядывал на Пиви, она видела в его глазах еще и неподдельную нежность
Про все на свете забыл, и про вас тоже, каюсь, так он начал. И поежился. Стыдно, слов нет! Думаю, что бренди, который мне поднес этот гад, был того, со специфическими добавками Иначе ума не приложу, как ему это удалосьвнушить мне мысль, да какую!.. откровение буквально, форменный переворот в науке!.. Потом-то я понял, конечно, что чушь была собачья, а не мысль. Но в тот момент мне так приспичило немедленно оказаться у себя в мастерской, что пошел я за этим Литиусом, как телок на веревочке. А он и радпровожу, мол, говорит. Из дома выбрались, и глядьмы с ним уже в городе, том самом, откуда улетали, помните?
Увидел я руины эти, тут-то меня и стукнуло.
Мы ведь не говорили им, думаю, каким путем пришли в этот мир. Откуда же он знает, где выход?
Ну, и спросил у него прямооткуда знаешь? А он только ухмыляетсятебе, мол, не все равно?
И тут я наконец очухался. Полностью. Все сообразил.
Врезал ему по зубам да не попал, к сожалению. Сгинул, морда бесовская, как растаял.
А ябегом обратно а никакой усадьбы в помине нету, один лесок паршивый, и тропок нет!.. Чуть не рехнулся, пока бежал. Не найду девчонок, думаю, случится чтовек себе не прощу! Но, к счастью, до парка быстро добрался, только по нему еще потом поплутал Вы меня простите, девочки? Больше я от васни на шаг!