Мы говорим, дорогой господин Алекс. Но после прихода к власти Нельсона Манделы более миллиона белых вынуждены были покинуть страну, лишившись домов и работы. Сейчас в ЮАР работают законы белого апартеида, где во всех сферах белыелюди второго сорта. Работодатель не может принять на работу белого, не приняв до него троих черных. Черные работники не могут попасть под сокращение, если в штате есть белые: уйти с работы должен белый.
На минуту установилось молчание. Все были погружены в тишину, которую нарушил Натаниэль:
Это наша страна, Алекс. Это были бесплодные земли, пока здесь не стали селиться голландцы, французские гугеноты, бежавшие от расправы, немецкие крестьяне, разорившиеся в войнах. Потом пришли англичане, и все вместе мы создали свою народностьафриканеры. Пришлые племена черныхзулусы и им подобныевыжили местных бушменов. Они появились на этой земле два столетия позже нас, расплодились и теперь превращают нас в рабов. Все белые, кто сегодня здесь находитсяэто незаконно захваченные люди, у многих просто отобрали жилища.
Почему вы не сопротивляетесь? мой вопрос был закономерен.
В столице и в крупных городах, где белые живут компактно, ситуация еще терпимая. Проблема в фермерских хозяйствах, которые раскиданы по всей стране.
Роот сделал паузу и продолжил:
Помните стадион в Блумфонтейне? Это довольно крупный город, житница ЮАР, больше половины пшеницы выращивается здесь. Во времена апартеида девяносто процентов населения были белые, остальныецветные. Тогда ЮАР продавал пшеницу экспорт, сейчас пшеница закупается за границей. В самом Блумфонтейне осталось меньше десяти процентов белых. Отнятые у белых поля заросли травами, ничего черные не выращивают, кроме марихуаны. Как вы думаете, мы попали сюда?
Он вскинул голову, ожидая ответа. Я молчал.
Ко мне пришли черные, предложили просто отдать мой строительный бизнес. Я отказался, они убили мою жену Эстер и увезли моего сына, требуя подписи. Когда я подписал, на меня надели кандалы, и теперь я сижу здесь и рассказываю вам историю геноцида белого населения страны.
Натаниэль, видя мое подавленное настроение, похлопал меня по плечу:
Не надо расстраиваться, наши предки были сильными, и теперь у нас на многое открылись глаза. Мы долго думали, что черные просто дорвались до свободы, пройдет пара лет и все придет в норму. Но этого не произойдет, теперь это ясно. Сейчас в местах компактного проживания белых создаются школы выживания, где мальчики и девочки учатся стоять за себя. Мы не собираемся покидать свою землю и, если придется, мы будем сражаться за нее, как сражались буры против англичан, имевших десятикратное превосходство.
Сколько сейчас вас в стране? И сколько черных? закидал я вопросами собеседников.
Около четырех миллионов белых и в десять раз больше черных, это отвечает квестор Роот, взявший бразды разговора в свои руки.
Самое интересное, проложил Квестор, белые не становятся жертвами ограблений по мотивам обогащения черных. Каждый второй случай, когда проникают в жилища африканеров и убивают хозяев, обходится без ограбления и воровства. Просто вламываются и убивают, женщин насилуют во всех случаях. Есть случаи изнасилования от шестимесячных девочек до бабушек за восемьдесят. Это месть, месть без конца и края, но все вернется бумерангом, зло сверкнул он глазами.
Вы считали Манделу демократом, борцом за мир? Натаниэль смотрит на меня.
Признаюсь, я думал, что это достойный человек, долго сидевший в тюрьме, отвечаю так, потому что видел про него передачу.
А вы знаете, господин Алекс, что именно Мандела дал популярность песенке «Убей бура», где прямо призывалось убивать белых и насиловать их женщин?
Конечно, я не знал о таких подробностях, я вообще мало что знал о этой далекой стране на самом конце Африки. Собеседники рассказывали ужасные случаи из своей жизни, где они становились свидетелями бесчеловечного отношения к белым, к членам их семей и детям. Особенно потряс меня рассказ Роота про одну семью, которую ночью пытали зулусу, прижигая паяльником. Их шестилетняя дочь проснулась от криков родителей, и решив, что грабители требуют денег, вышла к ним, неся свою игрушку-копилку.
Подонки устроили живой тир, стреляя по девочке из пистолетов, которой на удивление удалось выскочить живой и невредимой из дома и побежать по улице. Они догнали ее на машине и сбили, затем, наехав колесами на тельце девчушки, курили марихуану. Из домов выходили соседи, также черные и узнав, в чем дело, возвращались обратно. Лишь два часа спустя одна сердобольная негритянка вызвала неотложную помощь: девочка была жива, но умерла в больнице, потому что ее тело с носилками простояло шесть часов в приемном покое, пока врачи лечили флюсы и вырезали панариции черным пациентам.
Все это укладывалось в рамки политики BEE (Black Empowerment Economy), которая была принята с приходом к власти африканского национального конгресса, возглавляемого Нельсоном Манделой, лауреатом Нобелевской премии мира.
Я сидел и слушал, постепенно напитываясь гневом к черному отродью, рассказы африканеров походили на хронику фильма ужасов.
««Я убил их потому, что они были белые». Эти знаменитые слова были произнесены в прошлом году William Kekana, который участвовал в одном из наиболее жутких преступлений, в котором была уничтожена вся семья Клиффорда Раунсторна, включая его невесту, ребёнка и его мать. Но убийство всей семьи не оказалось в СМИ, даже факт того, что годовалый Кайл был убит в первый день своего рождения. Они же белые!
Женщины были изнасилованы перед тем, как оказались убитыми
Аника Смит была дома, а не в школе, по причине болезни, когда чёрные ворвались в её дом, массово изнасиловали её и отрезали у неё, всё ещё живой, предплечья. Им нужны были её руки для их вудуистских обрядов. Она истекла кровью, и отец обнаружил её, придя с работы В две тысячи первом году шестеро мужчин изнасиловали девятимесячную девочку. Сообщалось, что в феврале две тысячи второго года четверо мужчин изнасиловали восьмимесячного ребёнка. Одному из мужчин было предъявлено обвинение»
Хватит, я остановил поток ужасающей информации, часть из которой мне представлялась невероятной.
Господин Алекс, вся проблема в том, что не имея образования, они часто следуют древним традициям и сами не до конца осознают, что творят. В стране до девяноста процентов черного населения ВИЧ-инфицировано, а негры верят, что половой акт с белой девственницей способен исцелить их от СПИДа. Этим, кроме всего прочего, объясняются столь частые изнасилования девочек.
Нат, все! Закрыли эту тему, еще немного и я накинусь на них голыми руками, а нам, между прочим, нужно выработать стратегию и план, а не пасть жертвой мести, не терпящим возражений голосом выговорил я.
Господин Алекс прав, Роот поднялся, они только и ждут провокаций с нашей стороны, чтобы прикончить. Надо быть умнее и терпеливее, и тогда все получится.
Со стороны холмов послышался звук мотора. Через пару минут появился грузовик, прибытие которого означало, что нам пора приступить к работе. Из грузовика вытащили насос для подачи воды и пожарный шланг, состоящий из двадцати отрезков длиной по двадцать метров. Все отрезки шланга соединялись между собой переходниками.
Это для подачи воды, чтобы можно было промывать породу, объяснил подошедший белый мужчина тридцати лет. Мне пришлось в свое время немного поработать на золотом руднике, принцип работы такой же.
В грузовике прибыл индиец. Ну, выглядел он именно индийцем, которым и оказался. Собрав нас в кружок, Сингх Нерал, так звали индийца-горнорудника, вкратце объяснил, что от нас требовалось. Надо было наполнять короба с дырками внизу и протирать через нее породу. Все камешки независимо от цвета и структуры помещались во вращающийся барабан, куда под давлением подавалась вода.
Затем отмытые камешки помещались в специальный прозрачный сосуд и, по совпадению с плотностью воды отбирались те, которые могли иметь включения алмазов. В принципе, все было ясно, кроме непосредственного разделения труда. Здесь я сам наглядно увидел действие апартеида наоборот: все черные были назначены на промывочные работы. В их функции входило промывать камешки в барабане и затем опускать в сосуд под присмотром двоих охранников.
Копать, носить породу, протирать ее через сито и относить камни в барабан с водой полагалось белым. Мы с Натом переглянулись, его глаза пылали словами: «что я говорил?» На его немой вопрос я, надеюсь, ответил не менее четко: «Это мы еще посмотрим, кто кого».
С нас сняли кандалы и погнали вниз, в открытый рудник, представлявший из себя изрытую воронку диаметром с несколько сотен метров и глубиной около ста. Спускалось тяжело, порода местами осыпалась под ногами, возможности быстро выбраться и напасть на охрану не было вообще. Атаку придется планировать наверху, не обращая внимания на кандалы.
Четверо охранников спустилось вместе с нами, двое заняли позиции на возвышенности, еще двое получили по веревке барабан, подключенный к току генератора. Следом спустили шланг для подачи воды.
Начинайте работу, прозвучала команда индийца Сингха Нерала.
Глава 12. Алмазокопатели
Нам пришлось разбиться на звенья. Кроме меня и Аймана, в нашей тройке оказался высокий замкнутый блондин с рыбьими глазами по имени Руд. Это был худощавый парень практически не разговаривал и молча кивал на все вопросы. Как мне удалось узнать, он был родом с небольшой фермы с окрестностей Блумфонтейна. Его рассказ мало отличался от рассказа, как сюда попал Нат с племянниками. Отличие было только в том, что, вернувшись с поля, он застал свою жену, над которой методично трудились негры. Руд успел ударить одного, когда те, навалившись толпой, просто спеленали его и заставили смотреть на дальнейшее изнасилование его жены. Жену после изнасилования убили, потому что зулусы суеверны и боятся иметь детей от женщин, которых изнасиловали, а самого Руда продали в рабство. После смерти жены он даже не пытался бежать или сопротивляться.
Инженер Сингх Нерал спустился к нам в рудник и поставил задачу: вначале надо было копкой грунта в различных местах карьера найти красные полупрозрачные камни «пироп». Наличие таких камней указывает на кимберлит, который является в свою очередь рудным телом для алмазов. Кимберлитэто такая твердая руда голубоватого или слегка зеленоватого цвета, именно в ней вкраплениями попадаются алмазы. Эта руда уходит вглубь земли слоями, похожими на трубку, поэтому их называют кимберлитовыми трубками. Основные кимберлитовые трубки этого карьера давно были разработаны, но копатели зачастую пропускают маленькие трубки, засыпая их отработанной породой. Именно на них рассчитывал инженер индиец, когда согласился поработать с нами на этом руднике.
Проведя вторичный инструктаж, индиец отошел к охранникам, наблюдая за нашими действиями. Мы с Айманом и Рудом взяли острую лопату, ящик с дырочками в днище и, найдя один из заброшенных ходов старых раскопок, начали работу. Порода была песчано-каменистая, лопата легко входила в нее, но останавливалась, попав на камень. Айман, помня о моих ребрах, практически взял на себя всю работу.
Наполнив наше сито до половины, мы отнесли его метров на двадцать и начали просеивать. Песок быстро высыпался, оставив камни и непонятные рудные конгломераты, которые следовало протереть рукой, а потом залить в дробительный барабан. Барабан был установлен на плоской части карьера, но нас уже кто-то опередил, в нем с грохотом перемалывались куски руды.
Подождав, пока содержимое первого барабана не отправится в емкость с водой, мы выгрузили свою ношу. Емкость с водой оказалась не просто с водой, а с добавлением жира, как я узнал позднее. Алмаз имеет свойство прилипать к жиру, на это и рассчитывали, погружая измельченные камни в емкость с водой. Сама емкость имела скошенное основание под углом сорок пять градусов: камешки скатывались, а алмазы должны были прилипать к стенкам.
Сколько мы ни копали, нам не попались эти красные полупрозрачные камни пиропы и точно не попалась руда голубоватого цвета.
До обеда мы успели сделать еще пять рейсов. Я практически не работал, лишь помогая протирать крупные конгломераты через сито. Руд с пониманием отнесся к словам Аймана о моей травме, хотя его блеклые глаза не выразили сожаления или радости. Было видно, что ребята устали, до обеда они успели выпить почти всю свою воду.
Звук гонга, зовущего на обед, был еле слышен в карьере. Мы потянулись наверх, пытаясь не скатиться вниз под осыпающимися кусками породы и земли. На обед было приготовлено блюдо, напоминающее рагу. В миске, среди жижи красного цвета, плавали довольно увесистые куски мяса. Съев свою порцию, я повторно подошел, и мне без слов дали вторую порцию. Чая и кофе нам не дали, предложив попить воду с кусками лимона. Она прекрасно утоляла жажду.
После обеда был положен часовой отдых, которого нас лишили по причине утренней задержки. Проклиная все на свете, колонна рабов потянулась в рудник.
Первая половина дня прошла без приключений. Если все пойдет также и дальше, то потерпеть неделю стоило, чтобы побег вышел основательно подготовленным.
После обеда работать стало труднее, вначале восточная стена карьера давала тень, сейчас стоящее в зените солнце палило беспощадно.
Охранники тоже стали нервничать. Все чаще слышались крики, подгоняющие нас работать. Если судить по мрачным лицам охранников, следивших за емкостью, куда выливались раздробленные камни и куски породы, кусочков, приставших к стенкам, не было, а значит, и возможность быстрого обогащения улетучивалась. Какими бы крепкими не были Айман и Руд, к моменту захода солнца они устали и шли, еле передвигая ноги.
Солнце за один день превратило нас в обожжённых, красных вареных раков. Кожа пока не болела, но все еще было впереди. Звук гонга на ужин прозвучал, когда солнце стало садиться за горизонт и немного повеяло прохладой. Красные, в одних шортах, люди, стали подниматься по отвесной круче, где наверху ждал неприятный сюрприз, унижающий человеческое достоинство. Наверху стоял «владелец» рудника, толстенький негр с четырьмя охранниками. Еще двое были на подстраховке.
Каждого поднявшегося заковывали в кандалы на ногах, заставляли открыть рот и высовывать язык, один негр осматривал полость рта при помощи маленького фонарика. Затем раб должен был стянуть с себя шорты, сесть на корточки и несколько раз прокашляться. Лишь после этого его отправляли в сторону к двум охранникам и он мог пойти получить ужин. Второй раб поднимался на площадку, и вся процедура повторялась. Твердо решив не унижаться перед этими обезьянами, я шагнул на площадку. Когда мне надевали кандалы на ноги, заметил в руках у одного охранника странный предмет, напоминавший медицинский инструмент.
«Анальный расширитель», промелькнула мысль в голове, хотя готов поклясться, что в жизни раньше не видел подобного инструмента, но сразу возник образ в голове, как применяется данный предмет. Желание геройствовать испарилось мгновенно, покорно открыл рот, затем присел и пару раз кашлянул. Получив отмашку идти, направился за ужином, вспотев от мысли, на что мог нарваться при отказе.
Один за другим выбрались все рабы из карьера, никаких находок в ротовой или иной полости найдено не было. Я даже не представлял, себя как выглядит природный алмаз, а мысль его спрятать просто не приходила в голову. Когда мы ужинали, наш владелец, которого, как оказалось, звали Джон Лакумба, объявил, что в туалет надо сходить до ужина и в специально для этого выделенное сито, которое потом промывалось после каждого. Догадаться было нетрудно, что таким образом ищут алмазы, если вдруг кто-то из нас догадался их проглотить.
У меня не возникло подобного желания, я просто сидел на камне, немного в стороне от всех, пока толпа страждущих справляла нужду прямо на глазах у охранников, пристроив задницы над ситом.
Долго ты собираешься терпеть такие унижения? прозвучал голос маконде. Удивительно, как он смог подкрасться так незаметно без шума и даже малейшего шороха.
Недолго. А тебе какое дело? Разве вы, черные, не все не одинаковые? после утренних рассказов африканеров я совсем по-другому смотрел на Аруба.
А вы, белые, все одинаковые? вернул мне мяч негр. Не получив ответа, продолжил, я Маконде, они, он показал в сторону охранников, зулусы. Задолго до прихода белых наши предки враждовали между собой, но зулусов всегда было больше нас. Маконде не воюют с белыми, мы уживаемся с ними, но и любить вас не за что. Если надумаешь, скажи, если боишьсяты мне не нужен.