Ну чего ты смеешься, Катарина ударила его кулаком в плечо. Сам сказал, свидание, я хотела быть красивой.
Ты безумно красивая, Эс-Лейн мягко убрал волосы с ее лица. И он действительно так считал. Наемник не видел никого более прекрасного, чем Катарина. Карие глаза обволакивали его мысли, снились в долгих странствиях, он обожал пропускать пышные волосы между пальцами и искренне не понимал, почему она их стрижет. Даже пытался когда-то уговорить отрастить косы, но Катарина была неумолима. Пышные губы, четкие, сейчас нахмуренные брови. Он даже шрам, которого она так стеснялась, любил и постоянно целовал. Захотелось вдруг сказать какие-то искренние нежные слова, но не умел Эс-Лейн говорить. Убивать других и любить Катарину мог, а вот разговаривать Потому мужчина ненадолго задумался и вдруг сказал: Принцесса.
Что ты сказал? Катарина замерла, с ужасом оглядываясь и проверяя, услышал ли еще кто. Все счастье вмиг обрушилось и похоронило под собой хорошие мысли. Сердце подпрыгнуло и осталось где-то у горла.
Эс-Лейн обнял и прижал девушку к себе, с удивлением заметив, что ее колотит нешуточная дрожь.
Ты моя принцесса. Красивая, умная, сильная. Хотя не так, я ни одну принцессу вблизи не видел, так что уверен: они с тобой даже не сравнятся.
Катарине стало хуже. В глазах потемнело да еще и затошнило отчего-то.
Что они там умеют, эти принцессы? Читала воспоминания придворных Милдоната? Сколько их там было? Штук десять? Сидели в своем дворце, книжки читали, да танцы разучивали Эй, Катарина! Что с тобой?
Дрожь перешла в какие-то конвульсии, и если бы Эс-Лейн не придерживал Катарину, то она, наверное, сползла бы по его телу не в силах стоять на ногах. Пелена спадала на глаза, и в темноте дагоссийского вечера девушка совсем ничего не видела. Слова, крики Эс-Лейна превращались в мерное гудение, растущее от мгновения к мгновению.
Катарина открыла глаза и огляделась. Барханы песка везде, куда только простирается взгляд. Здесь тоже был вечер, но совсем не такой, как в Дагоссии. Страшный вечер здесь был. Мертвый. Даже ветер дул так тихо, словно словно боялся кого-то потревожить.
Катарина не знала, почему повернула направо и пошла, с трудом передвигая ногами по раскаленному песку. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что песок должен был уже остыть, но исчезла за ненадобностью. Сколько шла, неизвестно, просто в один момент поняла, что песок остался позади, а перед ней те же могильники, что и в прошлый раз. Тот же мертвый ветер, но странно, скалы под ногами по сравнению с раскаленным песком холоднее не казались.
Девушка двинулась между могильниками, периодически спотыкаясь о скрытые под песком камни. Она не знала, что ищет, но удивительным образом знала, куда идти. Очень скоро перед ней появился лаз, забитый полусгнившими деревяшками. Катарина пнула деревяшки ногой, но они не развалились. Еще бы, под женской босой ногой-то. Босой? А где обувь? Да и одета Катарина была странно. Она опустила глаза, рассматривая себя и дико закричала, поняв, что на ней то же самое платье, в котором она много лет назад бежала из дворца.
Прекрати, пожалуйста, Эс-Лейн обнимал и укачивал Катарину, сидя прямо на земле. Вокруг собрались люди, но ему было все равно. Девушка рывком вынырнула из видения и побелевшими пальцами схватилась за воротник Эс-Лейна. Позовите лекаря, скорее!
Стражу позвать надо, хмуро сказал кто-то. На падучку похоже.
Катарина спрятала лицо у Эс-Лейна на груди и зажмурилась, не желая ни видеть ни слышать того, что происходит вокруг.
Первый, кто дернется в сторону сторожевого поста, умрет, холодно сказал мужчина. И такое безумие таилось в его узких, как говорят в Милдонате, бирадовских глазах, что как-то все сразу поверили в то, что действительно убьет.
Да он заразился, ахнула какая-то женщина. Что вы на него смотрите? Зовите стражу! Скорее.
Какой-то мужчина шагнул в сторону, отошел, словно бы по своим делам. Незаметно, мелкими шажочками развернулся и побежал, но тут же вскрикнул и упал на живот, неловко подогнув под себя руку. Между ребер у него торчал нож. Эс-Лейн достал еще один и продемонстрировал желающим увидеть.
Я, кажется, предупредил.
Если он хотел таким образом утихомирить людей, то ошибся: все заверещали, закричали и бросились врассыпную. Эс-Лейн спокойно встал, поднял за собой Катарину:
Идем. Быстро.
Девушка даже не задумалась. Не представляла, что Эс-Лейн приведет ее к страже. Бездумно бежала следом за ним, лавируя в переплетениях темных улиц, не отмечая дороги, и удивилась, когда увидела впереди дом. Окна его сейчас не светились, и оттого казалось, будто кто-то мертвый и большой смотрит на Катарину провалами глаз.
Бери все необходимое и уходим.
Девушка не двинулась с местаобхватила плечи руками и испуганно посмотрела на Эс-Лейна.
Ты пойдешь со мной?
Разумеется, мужчина распахнул дверь и скрылся в комнате. Катарина еще мгновение стояла, оторопело застыв на месте и полностью не осознавая, что происходит, а затем дернулась и побежала в дом. В маленький мешок, предусмотрительно припрятанный на кухне, положила еду и воду, скопленные деньги и плащ. Эс-Лейн довольно скоро вылез из погреба и протянул Катарине кинжал, похожий на короткий меч. Девушка не сводила с него растерянных глаз.
Ты думаешь, нужно будет защищаться?
Уверен, хмыкнул Эс-Лейн. Вопрос только в том, остановят нас на выходе из города или
С улицы донеслись приглушенные крики. Катарина бросилась к окну и заметила, как в глубине темной улицы движется что-то яркое, похожее на факелы.
Или сейчас, мрачно закончил мужчина и схватил Катарину за руку. Ну же, бежим.
Их заметили. Катарина закричала, когда рядом с ней пролетела стрела, оцарапав щеку. Еще один шрам на некогда прекрасном лице, но, разумеется, испугало девушку не это. Эс-Лейн невозмутимо, словно бы не в первый раз уходил от погони, вел ее запутанными улицами, изредка оборачиваясь удостовериться, что Катарина идет следом.
Черные силуэты замызганных портовых домов, кучи мусорахотелось закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого, но приходилось бежать вслед за Эс-Лейном. Бежать, хотя сердце выпрыгивало из груди. Крики, стрелы вслед, четкое предчувствие того, что сейчас кто-то схватит за волосыощущения, знакомые из детства. Не раз Катарина просыпалась в слезах, вспоминая когда-то произошедшее в главном дворце Милдоната, но теперь ужасные сны воплотились в реальности.
Лейн! закричала она, когда чувство, что их сейчас настигнут, стало совсем нестерпимым. Ей хотелось остановиться и прекратить это раз и навсегда. Столько лет она жалела, что тогда сбежала из столовой, так есть ли смысл скрываться и сейчас? Я не могу!
Их догоняли. Эс-Лейн огляделся и потянул девушку за руку, прячась в тени заброшенных домов.
Катарина, дорогая, осталось немного, он взял ее лицо в руки и говорил с нежностью, совсем не подходящей для ситуации.
Я не могу, не могу, не могу, Катарина замотала головой. Страх заполнил ее с пяточек до самой макушки. Она боялась людей, которые гнались за ней, страшилась повторения видения, волновалась из-за того, что Эс-Лейн догадается о том, что приступы не из-за болезни, да и вообще, бросит ее по любой из причин. Я сдамся, беги вперед.
Нам осталось всего лишь выбраться за ворота, терпеливо объяснял Эс-Лейн. Вот, смотри, те, кто преследует нас, не успели предупредить стражу, мы впереди. Мы сможем, только нужно поспешить.
Катарина молчала, с тоской глядя в темные раскосые глаза. Эс-Лейн понял ее состояние и усмехнулся.
Закрой глаза. Давай вот так: возьми меня за руку и закрой глаза. Этот путь я пройду и сам, просто доверься мне.
Пройти осталось действительно совсем немногов этом Эс-Лейн не ошибался. Ошибся он только в том, что предупредить стражу на воротах все-таки успели.
Глава 4
в которой события предваряют решения
Дюк Эстас, апрель 549 г., Заберия.
Удивительно, но мертвый лес преодолели все пятеро учеников Совершенного. Дюк даже не знал, чья эта заслуга: его или Этана Зар-арая, который так хорошо подобрал отряд. Сам-то он в их стойкости сомневался с самого начала.
Мертвый лес не был вычищен, но под конец пути уже не отряд боялся мертвяков, а упыри обходили их стороной. Астос совсем загордился и (Дюк был в этом уверен) по ночам сочинял баллады в свою честь.
Куда теперь? осмелился спросить Оливер, когда отряд вышел на пустоши Заберии. Громадные пласты пустой земли предваряли путь к мертвому лесу. Когда-то здесь жили люди, но после того как на эту землю пало проклятие некромагов, даже следов от обычной сорной травы не осталось. За спинойгнилые остовы деревьев, впереди сухая земля, которую еще нужно умудриться преодолеть. Мертвецы здесь не водились, но были случаи, когда люди сходили с ума от окружающей безысходности.
Нам в Оккаху, коротко ответил Дюк, поправил на плече мешок и двинулся вперед. Ученики переглянулись и пошли следом.
Оккахапроклятый город, когда-то был столицей Заберии. Послы со всего мира спешили сюда, желали поклониться правителю, восхищались красотами города и окрестностей и выражали свое почтение жителям. Даже акор Аргарата считал за равного короля Заберии, и разумеется, дело было не в городе, но столицу правитель создал под стать себе. Широкие чистые улицы, мощенные плиткой; высокие дома, в которых проводились постоянные приемы; мосты через канал, разделяющий город на две половины При въезде в столицу все видели величественные, созданные лучшим архитектором ворота. Каменные, покрытые позолотой и серебром, украшенные изображениями богов, в которых веруют жители. Они были символом города, им же и остались по сей день, только теперь олицетворяли смерть и тлен.
Позолоты нет, сказал вдруг Оттис.
Отряд уже подошел к мертвой столице. Ворота были наполовину открытыдля прохода осталась правая половина арки, вот только и это стало излишеством. Со временем каменная стена раскрошилась, и при желании пройти можно было в немаленькие проломы.
Как ты разглядел? изумился Марфон. Нам не меньше тридцати шагов осталось.
Солнце яркое, а не блестит ничего.
Оливер засуетился, сын купца, в деньгах он толк знал.
А может, просто потускнело? Как думаете, если ободрать позолоту, много можно выручить?
Это же проклятое золото, изумился честный Оттис. Ему даже в голову никогда не приходило, что можно позариться на чужое.
Все золото проклято, глубокомысленно заявил Оливер и даже нахохлился от осознания собственной мудрости.
Прекратите, брезгливо поморщился Астос. Нет там уже давно ничего ценного, можно подумать, мы первые, кто проходит через Оккаху.
А разве нет? почти в один голос спросили остальные участники отряда. Дюк даже усмехнулся такому единению, но промолчал, давая возможность высказаться Астосу.
Конечно, нет. Проклятие уже давно рассеялось, и, если бы люди не были так глупы, Оккаху уже давно заселили бы вновь.
Оттис с сомнением оглянулся на пустоши Заберии, которые еще виднелись позади. Странным ему казалось, что можно жить в таком мерзком месте, которое обжигает внутренности ощущением близкой смерти.
А что вообще здесь случилось?
Специалист по рассказам Марфон, вот пусть он и расскажет, впервые уступил первенство Астос. Сам Марфон смутился от пристального внимания, но откашлялся и принялся вещать:
Сто лет назад Оккаха была цветущим городом, столицей Заберии и вотчиной короля Досфуса
Давай ближе к моменту проклятия, зевнул Оливер. Он уже предвкушал, как будет обносить ворота. Марфон послушно сократил рассказ.
Провинциями Заберии руководили князья из королевского рода. Надеюсь, вы в курсе, что все члены королевского рода некроманты?
Астос и Оливер кивнули, а вот Оттис и Маркус сделали вид, что вопрос относится не к ним. Марфон понятливо улыбнулся и продолжил:
Князья были против, что им приходится поклоняться Досфусу, который, по описаниям современников, умом вроде и не блистал. Более того, даже дар некромантии в нем проявился как-то очень уж слабо, что давало основания всем желающим подозревать, что королева-мать гульнула. И они предложили Досфусу разделить Заберию на отдельные части, которые центру поклоняться не будут. Но король, естественно, возмутился: в одном княжестверудники, в другомболота с полезной нечистью, у третьеголеса, у четвертоговыход к морю. А у Досфуса оставалась только Оккаха с небольшим количеством примыкающих полей и старым лесом. Он отказал князьям, а они обиделись.
Еще бы, купеческий сын честно задумался. Он оказался в заведомом проигрышесодержание такого города не потянуть без постоянных дотаций провинций Но если бы в тот момент подсуетиться и заключить договора на поставку жизненно-необходимых продуктов за уступку власти Э, вы чего?
Парни покрутили у виска, выражая свое отношение к рассуждениям Оливера, и Марфон продолжил.
Разумеется, ради того, чтобы добиться своего, князья решили объединиться. Даже силы одного вдесятеро превышали силы Досфуса, а уж силы пятерых князей сравнивать с королевскими и вовсе не приходится. Ужасное проклятие поразило Оккаху, огнем выжгло окружающие территории, и люди обратились в мертвых, а мертвые в живых.
Что означает: живые мертвецы заполонили Оккаху и близлежащие территории, вставил Астос.
На несколько минут воцарилась тишина, отряд подошел вплотную к воротам и жадно их оглядел на предмет возможности поживиться. Дюк шел первым и поднял голову, рассматривая выбитую на арке надпись. Буквы почти стерлись, но слова еще можно было разобрать: «Не для себя, не для умерших, но для живых и существующих». Девиз первых некромантов, которые основали столицу Заберии. Досфус забыл об этом, и князья-некроманты напомнили. Вот только пали жертвой напоминания ни в чем не повинные люди.
И вот в Заберии уже сто лет нет короля, а власть держит совет князейпотомки тех некромантов, которые прокляли Оккаху, закончил рассказ Марфон.
Через ворота не пойдем, сказал внезапно Дюк. Отряд остановился мгновенно, будто налетев на какое-то препятствие. Они тщетно ждали объяснения, но его не было.
А в чем причина? удивился Астос. Он оглядел ворота на предмет наличия магии, но не было ее. Просто старые гнилые ворота с приоткрытой створкой. Трещины бороздили арку, и в самой крупной из них даже застряло гнездо. Птенцов там не было, но гнездо все равно внушало какое-то спокойствие.
Дюк молчал. Он самому себе не мог сказать, что не нравится, а тем более облечь смутные предчувствия в связные предложения, но внутренности словно пели об опасности. Совершенный размял шею, попрыгал на месте, разминаясь, глядя на него, то же самое сделали и парни.
Зайдем через северные ворота.
Северные ворота были не такие уж и красивые, а время их вовсе не пощадило. Осталась только высокая балка, на вершине которой безжизненно поникла какая-то тряпка, причем ткань ее неожиданно оказалась невыцветшей. Над мертвым городом даже ветер не дул, так что снизу рассмотреть, что же это такое, не представлялось возможным.
Маркус, позвал Дюк. Надо снять.
Вертлявый парень великолепно лазал по деревьям, так что никто в его успехе не сомневался. Очень скоро тряпочка оказалась внизу.
Это флаг, удивленно сказал Маркус. Дюк даже в руки брать не сталрассмотрел и поморщился.
Флаг одного из княжеств Заберии. Посмотрите: изображение черепа собаки и зазубренного мечапровинция Езер.
Но почему? Эта земля никому не принадлежит, недоумевал Астос. Он-то флаг из рук Маркуса вырвал и чуть ли не обнюхал.
Не принадлежит, признал Дюк. Но нам предстоит встретиться с одним из князей ЗаберииОккаху он выбрал в качестве временного пристанища.
Так вот почему вы не захотели идти через те ворота, ахнул Оттис, но Дюк поморщился и ничего не ответил. Предчувствие точно было связано не с князем.
Разрушенные, выгоревшие улицы проклятой Оккахи навевали грусть. Страшно было видеть мертвые остовы деревьев, пепел и пыль, покрывавшие площадь, через которую шел отряд. Потемнели от старости камни, из которых когда-то строили дома, сложились, как соломенные, крыши, и казалось, за каждым углом поджидает смерть. Именно такая, какой она представляется многим заберийцам: мерзкая склизкая старуха, выползающая из-под земли и утаскивающая с собой. Жители Аргарата и Милдоната представляют ее по-своему, но таковых здесь сегодня не проходило.
Князь занял центральную площадь. Когда-то она была прекрасна: громадный фонтан окружали двенадцать маленьких, наподобие часов, люди приходили сюда, чтобы насладиться чудесными видами, пообщаться и устроить шумные празднества. Зато сейчас можно было лишь насладиться земляными стенами: площадь стала эпицентром проклятия, так что ушла под землю на высоту человеческого роста. Ступени вниз уже давно соорудили отчаянные, и князь расположился почти с комфортом.