Джа-Джинни оторопел. Уж не подслушал ли кто-нибудь их разговор, спрятавшись за кустами? Вполне возможно. Как он мог проявить такую невнимательность
Я всегда знал, что дети унаследовали твою хитрость, Скодри, сказал Крейн с добродушной усмешкой. Это интересный ход, Марта. Мне больше тридцати. В женихи ни тебе, ни Лоре я не гожусьслишком стар для вас обеих.
Марта рассмеялась, а старшая сестра, не сдержавшись, отвесила ей легкий подзатыльник. Мать нахмурила брови, и девочки угомонились, хотя и не без труда.
Они чрезмерно болтливы, сказала Агнес. Люс обычно их сдерживает
Да-да, а где же он сегодня? с легкой тревогой спросил Крейн. Я начинаю думать, что чем-то его обидел в прошлый раз. Надеюсь, с ним ничего плохого не случилось?
Жена Скодри опустила голову, и по ее щеке скатилась слеза.
Случилось шумно вздохнул старый пират.
Только теперь Джа-Джинни понял, что с самого начала не давало ему покоя: слишком веселыми казались эти двое, слишком беззаботными. Слишком не похожими на самих себя.
Собственно, поэтому я и пригласил целительницу вместе с тобой. Мы Фразу он договорил в один голос с женой: хотим попросить о помощи.
В самом начале минувшей весны Люс упал с дерева. В этом не было ничего необычногомальчишкам его возраста свойственно лазать где ни попадя и, конечно, падать. Даже то, что он сломал руку, не так уж сильно испугало Агнес: в годы своей юности она видела немало по-настоящему страшных ранений. Лекарьцелителя в Лейстесе в тот момент не нашлосьсоорудил лубки из тонких дощечек и выразил надежду, что через пару месяцев от перелома останутся только воспоминания. «Молодые кости срастаются быстро», сказал он и исчез в неизвестном направлении.
И кость действительно срослась, но как-то странноЛюс с трудом мог разогнуть руку. Скодри забеспокоился, наконец-то нашел целителя, но тот, узнав о проблеме, лишь виновато развел руками: слишком поздно.
Время шло, рука мальчишки все больше теряла подвижность, пока не перестала шевелиться вовсе. Всю глубину несчастья родители осознали, лишь когда заметили, что она сделалась тоньше, чем другая, здоровая. Что же еще они могли почувствовать, услышав о целительнице, которая способна возвращать людей с того света, как не разгоревшуюся вновь надежду?..
Мне нужно его осмотреть, сказала Эсме и поднялась из-за стола. От ее смущения и робости не осталось и следа. Где он?
Наверху. Скодри тоже встал. Идем со мной.
Когда они вошли в небольшую комнату на втором этаже, Люс сидел за столом, неудобно изогнувшись, и левой рукой старательно выводил что-то на листе бумаги, от сосредоточенности прикусив кончик языка. Он так увлекся, что не сразу заметил посетителей.
Мальчишка был похож на матьтакой же худощавый, изящный, с тонкими чертами лица. Он заметно подрос со дня их последней встречи. Джа-Джинни вдруг подумал, что ребенок вряд ли знает правду о бурной молодости Скодри. Люс явно души не чаял и в отце, и в матери. Их вполне можно было бы назвать счастливой семьей, если бы не увечье, отравлявшее жизнь не только мальчику, но и его родителям.
Люс поначалу оробел от неожиданности, но быстро пришел в себявстал из-за стола, поклонился. Его правая рука была согнута в локте и прижата к груди; пальцы чуть заметно шевельнулись, но не более того. Когда мальчик выпрямился, рукав соскользнул, и крылан увидел: мышцы от локтя до запястья усохли, кожа потемнела. Рука была почти бесполезной, почти мертвой.
«Его лицосама доброта. Никогда бы не подумал, что сын Зубастого Скодри может выглядеть таким невинным» подумал крылан, и ему тотчас же сделалось совестно за сарказм.
Люс, мы привели гостей! От волнения Агнес охрипла. Мы решили, ты обрадуешься
Капитан Крейн! восхищенно проговорил мальчик. И Джа-Джинни! Я я так рад! Я так давно вас не видел, капитан!
Прости, я был слишком занят, сказал Кристобаль. Но зато у меня накопилось множество новых историй.
С удовольствием их послушаю! Улыбка Люса померкла. Только вот записать не смогу. Я никак не могу научиться держать перо в левой руке.
Краем глаза Джа-Джинни заметил, как Агнес отворачивается и украдкой вытирает слезу. Скодри тронул локоть жены, и на его лице отразились такие тоска и беспомощность, что Джа-Джинни почувствовал озноб. Даже будь пират сейчас моложе на двадцать лет, в зените славы, он не сумел бы помочь собственному сыну, хотя не остановился бы ни перед чем. Просто есть в мире вещи, которые не купишь за золото и не заставишь отдать под угрозой страшной смерти.
Но существуют целителиих можно попросить.
Позволь мне осмотреть тебя? Эсме, до этого скромно прятавшаяся за широкой спиной капитана, скользнула к мальчику. Люс удивленно заморгал, только теперь заметив девушку. Я целительница.
На мгновение лицо Люса стало больше похожим на отцовское.
Пожалуйста, с горькой иронией сказал он. Мне не привыкать к осмотрам.
Эсме усадила пациента на кровать, сама опустилась рядом. Ненадолго в комнате стало очень тихо: целительница, закрыв глаза, ощупывала руку Люса. Он сидел тише мыши, а остальные наблюдали, затаив дыхание. Наконец Эсме закончила осмотр. Выражение ее лица показалось крылану странным: она как будто мысленно спорила с кем-то, пыталась кого-то переубедить.
Я даже не знаю, как объяснить проговорила она и смущенно замолчала, взглянув на Люса, а потом на Скодри и Агнес.
Старый пират не успел ответить на невысказанный вопрос Эсмесын опередил его:
Прошу вас, не скрывайте ничего! Я не маленький уже и хочу все знать! Пожалуйста
Скодри еле заметно кивнул.
Хорошо. Эсме опустила взгляд. Сломанная кость неправильно срослась. С каждым днем мышцы руки отмирают, и, если оставить все как есть, ты вскоре не сможешь шевелить и пальцами.
При этих словах Люс сильно побледнел, но ничего не сказал.
Собственно говоря, есть один-единственный способ и он очень Эсме шумно вздохнула, собираясь с духом. В общем, можно заново сломать руку в том же месте, и тогда я сумею срастить ее как надо. Завидев проблеск надежды на лице мальчишки, она торопливо добавила: Но имеется одна сложность. Если повредить сустав сильнее, чем он уже поврежден может оказаться, что ты страдал напрасно.
Люс мгновенно сник.
Значит, все зря, скорбно прошептала Агнес. А я так надеялась
Погодите! перебила Эсме, хмуря брови. Я еще не закончила. Все дело в том, что нужно ломать точно в том месте, где я покажу а для такой точности нужны сильные руки и сильные пальцы. Она снова умолкла на мгновение. Пальцы магуса.
Ухмылка Скодри напомнила Джа-Джинни, кто перед ним стоит.
Значит, надежды нет, сказала Агнес. Ее супруг молчал. Единственный магус на островеворон, Безымянный алхимик Я забыла, как называется их странный обычай, из-за которого даже богач может стать бродягой. Он очень стар и уже утратил силу. Да и вряд ли он согласился бы помочь нам
Джа-Джинни оторопел. У воронов и впрямь был один удивительный обычай: иногда они отказывались от всего, что имели, от положения в обществе, семьи, богатства и собственного имени, и отправлялись странствовать по миру. Считалось, что, совершив «путешествие по Дороге печали» оно могло длиться годами, ворон постигал какие-то новые истины и очищал душу от прегрешений. Впрочем, крылан никогда не пытался понять воронов. Его волновало лишь то, что почти сорок лет назад Дорогой печали ушел старейшина этого кланаи до сих пор не вернулся.
Его звали Рейнен Корвисс, и из всех ныне живущих магусов только он один мог помочь Джа-Джинни отыскать ответ на очень непростой вопрос. И, несмотря на неподходящий момент, человек-птица не сумел совладать с чувствами. Взволнованно шевельнув крыльями, он спросил:
Агнес, а у этого алхимика случайно нет шрама на лице?
Есть, ответила женщина. Она была так поглощена словами Эсме, что даже не удивилась такой бестактности. Ожог на правой щеке, большой и уродливый.
«Я нашел его!» Джа-Джинни отвернулся, чтобы никто не заметил, как на его лице вспыхнула совершенно неуместная радость. «Нашел!» Крылану хотелось танцевать. Он понимал, что Безымянный алхимик может и не пожелать делиться секретами, но надежда, внезапно обретшая второе дыхание, теперь билась и рвалась на волю, словно дикая птица в слишком тесной клетке.
От него никакого толку, продолжила Агнес, совершенно убитая горем. А пока судьба занесет в Лейстес другого небожителя, времени пройдет немало
Гораздо меньше, чем вы думаете, Крейн обращался к Скодри и Агнес, но смотрел на целительницупристально, не мигая. Я готов помочь, если вы не против.
«Вот проклятье!»
Джа-Джинни так обрадовался известию о Безымянном алхимике, что совершенно не придал словам Эсме того значения, которое она в них вкладывала. А теперь уже было поздно что-то исправлять. Целительница навлекла на них серьезные неприятности, и Скодри
Делайте что надо, проговорил Зубастый с каменным лицом.
Его жена ничего не сказала, но ее взгляд, устремленный на Кристобаля Крейна, был весьма красноречив. Джа-Джинни тоже посмотрел на капитанатот снял куртку и подворачивал рукава рубашки. Эсме сидела спокойнопрямая, сосредоточенная, словно не понимая, что натворила.
Люс всячески старался сохранять спокойствие, но в его глазах была паника. Он очень хотел показать себя настоящим мужчинойи все же боялся боли. Ничего удивительного. Крылан подсел к нему и когтистым пальцем аккуратно прикоснулся к подбородку, заставив повернуть голову. Раз уж Эсме сделала то, что сделала, пусть это пойдет на пользу хотя бы мальчику.
Капитан рассказывал тебе, как ему пришлось однажды охотиться на самого себя?
На самого себя? удивленно повторил Люс. На мгновение любопытство пересилило страх. Это как же?
А вот так Пока Джа-Джинни говорил, Эсме что-то тихо объясняла капитану, и тот кивал со сосредоточенным видом. Ты ведь знаешь, что в имперских портах у капитана Крейна другое лицо и другое имя? Как-то раз в порту Кейлис нас нанял один человек. Он сказал, что торгует шанисскими коврами и что его обманули компаньоны дескать, мы нужны, чтобы помочь в розыске этих людей. Он хорошо заплатил, а взамен поставил условие: в каждом порту он будет называть следующий город, и только так. Все идет прекрасно, хотя и скучно, возим мы его из порта в порт, а на пятой остановке
На шестой, послышался голос Крейна.
Собственно, эту историю должен был рассказывать он, потому что Джа-Джинни все время, пока на борту находился чужак, сидел в трюме и сходил с ума от безделья.
Да, на шестой этот человек заболел, и очень серьезно. Крылан не стал уточнять, что причиной болезни стала некая сушеная трава, которую пассажиру подсыпали в еду с молчаливого согласия капитана. И вот тогда-то мы проверили его бумаги. Оказалось, что этот честный торговец на самом деле имперский агент, который выслеживаеткого? правильно, Кристобаля Крейна и его фрегат. Он искренне верил, что находится на корабле обыкновенных контрабандистов, мелких жуликов. Ему нужна была рыбка покрупнее, и поэтому он даже не заметил, что прямо перед его носом
Щелк!
Краем глаза Джа-Джинни успел разглядеть, как Крейн едва прикоснулся к руке мальчишки. Она сломалась легко, словно сухая ветка. Тело Люса выгнулось дугой, сквозь стиснутые зубы вырвался глухой стон, но в этот миг за дело принялась Эсме. Под ладонями целительницы вспыхнуло такое яркое сияние, что крылан зажмурился. Когда он открыл глаза, то первым делом увидел, как Люс смотрит на Эсме и недоверие в его взгляде сменяется надеждой.
Мне не больно прошептал мальчик. Совсем не больно
Отблески золотистого света ложились на лицо Эсме. Ее глаза были закрыты, она казалась спокойной и умиротворенной. Тогда, в Тейравене, она выглядела другойнапряженной, даже отчасти испуганной. Он вспомнил, как стоял рядом, сжимая в руке флакон с густым черным эликсиром, и ждал, когда что-то пойдет не так.
Эликсир
Крылан снова зажмурился и с трудом сдержал грязное ругательство.
Смотрите! вдруг восхитился Люс. Она же она похожа на нашу новую статую Заступницы! Правда?
Скодри, а за ним и Агнес приблизились к кровати сына.
Ты прав слегка растерянно проговорила Агнес. Они действительно похожи, словно эту статую с нее ваяли. Вы были в нашей часовне?
Пока что не были, сказал Джа-Джинни, сообразив, что она обращается к нему и старательно избегает смотреть на Крейна. На ее лице при этом отражалась настоящая буря противоречивых чувств. А что, там и впрямь появилась новая статуя?
«Наверное, кто-то из богатых пиратов исподволь замаливает грехи».
Его вопрос остался без ответа. Агнес вновь устремила взгляд на руку сына, окутанную золотистым сиянием. Болезненный цвет кожи сменился здоровым загаром, в отмершие мышцы на глазах возвращалась жизнь. Мальчик, сосредоточенно нахмурившись, уставился на свои пальцы, словно хотел взглядом заставить их пошевелиться.
Все! выдохнула Эсме и начала оседать на пол.
Крейн подхватил ее и уложил на кровать Люса. Агнес стиснула локоть мужа, но не двинулась с места, как будто неосторожное движение могло спугнуть птицу удачи, ненароком залетевшую в их окно. Люс вытянул руку, согнул пальцы. Сжал кулак.
И заплакал.
Эсме пришла в себя очень быстро и оглядела собравшихся вокруг людей. Поначалу у нее был сонный, смурной взгляд, и она явно не понимала, что делает в этой комнате, на чужой постели. Но постепенно силы и память к ней возвращались.
Ты в порядке? спросил магус, сидевший на корточках возле кровати.
Девушка кивнула. Джа-Джинни ясно видел по ее лицу: Эсме осознает, что из-за нее капитан выдал свою тайну, но для угрызений совести слишком устала. Кристобаль, сохранявший невозмутимый вид, помог ей встать.
Люс, которого обнимали родители, восторженно глядел на своих спасителей, но постепенно и он понял, что тишину, повисшую в комнате, иначе как напряженной назвать нельзя.
Капитан начал он и осекся.
Скодри и Крейн смотрели друг на друга, почти не мигая. Магус первым отвел взгляд. Он взял со спинки кровати свою куртку и небрежно перебросил ее через плечо.
Осмелюсь попросить, чтобы произошедшее в этой комнате осталось тайной, сказал он ровным голосом, будто речь шла о каком-то пустячном недоразумении. Хотя, конечно, вы вольны мне слова не давать.
Мы никому не скажем, быстро проговорила Агнес. Это останется тайной. Правда, Скодри?
Старый пират прищурился:
Из какого ты клана?
О Заступница! Крейн скривился. Какое это имеет значение?
КЛАН! зарычал Скодри. Назови свой клан!
Джа-Джинни машинально заслонил собой Эсме.
Я сам себе клан, бесстрастно ответил магус. Можешь орать сколько душе угодно, ты меня не испугаешь. Если ты не хочешь мирно разойтись, то пошли во двор и поговорим на том языке, который нам обоим известен.
Скодри не ответил. Невыносимо долго они сверлили друг друга взглядами, а потом старый пират отступил, увлекая за собой жену и сына. Магус склонил голову, изображая благодарность, улыбнулся Люсу и вышел из комнаты. Джа-Джинни и Эсме последовали за своим капитаном.
Уже на улице, далеко от дома Зубастого, Крейн вдруг замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Джа-Джинни замер, сжал запястье Эсме и вынудил ее отступить. Магус начал светиться. От него сыпались мелкие трескучие искры, их становилось все больше и больше. Тогда в таверне крылан понадеялся, что пробуждения первопламени не будет, но ошибся. Забытая мелодия, а потом выходка Эсме сыграли свою роль.
Мне надо уйти, хрипло проговорил Крейн, разглядывая свою искрящуюся руку. Я должен побыть один.
Не вопрос, капитан, сказал крылан, стараясь не выдать беспокойства. Я присмотрю за всем.
И магус растворился в темноте. Он обычно исчезал на сутки или чуть больше и появлялся потом из ниоткуда, угрюмый, немногословный и пропахший гарью. Случись такое в другом городе и при других обстоятельствах, Джа-Джинни не стал бы переживатьон привык. Но в Лейстесе их положение стало достаточно уязвимым. К примеру, что им делать, если завтра утром Скодри потребует, чтобы «Невеста ветра» убиралась прочь из Благодатной бухты?
Кажется, я все испортила, сказала Эсме очень тихо, явно не рассчитывая, что он услышит. Крылан пожал плечами, и она слегка вздрогнула. Я не могла по-другому. Они попросили.
Да, знаю, сказал Джа-Джинни и почувствовал, что вся злость на нее исчезла без следа. Она и впрямь не могла поступить иначе, таковы уж были целители: они сражались до последнего, даже если понимали, что шансы вылечить того, кто попросил о помощи, исчезающе малы. Они сражались, чего бы это ни стоило. Я тут вспомнил кое-что о вас, детях Светлой Эльги.