Профессор Гуэрини утверждал, что присланные вами медикаменты оказались неэффективными, потому он заказал новые, сказал царь, указывая на фарфоровую баночку, украшенную знаком солнечного круга.
Да, это символ гильдии из Новониколаевска, сказал Рудницкий.
Я даже не знаю, говорил ли он правду! взорвался царь. Я доверял ему! Если окажется, что ваши лекарства могли помочь Алексею
Не могли, рассеянно ответил алхимик. Они действительно не действовали. Те, которые Ваше Величество заказали у меня два года назад, добавил он. Я проверил. Между тем препараты, что я привез, начинают снимать отеки, несмотря на то что они хуже по качеству.
Почему хуже?
Немцы практически лишили нас возможности посещать анклав, поэтому сложно пополнить запасы первичной материи, а без этой субстанции создавать расширенные препараты практически невозможно. Правда, генерал Безелер выделил мне небольшое количество первичной материи, однако из-за спешки я должен был сократить определенные процедуры, и это привело к тому, что медикаменты имеют меньшую силу, чем если бы я потратил больше времени.
Однако они работают, в отличие от других, в том числе и заказанных профессором Гуэрини.
Именно. И это меня беспокоит.
Почему? Возможно, за два года они утратили свежесть? Или емкости, в которых они хранились, пропускали?
Ни в коем случае! Я проверяю такие вещи очень старательно. Ну и лекарства профессора оказались также неэффективными. Сложно предположить, чтобы и они высохли или были плохо упакованы.
И к каким выводам вы пришли?
Рудницкий беспомощно развел руками.
Даже не знаю, что об этом думать, признал он. Однако я рекомендовал бы Вашему Величеству внести некоторые изменения, если речь идет о заботе о цесаревиче.
Все, что вы скажете. Впервые за несколько месяцев я вижу улучшение в состоянии Алексея. Даже температура спала, сказал царь, нежно касаясь лба мальчика. А синьором Гуэрини я займусь лично, со злостью пообещал он.
Я не об этом говорил.
Тогда в чем дело?
По-моему мнению, профессор сделал все, что мог, чтобы вылечить сына Вашего Величества. Да, он совершил ошибку, но я уверен, что это больше не повторится. Однако я бы советовал, чтобы в комнате наследника престола всегда кто-то был. Помимо медицинского персонала, заявил Рудницкий, стараясь сдержать дрожь в голосе. Лучше кто-то из офицеров Конвоя. День и ночь
На лице царя не дрогнул ни один мускул, но то, что появилось в его глазах, было больше, чем гнев.
Вы считаете, это саботаж?
Я надеюсь, что нет и все это имеет естественное объяснение. Однако дополнительные меры предосторожности не помешают. Самое важноездоровье цесаревича.
Я не верю! Это какой-то абсурд!
Только дополнительная страховка
И как вы себе это представляете? Кому я мог бы доверить жизнь сына, коль вы сомневаетесь в преданности людей из моего ближайшего окружения?! Конвою? Это сотни солдат, среди которых я лично знаю лишь горстку.
Ваше Величество, я думаю, не сомневается в преданности генерала Самарина?
Я должен обидеть людей, которые без колебания отдали бы за меня свою жизнь, из-за сомнений польского алхимика?!
Решение за вами, Ваше Величество, я только выразил свое мнение.
Казалось, что царь снова уступит злости, однако он огромным усилием воли взял себя в руки, концентрируя внимание на поляке. Ощущение было не из приятных: в глазах монарха не было и капли тепла. Тишина душила и тяготила, Рудницкому показалось, что в комнате не хватает воздуха. Наконец царь пошевелился и устало потер виски.
Благодарю вас, заявил он сухим, официальным тоном. Если вы захотите покинуть дворец, прошу предупредить графа фон Шварца.
«Кажется, кому-то только что указали свое место, цинично подумал Рудницкий. Самое время навестить Марию Павловну, поскольку еще немногои меня посадят под домашний арест. Ну и надо предупредить Сашкукто знает, не навредит ли ему рекомендация «польского алхимика»
* * *
Рудницкий вышел из кареты и заплатил кучеру. Возможно, в Петербурге провели какие-то аресты, но на первый взгляд это было незаметно. По улицам, как и раньше, кружили экипажи, бежали электрические трамваи, иногда проезжал автомобиль. Только люди вели себя менее свободно, чем раньше. Зато стало больше трактиров, кабаков и ночных клубов. Ничего странного: война. Жители столицы жаждали развлечений и забвения.
Резиденция княгини Самариной находилась на Невском проспекте, недалеко от Аничкова моста. Дворец в стиле необарокко был украшен фигурами бородатых атлантов, а окна на первом этаже защищены мощными решетками, выкованными в виде фантастических узоров. Здание выделялось среди других даже на главной улице города, населенной элитой.
У входа его приветствовал пожилой лакей, которого он знал еще по Варшаве. Слуга сразу же проводил его к княгине. Похоже, Мария Павловна отдала соответствующие инструкции на случай его появления в Петербурге.
Олаф Арнольдович, представил его слуга, открыв двери в салон.
Алхимик с облегчением заметил, что пожилая княгиня находилась в хорошей форме: ее быстрые движения и естественный румянец на лице свидетельствовали, что она в полном порядке. Тут присутствовали еще две молодые, элегантно одетые дамы икак же иначеграф Самарин.
Тетушка, церемониально склонился Рудницкий. Дамы, господин граф.
Олаф, ты негодник! Я не видела тебя почти год!
Княгиня сорвалась с кресла и подбежала, чтобы обнять его. Генерал Самарин был менее эмоциональным и ограничился только пожатием руки и приятельским похлопыванием по плечу.
Надя Трубецкая и Люда фон Крис, Олаф Арнольдович Рудницкий, быстро представила хозяйка дома.
До того как они заняли свои места, служанка подала свежеиспеченное, еще теплое печенье и поставила еще одну кружку.
Сейчас сложно найти хороших слуг, но в доме Марии Павловны все, как всегда, на высшем уровне, заметила Надя Трубецкая.
Княгиня отклонила комплимент небрежным жестом, после чего налила алхимику чай.
Рассказывай! потребовала она, обращаясь к Рудницкому. Как у тебя дела? Надолго приехал? Ты, конечно же, должен остановиться у меня!
К сожалению, я уже поселился в Царском Селе. Вы же понимаете, тетя, что лучше, чтобы я находился поближе к наследнику престола, по крайней мере пока ему не станет легче.
Вы доктор? заинтересованно спросила Трубецкая.
Стройная шатенка с нежными, классическими чертами лица и бездонными темными глазами контрастировала со своей светловолосой подругой. Барышня фон Крис напоминала валькирию: волосы в оттенках приглушенного золота с примесью меди, зеленые глаза и гибкая, с округлыми женскими прелестями фигура, притягивающая мужские взгляды не меньше, чем Трубецкая. Судя по фамильярному представлению обеих барышенькнягиня использовала неполные именаи перепуганному лицу Самарина, Мария Павловна не без причины пригласила к себе этих красавиц
Рудницкий закусил губу, чтобы не рассмеяться.
В определенном смысле, ответил он. Прежде всего, я занимаюсь алхимией.
Как твой отель? спросила княгиня.
Не лучшим образом, признался Рудницкий. Половину заняли немцы, к тому же я поссорился с одной особой со связями Но все будет хорошо, быстро добавил он.
Рассказывай!
Но, тетушка, правда ничего важного. И ничего интересного.
Олаф Арнольдович!
Не знаю, как другие, но я охотно послушаю, в какие передряги впутался на этот раз великий магистр варшавской гильдии, неожиданно вмешалась Людмила фон Крис.
Алхимик едва не захлебнулся чаем: в голосе барышни фон Крис звучал неподдельный интерес.
Я сразу же вас узнала, пояснила девушка. После поединка с монсеньором Потуриным газеты разместили ваш портрет.
А, так это вы вылечили цесаревича и спасли Москву и Петербург! внезапно выкрикнула Трубецкая.
Это грубое преувеличение, запротестовал Рудницкий. Я только
Без преувеличений, перебил его Самарин. Олаф слишком скромен.
На губах генерала появилась язвительная ухмылка, похоже, офицер понял, что может перевести внимание барышень в сторону алхимика.
Мы ждем! подгоняла его Мария Павловна.
Рудницкий вздохнул и представил сильно урезанную версию случившегося.
Те символы, что там остались, задумчиво отозвался Самарин, как ты думаешь, они могут иметь боевое применение?
Сомневаюсь. Скорее медицинское.
Медицинское?
Больные часто неосознанно напрягают мышцы, что усложняет кровообращение. Такое расслабление могло бы им помочь. Побочные эффекты, о которых я говорил, проявляются исключительно при долговременном воздействии символов или звуков.
Думаешь, ты вернешь отель? заботливо спросила княгиня.
Конечно. У меня есть обещание генерала Безелера.
Дальнейший разговор прервала Трубецкая, демонстративно посмотрев на настенные часы.
Мне нужно возвращаться домой, заявила она. Иначе маман будет беспокоиться.
Девушка сердечно обняла Марию Павловну, после чего с явной неохотой направилась к выходу. Подгоняемый грозной гримасой княгини, Самарин сорвался с места.
Я отвезу вас, сказал он, хотя и без явного энтузиазма.
И я должна уходить, сказала с улыбкой Люда фон Крис. Моя карета, наверное, уже ждет.
К удивлению алхимика, Мария Павловна требовательным жестом приказала ему заняться второй барышней.
Вернешься на моей, она удобней, заявила княгиня не терпящим возражений тоном. Мой внук составит тебе компанию.
Лишь через минуту Рудницкий понял, что речь о нем.
Конечно, с удовольствием, заявил он, слишком ошеломленный, чтобы протестовать.
То, как назвала его княгиня, имело далекоидущие последствия, и не только для него. Алхимик допускал, что Самарин не будет в восторге от заявления своей двоюродной бабки. Одноэто неформальное упоминание о далеком родстве, часто аристократы сами не ориентировались в родственных связях, и совсем другоепубличное заявление, подтверждающее кровные узы с «польским алхимиком». Нужно будет это прояснить, решил Рудницкий. В данную минуту у него были другие проблемы: барышня Людмила оперлась на его руку, демонстрируя глубокое декольте, а аромат парфюма и источающее тепло девичье тело не способствовали серьезным размышлениям.
Роскошная, но предназначенная исключительно для двоих карета княгини заставила их занять места рядом друг с другом, что смущало алхимика, но, как оказалось, в наименьшей мере волновало барышню фон Крис. Девушка назвала кучеру адрес, после чего в легкой, шутливой манере начала рассказывать о себе и своей семье. Рудницкий старался следить за ходом ее рассказа, постоянно отвлекаясь на какой-нибудь жест или случайное касание прекрасной попутчицы. Алхимик не считался знатоком женщин, однако было очевидно, что по каким-то причинам барышня Людмила решила ему доказать, что не только умна, но и одарена другими достоинствами Только почему? Рудницкий сомневался, что причиной было упоминание о его родствепусть и неблизком! со старой княгиней. Людмила фон Крис явно принадлежала к сливкам общества Петербурга, иначе не попала бы в дом к известной своим снобизмом даже при царском дворе Марии Павловны, а аристократия не водилась бы с обычным, хотя и искусным в своем ремесле алхимиком. «И эту загадку нужно разгадать, подумал Рудницкий. Позже»
* * *
Алхимик откупорил очередную бутылочку из темного стекла, набрал на палец коричневой мази и намазал запястье. Очередная неудача, нулевой эффект. Он не ощутил на коже никакого холода или покалывания, даже характерного запахамазь была неэффективной.
Я, конечно, не проверял все бутылочки, оправдывался Гуэрини. Их же целая сотня! Но я не нашел ни одной с активным препаратом. Поэтому заказал лекарства в той гильдии как ее там?
«Солнечный свет», подсказал Рудницкий.
Название Новониколаевской гильдии связано с загадочным алхимическим трактатом шестнадцатого века под названием Splendor Solis.
А, точно! «Солнечный свет». Мне рекомендовали их как заслуживающих доверия, а через неделю после того как я получил заказанные препараты, все спагирические медикаменты перестали действовать!
Вы держали их в этом месте?
Итальянец кивнул.
Помещение закрывается на ключ и находится в том самом крыле, что и царские апартаменты, пояснил он. Сюда имеют доступ только доверенные лица императора.
Не считая слуг и охраны, мрачно сказал Рудницкий.
Это уже не в моей компетенции. И не в вашей, dottore, заметил Гуэрини. Я безмерно вам благодарен за то, что вы вступились за меня перед Его Величеством, однако считаю, что вы не правы. Саботаж? Исключено! Вот посмотрите, все средства безопасности в идеальном состоянии.
Алхимик подтвердил это нечленораздельным мычанием. Каждая из сотни стеклянных емкостей была запечатана и защищена символом гильдии или алхимика, который создал лекарство. Даже если бы гипотетический злодей смог справиться с печатями, это заняло бы много часов. К тому же это помещение днем и ночью охраняли солдаты царской гвардии. Да и лекарства не были отравлены: тесты не выявили присутствия никаких посторонних субстанций. Медикаменты просто не работали.
Безумие! вздохнул Рудницкий. У вас есть какая-нибудь гипотеза, профессор?
К сожалению, нет. Почти все лекарстваэто спагирические препараты, я не специалист в этом, признался Гуэрини, пожав плечами. Если бы речь шла об обычных лекарствах, я бы подумал, что они испортились. Хотя, может, и тут
Исключено! оборвал его Рудницкий. Для изготовления большинства из них использовалась первичная материя, а это гарантия почти вечного хранения. Они не могли испортиться через год или два. Это невозможно! К тому же, как вы сами заметили, некоторые утратили эффективность уже через неделю.
В этом действительно есть что-то странное, согласился с ним итальянец. Если бы еще один или два препарата, ну пусть десять от конкретного поставщика, но десятки или сотни, изготовленные разными алхимиками? К тому же большинство неактивных препаратов вашего производства. Но привезенные вами лекарства действуют. И только они
Рудницкий окинул собеседника пристальным взглядом, но непохоже было, что Гуэрини хотел его в чем-то обвинить, доктор просто размышлял вслух.
Но и те лекарства, что я заказал, сначала помогали цесаревичу, продолжал размышлять итальянец. Только позднее их эффективность начала уменьшаться.
Постепенно или со дня на день? быстро спросил алхимик.
Кажется, постепенно, задумчиво ответил Гуэрини. Через два-три дня здоровье наследника престола улучшалось на глазах, потом становилось хуже, и, наконец, медикаменты переставали действовать. И так по кругу, когда я покупал новые.
Вы точно все лекарства держали в этом помещении? повторил Рудницкий.
Точно. Часть находилась в комнате больного, чтобы были под рукой.
И они тоже переставали работать?
К сожалению. Ну как? Мы закончили инвентаризацию? Если бы вы сказали, что искать, то пошло бы быстрей, предложил Гуэрини.
Достаточно нанести каплю препарата на кожу. Мазь действует как обезболивающая и сужающая сосуды, потому она должна вызывать легкое онемение и ощущение холода, пояснил Рудницкий.
Итальянец закатал рукав и нанес мазь на внутреннюю часть предплечья.
Я ничего не чувствую, сказал он. В этом месте кожа чувствительней, чем на запястье, пояснил он, видя вопросительный взгляд алхимика.
Я не думаю, что мы найдем хотя бы один хороший препарат, но должны проверить все, устало ответил Рудницкий. Я обещал это Его Величеству.
Итальянец ответил полным покорности жестом. Они молча продолжили работу. Звенело стекло, а на полу росла куча небрежно брошенных ампул и бутылочек. Во всех была только неэффективная мазь в разных оттенках зеленого и коричневого.
* * *
Струя горячей воды смывала с него усталостьинвентаризация заняла почти четыре часавместе с засохшими остатками мазей и эликсиров. Алхимик прикрыл глаза и позволил себе минуту релакса. Наконец он неохотно закрутил богато декорированные краны. Комнату заполнили клубы пара, поэтому Рудницкий на ощупь потянулся за полотенцем. Неожиданно в ванную комнату хлынула волна холодного воздуха, и в дверях появился Самарин.
Что опять?! рявкнул алхимик. Можешь дать мне спокойно помыться?
Самарин молча кинул ему халат, после чего отправился в салон. Рудницкий нехотя последовал за ним.