Когда-то все было именно так
Но не сейчас, когда настали столь тяжелые для мира Ториана дни.
Едва заметная дорожка, протоптанная в траве, через несколько футов сворачивала на запад, и Сорах, ничуть не колеблясь, сошел с нее и двинулся далее по прямой, ступая ногами обутыми в неброские сапоги по зеленой пахнущей свежестью траве, на которой еще не успела засохнуть утренняя роса.
Все, что было возможным сделать на данный моментбыло сделано.
Ему достаточно ловко удалось обойти заставу, выставленную на рубеже Бешгара и оставить в дураках не только стражу, но и магов хваленного Арканума, которые даже не повели головой.
После того как Империю одолела невиданная доселе заразаЧерная смерть, пожирающая все живое, словно проголодавшийся путник за столом, Император Нравон издал указ о запрете внутренних перемещений во избежание смут. Мера была направлена и на то, чтобы избежать распространения заразы в тех частях Империи, в которых Чума еще не дала о себе знать с полным размахом.
Такие земли в основном лежали в угодьях вольных феодалов разношерстной знати на северо-востоке. Там Черная смерть только собирала свой первый кровавый урожай.
Гильдии магов Арканума, бросившие свои основные резервы на борьбу с недугом, привлекали к изготовлению и наложению заклятий-эликсиров даже подмастерий, едва умевших черпать энергию из основного потока Сил. При этом маги не успевали помочь отведенным с линии фронта и развернувшимся внутри Империи второй, пятой и девятой кавалерийским баталиям. Кавалеристы вместе со стражей городов и сел как раз воплощали в жизнь приказ Императора Нравона по запрету на перемещения внутри Империи.
Однако Сорах прекрасно понимал, что, несмотря на все внешние неурядицы и смуты, Арканум оставался все также силен и опасен. Придворные гильдии Огня, Земли, Воздуха и Воды ни на секунду не ослабляли натяжение магических нитей внутри Империи.
Понимали это и в пятой гильдии Торианской Империигильдии Пространства, когда продумывали, как можно сделать так, чтобы Сорах мог вырваться на юг без подозрений, отведя от себя взор ненужных соглядатаев, будь то маги или обычные рыцари, стоящие на службе Императора Нравона.
Продумывали и придумали, а Сорах осуществил план.
Немного болела голова, и ныл бок, но молодой маг понимал, что вынужденное сотворение заклинания обратимости смерти со всего лишь второй ступенью защитыстоили того.
Он черпал Силу на заклятье из
ТОРСИОННЫХ ПОЛЕЙ!
Можно сказать ему еще повезло, что последствия оказались столь незначительны. Сорах до сих пор удивлялся самому себе и тому, как быстро удалось сотворить заклинание обратимости, не задев при этом основной нерв магических сообщений Арканума.
Ведь если кто-нибудь из магистров той же гильдии Воздуха или Огня пронюхает, что на их территории ворожит маг Пространствапришлось бы начинать ненужный диалог. Ненужный никому, кроме Собрания Арканума, который, конечно, всегда и везде искал свои собственные выгоды и интересы.
Кроме того, сразу начались бы задаваться и ненужные вопросы, на которые Аркануму ответа не следует знать в принципе.
В последнее время эти проныры из четырех придворных гильдий, кажется, стали догадываться, зачем была создана гильдия магистра Некреуса
Но для того он и черпал Силу из Торсионных полейтого пространства, которое обычные маги Арканума не использовали вовсе, считая его бесперспективным источником.
Однако стоило быть осторожнейсотворенное заклятье могло возмутить привычное для чародеев Арканума магическое поле Силы.
Поэтому Сорах ставил два уровня защиты, несмотря на то, что Торсионная магия по своей сути была слабее иных магических субстанций и не имела такого отката в пространстве, который смогли бы ощутить члены стихийных гильдий.
Он остался незамеченным, перейдя границу беглецом, и специально попался на глаза местной страже, чтобы разыграть ту самую сценку с убийством.
Не существуя для Арканума магически, как субстанцияон перестал существовать и как человек.
Теперь бояться нечего. Поэтому Сорах уверенно шел вперед, изредка накладывая заклятия поиска и первых ступеней контрмаскировки.
* * *
День прошел на удивление спокойно. Несколько раз заклинание поиска, умело сплетенное Сорахом, оповещало о хищниках, затаившихся в близлежащей чаще. Но он считал лишней тратой времени никому ненужные схватки да хоть с теми же прятавшимися в тени кровососами, которые так ценились еще на первых курсах университета, когда молодые маги, все как один, пытались доказать друг другу, а также самим себе и своим наставникам познания в боевой магии. Теперь он предпочитал ставить заклинания отвода и беречь силы. Такие схватки могли привлечь к его персоне и ненужное внимание, что было бы непозволительной роскошью сейчас.
Сорах уже давно привык, что в Ториане никому нельзя прощать ошибок, потому что любую твою ошибку никогда не простят тебе. И самое главное: знать цену каждой ошибки, и знать, что может последовать за каждым твоим решением. То, что может сейчас казаться мелочным и на первый взгляд не имеющим перспективвсегда является лишь началом длинной цепи последующих событий, сворачивающейся в огромный ком, который уже не будет никаких сил расплести.
Так говорили мудрецы гильдии Пространства, считающие, что случайностей не бывает, и каждое решение имеет свое продолжение в дальнейшем, и все потому, что весь Ториан, связанный Торсионными полями, тонким магическим пространством Силы, покамест входит в выдвинутую ими теорию обратной связи.
Сорах слабо разбирался в теоретике старейших мудрецов гильдии, но не верить в их заключения, обильно подкрепленные годами опытов и рассуждений, не было смысла. Да и не хотелось вовсе.
Все, что хотелось сейчасразвести небольшой костер и согреться.
Солнце, еще недавно ярко светившее с небес, давно скрылось, напоминая Сораху, что в этой части Ториана даже поздней весной бывают прохладные вечера.
Ноги натружено гудели, а тело пронзала усталость. Но, не смотря на это, Сорах решил не использовать магию, он сам собрал охапку хвороста в округе, из которого затем и развел небольшой костерчик. Для этого все же пришлось использовать заклинание, потому что никакого другого инструмента под рукой просто не было, а возиться и придумывать какие-то изощрения по типу трения палок друг о другасовершенно не хотелось. Так он только потерял бы силу и время, и где гарантия, что развел бы при этом костер?
Согревшись, он достал из правого кармана своего кафтана собранные еще днем грибы. Пару подосиновиков и еще несколько не менее аппетитных грибов размером с ладонь, названия которых Сорах не знал, но, просветив примитивным заклятием, требующим лишь сосредоточения мысли, удостоверился в том, что грибы съедобны. Из другого кармана показалась горстка ягод земляники, немного помятых во время путешествия.
Хотелось есть, и Сорах, усевшись поудобнее, нанизал грибы на первую попавшуюся ветку и протянул ее к костру. Другой рукой он брал ягоды земляники и клал себе в рот, посматривая по сторонам и предусмотрительно поставив на свой мини-лагерь заклинание отвода глаз.
В этом лесу водилось много хищников. Приближалась ночьпора тех же кровососов, правда, они готовы были напасть еще днем, но ночьюгораздо вероятней, поэтому лучше было предостеречься. А вдруг встретишь кого похуже, чем эта кровососущая дрянь?
Земляника буквально таяла во рту. Он доел последние ягоды и, не дожидаясь пока остынут грибы, поглотал их один за другим. В животе приятно заурчало. Он не ел больше суток, и небольшая порция ягод и грибов несомненно должна была придать сил.
Догорали последние угольки в костру.
Ну что же? Сорах огляделся по сторонам и для пущей уверенности пустил в ход пару заклятий поиска, используя тройную степень контрзащиты и отвод глаз с маскировкой.
Теперь, когда он далеко от границ Империи, магистры могли удостовериться, что Аркануму не перехватить посланца гильдии Пространства.
Сорах поднялся на ноги и, продолжая оглядываться по сторонам, выпустил небольшой фаербол в землю под ногами. На месте удара образовался выжженный круг на удивление правильной геометрической формы.
Он вытянул руки ладонями вниз перед собой.
Большие пальцы медленно коснулись ладоней.
Глаза мага, словно у человека, который пребывал в экстазе, закатились.
С губ сорвался чуть различимый шепот, больше похожий на неровное дыхание.
Могло показаться, что Сорах готовиться к предметной волшбе, магии амулетов, артефактов, трав и прочего, что использовали гномы в своих обрядах. Однако неожиданно с кончиков рук Сораха сорвались едва заметные потоки чистой Силы. На земле, где покоился выжженный фаерболом круг, начали появляться тонкие правильные линии, вырисовывавшие пентограмму. Эти линии сменились не менее тонкими ломанными кривыми, разбросанными уже под гексаграммой под разными углами.
Маг продолжал шептать, его глазное яблоко, казалось, перевернулось наизнанку, но луч, срывающийся с кончиков пальцев, делал свое дело. На лбу Сораха выступили холодные капли пота. Внутри круга вырисовывались различные пента- и гексаграммы.
Наконец поток Силы иссяк, но рисунок, оставленный на земле, продолжал светиться.
Сорах медленно потянулся к кинжалу, висевшему на поясе. Тому самому кинжалу, которым побрезговал Аур и на который не обратили внимания стражники капитана Ордона. Он вытащил грубое оружие, сталь которого блеснула в свете луны, и выверенным движением, полоснул себя по запястью. На круг под ногами хлестнула кровь. Кинжал выпал из рук, и Сорах, гулко выдохнув, рухнул наземь. Грудь, словно тисками, сжала боль. Круг, почувствовав кровь мага, вдруг вспыхнул, но уже какое-то мгновение спустя также резко и погас, оставив после себя выжженный котлован глубиной в локоть.
На самом дне, неприметно для глаза, лежал свернутый и обитый печатью сверток.
Глава 3
Легкогруженая повозка отряда гномов, запряженная тремя гнедыми лошадьми, во главе с Тундой лихо мчалась по узкой разбитой дороге, надежно спрятанной в глубине скал, что к востоку от Драконьей гряды.
Тунда примерно прикинул в голове, что время катится к полуночи, и сейчас никак не меньше одиннадцати часов вечера.
Несмотря на то, что слухи так упорно витавшие в гномьих пещерах о его способностях к людской волшбе оказались далеко не преувеличенными, и он действительно мог на ходу плести кое-какие заклятья, не пользуясь при этом начертательной графикой или амулетами, сейчас на полу повозки можно было увидеть небольшой магический чертеж. Правильной формы пятиконечная звезда, несколько рун, на которых лежали корешки растений и прочие вещи, весьма затейливые и столь же, на первый взгляд, бесполезные, но только не у гномов с их предметной волшбой.
Тунда то и дело косился на свой рисунок и поправлял корешки, норовящие сползти со светящихся рун.
Заклинание должно было работать без всяких сбоев, и гном должен был точно знать, где они сейчас едут, не сбились ли с пути, и не стоит ли подогнать лошадей. Благо, в мешочке, крепко привязанном к поясу, звенели несколько чудо-пузырьков с отменным зельем. Дай такое понюхать лошадям, и те могли бежать, стаптывая подковы, день и ночь напролет без воды, еды и сна.
За зельем Неутомимости ему пришлось в свое время специально сходить к одному старому гоблину-чародею, который варил подобные штуки, аж в Северные пустоши. Гоблин был отшельником и просто так отдавать зелье или раскрывать его секрет за те же золотые или самоцветы не захотел. Старик совершил ошибку, проглотив нектар Жизни, не позволивший ему умереть быстро и без мук. Тунде тогда пришлось долго уговаривать наглеца, несмотря на то, что он пытал гоблина огнем и кислотой. Бедолага не сдался и тогда, когда гном вспорол ему кишки и хотел, было, заставить проглотить свое сердце по кускам, умерев в горьких муках. Секрет зелья Неутомимости старик так и не выдал, решив, что он стоит смерти. И пусть, даже сваренное руками самого гнома на основе полученных у старого проныры образцовзелье ни разу не подвело Тунду.
За сегодня отряд сделал двойной переход, и гном думал заночевать прямо в повозке, не разбивая на ночь лагерь. Для поддержания такой скорости движения он просто решил оставить защитную руну и охрану в лице одного из бойцов, чтобы к утру быть на границе пустоши, если равняться по северу и окраинам Местальэ.
Он улыбнулся. Оказывается, не так уж и плохо иметь с собой несколько человек про запас. Необязательно все делать самому.
Он покосился на рыжебородого здоровяка Верму, сидевшего за вожжами. Тот сказал, что его любимое делобить врагов молотом, так чтобы у тех черепа лопались, словно дыни! Забавный
Не было бы, например, этого малогои ему приходилось бы каждый раз останавливаться, чтобы поправлять заклинание Поиска пути. Или расходовать силы, чтобы сплести чары Навигации для лошадок, а такможно закрыть этот вопрос.
А Кирква следовало поставить в сторожа на ночь. Этот гном казался бдительным и цепким, он внимательно наблюдал за дорогой и за тем, что происходило вокруг.
Булдуксамый лучший вариант в оруженосцы. Этот гном, похоже, отлично разбирался во всех премудростях походной жизни. Хотя его топор добротной гномьей ковкиизлюбленное оружие гномьего хидраконечно, был далеко не самым лучшим оружием из того, с чем можно было идти в поход. На нем не было никаких чар, сам он не имел баланса и казался чересчур тяжелым. Ну, помахаешь ты им сдуру, пробьешь доспех в бою при штурме, конечно, не любой
А что будет, если попадется магический щит?
Такая же беда, впрочем, была и с оружием остальных гномов.
Тунде оставалось лишь, поглаживая свой кулон на бороде, недовольно качать головой. Впрочем, даже невооруженным глазом гном видел в этих ребятах какую-то
Грацию, что ли.
Может и оружие они не хотели менять по старой доброй привычке?
Сам Тунда давно ходил со своим адамантиновым топором, несмотря на то, что у него были варианты взять кое что и получше, чем старый потрепанный инструмент смерти. Но как говориться: что естьто есть, а к остальному душа не лежит. Ведь как этот топор свистит в воздухе, когда ложится по руке!
Так может быть и у этих ребят на то старая привычка? Как легли топор или булава в рукутак и не хотят ее покидать.
И откуда импусть и говорит этот старый идиот Гакхар, что лучшим бойцам Янтарных рудниковзнать, что такое, к примеру, бой с гарпией или с какими монстрами похуже: мантикорой или минотавром? Они же, наверняка, только с орками, троглодитами своими подземными да людьми дрались. Может где кобольды с троллями и ограми попадались. Ну гоблины тамна крайний случай. Где же они в пещерах своих возьмут того же единорога да циклопа? Поэтому и думают, что оружие старого доброго хидра есть лучший способ выжить в походе.
Тунда вздохнул: «Вырядились, как на парад, будто на войну идем, строем», подумал он, а за этим последовала длинная тирада из бранных слов.
Но как не крути, а бойцы былиего, инадо отдать должное советникам Царягномы действительно подобрались один лучше другого. Проблема только в том, что эти ребята не имели совершенно никакого опыта в деле, которое им предстояло провернуть.
Тунда уставился на гнома, молча смотревшего в одну точку у себя под ногами. С ним он еще не успел познакомиться и сейчас собирался наверстать упущенное. Несмотря на то, что обычно гномов отличала природная полнота, этот представитель подземной расы был жилист и представлял собой сплошной комок мышц. Всем другим видам брони он предпочел: панцирь на груди, тяжелый шлем с забралом, двойную кольчугу и, чем-то напоминающие тундовские, рукавицы и сапоги. Наряд совсем не подходящий для гнома, бившегося в рядах хидра. Похоже, как и сам Тунда, этот гном был из наемников. Интересно.
Тунда прокашлялся:
Представься! Зовут как, чем машешь, откуда взялся?
Гном, поняв, что обращаются к нему, поднял глаза:
Зовут меня Эгорд. Машу чем есть, вот кувалду прихватил сюда, да кинжальчик, он хлопнул по левому сапогу. А взялся оттуда, откуда и все, из пещер, наемником промышляю, гном пожал плечами.
Тунда кивнул. Парень деловитый. Пригодится в пути.
Раз уже советники приставили всех ихот него теперь требуется выжать из бойцов максимум их возможностей. И деньги окупить, которые заплатили, и себе разгрузку дать в пути.
Может быть, прав был в чем-то Гакхар, когда говорил о том, что следует беречь силы, пока дело не коснется главного?
Впереди их ожидал долгий путь. Тунда рассчитывал, что имея зелье Неутомимости и скача во весь опор днем и ночью, не делая никаких перевалов для отдыха и не разбивая лагерей, он со своим небольшим отрядом окажется на месте, в пункте назначения, примерно, через неделю. Если, конечно, по пути их не будут ожидать какие-либо сюрпризы. Но на каждый неприятный сюрприз или ход противника у гнома про запас всегда имелся свой аргумент.