Я даже застонал. Опятьпо кругу!
Мне вообще никто никогда не помогал, горестно возвестила Пламя. Только Дед и ты. Дед мне вот что подарил.
И девочка полезла за шиворот своего платья. Ввиду отсутствия груди платье у неё было глухоепока нечего выставлять на прилавок, только-только начали завязываться у неё первичные половые признаки. И говорила при этом:
А ты мне подсказал, где я ошибаюсь. А как ты мне можешь подсказывать, если я твоей Силы не чувствую?
И что я ей отвечу? Что сам не знаю? Вот потому и пожимаю плечами. А девочка в это время достаёт подвеску, на которой болтается кулончик с красным кристаллом и какой-то амулет. Девочка назвала амулет «Посмертием». На людях Лилии я уже видел такие. И даже видел следы их срабатывания.
А вот кристалл меня заинтересовал. Он был отличен по природе своей от прочих кристаллов. И по ощущениям больше был похож на саму девочку. Ну, как я её вижусгусток биоэнергетических потоков. Только девочка, маги, людиживые, колышутся, ритмично «дышат», пульсируют. А кристаллзастыл. Кристаллизовавшийся сгусток биоэнергетики. Только пустой.
«Плохо, что онпустой, передаю я девочке. Он от этого страдает, болеет. Разрушается».
Да, знаю. Кивает Пламя. Но я пока не умею сливать Силу в накопитель. А Дед говорил, чтобы никому его не показывала.
«И ты его показала мне. Первому встречному-поперечному, отмеченному меткой Тьмы», усмехаюсь я.
Девочка убрала подвески, прибрала ворот платья.
Я тебе верю, насупилась она. Тыхороший.
Ох, дитя, дитя! Сиротинушка! Верит она!
«Вон у того, с палкой, такой же есть», передаю я Пламени.
Сильный маг Воздуха, с завистью говорит девочка, настолько сильный, что я не могу оценить его Силу.
Девочка мне рассказывает, что имеются несколько градаций магов. Одарённыйэто такое же недоразумение, как и сама девочка: способностиесть, навыковнет. Маг, что вроде и маг, но почти ничего не умеющий, и Сила его мала. Потом идётмаг. Уже без всяких «вроде». Что уже выучен и кое на что способный. Шарахнуть молнией или вызвать плевок перегретой плазмы. Или воду в котле подогреть. Тоженеплохо. Следующая градациябоевой маг. Ну тут и по названию яснобоец. Заплюёт плазмой или молниями. Или ещё что. Девочка пока других проявлений повышенных способностей психики магов не видела. Следоммастер-маг. И тут пояснения не требуются. Дальше идут мастера боевой магии. Илимагистры. Это по шкале университета, всеми дружно высмеиваемой. Магистр, кроме приличного объёма Силы, должен владеть как минимум парой школ магии.
А дальше пошёл рассказ про спектр магии, школы, магические течения и их сочетания. В теории магии девочку поднатаскали в школе, которую она закончила. Мне непонятно было, почему теорию заставили зазубрить, а практику ей не поставили. Закончила школу магии, а не смогла защитить себя. Что, спрашивается, толку от всей этой теории, что толку от такой школы? Зачем она нужна?
Ещё деталь: видеть Силу могут только одарённые. Причём маг оценить уровень Силы другого мага может только в пределах кратности своей Силы. То есть маг может видеть мастера и одарённого, но уже не может оценить боевого мастера, тем болеемагистра. Увидеть Дар, его цветможет, а вот мощь мага взвеситьнет.
И есть ещё одна градация маговповелители. Но девочке про этих магов ничего не говорили, кроме общих сплетен, типа увидишьбеги!
Дед был, наверное, повелитель, вздыхает Пламя. Я его Силы вообще не видела. Будто он и не маг вовсе.
«Может, так и было?» пожимаю плечами я.
Он завалил старшего лича и демонов Зелёной Башне! Бездари так не могут.
«Всяко бывает! опять пожимаю я плечами. И в пустыне человек может захлебнуться».
Дед был хороший, опять завела старую песню Пламя. Его все любили. Он такие вкусные пироги нам принёс с севера. Его Спасёна сразу полюбила. И мать господина Вила. И его сестра. И даже госпожа Лила. Хотя сейчас, если при ней упомянуть Деда, выпорет.
«От любви до ненавистиодин шаг? Или так сильно любила? Та-ак! А ты откуда всё это знаешь?»
А что тут не знать? У всех этих баб после Деда детки народились. И все друг на друга похожи. Вон, посмотри. Разве этот сын госпожи на меня похож?
«А при чём тут ты?»
Мой отец, ну по крови, Светогор Медный Властитель. Потому я и одарённая к Огню и рыжая. А Дед был высокий, как башня дозорная, и седой. Потому хозяйка и назвала его Северной Башней. И все детив него, светло-русые. И рослые. И светловолосые.
От всех этих перегибов и перехлёстов семейных отношений заклинило меня. Муж Лилы обрюхатил родственницу этого легендарного Деда, а сам Дедвообще, похоже, покрыл всё, что двигалось. А что не двигалосьрастолкал и покрыл.
Госпожа меня не любит. Ведь явыродок её мужа.
«И везёт тебя учиться», добавил я.
А у неё выбора нет. Магов у нас не стало. Пожала плечами Пламя. Магов много не бывает.
Девочка вздохнула:
И Деда ненавидит.
Я прислушался к эмоциям женщины.
«Себя она ненавидит, пояснил я девочке, себя. За то, что полюбила твоего Деда. Одно делоразделить постель, что они с её мужем неверностью почти и не считали, а другоеразделить сердце и душу. Считает, что этим обрекла своего тоже любимого мужана смерть. Изменой, неверностью. Потерей своего оберега своей любви над ним. Считает, что её муж искал смерти, не в силах простить ей измену своей любви. Считает, что он слишком любил её, чтобы просто выпороть, изгнать за неверность, но и простить не в силах был. И он потому искал смерти. Инашёл. Ибо любовь её не оберегала его уже. Вот за что она ненавидит себя. И Деда, которого считает виновным в своей любви к нему. И ребёнка этого любит как своего сына, а ненавидиткак плод неверности своей, как семя твоего Деда. Как живой укор себе. Хм Как сложно всё у вас, баб!»
Девочка рыдала. Долго. Несколько часов. То затихая, то, вспомнив что-тоопять навзрыд. Тут я и понял, что душа женскаяжидкая, слезливая. Жалостливая.
Глава 4
А так, в целом, ничего не происходило. Дорога была пуста в оба конца этой марсианской пустыни. Три кучки нашего отряда не общались между собой. Твари и нежить нас не беспокоили. Подозреваю, через ощущения Мертвяка, что твари просто боялись Силы магов и их уверенности в себе, а нежить я загодя разгонял. Поднапрягся, поднатужился, научился. Кто их, магов, знает? Вычислят меня через эти ходячие наборы костей. Я ведь только делал вид, что не слушаю Пламя. Так что мои удивляющие меня самого выкрутасы тут всеми воспринимаются исключительно негативно. Всё этоТьма. А Тьму ониуничтожают. Потомуна хер, ибоне хер!
На закате догнали остальных, что встали лагерем у развалин какого-то здания, похожего на остатки какой-то обширной башни. Башня эта несла следы частых стоянок. Видимо, Краснозвёздныене одни такие хитрые.
Разговоры у костра как-то не клеились. Народ был скован, зажат. Слишком разные люди собрались. Бойцам звездатым с нами обсуждать было просто нечего. Меж собой при насне к чему. Лилия при них вела себя с остальными, то есть с нами, надменно. Подозреваю, что согласно «Кодексу деловой, корпоративной этики». Пламени при взрослых рот вообще открывать не положено. Ну и я тот ещё говорун.
Боец так и не пришёл в себя. Подозреваю, что он давно бы уже умер, если бы я его отпустил. Только вот беда в том, что я не хотел его смерти, а вот вылечить егобыл не в силах. Так бедолага и завис между жизнью и смертью. Только после него перевязывались сами. Пламя, по моей просьбе, перевязывала меня. В стороночке. Не хотел светить конвоирам, что рубцевание моих ран происходит не так, как у остальных. На их фонеещё более разительно. Всякая мелочь совсем зажила. Потому завязываем эти места со следами ран старыми, бурыми бинтами.
Потому и Пламя мне помогает, что рожденатайно, по секрету, с семенем и молоком впитав скрытность, ставшую её второй натурой. Это с виду она болтушка. Но ушки у девочкина макушке. А язык, что мелет без устали, мелет только всякий мусор, важное у неё из головы не выпадает, в рот и на язык не попадает. Девочке не надо ничего объяснять. Для неё всё, что со мной происходит, нормально, по-свойски, а сор из избы девочка на люди не выносит. Даже не задумываясь. Врождённый конспиролог. Во как меня заносит! Какие слова из пробитой головы выпадают!
С малышом тоже решил не экспериментировать. Ну их, магов! С их незадокументированными возможностями! Заунылым подвыванием, типа колыбельной, усыпил пригревшуюся у меня под боком девочку, погрузил себя в особое состояние внутреннего созерцания, стал разбираться с доставшимся мне телом. И если с самим телом-то я ничего особо и не смог придумать, то вот с повреждённым и неразвитым мозгоммог. Что именно, как именно, а тем болееоткуда я всё это умел, не знаяи не задумывался, чтобы грусти-тоски на себя не нагонять.
Потому утренний свет встретил с чувством торжестванеконтролируемое слюноотделение, сильно меня бесящее, стало менее раздражающим. Почти совсем прекратилось. Если не смотреть на Лилию. Её женственное естество, её тело, его чистота, жизнедающая сила её чреслсводили с ума. И текло по подбородку. Потому ушёл в сторонку, пока она малыша кормила. Малыш уже вполне себе. Если судить по весу и месяцам от рождения. Но до сих порпри сиське. Ничего, малыш! Недолго тебе блукать впотьмах осталось!
Поснедали. За завтраком опять отметил для себя, что человеком я лишь выгляжу. Еда была какой-то пресной. Не несла насыщения. Вчера думалпройдёт. Не рассосалось. А вот кровь и жизненная сила моих спутников стала более манящей. И я понял, что та сила, которую я выпил из отморозков, заканчивается. И это породило страх: а не сойду ли я с ума, как Мерзость, не брошусь ли я на них, чтобы забрать их жизнь? Чтобы продлить свою. Что я за чудовище?
Самому страшно!
Вот с такими мрачными переживаниями и выступили в путь-дорогу. В прежнем порядке. Пятёрка бойцов, в центреобоз, потомя с Пламенем. А замыкал всёМертвяк, ночью убивший кого-то и подкрепившийся силой жертвы. Хорошо хоть жертва однозначно была неразумной. Какой-то вид тупой твари, которой не хватило ума сбежать от воняющего трупом Мертвяка.
Ближе к полуденному светилостоянию бойцы рассыпались, погнались за кем-то. Развлекаются. Убили какую-то тварь. И даже частично выпотрошили.
Видя, что впереди что-то происходит, Пад сбавил ход, а мы с девочкойприбавили хода. Потому к месту убийства животного подошли вместе. Пад спрыгнул, поставил повозку «на ручник», стреножив коней и застопорив колёса, побежал к трупу. Ну и остальные, ходячиетоже. Лилияс ребёнком. Мальчик спал. Щёчки порозовелихорошо.
Бойцы обрабатывали взятые с туши трофеи, готовили их к транспортировке. Пад, осмотрев тело, разочарованно махнул рукойвсё сколь-нибудь ценное было взято Красной Звездой.
Немой, прибери тело, попросил Пад.
Видя, как я нахмурился, Пад смотрит на хозяйку Лилия кивает. Всё же соображалова мне катастрофически не хватает. Мозги мои, что брюшной жир этой тваритрепещущий студень. Красная Звезда же однозначно определила, что тел на месте нападения на отряд Лилии не было. А куда они делись?
Достаю штык, вонзаю его в тело. Смотрю, как осыпается прах. Тело свежее, тёплое, даже кровь не свернулась ещё. Хорошая порция Силы пришла в меня. Не так, конечно, как с живого, выпитого самим, новсё же! А чтобы приход Силы был незаметен, сделал невозмутимый вид. Не знаюкого я обманываю? Пламя же говорит, что маги видят течение Силы.
Но лица бойцов удовлетворённые, любопытные. Нет ни злобы, нет и торжества. Попросили, именнопопросили посмотреть штык, причём из моих рук. Сами побоялись его в руки взять.
Какая Сила Смерти! воскликнул один из них, с самым мощным биением Силы. И Разрушения! Откуда у вас этот клинок?
Рассказать? Ха-ха! В том-то и делопожимаю плечами. Показываю на свою портупею, на ножны штыка, потом на то место головы, где остался след от раны.
Что ж, кивает маг, это многое объясняет. Властительница Красной Горы, вам благоволят боги. По крайней мере Матерь Жизни и Смертиточно. Вы приняли этого человека за благородного воина, мы не стали вас переубеждать. Мы допрашивали нескольких разбойников. Перед их смертью. Все они показали, что накануне нападения на вас их главарь убил местного слабоумного выродка. И все они утверждали, что Повелитель Нежити поднялся именно из этого дурачка, выблюдка. Но сейчас мы видим, что дело только на первый взгляд было так. А на самом деле этот ваш спасительпосланник Смерти. И этоДар Матери Смерти, этот клинок. Он забирает душу и тело жертвыи сразу Матери Смерти. Вот кто ваш, Медная Гора, покровительМать Смерти. А это её посланник. И её знак на его ауре. Сам онпросто проводник. Нет в нём Тьмы. Если не считать метку Матери Смерти Тьмой. Красная Звездане считает. Нам Матерь Смертимать родная, как Мать Жизни, жена Пересмешника. Но предостережём васне всякий Чистильщик сможет отличить метку Смерти от метки Тьмы. Остерегайтесь!
Бойцы откланялись, ушли, покидали сумки на коней, отъехали, дав нам разобраться меж собой без лишних ушей.
Лилия озадачена. И даже растеряна. Смотрит на Пада.
Онне враг нам, пожимает плечами воин, я емуобязан, госпожа. А то, что он не благородный? Так я тоже. А признаки слабоумия Имеются. Но поступки его преисполнены мудрости и продуманы.
Госпожа! Пламя сжалась под взглядом Лилии. Весь мой род не высок. Урождением. Но Северная Башнятоже мой дед!
И вновь сжалась, будто ожидая удара плети.
Ладно, Немой, Кивнула госпожа, сжав губы от сожаления, не твоя вина, что тебя приняли не за того. Моя ошибка. А что это, собственно, меняет? Мы по-прежнему едем в столицу, а Немойс нами! Неблагородный? И что? Ещё лучше! Немой, пойдёшь ко мне на службу?
С треском сустава преклоняю колено, склоняю голову. Только вот встать потом не смог. Иидти. Ехал в багажнике. В полудрёме медитации. Меня перестало разрывать на куски от её близости, магам я стал безразличен, потому я занялся головой ребёнка. Пусть я не заставлю его бегать, но хотя бы улыбаться матери он будет!
А то, что я неблагородныйвообще плевать! ГлавноеПовелителем Нежити не был признан, не был убит немедленно. А Чистильщиков побережёмся. Ещё бы знатькто это?
Во второй половине дня бойцы Красной Звезды встали. Обеспокоенные, мы догнали их. Оказалось, если сойти с дороги, там есть особое место. Скверное, опасное, но маги не могли просто проехать мимо. И об этом нас и оповестили. И предложили нам следовать с ними.
Ах, как плохо пахло от всего этого! Прямо смердело! Но моего мнения никто не спросил. И сам бы я не высказался. Ну, никак! Потому Пад спешивается и ведёт повозку по едва заметным следам в Пустоши.
Скверна! ахает Пламя.
Всматриваюсь в это явление природы, пытаясь понять. А когда на меня рухнуло что-то, то я сам чуть не рухнул с повозкитак мне стало плохо и страшно разом. Какая-то тень знаний, даже не такдыхание тени каких-то знаний. Каких-то волн, колебаний, токов энергии, потоков и перетоков, напряжений и разрежения, Силы и Пустоты. Всё этотак смутно, так неуловимо! Никак не ухватиться, не зацепиться.
Только одно стало понятно, но это-то как раз и потряслоэнергия. Силасуть волна. А материясуть колебания. И всё колышется. С определённой частотой и амплитудой. Всё! Вообщевсё! Всё, из чего состоял Мир вокруг!
Потому не Скверна это! Это вяло текущая по Миру Сила. Но Сила этав такой частоте колебаний, такой своей естественной природы, что маги закрылись от неё защитой. Потому как колебания Скверны гасят колебания их собственной Силы, гасят её настолько кардинально, что заставляют корёжиться. Скверна переподчиняет течение внутренней Силы магов, коверкает её, ломает. И магам неприятно, если не больно. Пад не ощущает воздействия Скверны. Но и его жизненный ритм подстраивается под ритм Скверны, рано или поздно Пад совсем перестроится. И станет другим.
Так вот какая Сила бьётся в Бродягах!
Но Силаэто просто сила. Только вот брать мне её не хочется. А переиначить её, изменить её ритмичность, перестроить ток этой Силы не могу. Ине хочу! Потому пропускаю Скверну через себя вместо защиты от неё. Пусть течёт туда, куда текла. Я для неё прозрачен.
И этим я заставил магов остановиться и спешить ко мне, будто в атаку.
Что ты сделал? кричат они, сильно возбуждённые, обескураженные, оттогозлые.
Я пожал плечами, выставив пустые руки.
«Пламя!» кричу мысленно.
Бегу, Дед! кричит девочка. Бежит, отмахивая тонкими ручками и толстой медной косой.
А что, собственно, случилось? запыхавшись, спрашивает девочка.