Я едва-едва начал, сказал я им. Их так много, что у меня могут уйти годы на их чтение.
Айрин зашла в комнату. До этого она была на кухне, наблюдая за Алиссой и Линараллой, но ей это наконец наскучило. Когда её взгляд упал на Мэттью, она просветлела лицом:
Вы только посмотрите, кто вернулся. Я уже начала гадать, живёшь ли ты тут до сих пор.
Мэттью закатил глаза:
Меня не было всего-то несколько дней.
Я тебя уже неделю не видела, проворчала Айрин. Ты никогда не покидаешь свою комнату. Затем она одарила Керэн многозначительным взглядом, пока та не стала краснеть.
Это не сказала Керэн, заикаясь. Это не то, что ты
Мне хотелось смеяться, но я не позволил веселью повлиять на тон моего голоса:
Не дразни её, Рэнни. Вполне возможно, что онатвоя единственная надежда стать тёткой. Румянец на лице Керэн перестал быть лёгким, превратившись в пурпурный, когда кровь прилила к её синим щекам.
Пап! предостерёг Мэттью, проявляя нехарактерную заботу. Я втайне одобрил его реакцию.
Ладно, ладно, не буду над ней подтрунивать, сказал я, быстро уступив.
Айрин нарушила повисшую неудобную тишину, сменив тему:
Сегодня папа начал учить меня чародейству, гордо сказала она.
Её брат слегка нахмурился:
Ты говоришь почти так, будто тебе понравилось. Мойра раньше говорила, что чуть не умирала со скуки.
Айрин улыбнулась своей особой улыбкой, от которой в комнате будто становилось светлее. В некоторых отношениях она напоминала мне о Пенни больше, чем все остальные мои дети.
Сперва было немного скучно, но когда мы начали, я осознала, что это на самом деле весьма интересно.
Мэттью был удивлён:
Если этотвой первый день, то ты, наверное, работаешь над рунными каналамии ты находишь их интересными? Он был единственным из моих детей, кто на самом деле полюбил чародейство, но теперь я видел, что любопытство возбудил тот факт, что он, возможно, в этом не одинок.
Тебе следует взглянуть на то, что она придумала, вставил я. Она изобрела то, что нам с тобой в никогда в голову не приходило.
Да неужели? сказал Мэттью. Это я хочу видеть.
После этого мы пошли в мастерскую, и мы с Керэн стояли в сторонке, пока Айрин гордо показывала брату то, над чем работала, объясняя свою идею, и то, как мы пытались претворить её в реальность. Я наблюдал за тем, как изначальный скептицизм моего сына превращался в энтузиазм, когда он быстро осознал, что она действительно нащупала что-то новое. Керэн беспомощно покосилась на меняона мало что знала про чародейство, и потому всё это было выше её понимания.
А у меня сердце раздулось от гордости при виде того, как общались мои дети. Обычно Мэттью считал свою сестрёнку почти бесполезной, но теперь она его впечатлила, позволив по-новому взглянуть на его любимый предмет. «Если бы ты только это видела, Пенни», подумал я, но даже вызванная этой мыслью печаль не смогла приглушить приносимую этим мигом радость.
В конце концов Керэн высказалась относительно того факта, что до сих пор даже не начала учиться чародейству, и Мэттью вынужден был объяснить ей, о чём речь. Это привело нас четверых к протяжённой беседе, и хотя мне стиль наставлений моего сына показался грубым, меня удивило, с каким терпением он отвечал на их вопросы. Через некоторое время я вернулся к работе над бронёй Алиссы, предоставив им втроём проводить по сути маленький урок чародейства.
День прошёл довольно приятно, и впервые за несколько недель я не чувствовал себя так, будто тону в печали. Когда позже Алисса явилась уведомить нас о том, что пришло время ужинать, я заставил её подождать, пока сам перепроверял свои прежние мерки. Потом мы устроили перерыв, и пошли есть.
Мойра объявилась посреди ужина, и разговор перешёл на то, где именно она была, и что делала последнюю неделю. Она казалась слегка смущённой тем, что на неделю оставила семью, но всем хватило такта, чтобы не спрашивать её об этом напрямую. Когда еда кончилась, Алисса начала убирать со стола, а все остальные удалились в гостиную.
Узнала что-нибудь интересное в Данбаре? спросил я.
Моя старшая дочь покачала головой:
Нет, на самом деле. Мировая дорога работает как и ожидалось, и Хэйлэм скорее всего сейчас находится на пороге расцвета коммерции, поскольку может свободно торговать с Лосайоном и Гододдиномно ты этого и ожидал. Джеролд привыкает к роли короля, и хотя была пара осечек, я думаю, что правительство сохранит стабильность.
Это меня заинтересовало, и я стал внимательно изучать её лицо, гадая, нарушила ли она правила, «подправив» кого-то, кого не устраивало правление нового короля. До её вмешательства Джеролд был мелким дворянином в соседнем королевстве. А потом Мойра убила их короля, и использовала свои способности, чтобы привести своего друга к власти.
Она поймала мой взгляд, и, поняв мой вопрос, слегка покачала головой, как бы говоря, что вела себя хорошо. Это меня порадовало, поскольку я на самом деле не мог спросить её об этом в присутствии всей семьи.
А где Коналл? спросила Мойра, заметив его отсутствие за ужином.
Я вздохнул, но Айрин ответила первой:
Он всё ещё в Албамарле, строит из себя защитника Королевы.
Ничего он не строит, поправил Мэттью. Как бы мне ни претило признавать это, он очень храбро себя повёл, защищая Королеву во время нападения.
Это всё равно не оправдывает то, как он бросил семью после Айрин затихла. Никто не хотел говорить вслух. «После того, как умерла Мама».
Мойра проявила дипломатичность:
Мы все по-своему справляемся с этим. Не мне судить. Я сама неделю скрывалась в Данбаре.
На лице Мэттью появилось самодовольное выражение:
Как хорошо, что я остался дома, чтобы приглядывать за Папой.
Хотя с формальноон действительно был здесь большую часть неделиэто было правдой, его слова были возмутительно хвастливыми, поскольку большую часть времени он закрывался в своём собственном мирке. Айрин сразу же возразила:
Ты! Вы и Керэн почти всё время проводили в твоей комнате, занимаясь чем только заблагорассудится!
Керэн снова покраснела:
Да не так всё было! Он был так же расстроен, как и остальные.
А вот и не был, возразил Мэтт. Я тихо предавался воспоминаниям. Оплакивал её, если можно так сказать.
На миг глаза Керэн сверкнули, и она открыла было рот, но быстро захлопнула его, сжав губы.
«Она почти сказала, что он плакал», пришёл ментальный посыл от Мойры, «но заставила себя остановиться, чтобы не смущать его».
После этого разговор перешёл на более приятные темы. Мы с Мэттью сыграли несколько партий в шахматы, а остальные играли в карты. Короче, было здорово. У всех у нас это был лучший вечер с тех пор, как мы потеряли Пенни. Мы играли и беседовали, и наконец, когда стало совсем темно, все пошли спать.
Там моя радость и умерлакак только дверь закрылась за моей спиной, передо мной предстала пустая комната. Она была тихой и безмолвной, как могила.
Я разделся, и завалился в кровать, потушив магический свет тихим словом, и позволив тьме окутать меня. Наше брачное ложе стало местом холодного одиночества. Прошло какое-то время, и я заснул.
Глава 6
На следующее утро я проснулся с более привычной для меня энергией, по крайней мереза последнее время. Умывшись, я оделся, и пошёл на кухню, где обнаружил Алиссу, уже начавшую готовить завтрак.
Утро, поприветствовала она меня.
Утро, отозвался я, после чего взял себя в руки, и решил заняться чем-то полезным.
Тебе не обязательно это делать, напомнила она мне, когда я поставил на огонь котелок с водой, для каши. В конце концов, это же моя работа.
Покосившись на неё, я ответил:
Хорошая сторона того, что тыхозяин дома, заключается в том, что можешь делать всё, что вздумается. Сегодня я хочу помочь.
Алисса уважительно кивнула:
Благодарю.
Когда завтрак был готов, я почувствовал, как в дом кто-то вошёл через портал в покои Королевы в Албамарле. Секунду спустя я узнал эйсар посетителя. Это была Роуз.
«Она что, на завтрак пришла?»удивился я. Это показалось маловероятным. Мы не виделись со дня похорон, и учитывая то, как я с ней говорил при нашей последней встрече, я не был уверен, что жду от её появления чего-то хорошего. «Надо бы извиниться».
Выглядите работящими, сказала Роуз, заходя на кухню. Я стоял к ней спиной, поскольку давным-давно научился притворяться, что не замечаю других людей, пока те не заговорят со мной, или не окажутся в поле зрения. Людям становилось неуютно, если я всегда ждал их, когда они входили в комнату.
Роуз, сказал я, оборачиваясь. Э ты позавтракать пришла?
Если у вас хватит еды, вежливо ответила она. В основном я пришла со всеми поздороваться. В конце концов, меня какое-то время не было. Она была одета в зеленовато-голубое платье, переливавшееся серебряной вышивкой и скромной кружевной оторочкой. Оно идеально подходило под её волосы и глаза, но, конечно, она всегда носила одежду, которая ей шла. Меня никогда не переставало удивлять то, что кто-то мог быть настолько хорошо одетым в столь ранний час. Лично я хорошо если вообще был одет в такое время.
Уверен, еды хватит, сразу же сказал я, пока Алисса тайком добавляла в кашу ещё горсть овса.
Доброе утро, с зевком сказала Айрин, входя на кухню. Тут её взгляд упал на нашу гостью:Роуз! Она крепко обняла её. Ты пришла!
Что? спросил я.
Айрин слегка покраснела, но Роуз быстро ответила:
Рэнни напомнила, что мне следует заскочить к вам, когда была вчера в столице.
Мне следовало заподозрить, что этот визит устроила моя дочь, но я всё равно был удивлён. Наверное, всё потому, что в последнее время я слишком погрузился в себя.
Ну, конечно же, тебе всегда рабы, сказал я ей, пытаясь держать голос естественным, но мне было ясно, что слова мои прозвучали слегка деревянными.
Завтрак прошёл быстро, почти без разговоров, контрастируя с теплом прошлого вечера. Частично дело было в том, что стояло утро, и никто из нас на самом деле не был жаворонкомно мне показалось, что дело было и в присутствии Роуз. Она была ближайшей подругой моей жены, и теперь, в её присутствии, у нас у всех появлялось ощущение, что Пенни вот-вот объявится, чтобы с ней поболтать.
После завтрака Мэттью, Линаралла, Айрин и Керэн пошли в мою мастерскую, чтобы продолжить уроки чародейства и начать разбираться со скульптурами на эроллис. Алисса начала свою обычную уборку, а мы с Роуз остались наедине.
Мы уже не первое десятилетие дружили, прошли вместе через невообразимые опасности, и помогали друг-другу растить детейоднако от растянувшегося между нами молчания было почти больно. Я обнаружил, что верчу в руке чашку, а когда я наконец поднял глаза, меня поймал пронзительный взгляд голубых глаз Роуз.
Какое-то время я смотрел ей в глаза, не отводя взгляда. В её взгляде было сострадание, разделяемая со мной печаль, и немало сочувствияно губы её оставались крепко сжатыми. Она ничего не сказала.
Наконец я обрёл дар речи, и сказал то, что надо было сказать уже давно:
Прости.
Учитывая ситуацию, испытываемый мною в тот день стресс, и горе от потери жены, многие просто простили бы мне прежнее нелицеприятное поведение обычным «забудь». Но не Роуз. Как бы больно мне ни было, мои слова в тот день были совершенно неприемлемы.
Она ответила искренне:
Спасибо, но твои извинения не принимаются по крайней мере, пока.
Мне не следовало говорить то, что я тогда сказал, добавил я. Я не вкладывал в них душу.
Роуз вздохнула:
Знаешь, что говорят про «истину в вине»? То же самое применимо к ситуациям, когда люди взвинчены. Мы говорим то, чего говорить не следовалоно это не делает наши слова ложью, хотя иногда нам хочется, чтобы они были ложью.
В тот день, будучи в припадке гнева, я сказал ей, что теперь, когда Пенни и все наши общие друзья были мертвы, не было никаких «нас», имея ввиду наши давно сложившиеся отношения. Очевидно, это никак не могло быть правдойтак на что она намекала? А, кого я обманываю. Я в точности знал, что имел ввиду я. Речь шла о невысказанном влечении, давно присутствовавшем в нашей дружбе. Оставаться другом Роуз, даже если это ни к чему так и не приведёт, было будто предательством по отношению к моей жене. Роуз была в этом не виновата, но именно по этой причине я на неё тогда окрысился.
Теперь это сделала уже онабросила нелицеприятную истину мне в лицо. Как я мог на это ответить?
Эм, Роуз, я правда не говорил тогда всерьёз. Я просто
Она подняла палец, останавливая меня:
Нет, Мордэкай, не надо пытаться это замять. Ты имел ввиду именно то, что сказал, поэтому нам надо с этим разобраться.
С моей стороны было нечестно
Нет, это было нечестноно суть не в этом, парировала Роуз. Суть в том, что ты боишься, что теперь, когда Пенни не стало, я восприму это как своего рода шанс. Ты что, действительно думаешь, что я все эти годы прожила вдовой потому, что сидела и дожидалась тебя, как стервятник какой-то? Думаешь, я ждала в стороне, притворяясь подругой Пенелопы, притворяясь, что люблю ваших детей, притворяясь вам другомисключительно ради того, чтобы однажды выцепить тебя в качестве приза?
Ну, нет, конечно же нет, пробормотал я, не зная, что сказать. Я на самом деле не смотрел на это с такой точки зрения, но теперь, когда она всё так выложила, стало очевидно, что глубоко в душе я именно так и думалсознательно или нет.
Тщательно контролируемые жесты Роуз начали показывать признаки стресса. Её пальцы дрожали, а глаза начали припухать.
Именно это ты и имел ввиду. Ты вообще понимаешь, как трудно было оставаться здесь после смерти Дориана? Как больно было наблюдать за вами с Пенни, когда моя собственная семья была разбита? Я сделала это не из какого-то дурацкого романтического интереса! Я сделала это ради Пенни, я сделала это ради Грэма и Кариссы, и я сделала это для тебя и твоих детей тоже. И до того дня, когда ты сказал те слова, я ни разу об этом не жалела.
«Ну, блин, я и впрямь мудак», подумал я. У Роуз увлажнились глаза, но я не мог решить, собиралась ли она плакать, или вот-вот готова была наброситься на меня с выпущенными когтями. С Пенни у меня никогда не было таких сомненийвсегда когти. Ну, иногда сразу и слёзы, и когти, но когти всегда присутствовали. Чуть погодя я осознал, что у меня слегка отвисла челюсть. Я онемел, и понятия не имел, что мне сказать, дабы исправить ситуацию.
Роуз помогла, отвернув лицо, чтобы скрыть слёзы. Она махнула мне рукой:
У меня всё. Теперь можешь говорить то, что хотел сказать.
Чувствуя себя неудобно и чрезвычайно глупо, я снова выдавил:
Прости.
Извинения принимаются, ответила она.
Роуз начала промакивать лицо рукавами, но я поймал её запястье, и выудил из своего кармана носовой платок:
Вот, используй вот это.
Спасибо, сказала она, прочищая нос. Тут я начал было её обнимать, но она стрельнула в меня предостерегающим взглядом.
Я замер, а потом сказал:
Я ничего такого не предполагаю. Мы ведь всё ещё друзья, верно?
Она кивнула, и обняла меня:
Мыне друзья, мысемья. Впредь не забывай об этом.
Не забуду, заверил я её.
Чуть погодя она оттолкнула меня:
Мне нужно ещё кое о чём с тобой поговорить, наедине.
Я огляделся, чтобы напомнить ей, что мы уже были одни.
Говори, сказал я ей.
Ты уверен, что никто не может нас услышать? спросила она.
В доме, полном волшебников, нельзя ни в чём быть до конца уверенным, сделал наблюдение я.
Роуз вышла в коридор, и провела меня к моей спальне:
Она окружена уордом приватности, так ведь?
Я кивнул, и открыл дверь, впуская Роуз внутрь, и закрыв дверь позади нас:
Теперь мы точно наедине, заверил я её, прежде чем поправиться, если только Мойра снова не посадила сюда одного из своих крошечных заклинательных зверей. Что заставило тебя так разнервничаться?
Стеснительно расправив юбки, Роуз сделала глубокий вдох:
Не то, чтобы я не хотела, чтобы твои дети это услышалия просто предпочла бы, чтобы ты услышал это первым. Говоря это, она быстро оглядела комнату.
Зная Роуз весьма хорошо, я задумался, какие выводы она могла сделать из состояния моей комнаты. В данный момент тут было необычно чисто, что было результатом случая позапрошлой ночью. Я подошёл к туалетному столику, взял записке Пенни, и тщательно сложил, положив себе в карман. О чём бы Роуз ни догадалась, я не был готов об этом говорить.