Я снова подняла ладони. Что-то тихо звякнуло. И вдруг увидела на запястье браслет, подаренный Макроном. Рот наполнился горькой слюной, я часто задышала и с отвращением рванула с руки ненавистный подарок, забыв о застежке. Та оказалась хрупкойразорвалась. На пол рассыпались символы, крупные бусины покатились под кровать. Я потерла запястье, будто там ожог, и прижала ладони к груди.
Неожиданно заиграл коммуникатор. Я дернулась от зеркала и чуть не упала через рюкзак, валявшийся на полу. От резкого движения вдох получился рваным, болезненным, но я задышала.
Я знала, кто на связи, могла бы даже не смотреть. Мелодия с бала Макрон Смутно вспомнила, что он обещал связаться перед вылетом. Дрожащей рукой вынула коммуникатор из кармана юбки и бросила на кровать, потянулась и накрыла его подушкой, а затем села сверху.
Я не могу
Ты что расселась? крикнула Лада из ванной. А ну быстро сюда! Нужно все это убрать!
Она сделала круговое движение пальцем, описывая мой вид, а затем быстро подбежала и потащила за собой, потому что сама я не могла оторвать ноги от пола.
Лада быстро раздела меня, кинула всю одежду в моечный шкаф и втолкнула под душ. Под струями воды меня словно пронзило от абсолютного осознания того, что я увидела и насколько это ужасно. В голове не укладывалось, что это Макрон Босгорд. Тот, кого я выбрала, в кого влюбилась впервые в жизни!
«Я не верю Я не могу в это поверить! Он не мог быть тем мужчиной! Он не мог! Я не могла так заблуждаться в нем!»
Еще утром я сладко дрожала от одной мысли о нем, а теперь вместо безумной любви и облачных представлений саму душу сотрясал страх. Как это пережить? А как вообще теперь жить? В один миг потерять веру во всё светлое и настоящее Кому теперь доверять? И что ждет впереди?
Я смотрела сквозь струи воды в одну точку и уже не понимала: это вода такая соленая или слезы хлынули водопадом. А Лада, тяжело дыша, молча терла мои ноги и руки мыльной губкой.
Дари! окликнула Лада, и я поняла, что не в первый раз. Да очнись ты!
Я перевела взгляд на подругу и не узнала свой голос, когда произнесла:
Это же не он?
Лада быстро накинула на меня полотенце, вытянула из ванной и вывела в спальню. Из шкафа на кровать упали черные брюки и синяя майка.
Одевайся! велела она.
Полотенце упало с меня, потому что руки совсем ослабли. И я снова посмотрела на Ладу. Ее волосы растрепались, но сама она собрана и сурова.
Что стоишь, бес тебя раздери, одевайся, живо! уже крикнула она. Дари, нам надо уходить. Сейчас придут родители. Ты что, хочешь всё им рассказать?! Ты представляешь, что будет с твоей мамой?!
Она кричала, разрезая руками воздух, а я все больше сжималась от ее голоса, будто в чем-то виновата. Но потом Лада успокоилась и сама стала одевать меня. Я почувствовала себя маленькой сломанной куклой.
Хочешь знать, кто это был? с ненавистью в голосе говорила она, резкими движениями надевая на меня майку. Он это был! Он! Это всё! И нечего тут говорить! Бес его раздери! Чтоб он сдох!
И эти слова, и подтверждение неожиданно наполнили тело силой. Я закашлялась оттого, что почти не дышала, а потом оттолкнула руки Лады и сама закончила одеваться. Я молча расчесала волосы, надела чистые конверсы и посмотрела на подругу. Кажется, теперь она тоже до конца осознала, что с нами обеими произошло.
Уходим, глухо бросила я и взяла ее за руку.
Лада огляделась, потом отбросила подушку и забрала мой коммуникатор, а затем подняла свой рюкзак и пошла за мной.
До дома Лады мы шли молча, как нечто механическое, переставляя ноги и одновременно останавливаясь на переходах. Нам открыла Светлана. Больше дома никого не было. Увидев нас, она беспокойно спросила о чем-то дочь. Но у меня так шумело в голове, что я не поняла ни слова. Лада что-то ответила и провела меня в гостиную. Там усадила в кресло и сама села напротив. Светлана принесла стакан с чем-то розовым и буквально заставила меня выпить до дна. Я с трудом разобрала вкус цветочного вина. Лада тоже выпила. А затем что-то долго говорила матери, а та сначала замерла, потом обняла себя за плечи, покачала головой, с ужасом посмотрела на нас обеих.
Виски отпустило. От вина всё стало казаться чем-то нереальным, отдаленным. Я стала узнавать слова и различать голоса. Но безжалостные мысли продолжали отравлять сознание. А потом я вдруг вскинулась и с ужасом выдохнула:
Они нас видели!
Дари, сядь, тут же подошла Лада и усадила на место. Они не видели, иначе стражи схватили бы нас еще у тебя дома.
Я посмотрела на Светлану. Она согласно кивала.
Почему стражи? недоуменно спросила я. Мы же ни в чем не виноваты Это они
Губы задрожали от воспоминаний. Я даже произнести не могла то, что видела. Закрыв рот ладонью, я упала затылком на спинку кресла и закрыла глаза. Но нет, их лучше было не закрывать. В темноте лицо Лю Мин становились еще ярче В памяти начинали проявляться холодящие кровь детали. А голос Макрона не утихал, пробирая жутким смехом до глубины души.
Потом за креслом кто-то заговорил. Я узнала голос Бориса, но даже не повернулась к нему, поджала колени к груди и обняла их руками. Но услышав, что Лада рассказывает о случившемся, подняла руки и закрыла уши. Я больше не в силах слышать это снова.
Передо мной появился Борис и протянул стакан с вином. Я выпила не задумываясь.
Как вы там оказались? лихорадочно потирая свои пальцы, спросила Светлана.
Я хотела показать Дари рисунки художников. Мы шли пешком из Торго, я вспомнила об этом месте из переписки в чате колледжа. Слышала от студентов, что там просто невероятные вещи нарисованы, затараторила Лада, нервно размахивая руками.
Как ты можешь быть такой безответственной, Лада? Ты продолжаешь лезть туда, куда не следует. Мы же это уже обсуждали много раз! тяжело вздохнула Светлана.
Прости меня, Дари! Это я тебя туда затащила, со всем раскаяньем проговорила Лада.
Я молчала и только медленно раскачивалась из стороны в сторону. Светлана села на подлокотник кресла и обняла меня за плечи.
Я не хотела, чтобы так вышло, продолжила Лада.
Принеси свитер, она вся ледяная! велела Светлана, и Лада тут же выбежала. Борь, принеси горячего Дари, ты давно ела?
Я смотрела на нее с недоумением: зачем она это спрашивает? Какой в этом смысл?
Потом Борис протянул чашку с чем-то дымящимся, а Светлана развернула мои ладони, чтобы всунуть ее.
Пей, Дари. Тебе нужно согреться Если бы вы обе соблюдали правила, ничего бы этого не было
Я ощутила, как в ладонях закололо, и посмотрела на женщину округлившимися глазами. Мысли вдруг немного прояснились.
Вот на с грохотом сбежала с лестницы Лада и отдала матери свитер, у самой так дрожали руки, что она спрятала их подмышки и присела на корточки передо мной.
А если бы не затащила? проговорила я онемевшими губами и перевела большие глаза на подругу. Я бы и не узнала, что он за чудовище. Следующими могли оказаться я или ты Как же мне теперь я перевела глаза на Бориса и Светлану и повторила: Как же теперь?
Лада и Светлана переглянулись и замотали головами. Я чуть не выронила чашку с чаем, но Борис вовремя подхватил ее.
Чтоб их всех бес подрал! дрожащим голосом проговорила Лада и прислонилась к матери.
Светлана обняла нас обеих и прижала к груди. Я вновь ощутила всю тяжесть и боль произошедшего и громко зарыдала, словно плотину прорвало.
Что у вас тут происходит? послышался веселый голос Антона за спиной.
Лада отстранилась от матери и крикнула:
Иди наверх! И не спускайся, пока не разрешат!
Я тоже отстранилась и оглянулась через плечо.
Сбавь обороты, сестренка! возмутился Антон и посмотрел на меня. В его глазах появилось беспокойство. Он отошел от двери и присел рядом. Дари, тебя кто обидел?
Антош, поднимись к себе, тихо попросил Борис.
Отца Антон не ослушался, но все же ушел крайне не охотно.
Я отвернулась, уткнулась лицом в спинку кресла и беззвучно заплакала.
Свет, пойдем-ка в столовую, тихо позвал Борис. Лада, останься с Дари.
Лада забралась в мое кресло, склонилась и обняла меня. А я повернулась и крепко прижалась к ней. Так мы просидели остаток дня, я даже не заметила, как за окном стемнело.
Шокирующие воспоминания не отпускали. Перед глазами крутилась одна и та же картинка: резкие движения, удар, лазерный луч А потом в памяти начали вспыхивать другие детали происшедшего, врезаясь в сознание новыми красками и звуками
Лю Мин уже не сопротивлялась, а просто лежала на животе и смотрела мертвым взглядом в одну точку. Крупные слезы скатывались по носу под висок. А на спине под лазерным лучом, словно прорываясь сквозь тонкую нежную ткань, появлялась остроконечная звезда. Кровь не теклаона шипела и сразу же сворачивалась, превращаясь в уродливую корочку на коже
Кажется, я даже чувствовала запах запекшейся крови Бр-р-р! Мороз по коже заставил свернуться и спрятать голову в колени. Новые воспоминания накрыли волной боли, и я часто задышала. Я не хотела это видеть, вспоминать, невыносимо от каждой новой детали и звука в голове Кровь стучала в ушах. В груди пекло и сжималось от отчаяния.
«Никакой фальши Ты такая светлая, не испорченная Как чистый холст», вдруг возникли в памяти слова Макрона, и меня затрясло еще больше.
В гостиной загорелся свет. Я подняла голову и увидела Светлану, сидящую на подлокотнике кресла.
Дари, писала мама, сказала она. Я моргнула, и очередная слеза скатилась по щеке. Я сказала, что вы с Ладой тестируете друг друга, готовясь к завтрашнему дню. Тебе лучше остаться у нас
Я молча закрыла лицо ладонями и перевалилась на другой бок. Лада поднялась и пересела на диван.
Дари, давай поговорим?
Я затрясла головой, отказываясь от всякого упоминания о случившемся.
Дари, поговори со мной, мягко настаивала Светлана. Не надо молчать. Так еще хуже
Я не понимаю, что произошло, я оглянулась на Ладу. Может, всё это приснилось? Может, мы чего-то не поняли?
Лада зажмурилась и резко выдохнула, а затем отвернулась к окну и покачала головой.
Если бы, Дари, если бы
Что он делал с ней? Она так кричала, зарыдала я, не в силах сдержать эмоции и все еще не веря своим воспоминаниям.
Он делал ей больно, все, что ответила Лада мёртвым голосом.
В голове снова всё перевернулось от ужаса и непонимания. Лю Мин кричала, ей было больно и до того, как Макрон стал рисовать звезду на её спине. Что он делал с ней до этого? Эти странные резкие движения, будто он вонзал в неё что-то огромное и острое, ведь по ее бедру бежала кровь Новая картинка, всплывшая в памяти, стала комом в горле.
Такое происходит между мужчиной и женщиной наедине, заговорила Светлана. Но если это происходит не по обоюдному согласию, то она на мгновение умолкла, болезненно поморщившись, но потом продолжила: То это насилие.
И без Светланы я поняла, что Лю Мин оказалась там не по своей воле. Но осознание произошедшего не приходило. Я не могла этого принять, поверить. Ни в школе, ни в колледже нам не показывали и не рассказывали о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Конечно же, из курса физиологии и анатомии нам все становилось ясно, но ведь до двадцати одного года половые отношения запрещены для всех. А я никогда не знала мужчины и представить себе не могла, что есть и другая сторона этого откровения. Теперь же с ужасом представляла, что испытывают все девушки, впервые оказываясь с мужчиной наедине. Я не могла поверить, что такое происходит ежедневно рядом со мной, в моей семье, в других семьях
Каждый мужчина делает такое с женщиной? с отчаянием спросила я.
Конечно нет, милая, обнимая меня, ответила Светлана. Настоящая близостьнаслаждение для обоих.
Я смотрела на неё не верящим взглядом, и слезы лились без остановки.
Ей было очень больно, прошептала я, давясь слезами. Почему мы ей не помогли?
А мы смогли бы? спросила Лада.
Неужели ничего нельзя сделать? покачала головой я.
Светлана посмотрела на Ладу, та напряжённо сглотнула и нахмурилась. Она знала все законы и кодекс наизусть, могла найти способ и лазейки, чтобы решить многие вопросы. Но сейчас я видела её растерянность и злость. И если у нее не было ответа, то у меня и вовсе опускались руки. Но ведь что-то же можно сделать? А что?
Дари, Лада, идите наверх. Я принесу вам ужин, отправила нас Светлана.
Лада без возражений осторожно подняла меня под руку и направила к лестнице. В ее комнате меня уже ждала теплая ванна и пушистый банный халат, в котором я всегда тонула. Я и не заметила, как Лада сняла с меня одежду и усадила в воду, а сама села на пол и положила подбородок на обод ванны.
Никому не хотелось говорить. Иногда наши взгляды пересекались, но обе чувствовали боль и вину, что не выдерживали и снова отводили глаза.
После ванны Светлана принесла ужин. Но от запаха еды меня стало подташнивать. Вежливо отказавшись, я замоталась в огромный халат и свернулась комочком в кресле в углу комнаты.
Тихо переговариваясь, Лада с матерью застилали постель, а я смотрела в окно на краешек звездного неба и тонула в новых темных мыслях, вязких, будто смола. Я наконец осознала, что Макрон делал с Лю Мин. А когда Светлана обмолвилась, что естественнаяненасильственная близость приносит удовольствие, я впервые ощутила себя глубоко обманутой.
Мы растем в вопиющем неведении, с чем нам предстоит столкнуться во взрослой жизни. Нам многого не говорят до определенной поры, в обществе отношения не обсуждают, только невнятные слухи. Мы многого не видим, многое запрещено законом и ограничено кодексом. У нас практически нет прав защитить себя от того, что нам неведомо. И теперь я вступала в новую пору, когда открытия не только сбивали с толку, но и шокировали.
После всего увиденного и переживаний за Лю Мин я вдруг открыла куда более страшное знание: с кем связалась сама и что теперь может произойти. Меня охватили полная беспомощность и страх перед собственным будущим. Я резко вдохнула, будто задыхалась от нехватки воздуха, и закрыла рот ладонями, потому что вдох получился слишком громким.
Я смотрела перед собой невидящим взглядом и не могла понять, что шокировало больше всего: чудовищный поступок Макрона или то, как я могла полюбить его. Все это в мыслях не укладывалось: я и он, он и Лю Мин и перевернуло мир внутри и снаружи Что теперь я должна делать?!
Я заметила, что в комнате осталась только Лада, когда она села передо мной и погладила по коленям.
Может, поспишь? Нужно уже отдыхать, завтра итоговый тест
Я посмотрела на подругу сквозь мутную пелену слез и попыталась подняться, однако меня будто пригвоздило к креслу: закололо в теле, сердце тяжело бухнуло о грудную клетку, эхом раздавшись в голове. А потом мы с Ладой одновременно вздрогнули, когда запищал мой коммуникатор.
Зачем ты его принесла? спросила я. Выкинь!
Лада дотянулась до стола и посмотрела на экран. Тонкая морщинка меж ее бровями сказала мне, что это не родители и никто другой, кому бы я была рада.
Ты ответишь ему? осторожно спросила Лада.
Я закрыла глаза и задрожала. Даже слышать о нем невыносимо!
Всё, всё, успокоила подруга и снова погладила по коленям. Я сама ему напишу, чтобы не доставал и не заподозрил ни в чем
Если он не видел нас, в чем ему меня подозревать? дрогнул мой голос.
Не в этом, уверенно покачала головой Лада. У вас все было идеально как он считал, поправилась она, и вдруг ты перестала реагировать на него. Не нужно вызывать лишних вопросов, чтобы он неожиданно не объявился у тебя на пороге.
Я тоже так считала выдохнула я, положив ладонь на саднящее горло.
Не думай больше об этом. Я все сделаю. Иди, ложись.
Я еле поднялась и прямо в халате легла поверх одеяла. Через какое-то время Лада потушила свет, прижалась к моему плечу щекой и взяла за руку.
В комнате стало темно, как и у меня внутри. Голова снова болела, я чувствовала себя разбитой и лишенной чего-то важного, что до сегодняшнего дня было стержнем моей жизни, веры в систему, в отношения, в будущее, и глаз сомкнуть не могла.
«Через двадцать девять дней мой день рождения. Придет комиссия Что же я им скажу? Макрон хочет участвовать в торгах, и шанс, что кто-то иной перебьет его ставку, равен нулю. Он чистокровный хомони. Он из высшего сословия. И он желает заполучить меня. Теперь я в этом уверена. Никакой тоулиец и никто другой не поднимется выше его ставки. Такие, как он, нарушат все правила и не отступят от задуманного. А что я скажу родителям?»