Почему же никто не думал, что что-то не так с женихом? Впервые этот вопрос стал для меня остро и шокировал своей несправедливостью.
Перед дверью дома Гао мы с Ладой переглянулись и, кивнув друг другу в знак поддержки, позвонили. Нам долго не открывали. Я позвонила еще раз. И вдруг дверь распахнулась, а на пороге появилась Сюин Гао. От неожиданности мы отступили назад.
Добрый день, Сюин Гао! бодро начала Лада, потому что у меня отнялся язык. Я лишь выдавила вежливую улыбку.
Мать Лю Мин сверкнула гневным взглядом, и ее губы напряженно вытянулись в тонкую линию, образовав морщинки вокруг.
Зачем пришли? прошипела она.
Можно нам к Лю Мин? сузив уголки глаз, спросила Лада.
Она больше не хочет вас видеть! выдавила Сюин Гао. А потом наклонилась, выглянула за дверь и, будто убедившись, что больше никого рядом нет, презрительно добавила: Это вы виноваты в том, что случилось! Вы научили ее дурному!
Дверь захлопнули прямо перед нашими лицами. Мы с Ладой несколько минут стояли, пораженно разглядывая полотно двери, а потом медленно переглянулись. Мы хотели поговорить с Лю Мин, но нас к ней даже не пустили. Она сама не захотела нас видеть, что очень странно. Мы ведь дружили
Она это серьезно? оскорбилась Лада.
Она точно винит меня, подавленно уронила плечи я.
Эй! встряхнула меня Лада и отвела от двери дома Гао. Ты ни в чем не виновата! У этих китайцев одни креветки в голове. Тем более она обвинила нас обеих А мы уж точно ни в чем не виноваты!
Лада бросила гневный взгляд на фасад дома Лю Мин и взяла меня за руку.
Пойдем отсюда!
Всю дорогу до дома она убеждала, что в случившемся нет моей вины, что я сама могла оказаться жертвой. Она напомнила о том, как мы в своих прогулках по городам Тоули знакомились с разными людьми и не только, и каждый мог оказаться чудовищем, но им оказался именно Босгорд. И что, в конце концов, куда смотрела сама Лю Мин, когда оказалась наедине с чужим мужчиной, который, как та прекрасно знала, нравился мне. И головой я всё понимала, но это случилось со мной и с Лю Мин, и трудно было разделить ответственность. Но в итоге убедил последний довод.
Ты не можешь быть виноватой, потому что была ли она в сознании или без, когда Босгорд отвел ее в то место, ты, Лада остановилась и ткнула пальцем в мою грудь, ты никогда бы не пожелала ей такого! И знать тебе было неоткуда!
Это уж точно, опустошенно выдохнула я, и одинокая слеза скатилась к подбородку.
Ну что, пришла в себя? встряхнула за плечи Лада.
Я приду наверное
Голова начала раскалываться от напряжения этого бесконечно долгого дня.
Лада снова привела меня к себе домой. Я упала на кровать и уснула мгновенно. Разбудили меня только вечером, когда уже начало темнеть. Коммуникатор мигал, уведомляя о сообщениях и пропущенных сигналах. Но я даже не хотела его открывать. Только попросила Ладу сменить мелодию на сигналы, чтобы больше никогда не слышать ту, которая теперь вызывала отвращение, а за ним и страх.
Хворостова проводила меня домой. Я сама решила вернуться туда. Мне не нужны лишние беспокойства родителей и тем более подозрения.
Когда я появилась дома, конечно, мама сразу заметила, что со мной что-то не так. Хотя я старалась держать лицо и даже улыбаться.
Дарья, ну?.. не смогла закончить мама, тревожно ожидая от меня ответа.
Я замерла у двери, растерявшись от ее вопроса. Естественно, что я должна была рассказать, как сдала тест. Но ведь я его провалила!
Ты ведь знаешь, я целый день переживала, а ты молчишь! Неужели трудно было хотя бы написать?
Ой, Алана, там такая история, нарочито весело и громко заговорила Лада, замахала руками и повела всех нас в столовую. В общем, я успела сдать И, разумеется, сдала на сто баллов, похвасталась она. А вот у Маку Раибон Суфа случилась какая-то ерунда с тестом. Он просто не включился. В общем, Дари послали домой и пригласили прийти через три дня, когда проведут диагностику и устранят неисправности
Лада так складно лгала моей маме, что та абсолютно поверила ей и перестала волноваться, ласково погладила меня по голове и сказала, чтобы я не расстраивалась.
Так она и не расстраивается, усмехнулась Лада, облизывая фруктовый мед с блинчика. Просто мы всю ночь занимались. Дари устала, не выспалась А не связалась с вами, потому что мы после теста пришли ко мне и обе уснули Вот только проснулись и сразу к вам.
Все это время я не поднимала глаз, смотрела в свою чашку и размешивала мед, с которым никогда не пила чай.
А вот и моя умница! вошел в столовую папа, еще ничего не зная о моем провале, и раскрыл руки для объятий.
Он сделал шаг навстречу, но я дернулась от него в сторону и больно ударилась локтем об угол стола. Папа удивился настолько, что я сама испугалась и кинулась в свою комнату. Лада крикнула ему вежливое «Привет, Виктор» и поднялась следом за мной.
Ты с ума сошла? влетела в комнату Хворостова и сразу заперла дверь.
Я не могу смотреть им в глаза
Значит, надо смочь! категорично заявила она. Тебе надо научиться врать и делать всё, что потребуется, чтобы никто ничего не заподозрил.
Раздалась длинная мелодия коммуникатора. Я опасливо покосилась на свой карман.
Ты не можешь игнорировать все попытки связаться с тобой, проговорила Лада.
Я не могу Я не хочу даже прикасаться к коммуникатору Вдруг это он
И не надо! согласилась Лада. Но ты сначала убедись, что это он, а потом не отвечай.
А если он
В случае чего, скажем, что тебе сделали замечание, когда увидели с хомони, и ты боялась нарушить правила. Он не дурак, знает кодекс, опередила подруга. Все просто Ну, давай, посмотри же
Вспотевшими пальцами я вынула коммуникатор и посмотрела на экран. И это был он! Чудовище с огненными глазами! Он, кто теперь будет сниться мне в кошмарах или станет им наяву
Я округлила глаза и покачала головой, протягивая коммуникатор Ладе.
Забери его. Выкинь делай, что хочешь
Я отвернулась и закрыла уши ладонями.
Как же я буду писать тебе, а ты мне, если у тебя не будет коммуникатора? И потом, Лю Мин может связаться с нами, встав передо мной, проговорила Лада.
Я уронила руки, наклонилась и уперлась лбом в ключицу подруги.
Иди домой, Лада. Мне надо обо всем подумать. Я больше ни о чем не могу говорить Такое ощущение, что рассыпаюсь по частям Скажи моим, что я заснула
Хворостова постояла еще немного, чмокнула меня в макушку и обняла.
Дари, мы это переживем, прошептала она.
Я только кивнула и отошла в сторону: больше не могла выдерживать чье-то присутствие, даже самой лучшей подруги. Хотелось упасть в постель и отключиться.
Будет совсем плохо, пиши. Я прибегу. А еще лучшеприходи к нам.
Угу
И готовься к тесту. И если ты упустишь этот шанс, я тебя точно побью! клятвенно пообещала она, коротко обняла меня и вышла.
В руке задрожал коммуникатор. Я поднесла его к глазам и нажала на сообщение от неизвестного отправителя.
«Дари, где ты! Я пытался связаться с тобой, я волнуюсь! Что-то случилось? Пишу тебе с коммуникатора брата. Мой сел. Это Макрон».
Сердце пропустило удар. Меня парализовало. Я просто смотрела на прибывающие в чат сообщения и не могла пошевелиться.
«Ты сдала тест?..»
«Ты получила мой подарок?..»
«Дари, у тебя все хорошо?..»
«Я вижу, ты в чате, но не отвечаешь»
«Хочешь, я прилечу завтра?..»
От последнего сообщения меня словно током ударило. Я задрожала и опустилась на колени там же, где стояла.
«Я не могу допустить встречи с ним! Я не смогу Что же делать?»
Промокнув испарину на лбу майкой, я взяла себя в руки и дрожащими пальцами набрала сообщение:
«Все хорошо. Сдачу теста отложили на три дня».
«Ты расстроена?»
Я поморщилась от отвращения и страха, но мне нужно было избавиться от настойчивого внимания и как-то разубедить его, чтобы не прилетал. Я ничего не соображала, лгать не умела, но всё же писать было легче, чем говорить глаза в глаза.
«Я очень устала. Буду готовиться все три дня. Извини лучше, если я не буду отвлекаться сейчас»
«Ты меня успокоила! запестрили радостные мордашки. А я обрадую тебя новостью: через несколько дней прилетят родители. Я намерен сообщить им, кого в скором времени хочу выбрать в невесты. Уверен, они не откажут мне. Я очень жду твоего дня рождения! Не знаю, как вытерплю еще столько дней до подачи заявок! Доброй ночи, моя Дари! Скучаю! Макрон Кхелан Гот Босгорд».
Коммуникатор выпал из рук. Резкая слабость повалила меня на бок. Я упала виском на пол и зажмурилась от нестерпимой головной боли. Горло стянуло так, что не смогла сделать вдох, и отключилась.
Я проснулась с нетерпеливым стуком в дверь. Так обычно скреблась Софья. Я поднялась с пола и растерянно осмотрелась. Все тело ныло, голова тяжелая, мысли мутные. Едва контролируя затекшие конечности, я высунула голову за дверь.
Чего тебе? прохрипела я, заметив нетерпеливо подпрыгивающую на месте Софью.
Пока ты спала у рыжей, тебе подарок прислали, ответила сестра и протянула маленькую блестящую коробку. Сегодня утром принесли.
Я приоткрыла дверь шире и через силу выпрямилась: в спину будто стержень вставили. А Софья протиснулась между мной и дверью и ткнула коробкой в руку. В горле встал ком, а рука отнялась, не желая прикасаться к посылке.
Ну открывай! заканючила Софья. Там же что-то интересное!
Глаза у нее блестели от любопытства, а мне казалось, что если открою коробку, то там окажется кусочек кожи Лю Мин или еще что-то жуткое. Я тяжело прислонилась к косяку и, болезненно сглотнув, выговорила:
Откройте с Марьей сами Потом расскажите. А мне надо в душ У меня много дел
И-и-их! радостно завизжала Софья и унеслась к Марье.
Я закрыла дверь, привалилась к ней спиной и уронила затылок назад.
«Не хочу Ничего не хочу знать об этом хомони! Хочу забыть его навсегда и не иметь ничего общего с ним!..»
Слезы хлынули ручьем. Я оторвалась от двери и заметалась по комнате, хватая все его подарки и скидывая на пол в одну кучу. Потом впихнула все в плотный пакет, завязала и собралась выбросить в мусорный контейнер. Рванула дверную ручку на себя, но увидев тень на лестнице, остановилась и замерла. Дверь тихонько прикрыла и в растерянности уставилась себе под ноги. По коридору прошел папа: его шаги я узнавала с детства. Я оглянулась и посмотрела на себя в зеркало: вчерашняя одеждаизмятая майка и брюки, взлохмаченные волосы, примятые с одной стороны, торчащая челка и заспанное лицо со следами рифленого напольного покрытия на щеке.
«Родители! Они ничего не должны знать!..»
Я быстро умылась, зачесала волосы в хвост на затылке, переоделась и снова схватила пакет.
Выйдя в коридор, я стремительно спустилась по лестнице, никого не встретив на пути, выбежала из дома и свернула к белым контейнерам на углу улицы. Открыв приемник, яростно затолкала туда пакет и со всей ненавистью ударила по кнопке «Переработка». Механизм контейнера застрекотал и поглотил пакет со всем содержимым, превратив его в пыль. Это ничего не исправило, но дышать стало легче.
Я вернулась в дом.
О, Дарья, солнышко, идем завтракать? позвала мама, завидев меня у порога. Ее ласковый голос согрел на минутку, но, как подумала о том, что должна от них скрыть, с досады прикусила губу до крови.
Привет, ма, па
Ты куда бегала? поинтересовался папа, завязывая шнурки на туфельках близняшек.
Э-э, мусор выбрасывала накопился в комнате, пряча глаза, промямлила я и села на свое место за столом.
А что ж со столовой не захватила? улыбнулась мама.
Я лишь виновато пожала плечами и спрятала лицо за чашкой чая. Торопливо хлебнув, едва не подавилась кипятком, но нёбо точно обожгла. Поморщившись от боли, я отставила чашку и поднялась.
Я позже горячий. Мне заниматься надо. Увидимся вечером, натянуто улыбнулась я всем и вышла.
А она нам не помахала, как всегда, пожаловалась Марья.
Расстроилась, бедняжка, что не успела сдать тест, услышала я мамин голос, поднимаясь в свою комнату. Но, слава богу, это сбой
Девочки, берите свои рюкзаки и вперед. Опоздаете на аэробус, строго проговорил папа.
А я захлопнула дверь комнаты и сползла на пол спиной по стене. Силы просочились сквозь тело, и снова не ощущала ни ног, ни рук.
С уходом родителей и сестер в доме воцарилась тишина. Но на меня она действовала угнетающе. Я не хотела никого видеть, потому что не могла себя контролировать, но и оставаться наедине с собой было жутко. За каждым углом мерещился Макрон или его сообщник. А в какие-то моменты то там, то тут слышался стон Лю Мин.
Я подходила к окнам и, задержав дыхание, наблюдала за проезжающими мимо. Потом с ногами забиралась на диван в гостиной и включала головизор на полную громкость. Коммуникатор я везде носила с собой. Боялась его звука до ужаса, однако это было единственное средство связи в случае необходимости. Но пару раз написали только Лада и Пауло. Я лишь сухо отвечала: «Все хорошо. Учу микробиологию». Но за учебу даже не бралась.
Когда родители вернулись с работы, а с ними и сестры, немного полегчало, я даже поужинала, хотя больше ковырялась в тарелке, чем что-то положила в рот. Но потом сразу оставила их и снова заперлась у себя, сделав вид, что усиленно повторяю формулы.
На следующий день все повторилось, но с удвоенной силой. Мне не было больно, мне было страшно. А разочарование в себе лишь усиливало страх. Как я могла довериться совершенно чужому мужчине? Как я смогу довериться кому-то теперь? Как я вообще смогу кому-то верить? Сколько еще лжи скрывал мир, в котором я выросла? Я чувствовала себя опустошенной и лишенной будущего, узнав лишь малую толику правды. И уж точно не могла выбрать, что лучше: наивность или прозрение.
Я не была готова принять реальность таковой. Я бродила по дому тенью, чувствуя себя больной. Я смотрела на знакомые глазу вещи, но не узнавала их, будто оказалась вырванной из своей обычной жизни и брошенной в неизвестность. Аппетита не было. Спрятаться во сне тоже не удавалось. Когда утром и вечером приходила мама, я притворялась, что сплю, потому что не могла показать ей своих красных глаз и тем более рассказать причину сразившего меня отчаяния.
Я все думала, что это какое-то недоразумение, и вот-вот мысли просветлеют, все станет, как раньше. Но передо мной все время стояли глаза Лю Мин, в них ужас, а потом полная отрешенность Лишь из дрожащих искусанных в кровь губ исходил глухой стон.
Я пыталась представить, что будет завтра, ведь не смогу все время притворяться, что ничего не происходит. Притвориться больной? Мама вызовет врача, узнает, что ничем опасным я не болею, а вот мое состояние вселит в нее такую тревогу, что она начнет рыдать так же, как это было в первые годы жизни на Тоули. Вот почему она так страдала тогда. Она уже знала, какое будущее ожидает ее дочерей. Теперь я понимала, почему ее так беспокоили малейшие мои неудачи, любые перемены в жизни. Понимала, почему она многое скрывала и продолжает скрывать от нас: надеялась, что так дольше убережет от реальности. Но время никому не делает уступок. Пришло мое. И как бы я ни цеплялась за остатки беспечности, понимала, что навсегда теряю связь с беззаботным прошлым, а впередитьма. И как бы ни сложно было это принимать, но теперь я осознала и то, что никто не убережет меня от надвигающегося будущего. Ни родители, ни друзьяникто.
На что же была способна я сама? И сама отвечала себе на вопрос: бояться и прятаться. Только вот где?
На третий день, Пауло написал в общий чат, что улетает сегодня в полдень. Лада сразу вышла ко мне, чтобы вместе проводить нашего друга.
Внутри всё переворачивалось от тоски и страха потерять Пауло. Но я убеждала себя, что с ним ничего не случится. Он порядочный, верный друг, и не было встречи, на которой бы он так или иначе не вспоминал о нашей договоренности. Просто теперь казалось, что Макрон Босгорд может добраться и до него. Оставалась маленькая надежда, что высокородные родители Макрона сочтут брак сына с человеком невозможным и отговорят его. А я буду очень осторожна с прогулками в незнакомых местах
Ближайший порт, откуда отправлялся челнок Пауло, располагался в Торго. Я надеялась, что не встречусь там с Босгордом. У него была привычка появляться неожиданно. Мы с Ладой оказались на посадочной площадке за десять минут до отлета. Такое ощущение, что Пауло специально сообщил о вылете поздно, чтобы не устраивать долгих прощаний.
Я так и не узнал, что с Лю Мин. Вы ее видели? озабоченно спросил Пауло.
Нет, пожала плечами Лада. Родители говорят, что заболела.
Я хмуро покосилась на Хворостову, но, наверное, так даже было лучше, чем вдруг вывалить на Пауло всё, что случилось на самом деле. А не сказать ничегобыло бы странно. Мы единственные всегда всё знали друг о друге.