Но причину не удалось распознать сразу; как и в эльфийских покоях, все здесь обуяли лучи заката, горевшего справа от двери за широким прямоугольным окном. Этот золотисто-красный свет дарил объем изображенным на гобеленах меарас и их хозяевам; казалось, они вот-вот сделают первый вдох и обернутся к своей хозяйке, сидевшей напротив окна у холодного камина.
Из-за светлого платья женщина казалась лишней в этом царстве буйных красок. А черная обивка кресла создавала вокруг зловещий ореол, будто готовый проглотить всех, кто окажется рядом. Но виновниками настороженной позы Эвиты являлись не образы, а кто-то вполне реальный, занявший соседнее кресло.
Оно было повернуто внутрь комнаты, и рассмотреть можно было только грубые коричневые сапоги, видневшиеся между прямыми ножками. Но как только Агату посетила смутная догадка, тишину разогнал мужской голос, звенящий старческой хрипотцой:
А мы и не ждали тебя так быстро. Подойди, нечего стоять в дверях.
Снова приказ, не оставляющий выборана это ясно намекнула шатенка, вскочившая на ноги и кивнувшая подруге на свое место. Кажется, здесь следовало испугаться. Однако девушка ощутила лишь усталость, за что мысленно поблагодарила Трандуила, забравшего все ее эмоции без остатка.
Она без страха прошла вперед, обогнула кресло и низко поклонилась Маршалу из Волда, небрежно развалившемуся на сиденье, будто пастух на сеновале. Жестом велев гостье присесть, он сосредоточенно уставился на нее своими тусклыми глазами, напоминающими зимнее небо.
Ну? буркнул мужчина, когда Агата устроилась. Рассказывай давай, зачем тебя звал эльф.
На миг она растерялась, но должность этого человека предполагала наблюдение за чужеземцами, чтобы избежать подлости с их стороны. К тому же Эвита, вставшая за спиной покровителя, настойчиво закивала, что помогло девушке успокоиться.
И она рассказала все. Скрыла лишь предположение о даре Владыки считывать мысли, которое вряд ли могло заинтересовать Маршала. А он на удивление внимательно слушал эту незатейливую историю, хмуря густые брови и что-то прикидывая в своей голове.
Очень хорошо, что Трандуил позволил тебе сблизиться с сыном, улыбнулся мужчина, когда рассказ закончился, теперь наши с ними переговоры упростятся.
В каком смысле? Блондинка, не ожидавшая продолжения беседы, ощутила возвращение утерянного страха.
В таком, что тебе выпал шанс оказать помощь нашему королю и стране.
Господин и без того скудный дар красноречия исчез окончательно, я не думаю, что могу принести много пользы
Нужно будет лишь сделать то, что повелят. А думатьэто не твоя задача.
Сделать?.. Что?
Во-первых, молчать об этом разговоре, если не хочешь вылететь из дворца с позором, лживая теплота в голосе Маршала резко обратилась в гром, заставивший обеих женщин вздрогнуть, во-вторых, быть послушной.
А если я откажусь? несмело спросила Агата, понимая, что ее уже вряд ли отпустят с миром. Но земляк не обладал такими же сковывающими глазами, как Владыка Леса, что пробуждало упрямство.
Не откажешься, злобно усмехнулся собеседник, подаваясь вперед, это тебе не наш Волд, где все живут общинами. Здесь каждый сам за себя.
От этих слов повеяло холодом, и «пчелка» стремительно приложила к губам указательный палец, безмолвно настаивая на согласии.
Пожалуй, вышвырнуть тебя на улицу будет не очень практично, между тем говорил ее покровитель, слуги-то в этом дворце тащат все, что плохо лежит. И ведь хитрые, заразы; так просто не поймаешь. Почему бы мне не отдать тебя стражам? Пусть хоть некоторые кражи оправдают
Вы думаете, кто-то поверит, что я воровка?!
А почему нет? У тебя нет ни денег, ни мужа. Заступника тоже нетникто и не спросит, куда ты делась.
Пытаясь удержать рвущиеся изнутри проклятья, девушка издала какой-то сдавленный звук, но все же сдержалась. Во многом благодаря перекошенному лицу Эвиты, которая хорошо знала нрав Маршала; согласие подруги ей было на руку, но последствия отказа могли быть для Агаты куда более суровыми.
Ну вот и славно, приняв молчание за согласие, Маршал закряхтел, поднимаясь на ноги, завтра вечером будет еще один праздник, и мне нужно, чтобы ты выманила Леголаса.
Выманила? переспросила блондинка, уже нарисовав страшные образы в своей голове.
Именно, прямо посреди праздника. Намекни, что брать с собой охрану не стоит и веди его к источнику у подножию лестницы. А там будь посговорчивее.
Сговорчивее? Трандуил ведь намекнул, что у эльфов нет подобных интересов
Слушай больше, хохотнул мужчина, неторопливо шагая к выходу, байки для простушек, чтоб доверяли.
Как же мне его выманить, еще и без охраны?..
Заранее договорись, или вон, у подружки своей спроси. Неужели две бабы не смогут козни сплести? Стук входной двери и последовавшая за ним тишина дала понять, что это уже женские проблемы.
Эвита, давно привыкшая к резкости покровителя, облегченно выдохнула, как только он ушел. А вот ее подруга злобно сжала кулаки, с отвращением думая, что этого человека не способно изменить даже высшее общество. Он так и остался грубым полководцем, которого она встретила в Волде двенадцать лет назад.
А ведь ты все знала, вздохнула Агата через минуту.
О чем ты?
О том, что сперва Леголас был поручен тебе. И как я теперь понимаюявно не для забав.
Теперь и я это понимаю, но к чему ты клонишь? Растерянная шатенка почувствовала себя загнанной в угол, однако признаваться не собиралась. Неужели ты решила, что я нарочно советовала тебе принца?
Почему бы и нет?
Агата?! Может может, я еще и орка того подослала? А потом сама себя ударила и заколдовала эльфа, чтобы он обратил внимание на тебя?
Не знаю, вздохнула девушка, чувствуя себя слишком истощенной, чтобы принимать решения, поговорим завтра.
С трудом встав на ноги, она угрюмо побрела к двери, так и не решив, верит ли подруге. Нападение, бессонная ночь, переживания все это нужно было как можно скорее оставить в прошедшем дне.
Глава 1.5. Порок знаком не только людям
Как только комната опустела, Эвита села в кресло и обняла себя за плечи, рассматривая яркое солнце, блистающее за окном. Сначала золотисто-желтое, затем огненно-оранжевое, еще позжекрасное; оно меняло цвет с каждым часом, неотвратимо падая в объятия ледников. Но красота природы не интересовала женщину, мысли которой были заняты делами житейскими.
Эта маленькая авантюра с синяком должна была избавить ее от эльфийского общества. Только неожиданное вторжение покровителя разрушало надежду на тихое отступление. Теперь двери спальни Трандуила были широко распахнуты, и только Валар знали, есть ли за ними капкан.
Эвита не могла решить, как поступить, и забытье сделало ее похожей на восковую фигуру, внутри которой мирно горела надежда. Тусклая и сомнительная, когда-то уже отброшенная. Но пока что единственная, способная защитить от козней Маршала, если преклонный возраст или чрезмерная самоуверенность обрушат крышу Золотого Чертога на головы его хозяев. Однако с Владыкой Леса будет непросто: женщина знала это и тяжело вздохнула, ощущая ноющую боль в спине из-за многочасовой неподвижности.
Она вдруг обнаружила, что вместо солнца за окном мерцают звезды, а служанка Дэгни ходит по комнате и зажигает свечи. При этом ее белый чепчик и выбившиеся из-под него рыжие локоны словно светятся в темноте.
Закончишь потом, сказала Эвита, вставая на ноги, помоги мне одеться.
Такие поздние сборы не удивили девушку, которая задула лучину с абсолютным равнодушием в темно-карих глазах; слишком темных, и от этого выделяющихся на юном лице со светлой кожей и чуть вздернутым носом. Не задавая вопросов, она прошла через комнату и уверенно открыла стоящий возле кровати сундук, где лежали сложенные полотна ткани. Закинув несколько из них на плечо, служанка вернулась к застывшей возле кресла госпоже и принялась расшнуровывать ее платье.
Эвита выбрала нижнюю рубашку из белого шелка, мягкие переливы которой заманчиво подчеркивали редкое сочетание большой груди и тонкой талии. Сверху она надела рубиново-красное платье с расширяющимися от проймы к локтю рукавами и узкими манжетами на запястьях. Глубокий овальный вырез посередине соединялся шнуровкой, проходящей через весь лифэто особенность падшей женщины, которой нужно одеваться и раздеваться без посторонней помощи.
«Честные» дамы, носившие шнуровку на спине, всегда косо поглядывали на Эвиту, идущую в покои очередного посла или гостя своего короля, но ей было все равно. Она забыла о стыде еще в шестнадцать лет, когда отец пропал, Агату увезли, а Маршал из Волда стал единственным человеком, указывающим путь. Однако в последнее время свет этого маяка горел неровно или он просто обратил взгляд на другие лодки, забыв о старых?
Возможно, и так, но домыслы принесли женщине лишь печаль, и она отбросила их, принимаясь расчесывать свои каштановые волосы, ниспадающие до талии. Очень тонкие, но красивые и блестящие.
На этом сборы окончились, и Эвита поспешила в коридор, где настенные факелы раскрашивали бликами мозаику. Покои королевской семьи и ее гостей располагались в отдельном крыле дворца, которое сторожила атмосфера величия и могущества.
Полуночная гостья без труда отыскала покои Владыки Леса: ее будто намеренно обозначали двое эльфийских стражей, одетых в кожаные доспехи, плотно облегающие торс и доходящие до бедер. Свисающие с широкого пояса мечи и кинжалы настораживали, но красота воинов не дала женщине испугаться, и она решительно подошла к ближайшему из них.
Услышав просьбу, тот отбросил за спину свои золотисто-русые волосы и непонимающе заморгал, но все же согласился доложить о визите Трандуилу и исчез в комнате. Страж отсутствовал едва ли больше минуты, но и этого хватило, чтобы сомнения Эвиты по поводу целомудренности народа Эльдар стали верой. Она уже начала придумывать оправдание для Маршала, как из-за двери появился тот самый синеглазый эльф, не так давно провожавший Агату.
Он ничего не сказал. Лишь слабо кивнул, приглашая гостью в темный коридор, или зал; два ряда свечей по обе стороны давали мало света, да и тот буквально вбирали в себя стеклянные подсвечники, блистающие во мраке, как причудливые созвездия.
«Он и впрямь что-то видит?»про себя удивилась женщина, когда эльф без труда отыскал неприметную дверь у дальней стены. Но как только она распахнулась, стало ясно, что темнота может быть еще чернее.
Эвита оказалась в помещении, где не видела дальше собственного носа. Только большой, темно-синий квадрат парил в воздухе напротив; кажется, это было окно, закрытое легкой шторой. Сморгнув и прищурившись, гостья сумела рассмотреть вокруг неясные силуэты мебели и тусклый блеск чего-то, отдаленно напоминающего круглую дверную ручку. Именно на нее и указывал молчаливый провожатый, явно не собираясь идти дальше, чем заслужил укоризненный взгляд.
Цокнув языком, женщина поспешила к двери и решительно открыла ее, выпустив на волю беловатый пар, несущий мягкое тепло и медовый аромат жасмина. Эвита оказалась в купальне, отделанной светло-бежевым камнем, поверхность которого испещряли более темные волны и крапинки. Их хорошо можно было рассмотреть на матовой поверхности, скупо отражающей лунный свет, проникающий через небольшое круглое окно по правую руку. Он же озарял и толстую граненую колонну, вырастающую прямо из центра прямоугольного бассейна, где два человека могли легко вытянуться во весь рост и не мешать друг другу.
Сам Владыка Трандуил неподвижно лежал у бортика и смотрел на пар, дрожащим туманом окутавший прозрачную воду. Его намокшие волосы паутиной облепили грудь, а раскинутые в стороны руки помогали ночному светилу озарить каждый изгиб атлетического тела. Но о красоте Эвита успела только догадаться, потому что эльф резко обернулся на эхо шагов, заставив ее инстинктивно присесть в реверансе.
Ваше высочество, мой король шлет вам свое почтение и пожелание доброй ночи Женщина склонила голову, а при следующем взгляде на Трандуила буквально ударилась о его глаза.
Они вдруг обострились и потемнели, словно напитавшись бессознательной яростью, готовой обратиться в стрелы и пронзать все живое. Эвита видела, как под скулами эльфа заиграли желваки. Видела, как сжались его кулаки, будто пытаясь удушить невидимого противника. Видела, но не понимала, чем вызван этот гнев, заставивший ее нутро сжаться и затрепетать где-то в горле.
Синда и впрямь ненавидел эту женщину. Настолько люто, что готов был швырнуть об пол, окажись она рядом!
Мало кто знал, что уничтожившая Эрин Гален Тьма исказила и самого Владыку. Проникла в него, словно ядовитое испарение, заполнила кровь и одурманила разум, вынудив от природы хладнокровного эльфа стать еще более равнодушным и отстраненным. Ведь теперь он должен был каждый миг сдерживать пылающую внутри жестокость, бороться с гордыней, завистью и похотью.
С помощью Эру и собственной воли Трандуил научился держать в узде эту гремучую смесь, печать которой изуродовала его лицо. Однако живущий внутри Балрог дремал не всегда; иногда он противился, сворачиваясь в шипастый клубок и мучая фэа, не давая отдыха напряженному разуму.
Вот и сейчас он заворочался в чреслах при виде готовой на все женщины, прогнать которую Владыка оказался не в силах. Слишком долго боролся он с искушением, храня верность покойной супруге. Однако копившееся желание прорвалось наружу и заставило эльфа кивнуть перепуганной гостье в знак одобрения.
Увидев движение, она вздрогнула и бессознательно отступила назад. Однако вовремя взяла себя в руки и даже постаралась улыбнуться: хоть Трандуил и жил в лесной чаще среди пауков, но дикарем совсем не казался.
Такая мысль успокаивала, и Эвита неторопливо потянулась к шнуровке, борясь с последними всполохами догорающего в крови страха. Она наконец-то отошла от двери и под мягкое эхо направилась в сторону, ища место, куда бы не доставал взгляд эльфа. Ей следовало бы раздеться при нем, но утерянное самообладание требовало хотя бы минутной передышкиведь причина гнева так и осталась тайной.
За спиной Владыки действительно оказалось спокойнее, и женщина успела мысленно обругать себя, пока скидывала обувь: Трандуил должен позвать ее снова, а значит, нужно ему понравиться. Теперь уже нет места страху, ведь за дверью ждет Маршал, расположение которого слишком переменчиво; это дало уверенность, а звонкий плеск за спиной будто торопил Эвиту, платье которой рубиновым водопадом упало к ногам. Она не стала трогать нижнюю рубашку и в таком виде развернулась к эльфу, который уже стоял по колено в воде, роняя град мелких капель.
Они напоминали белый мед, растопленный горячей кожей Владыки, от которой исходил едва заметный пар. Змеящийся так же плавно, как и изгибы крепких мышц, непрерывной волной опутавшие все безволосое тело. Оно казалось почти иллюзорным, чужим в этих степях, где обитали неотесанные воины с броней из жестких волос. Или престарелые чиновники, утратившие силы, но не надежду, отчего Эвите иногда казалось, что она обладает чарами.
К двадцати семи годам у нее было уже очень много мужчин, однако близость редко приносила удовольствие. Поэтому женщина забылась и без страха подошла к Трандуилу, глаза которого все еще пылали.
Но теперь их лица были на равных, а интимность обстановки стирала большинство преград. Эвита оказалась так близко, что даже сквозь шелковую ткань почувствовала жар эльфа, согревший и ее. Давший смелость протянуть руки и опустить ладони на округлые плечи, наслаждаясь мягкостью разгорячённой водой кожи.
Синда вздрогнул и блаженно опустил веки, когда женские пальцы стали вдумчиво обводить четкий контур губ и сдвинутых бровей, заставляя их расслабиться, вспоминая сладость чужих ласк. Однако складочка на переносице так и не исчезла до конца, что заставило Эвиту улыбнуться, скользнув руками ниже. К мокрым волосам, которые она осторожно убрала за спину и принялась настойчиво оглаживать рельефы чуть выпуклой груди, игриво задевая ярко-коричневые горошины сосков. Только сейчас женщина заметила, как неистово колотится сердце Трандуила; будто отчаявшийся зверь искал долгожданной свободы. Она даже испугалась, что собственная плоть доставляет ему боль, и торопливо подняла глаза, но застывшее лицо не выражало ничего, кроме отстраненности.
Все те же слегка напряженные брови, те же серебряные капли на черных ресницахесли Владыка и испытывал мучения, то не заметил их. Он был собран как в запале битвы, ведь до сих пор старался обуздать желание, чуждое самой природе народа Эльдар. Он верил, что насытится малой толикой запретных ласк и найдет в себе силы прогнать нежданную гостью. Но бездействие она истолковала по-своему и подалась вперед, касаясь сомкнутых губ легким поцелуем.