Зеркала - Мария Николаевна Покусаева 11 стр.

Я пробормотала что-то в ответ и спрятала раскрасневшееся лицо в подушку.

В этот момент почему-то стало ужасно стыднои за вранье насчет имени, и за то, что позволила себя напоить. За то, что молчала, не в состоянии связать двух слов, за то, что мне вдруг понравилась тяжесть чужой руки у меня на шее и то, как чужие пальцы осторожно перебирают мои волосы. Стыдно, но как-то странно уютно.

Честно, я не помню, как отключилась.

***

Когда проснулась, мне показалось, что в голову куда-то в районе затылка вбили гвоздьтот самый, который держал тесный железный обруч, сжимающий череп. Было жарко и темно, на мне лежала чья-то тяжелая рука, и чужое дыхание щекотало шею.

Я зажмурилась, осторожно выползая из-под пледа и из нежданных объятий спящего Ренара, чтобы спокойно сесть на кровати и, подперев голову рукой, вспомнить, что было, и понять, что делать.

В голове, кроме жуткой боли, остались обрывки разговоров, какие-то истории, смех, служанка, кажется, другая, которая зашла забрать поднос с тарелками, синяя бутылка, о содержимом которой мне так ничего и не рассказали, что-то про некоего Герхарда из Йарны, про Солнцестояние, про какого-то Дара и еще кого-то. Про то, что Кондор как-то подозрительно трезв, поэтому я непременно должна выпить с ним еще. А потом еще. А потом я цепляюсь за чей-то рукав, потому что мне сложно держаться вертикально. Меня, кажется, укладывают спать, и я не помню кто.

Сейчас я проснулась.

Одежда оставила на коже полосы и рубцы, щеки горели, страшно хотелось пить. И умыться.  Я попыталась зажечь светильники, но, видимо, спросонья не рассчитала яркость, поэтому зашипела, сощурившись от слишком бьющего по глазам света, и до ванны пробиралась в темноте, по памяти, шарахнувшись от своей тени в поверхности еще одного большого зеркала на стене.

Полотенце висело там же, где я его оставила.

Смотреть на себя в зеркало над раковиной я не решилась.

Когда вернулась, Ренар еще не проснулся. В темноте я нашла кеды, кое-как обулась, не завязывая шнурки, а просто запихнув их под язычок, и осторожно, стараясь не шуметь и не дергаться, потому что каждое резкое движение вызывало новую волну боли, выскользнула из спальни Кондора. Мне нужен был он сам.

В конце концов, если у него есть успокоительное и снотворное, должно же быть еще что-то от головной боли?

Хотя на самом деле, наверное, мне хотелось одновременно сказать спасибо, извиниться за неудобства и попросить отвести меня в мою комнату. Просто для этого нужен был правильный предлог.

Гостиная пустовала, все следы пьянки исчезли. Дверь, ведущая в кабинет из коридора, была приоткрыта, я видела, что за ней горит свет, и, подойдя ближе, уже готовясь постучаться, услышала голоса. Точнееголос, потому что реплики Кондора я различала достаточно хорошо, а вот ответы ему звучали глухо, и в первый момент мне показалось, что маг говорит сам с собой.

 Я вроде бы еще имею какое-то право принимать решения,  сказал он язвительно и, выждав короткую паузу, добавил не менее ядовито:  Несомненно. Но я прекрасно знаю, что делаю и зачем. Не думал, что давал так много поводов сомневаться в разумности моих действий.

Он замолчал. В тишине я слышала какие-то шорохи и словно бы шепот, еле заметный, похожий на шипение или свист. Стало немного страшно, и голова заболела с удвоенной силой. Я уверенно потянулась к дверной ручке и занесла кулак, чтобы как-то обозначить свое присутствие, но не успела, так и застыла, не коснувшись металла рукой.

 Хватит злиться,  устало сказал Кондор. Послышались шаги.  Я, в отличие от некоторых, детей не ем.

Я снова услышала шепот и свист, вздрогнула и подалась вперед, потянула дверную ручку на себя. Где-то в глубине души я надеялась, что все это выглядит естественно, и я ничем не выдам того, что случайно подслушала пару реплик.

Маг сидел на полу напротив зеркала. Сидел он, по-восточному скрестив ноги, и смотрел куда-то перед собой. Стоило войти, как он вскинулся, сощурившись на меня, будто вдруг стал хуже видеть, но тут же улыбнулся, стерев с лица какое-то настороженно-злое выражение, и махнул мне рукой, подзывая ближе. Я осторожно прошла вперед, пытаясь найти того, с кем он говорил, но в комнате не было никого, кроме наси наших отражений в зеркале. Мне показалось, что с той стороны стекла мелькнула тень, но я списала это на разыгравшееся воображение.

 Я собирался идти будить тебя,  тихо сказал Кондор, поднимаясь с пола и подходя ко мне на расстояние вытянутой руки.

 Ренар еще спит,  ответила я, думая, как бы намекнуть про похмелье.  Как он вообще там оказался? Я не

 Собирался охранять сны прекрасной леди,  ответил маг, рассматривая меня сверху вниз очень внимательно.  Ты к тому моменту уже мало что понимала. Позволишь?  Он протянул руку к моей голове. В первый миг я отпрянула, непонимающе моргая, и тут же поморщилась от боли.  Не дергайся так,  фыркнул Кондор. Его пальцы дотронулись до моего виска, очень холодные, почти ледяные. Обруч, давящий на голову, вдруг ослаб.  Сейчас все пройдет.

 Собственно, я за этим и шла,  пробурчала я, едва не улыбнувшись.

В ответ раздался глухой смешок.

 Так точно лучше, милая. Можешь не благодарить. Похмельеэто то еще удовольствие.  Кондор совершенно точно улыбался, я могла бы поспорить, хотя стояла с закрытыми глазами, боясь, что если пошевелю хотя бы веками, если неловко дернусь или слишком глубоко вздохнумагия исчезнет.  А ты сегодня, кажется, решила перепробовать все, что горит. Полегчало?

 Угу,  ответила я, все еще не открывая глаза.

 Вот и хорошо.  Он отошел в сторону, и тут же раздался плеск воды и звук, похожий на шипение.  Держи.

Кондор протянул мне кубок из металла.

 Что это?  я скептически принюхалась.

Вроде как вода. Моя жажда все еще никуда не делась.

 Вода кое с чем еще,  улыбнулся маг.  Пей, не бойся. Там пара капель зелья, которое уберет все последствия неумеренности.

Я хмыкнула и осушила стакан с такой жадностью, словно только что вышла из пустыни. Кондор спокойно ждал и, когда я попросила еще, просто кивнул в сторону металлического кувшина, стоящего на столе. Наплевав на приличия, я сделала несколько глотков прямо из кувшина и вытерла рот тыльной стороной ладони. Потом уставилась на Кондора, ожидая, что будет дальше.

 Если ты закончила, пойдем.  Кондор осторожно взял меня за руку и потянул за собой.  Отведу тебя к тебе. Давай, Мари, пошевеливайся. Мне нужно еще выпроводить из своей комнаты этого рыжего нахала.

Он вывел меня через зеркало прямо в мою спальню, освещенную тусклым светом двух кристаллов, висящих на стенах. В камине пылал огонь, пахло нагретым деревом и словно бы яблоками, на кровати стоял поднос с парой накрытых тканью тарелок. Я обернулась и увидела в зеркальном стекле только отражения комнаты и нас двоих. Кабинета за ним уже не было. Я невидяще смотрела на растрепанную и заспанную себя и пыталась вспомнить, исчезало ли стекло в прошлый раз, или мы проходили прямо через него. Не знаю, почему это показалось мне важным.

 Сильвия оставила тебе хлеб и мясо,  раздался спокойный голос Кондора. Маг зачем-то подошел к окнам и, отодвинув в сторону портьеру, посмотрел в зимнюю тьму.  Если хочешь что-то более существенное, могу проводить тебя до кухни, но, боюсь, сейчас почти все спят.

 Не-ет, я, наверное, тоже спать,  ответила я.

Одна мысль о сне вызывала желание зевнуть.

 Хорошее решение,  кивнул Кондор, подходя ближе. Он коротко коснулся меня взглядом и моментально сощурился, а потом стремительно осмотрелся, будто что-то искал или проверял, все ли в порядке. Камин. Углы. Двери. Шкаф.  Понимаю, что не время для подобных вопросов, но я, кажется, забыл поинтересоваться, насколько тебе понравились твои покои.

Я пожала плечами.

 Не жалуюсь.

 Да? Замечательно.  Он кивнул, рассматривая покрывало. А потом резко выдохнул, словно готовился нырнуть или шагнуть в неизвестность:  Не прими за бестактность. Я очень надеюсь, что смог немного помочь сегодня.

Я наконец посмотрела прямо ему в глаза. Очень хотелось держать что-то в руках, чтобы не прятать их за спину или не натягивать на них рукава.

 Ты помог,  сказала я твердо.  По крайней мере, я не знаю, что тут еще можно было сделать. Будем считать это установлением контакта,  добавила я, усмехаясь.

 Значит, мы наладили дипломатические связи,  ответил он, приложив руку к груди и чуть наклонив голову. Видимо, действительно знак чего-то вроде почтения или благодарности. Надо запомнить.  Спасибо за приятную компанию.

 Серьезно?

Я скрестила руки на груди и скептически нахмурилась. Тоже мне, приятная компаниямолчаливо внимающее бревно, под конец еще более молчаливое и еще более бревно.

 Серьезно. Я согласен повторить, правда.  Он фыркнул.  Не настолько радикально, конечно.

 Снова ответ за ответ?  уточнила я, зевая.

 Или рассказ за рассказ,  кивнул Кондор.  Мне, поверь, тоже интересно то место, откуда ты пришла. Доброй ночи. Если понадоблюсь, зови.

И он исчез в зеркале быстрее, чем я успела спросить, в каком смысле «зови», не в том ли, что и у Сильвии, и проследить, как именно он это сделал.

Как именно он ушел.

Черт.

Когда маг исчез, я села на кровать и лениво стянула тканевую салфетку с подноса. Действительно, вареное мясо, холодное уже, нарезанное тонкими ломтями, и несколько кусков свежего хлеба. Пахло вкусно. Но есть я не хотела. Сложив руки на коленях, я невидяще уставилась в зеркало на тот кусок комнаты, который был виден в отражении: столбики у изножья кровати, темно-зеленое полотно портьеры на фоне стены, обитой бежевой тканью. Я смотрела на все это с равнодушием дерева и пыталась понять, что я чувствую.

Вокруг было тихо, если не считать еле слышного потрескивания пламени. У меня уже больше суток не было ни телефона, подключенного к соцсетям, ни телевизора и его сонного бормотания, ни воды в батареях, ни разговоров и шарканья тапочек за стеной, ни звуков и криков с улицы, ни музыкиничего вообще.

Ничего такого, что сейчас могло бы меня отвлечь.

Я осталась наедине с собой.

Моя внутренняя тишина, усыпленная пьяной болтовней и чужим присутствием, проснулась и затопила меня целиком. Я смотрела в зеркало, в котором не было меня, и молчала, оглушенная осознанием того, что произошло, и отсутствием своей реакции.

Я знала, что должна была чувствовать что-то.

Обиду.

Злость.

Отчаяние.

Ненавистьк себе или к тем, чьей волей моя жизнь перевернулась.

Вместо этого я созерцала пустоту.

Я упала на покрывало, раскинув руки, кровать мягко спружинила, принимая меня. «Может быть,  думала я, глядя на потолок,  именно эта пустота и является, в конечном итоге, самой страшной формой отчаяния».

Может быть, это некая разновидность магии или что-то, спрятанное в одной из бутылок, подмешанное, незаметное среди пряностей и ягодного сока, нечто сродни каким-нибудь чарам, от которых отступали все дурные мысли.

Может быть, через какое-то времякак только я вернусь из ванной и решу заснуть, или завтра утромчары развеются, и вместо тишины меня затопит боль от ощущения собственной ненужности и никчемности. От понимания, что все, с кем я была связана, остались с той стороны и не думают обо мне.

Похоже ли это на предательство? Я не знала.

И сейчас не могла найти в себе ничего.

Вспоминала, выцарапывала из себя, искалаи не находила.

Мой мир словно выплюнул меня, оттолкнул, сделав такой вот прощальный подарок, а новый мирпринял, схватил за руку и не дал оступиться в первый момент. Я все еще злилась, как не может не злиться человек, чьи планы пошли псу под хвост, но, кроме раздражения, во мне появился интерес. Сейчас, глядя в потолок, я понимала, как же легко меня купили, расположив к себе беседой, потому что мало что в жизни я любила так, как долгие разговоры. И в этот раз мне было кого слушать.

И пусть у джина здесь оказался другой вкус, после пьянки голова у меня болела ничуть не меньше, чем там, в мире, где я родилась и выросла.

Я попыталась улыбнуться, поднялась на локтях, посмотрела на дверь, ведущую в ванную, и решила, что мне хочется переодеться и действительно уже лечь спать. И выпить на всякий случай глоток зелья, чтобы кошмары не повторились, потому что в этот раз им было из чего прорасти.

Allons-y!

 Значит,  сказал Ренар,  Алисой звали девочку, которая провалилась в кроличью нору и попала в приключения?

 Сначала провалилась в нору,  улыбнулась я.  А потом прошла сквозь волшебное зеркало.

 Удивительный талант.  Ренар усмехнулся и вытащил из моей пачки вторую сигарету. Первую он, по его словам, не распробовал.  Это в вашем мире такие легенды?

 Это сказка,  ответила я.  Ее написал один ученый.

 Дай мне свое волшебное огниво.

Я протянула ему зажигалку, которая, как и обещал Кондор, работала не хуже, чем раньше.

 Я любила эту сказку в детстве и знала ее наизусть.

 И искала белых кроликов, чтобы они увели тебя на изнанку мира?  Его пальцы ловко захлопнули крышку, погасив волшебное пламя. Я не ответила.  Почему ты соврала?

Я сделала глубокий вдох и выдохнула, надув щеки, потому что объяснять мне пришлось во второй раз.

 Потому что не люблю, когда мое имя произносят вслух незнакомые люди.

 Мы познакомились,  Ренар выдохнул дым через ноздри и отвел руку с сигаретой в сторону, чтобы стряхнуть пепел куда-то вниз.

Мы сидели на одной из тех узких лестниц, которые соединяли между собой этажи замка незаметными, тайными путями. Эти пути предназначались для слуг и незваных гостей, здесь было примерно как на заднем дворе школы, куда взрослые заглядывают редко: тихо, пусто и почти спокойно.

Идеальное место для преступлений против общественного порядка, если ты, в целом, привыкла играть роль хорошей девочки.

 Ладно.  Видимо, мое молчание Ренар расценил по-своему.  Будем считать, что я не обиделся, а если обиделся, то еще вчера тебя простил. Но если ты Алиса, то мы, получается, как их там? Заяц и мастер по шляпам?

 Тогда я, скорее, мышь Соня,  вздохнула я.  Которая спала в чайнике.

Ренар рассмеялся и протянул мне уже раскуренную трубку. Баш на башмы договорились друг друга угостить, так что преступление теперь делили на двоих. Сообщник из него вышел чудесный и заботливый к тому же: чтобы я не отморозила себе ничего жизненно важного, на ступеньку, куда я решила сесть, предварительно кинули легкую кожаную куртку.

Каковы принципы Сильвии относительно того, может ли леди курить с мужчиной одну трубку на двоих, я не интересовалась и даже не собиралась. Утром она лишь спросила, хорошо ли я себя чувствую, и уточнила, почему я не ношу приготовленные мне платья: потому что мне непривычно или потому что они не нравятся?

 Непривычно,  пискнула я, прижимая к груди покрывало.  Слишком громко шелестят.

Ночная рубашка, конечно, отличалась скромностью, но я как-то не была готова к тому, что кто-то заявится в спальню до того, как я успею одеться.

Кажется, мой ответ Сильвии понравился. Она кивнула, сказала про завтрак в гостиной и исчезла за дверью так же тихо и незаметно, как появилась.

Так что я снова была предоставлена сама себе и вместо библиотеки в этот раз выбрала сомнительные развлечения.

 И много в твоем мире таких историй?  спросил Ренар.

Я закашляласьне от вопроса, а потому что трубочный табак оказался куда крепче, чем мое горло.

 Ну, ну, тихо, милая.  Теплая рука обняла меня и легонько похлопала по плечу.  Не умирай раньше времени, в мире слишком много плохих вещей, которым я тебя еще не научил. Так что там насчет сказок?  повторил он вопрос, когда приступ кашля прекратился, и я вернула трубку хозяину.

Больше никогда.

 Историй много, даже слишком,  сказала я.  Таких, как про Алису, не очень.

Ренар улыбнулся и, ловко поднявшись со ступеньки, шагнул вниз на пару шагов, где и застыл, прислонившись спиной к стене.

 Забавно,  сказал он, задумчиво рассматривая мою зажигалку.

 Что? Истории?

 Нет, истории мне забавными не кажутся.  Ренар взвесил зажигалку в руке и вернул мне.  Ты развела Кондора на волшебство,  сказал он серьезно.  Это куда сложнее, чем развести его на пьянку, поверь моему опыту.

Я вздохнула и откинулась назад, легла на ступени, глядя куда-то вверх. Острые каменные края врезались в позвоночникне больно, терпимо, даже как-то почти приятно. Лестница была холодной, и я понимала, что долго так нельзя, но