Не замерзни, милая, не заставил себя ждать заботливый совет.
Ты не заяц и не шляпник, ответила я, глядя, как ступени круто убегают вверх до площадки и потом продолжаются сбоку. Мне кажется, ты гусеница. Которая курила кальян.
Да? В его голосе отчетливо слышалось удивление. Какие интересные подробности! Гусеница с кальяном, говорящие мыши, странный чайчто там еще было, не расскажешь?
Я хотела сказать, что еще там был кот, который имел привычку появляться и исчезать по частям, иногда оставаясь лишь собственной улыбкой, повисшей в воздухе, но в это время на верхних ступеньках показались ноги, обутые в узкие черные ботинки, а затем и весь чародей. Когда Кондор увидел меня, развалившуюся на лестнице с незажженной сигаретой в руке, его брови удивленно дернулись, а на лице чуть не мелькнула гримаса чего-то, похожего на презрение. Ну, мне показалось.
Он был одет так же, как вчера, только рубашку поменял с черной на белую и собрал волосы в низкий хвост. Одна прядь, слишком короткая, чтобы удержаться на месте, вилась вдоль щеки.
Доброе утро, приветливо сказала я и села.
От взгляда волшебника хотелось вскочить на ноги и сделать вид, что я ни в чем не виновата.
Рад, что для вас оно доброе, ответил Кондор так, словно именно его доброе утро мы бессовестно присвоили. Хорошо, что я поймал вас обоих.
Его взгляд снова упал на сигарету в моей руке, и Кондор опять меня удивил.
Он селпрямо на ступении, протянув руку, вежливо сказал:
Могу ли я попросить леди об одолжении?
Я пожала плечами.
Строгий, взрослый богатый мальчик, который так и не рассказал мне, куда делось его длинное аристократическое имя, зажег стрельнутую у меня сигарету одним взглядом. Он держал ее почти привычно, и я поймала себя на мысли, что ему, с этими его длинными тонкими пальцами, удивительно идет курить.
Я помню о том, что обещал тебе, торопливо сказал Ренар, не отходя от стены.
Кондор кивнул.
И вот уже собирался
Не оправдывайся, ответил волшебник. Если уж все пошло наперекосяк, пусть и дальше движется в том же направлении.
Ренар развел руками и подмигнул мне, а я поняла, что завороженно рассматриваю кольца на чародейских пальцах: одно, второе, третье, пятоетонкий ободок на средней фаланге, всепростые, то ли из серебра, то ли из чего-то, похожего на серебро, и только одно, на безымянном пальце, с круглым желто-оранжевым камнем. Почти тот же цвет, что у его глаз.
Столь пристальное внимание было сложно скрыть, поэтому наши с Кондором взгляды в какой-то момент встретились. Волшебник приподнял одну бровь, словно спрашивал, все ли он правильно понял.
Я смущенно потупилась.
Хочешь посмотреть мир за пределами Замка? спросил вдруг Кондор, чуть наклонившись ко мне.
В смысле? не сразу поняла я.
Я ее с собой не возьму, довольно резко сказал Ренар. При всей симпатии, Мари, не в этот раз, поспешил оправдаться он.
Я и не говорю про тебя. Кондор превратил окурок в пепел, который тут же разлетелся в стороны. До встречи, на которую я сегодня должен попасть, еще есть несколько часов. А леди, думаю, будет полезна прогулка по миру, где ей предстоит жить какое-то время.
Ты необычайно добр уже вторые сутки, рассмеялся Ренар, вытряхивая трубку и пряча ее в карман.
Уже вторые сутки я имею счастье выспаться, в тон ему ответил Кондор. Так что леди решила?
Леди вдруг поняла, что, кажется, подобное предложениеиз тех, от которых невозможно отказаться.
Мне нужно переодеться?
Обойдемся без этого, Кондор самодовольно оскалился.
Иди-иди, милая, сказал Ренар, подмигивая мне. А то еще передумает.
***
Куда ты хотела бы отправиться? спросил Кондор.
Он стоял где-то за моей спиной у своего стола, разбирал какие-то бумаги. Некоторые складывал в отдельную стопку, другие оставлял на месте. Я слушала этот шелест уже несколько минут, и все эти несколько минут я смотрела в зеркало.
В то зеркало, которое было у него в кабинете. Широкое и ясное, с массивной деревянной рамой, оно отражало меня и всю остальную комнату, позволяя исподтишка следить за чародеем.
К верхней части рамы, на самой ее середине, была приделана деревянная голова какого-то существане то гоблина, не то другого обитателя бестиария. Голова открывала рот в беззвучной улыбке, острые маленькие рожки торчали в разные стороны, а глаза, настолько живые, что было жутковато, казалось, наблюдают за каждым моим движением.
Я скрестила руки на груди.
Не знаю, пожала я плечами. Думала, ты уже все решил.
Кондор не ответил.
В зеркале я заметила, как на его губах мелькнула усмешка.
Я подошла ближе и дотронулась пальцем до выпуклого виноградного листа. Деревянная лоза бежала по правой стороне зеркальной рамы, искусно сделанная и тоже почти настоящая.
А куда бы ты хотел?
Мои интересы достаточно необычны, скажем так. За моей спиной Кондор начал складывать бумаги во взявшуюся откуда-то сумкуиз темной мягкой кожи, с длинной лямкой, она явно предназначалась, чтобы ее носили на плече или через плечо. Боюсь, ты не поймешь.
Ну, спасибо! фыркнула я.
Не обижайся. Он подошел ближе и дружески потрепал меня по плечу. Если уж тебе так хочется, я обязательно покажу тебе одно из тех невероятно скучных мест этого мира, в которых кто-то вроде меня находит определенное очарование. Но, думаю, для первого раза лучше выбрать что-то поинтереснее.
Он сощурился, глядя куда-то в глубину зеркального мира, словно пытался вспомнить что-то важное или что-то важное решить.
Куда угодно? спросила я.
Почти куда угодно. Один кончик тонких губ дернулся вверх. Мои возможности далеко не безграничны. Мы можем отправиться в любое место, где есть знакомое мне зеркало, а потом куда-нибудь еще, и еще, и вернуться назад, когда тебе надоест Или когда ты проголодаешься.
Прям как Доктор, усмехнулась я.
Кто?
Вот именно! Я с умным видом подняла указательный палец вверх. Раз так, то хочу к эльфам.
Кондор обернулся ко мне, чуть наклонив голову и улыбаясь с каким-то странным торжеством.
Я так и думал, сказал он, цапнул меня за руку и утащил куда-то в зеркало.
***
Музыка шла откуда-то извнепризвук песни на незнакомом мне языке. Чистый женский голос то замолкал, то снова подхватывал мелодию, повторяя ее раз за разом под звонкий перебор струн. Музыка лишь помогала ей поймать нужный звук, а вот голосголос был здесь главным. Он манил к себе так сильно, что в первый момент мне не хотелось ничего, кроме как идти на этот голос.
Рука Кондора на моем плече вернула меня в реальность.
Волшебник улыбался.
Мы с тобой незваные гости, Мари, тихо сказал он, кивая вперед, мол, посмотри. Не думаю, что нас прогонят, но пока веди себя тихо.
Впереди за перегородкой, украшенной разноцветными стеклами витража, горел огонь. В воздухе пахло смолистым нагретым деревом, хвоей и чем-то еще.
«Нарциссами, поняла я, когда мы осторожно подошли к перегородке, разделяющей комнату надвое. Нарциссами и только что сорванной сочной травой. Весной. Цветущим садом. Прохладой глубокого омута».
У девушки, которая сидела перед камином и пела, были золотистые волосы, длинные, тяжелыми локонами спадающие вдоль спины. Зеленые рукава платья двигались вместе с ее руками, в которых был какой-то инструмент вроде гитары.
Лютня, точно.
Кондор не решился привлечь чужое внимание. Он застыл у входа на эту половину, заложив руки за спину, словно ждал, пока золотоволосая леди закончитили ей наскучит заставлять лютню плакать.
Новая песня, в отличие от предыдущей, была печальной.
Я спряталась за спиной волшебника и осторожно поглядывала на мир вокруг. Два узких окна закрывали ставни с витражами, поэтому в комнате царил полумрак. Пламя бросало оранжевые отблески на пол и на стены. На широком столе стояла клетка, закрытая тканью, и ваза с цветамияркими желто-белыми нарциссами.
Откуда нарциссы зимой?
Пять минут назад я вышла из зеркала в маленький квадратный сад, окруженный галереями из белого мрамора. Белым был снег, липкий, как влажный морозец, которым встретил меня мир с этой стороны зеркала, белой была ткань, которой закрыли некоторые деревья и статуи. Только голые ветки лозы, вьющейся по кружеву беседки, были черными, с алыми каплями подвядших ягод.
Кричали чайки где-то вдалеке, небо было низким и серым, и уже там, стоя на мраморных ступенях перед чистым серебряным зеркалом, я слышала этот голос.
Голос умолк.
Лютня легла на низкую подставку.
Тонкая рука поправила волосы, откинула их с плеча.
Я не ждала сегодня никаких волшебников, заявила девушка, все еще не оборачиваясь. Голос даже сейчас звучал так, словно она пела.
Я бросила на Кондора гневный взгляд, он лишь пожал плечами.
Я виноват и всячески признаю свою вину, весело ответил он. Но мне вдруг очень понадобилась помощь некой Айвеллин Росиньоль, и я решил попросить об этом лично.
Тебе повезло застать меня здесь и, к счастью, одну. Она наконец обернуласьи увидела меня. Ах, вот как, ты еще и не один! Что за отвратительная привычка, Кондор, делать все так, как тебе удобно, не заботясь о чужих планах и надеждах! Не пугайтесь, милое дитя. Звонкий голос, в котором только что звучал гнев, смягчился, когда она обратилась ко мне. На вас я не злюсь, вовсе нет. Но не хочет ли милорд кое-что добавить? Кое-что важное.
Она выразительно посмотрела на Кондора, и тот наконец понял, что от него требовалось.
Я прыснула в кулак, потому что, кажется, где-то мы это уже проходили.
Конечно. Волшебник улыбнулся, явно не чувствуя за собой никакой вины. Леди Айвеллин Росиньоль, я рад представить вам, эм, кое-кого особенного.
Айвеллин нахмурилась и склонила хорошенькую головку набок, недовольно поджав губы.
Я скрестила руки на груди, пытаясь понять, почему мой нарядсовершенно не подходящий этому всему вокруг, не вызывает у леди Айвеллин никаких вопросов.
Мари, продолжил Кондор, словно ничего не произошло. Это Лин. Я рад, что удалось вас познакомить, прежде чем
Прежде чем что? серьезно спросила Лин.
Ее взгляд стал похож на стальную спицу, которую приставили к горлу одного чародея.
Прежде, чем ты, милая, получила приказ его высочества, сказал чародей, улыбаясь, как довольный кот. О том, что вам необходимо познакомиться.
Глаза Лин распахнулись очень широко, и удивление в них смешалось с пониманием.
О, сказала она, приложив пальцы к губам. Вот оно что.
***
В зеркале не было меня. В нем была какая-то другая девушка. Зеркало, предназначенное стоять на столе и отражать лицо и плечи своей хозяйки, выхватывало то воротник платьясерого, с черным кружевом, цвета перьев вороны, то его рукава с узкими манжетами, то черный поясок, обхватывающий мою талию в несколько оборотов, то аккуратную косу вместо растрепанных волоси тонкую серебристую ленточку, которая эту косу держала. Черты лица расплывались под взглядом, я не могла удержать их вместе, словно смотрела сквозь время в собственную памятьи пыталась представить кого-то, с кем виделась давно. Только глаза были моимизлыми и зелеными, еще более зелеными, чем я привыкла, и куда более злыми, чем обычно.
Потому что кое-кто мог бы и предупредить!
Это иллюзия, пояснил Кондор, когда я начала рассеянно и суетливо осматривать сама себя, чтобы удостовериться, на месте ли джинсы и кеды. И легкий морок, не дающий разглядеть твое лицо. Немного неосторожности не помешает, добавил он.
Я нащупала в кармане зажигалку.
Девушка в зеркале сунула руку в карман платья, спрятанный где-то в складках юбки.
Но вместо зажигалки в ее руке появился маленький огарок свечи.
Лин, в чье зеркало я смотрелась, следила за мной с улыбкой, как за маленьким ребенком, решающим сложную задачу. Или за котом, который увидел свое отражение и пытается понять, что это за мерзавец пушистый смотрит на него с другой стороны.
Туфли тоже черные, сказала Лин и подошла ближе, но не ко мне.
Она сняла с клетки ткань. Две маленькие птички, золотисто-желтые, чем-то похожие на канареек, тут же оживились и радостно запищали. Лин открыла дверцу, позволив им решить, хотят ли они наружу. Птички пока сомневались, но свистели так мелодично, словно пытались произвести на нас впечатление.
Лин улыбнулась, и я поняла, что прекраснее девушки я в жизни не видела. Ее рука заправила прядь волос за ухо.
Ухо оказалось острым.
Я моргнула и выдала себя.
А! Лин улыбнулась еще теплее и протянула руку птичкам. Одна из них тут же выпорхнула из клетки и зацепилась коготками за тонкие пальцы девушки. Я полуэльф.
Следовало догадаться.
А ты молчалива не в меру. Лин разглядывала меня, щуря прекрасные, по-детски большие глаза. Цвет у них был тот самый, о котором говорят, когда говорят о теплом море. Или этот вредный волшебник успел нарассказать тебе ужасов об эльфийских колдуньях, которые могут украсть твой голос?
Это смущение, сказал Кондор за меня и чуть тронул мое плечо, словно пытался поддержать.
Смущение и восхищение?
Страх, что мой голос после ее пения будет звучать, как скрип несмазанной двери?
Я рада знакомству.
Хорошо, чуть лучше, чем дверь.
Лин беззлобно рассмеялась и ссадила птичку с руки на ветку карликового деревца, растущего здесь в большой керамической кадке.
Ты смотри, совсем не немая! сказала она, и я поняла, что за все время действительно не произнесла ни слова. Я тоже рада Как, напомни, тебя зовут?
Она протянула мне руку.
Мари, сказала я, протягивая руку в ответ. Пока только имя.
Пальцы у нее были мягкие, но очень крепкие, улыбка стала еще шире и теплее, и я почувствовала, что весь мой мир вдруг схлопнулся, сжался до этого рукопожатия и стал пахнуть нарциссами и сочной зеленью, согретой солнцем. Внутри разлились тепло и свет, словно бы кто-то погладил меня по голове теплой ладонью, и я застыла, с блаженной улыбкой глядя, как чуть сполз зеленый рукав, обнажая запястье и тонкие серебряные браслеты на нем.
Лин, хватит, укоризненно сказал Кондор.
Волна тепла схлынула, оставив после себя что-то, похожее на разочарование.
Должна же я была попробовать, виновато ответила Лин, глядя мне в глаза. Прости, дитя, я не думала, что ты такая ммм, чувствительная. Вместо вины в ее взгляде светилось что-то дерзкое, почти коварное. И что один самонадеянный волшебник забудет о защите от чар в этом гостеприимном месте, ехидно добавила она.
Стало ясно, что место это совсем не гостеприимное.
Я бы очень хотела на нее разозлиться, но в этот момент не смогла.
Видимо, чары из головы не выветрились.
***
У берегов Теплого моря, синего и вечно тихого, среди кипарисов и холмов стоит Лорна-Тир, Первая крепость Каэрии.
Башни из белого мрамора тянутся к небу, как мачты огромных кораблей, на крышах богатых домов раскинулись вечнозеленые сады, искусные фрески украшают стены храмов и галерей, а на улицах нет нищеты, только радость и сытая леность, вечный сияющий золотом полдень. Ближе к порту воздух становится тяжелым от влаги и соли, и чайки, крикливые, сытые, сидят на фонтанах и перилах мраморных лестниц. Спящая гавань пестрит парусами, как праздникдевичьими юбками, но ни один корабль уже сотню лет не покидал этого места дальше, чем на день, с утра до заката.
Здесь нет рыбаков и торговцев, их порт восточнее, в Каэр-но-Ларе, он шумнее, грязнее и не так красив.
Лорна-Тирэто храм, это память о том, что было, и семь его башенэто семь маяков для тех, кто идет сквозь океан безвременья, лежащий за пределами мира, где-то между всеми мирами.
Люди, которым удалось побывать здесь, говорят, что белый мрамор превращен рукой эльдар в тонкие кружева. Что цветы на фресках кажутся настоящими, и даже пчелы и бабочки садятся на них, обманываясь. Что залы древних дворцов похожи на руины, сквозь которые проросли сады, что вода в фонтанах чище горных потоков, и сотни ярких зеркал украшают дома и улицы, умножая свет солнца, луны и звезд.
Люди, побывавшие здесь, говорят, что воины эльдар похожи на каменные статуи, совершенные и недвижные, что серебро их доспеха светится в лунном свете, а в глазах застыла вечная зелень Священных деревьев, аше-альдэ, чьи семена Первородные когда-то привезли на эту землю, и земля приняла их.
Здесь не было ни смерти, ни старости, ни болезней, только холодная белизна мрамора, и рокот волн, и разноцветие красок на фресках, и прекрасные лица женщин из рода эльдар, застывшие в мраморе и на фресках, и песни о сияющем прошломарфы и флейты, звонкие голоса певчих, их странный язык, на котором не нужно говорить, чтобы понимать, о чем эти песни.