Ваше высочество, я много слышала о вас еще в столице, промолвила Эвглин, стараясь говорить уверенно и искренне. И для меня большая честь сегодня познакомиться с вами. Я бы очень хотела узнать еще больше о том трагическом событии, которое привело вас в эти края конечно, если у вас найдется время и желание рассказать мне о них.
Теперь его высочество смотрел с нескрываемым удовольствием и торжеством. Эвглин вдруг вспомнила, как еще дома попробовала пригласить на свидание старосту курса. Тот презрительно спросил: «А ты кто, та уборщица?»и сделал вид, что не знает ее, хотя они учились в одной группе. А теперь за внимание Эвглин бьются такие люди, которые не пустили бы того старосту чистить себе сапоги.
«Вот и посмотрим, подумала Эвглин с неожиданной злобой. Может, и не придется никуда возвращаться».
Разумеется, расскажу, кивнул принц, и было видно, что он очень доволен. Впрочем, это очень долгая и очень печальная история.
Вроде бы я никуда не тороплюсь, ободряюще улыбнулась Эвглин. И, надеюсь, у меня получится разделить вашу печаль.
От таких слов его высочество, что называется, поплыл и незамедлительно предложил выпить еще. Эвглин покосилась в сторону Харвиса, и колдун помедлил и кивнул.
Да вы настоящая светская кокетка, холодно заметил он после того, как слуги принесли серебряные вазочки с дынным мороженым и высокие кувшины с шербетом. Эвглин сразу заметила, что Харвис недоволен, и это было плохо, очень плохо. Она ведь нуждалась именно в помощи и поддержке Харвиса. Никто, кроме него, не сможет вернуть ее домой.
Не сердитесь, пожалуйста, негромко попросила Эвглин и дотронулась до руки Харвиса. По счастью, на это не обратили внимания: полковник начал рассказывать какую-то военную историю. Я просто пытаюсь быть вежливой, мне ведь не нужны проблемы.
Харвис устало прикрыл глаза.
Хорошо, что вы это понимаете, произнес он и добавил уже громче:Господа, мы вынуждены вас покинуть. Завтра на рассвете я начну занятия, так что госпоже Эвглин надо отдохнуть с дороги.
По столовой пролетел стон глубокого разочарования, но Эвглин заметила, что теперь никто не решается спорить с колдуном или же уговаривать ее остаться. Что ж, это к лучшему.
Снаружи царила тяжелая, давящая жара. Воздух казался густым и неподвижным, и Эвглин подумала, что надвигается гроза. Солнце медленно клонилось к закату, забрасывая скучный песчаный пейзаж пригоршнями алой, розовой и золотой краски. Все, выпитое в шатре, моментально ударило в голову: ноги предательски подкосились, и Эвглин подумала, что никогда раньше не была настолько пьяна. Под сандалию подвернулся предательский камешек, и, если бы не Харвис, вовремя подхвативший ее под локоть, Эвглин наверняка упала бы или подвернула ногу.
На какой-то миг Эвглин почудилось, что время остановилось. Чужая рука, державшая ее, была жесткой и сильнойпри желании Харвис смог бы сломать Эвглин кость, как сухую веточку.
Не бойтесь, негромко произнес колдун. Меня не надо бояться. Пойдемте в шатер вы ляжете отдохнуть, а я расставлю вешки по периметру.
Вешки? переспросила Эвглин. По губам Харвиса скользнула лукавая улыбка.
Защитные вешки, повторил он. У нас наверняка будут незваные гости.
* * *
Ночь, как и все ночи в этих краях, выдалась прохладной. Но Харвису это не принесло облегчения.
Сначала он долго ворочался в кровати, пытаясь заснуть, но, разумеется, ничего не получалось. Эвглин пожелала ему доброй ночи, устроилась в гостевой половине шатра, и Харвис слышал, как за пологами, отделявшими одну часть помещения от другой, легонько зашуршала одежда. Девушка готовилась ко сну, и думать о ней было невыносимо.
И Харвис, конечно же, думал. Он почти видел, как соскользнула на пол юбка, как сверху легла белая студенческая рубашкавроде бы такая скромная, но в то же время будившая лишь одно желание: снять ее, да поскорее, и увидеть, что же таится за нарочитой скромностью. Эвглин остается в одной нижней рубашке и ныряет под одеяло
Мысленно Харвис дал себе пощечину.
Все обитатели поселка ссыльных были уверены, что колдун времени даром не теряет, и в его шатре сейчас творится самый разнузданный любовный акт. Харвис прекрасно знал те заклинания, которые заставили бы Эвглин прийти в его половину, лечь на ложе рядом и получать удовольствиеи наверняка и принц, и полковник Матиаш, и Михаль думали, что Харвис так и поступил: провел ладонью по воздуху, словно гладил невидимое животное, и сказал нужные слова.
Соблазн был невероятный. Харвис лежал на кровати, таращился в потолок, усиленно гоня мысли о том, что Эвглин сейчас могла бы сейчас впиваться тонкими белыми пальцами в его плечи, он вбивал бы ее в кровать то быстрыми и нервными, то размеренными и плавными движениями, и финал бы наступил одновременно для них обоих. Девушка понравилась емуне только потому, что Харвис видел женщину несколько лет назад, что уж говорить о любви и страсти. Эвглин была решительной и отважной, она не побоялась в одиночку отправиться в полное опасностей путешествие и умела добиваться своего. Она сумела устроиться в чужом миреи неплохо, надо сказать, устроиться Харвис снова подумал, что верит ей. Ну не было в их мире таких девушек, к большому сожалению для мира.
А на плечах у нее тоже веснушкитакие же рыжие и нежные, как и на скулах. Харвис исступленно целовал эти плечи, пахнущие ландышами, пальцы девушки зарывались в его волосы, и Эвглин закусывала губу, чтоб удержать стон, но потом все-таки шептала: Харвис и шепот обжигал, как плеть.
Харвис
Он открыл глаза и увидел Эвглин возле кровати. Девушка присела на самый краешек и выглядела испуганной. В голове Харвиса сразу же мелькнул добрый десяток таких же нервных предположений: в шатер заполз скорпион, Эвглин приснился страшный сон, может, она заболела какой-то из своих иномирных болезней?
Что? хрипло спросил Харвис. Девушка убрала за ухо кудрявую рыжую прядь и ответила:
Там, снаружи, что-то грохочет. Мне страшно.
Грохочет? Дракон отвязался и пошел перекусить среди ночи? Харвис представил, как Пушок сунул голову в шатер принца и выискивает халву, и едва не рассмеялся.
Сейчас разберемся, уверенно сказал он, поднимаясь с кровати. Пижамные штаны предательски топорщились в паху, и Харвис вспомнил студенческую шутку: нет ничего легче срамного удатолько помыслишь о девице, он и взлетает.
Теперь вот попробуй, опусти.
Харвис вышел из спальной части шатра в большую гостиную и услышал, что снаружи действительно раздается грохот, словно какое-то большое животное бродило по поселению и что-то искало, да не могло найти. Вот оно о что-то споткнулось, и Эвглин, которая шла за Харвисом, вскрикнула и вцепилась в его плечи.
Что это? услышал он дрожащий девичий шепот и ответил:
Вешки. Я же говорил, что у нас будут гости.
Испуганное дыхание Эвглин опаляло спину. Харвис подумал, что сегодня будет купаться в бассейне с ледяной водой, вытряхивать неуместные мысли.
Какие гости?
Харвис осторожно отстранил полог выхода и выглянул из шатра. Снаружи царила глухая ночь, расставленные вешки наливались тревожным голубым светом: сработала защита. Возле шатра бродил полковник Матиаш собственной персоной, и Харвис понимающе кивнул. Именно Матиаша он ждал первым: полковник не имел глупой привычки откладывать важные дела в долгий ящик и отправился на штурм.
Это полковник, не бойтесь, сказал Харвис, опуская полог. Приобняв Эвглин за плечи, он мягко подтолкнул ее в сторону спальни. Девушка послушно сделала несколько шагов, а затем спросила:
И что, он всегда так ломится?
Ко мнев первый раз, усмехнулся Харвис. Снаружи послышался грохот и забористая нецензурная брань: лихой вояка снова наткнулся на вешку, и магическое поле спружинило, оттолкнув незваного гостя в сторону.
Почему он не может пройти? поинтересовалась Эвглин. Ее лицо обрело тяжелое, усталое выражение. Харвис поднял с ковра одну из вешек и продемонстрировал гостье: деревяшка, похожая на детскую кеглю. Эвглин задумчиво дотронулась на нее и отвела руку.
Их используют для защиты от животных и насекомых, объяснил Харвис. Я немного подкорректировал магическое поле, и теперь наш друг Матиаш бродит по периметру, ищет шатер и не видит его.
Эвглин вдруг рассмеялась. Смех у нее был чудесныйсловно колокольчик звенел.
Невероятно, проговорила она. То есть, он планировал забраться сюда, ко мнеи теперь просто не видит шатра?
Харвис кивнул.
Не видит. Как и пустынные кабнюхи, скорпионы и прочие неприятные гости.
Эвглин нахмурилась.
Кабнюхи? спросила она. Кто это?
Харвису подумалось, что сон продолжается. Он только во сне мог говорить с очаровательной девушкой о кабнюхах среди ночи, когда снаружи полковник Матиаш пытался бы взять штурмом шатер с феей своих грез.
Это такие дикие свиньи. Иногда забредают из-за гор сказал Харвис, и снаружи раздался полковничий рев:
Да мать твою! Где он?
Если бравый Матиаш ходил в атаку с такими воплями, то неудивительно, что он стал героем и покорителем: враги разбегались так, что с фонарями не найти. Но в этот миг на сцене появился еще один персонаж, который закричал еще громче:
Матиаш? А ты какого дьявола тут делаешь?!
Глаза Эвглин удивленно округлились.
Это принц? прошептала она. Принц Альден?
Харвис кивнул, с трудом сдерживая улыбку. Снаружи снова грохнуло, и его высочество изволил разразиться бранью хлеще полковничьей. Вешки работали просто замечательно.
Осторожно, дружище, осторожно, произнес полковник, помогая принцу подняться. Мне, видишь ли, не спится, тревожит абервильская рана. Пошел прогуляться, хотел зайти к колдуну, мазь попросить
К колдуну, скептически повторил Альден. С цветами.
Эвглин смущенно отвела глаза. Сейчас, в полумраке, она казалась таинственным видением, феейХарвис не удивился бы, если б девушка растаяла на рассвете.
Вы покорили всех, сказал он, стараясь говорить как можно спокойнее. Эвглин вдруг посмотрела на Харвиса с настоящей обидой.
Перестаньте, пожалуйста, попросила она с искренней горечью. Никого я не хочу покорять.
Цветы потому, что там дама, твердо сказал полковник. Харвис представил, как он стоит рядом с принцем: высокий, крепкий, похожий на сильного быка-производителя. Утром сразу же увидит и обрадуется. А тебе-то что не спится?
Принц шумно вздохнул, и полковник тотчас же воскликнул:
А, ясно! Решил пойти в любовную атаку!
Эвглин завела глаза. Харвис прекрасно знал и Альдена, и Матиашаони никогда не стали бы брать женщину против ее воли, но такой напор не может не напугать.
Не бойтесь, ободряюще произнес Харвис. Ничего не бойтесь и спокойно идите спать. Вешки их задержат.
Эвглин вдруг посмотрела на него так, что Харвис замер, не понимая этого обжигающего взгляда. Мелькнула мысль: да гори оно все синим пламенем, надо просто провести рукой по воздуху и сказать три нужных слова. А потом присвоить эту девушку и любить ее прямо здесь, на ковре, пока принц и полковник ищут шатер, а вешки раз за разом отбрасывают их в сторону.
Впрочем, у Харвиса была та же проблема, что и у Альдена с Матиашем: он не брал женщин силой.
Отдыхайте, улыбнулся Харвис. Никогда он не думал, что улыбка может причинить столько боли. Завтра начнем занятия.
Когда Эвглин скрылась за пологом, Харвис подошел к выходу, энергично растер ладони и отправил в вешки новый импульс. Снаружи тотчас же раздался грохот и вопли: принц и полковник в очередной раз попробовали пробиться сквозь невидимую завесу и предсказуемо отлетели в сторону.
«Ни себе, ни людям, подумал Харвис. Я действительно скотина».
* * *
Утро выдалось тихим и сонным. Солнце лениво выглядывало из-за розовой вуали облаков, и Эвглин подумала, что сегодня обязательно пойдет дождь. Не смоет ли шатры? Или это просто временные строения, а обитатели поселения при непогоде уходят куда-нибудь в более надежное место?
Некоторое время Эвглин сидела в кровати, в очередной раз привыкая к тому, что она не дома, и жизнь изменилась, возможно, что навсегда. Так было каждое утро. В первую волшебную минуту после пробуждения Эвглин думала, что проснулась дома, в собственной постелиа потом реальность наваливалась на нее темным грозовым брюхом. Помнится, в тот день она опаздывала на работу и выбежала из дома, даже не заправив кровать
Эвглин вспомнила, как ночью вешки раз за разом отбрасывали принца с полковником, и не сдержала улыбки. Это льстило. Это ей нравилось. И то, как смотрел Харвис, нравилось тожехоть и пугало.
Эвглин поднялась с кровати, и покрывало тотчас же поползло на постель, простыня расправилась, а подушка станцевала на уголках и легла сверху. Шатер волшебника был полон полезной магиии слуг не надо. Эвглин сунулась в рюкзак, вынула расческу и привела в порядок волосы, заплетя простую косу. Чем проще и скромнее она будет выглядеть, тем лучше.
На низком столике в гостиной стоял букет полевых цветовдолжно быть, тот самый, который ночью принес полковник Матиаш. Интересно, он сам их собирал или отправил ординарца, того худенького паренька с растрепанными волосами? Алые дерзкие маки в компании с нежными светло-зелеными колосьями выглядели настолько хрупкими и в то же время решительными, что Эвглин не смогла сдержать улыбки. Цветы пахли тихо, едва заметно: Эвглин поправила растрепанные лепестки и вышла из шатра в стороне бассейна.
Первым, что она увидела, была спина Харвиса: бледная, уродливая, так покрытая ожогами и шрамами, что кожа выглядела крокодильей, а не человеческой. Потом раздался всплеск воды, Харвис нырнул глубже и сказал:
Доброе утро, Эвглин.
Конечно, надо было уйти обратно в шатер и не таращиться на колдуна, но Эвглин словно окаменелаона при всем желании не смогла бы сейчас сдвинуться с места, да и не было у нее такого желания.
Что с вами? спросила она. Конечно, это было невероятно невежливо, но вопрос сам спрыгнул с языка. Харвис отплыл к дальнему углу бассейна и завис в потемневшей воде лицом к Эвглин.
Что именно? ответил он вопросом на вопрос.
Ваша спина, сказала Эвглин, чувствуя, как немеют губы. Это ожог?
Чувство, овладевшее ею, не было страхом. Оно было похоже на то брезгливое любопытство, с которым смотрят на человека, сбитого машиной на перекрестке: вроде бы и жутко, но в то же время глаз не оторвать.
В том числе и ожог, ответил Харвис, старательно глядя куда-то в сторону. Конечно, ему было неприятно говорить о своем увечье, Эвглин прекрасно это понимала.
Сочувствую, ответила она. Наверняка это было больно.
Харвис вздохнул. Провел ладонью по воде, словно погладил невидимое животное, и предложил:
Спускайтесь. Вода хорошая, чистая.
Эвглин захотелось зажмуриться. Кровь прилила к щекам так, что казалось, будто лицо горит. Несколько мгновений она молчала, выбирая, что ответить. Джентльмены так себя не ведут? Чем вы лучше его высочества и полковника Матиаша? Я не собираюсь этого делать?
Вот так сразу? насмешливо ответила Эвглин, склонив голову к плечу и пристально глядя на колдуна. Тот пожал плечами.
А что не так?
Интересно, чего он ждет? Что Эвглин рассердится и уйдет? И зачем это все Неужели вымещает досаду за то, что ночью в шатер ломились гоститак Эвглин их и не приглашала. И вообще
Эвглин вспомнила, как учительница истории рассказывала, что в средние века люди купались в рубашках. И помылся, и постирался. Мысленно усмехнувшись, она подхватила рубашку за подол и решительно сняла.
Лицо Харвиса дрогнуло. Похоже, этого он не ожидал. На щеках колдуна тоже появился румянец, и Эвглин ощутила спокойное удовлетворение: так тебе и надо. Она осторожно спустилась в воду по каменным ступенькам и спросила:
Ну и к чему это все? Вы казались мне порядочным человеком.
Харвис склонил голову в легком поклоне.
Будь я непорядочным, дорогая Эвглин, вам бы не пришлось спать этой ночью. Конечно, без любви на четверых, но
Эвглин с трудом подавила желание подплыть к нему и отвесить пощечину. По воде прошла волна.
Впрочем, это все не важно, продолжал Харвис, и наше первое занятие уже началось. Вспоминайте. Что я сделал, когда вы предположили, что мне было больно?
Эвглин недоумевающе посмотрела на него. Харвис выглядел серьезным, и Эвглин вдруг ощутила какую-то детскую обидунастолько внезапную и сильную, что чуть не расплакалась. Она, совершенно обнаженная, сидела в бассейне с человеком, который при желании мог сделать с ней все, что угоднои Эвглин позволила бы, потому что никто, кроме Харвиса, не вернет ее домой. Он это прекрасно понимает и вот, начинает отпускать дурацкие шуточки. Проводит, так сказать, разведку боем.