А как же Катя?
Эльдару понадобилось целых три секунды, чтобы вспомнить, о ком говорит хозяин замка.
Катя далеко, сказал он, наконец. Я при всем желании ничем не могу ей сейчас помочь. К тому же Кахвитор сделает все, чтобы она была жива и здорова. А Лиза умирает из-за меня, но не заслужила смерти.
Вы ее любите, понимающе кивнул Кадес. Любите, и вечно будете осуждать себя за ее гибель
Пусть так, согласился Эльдар. Он сейчас признал бы все, что угодночто дважды два десять, что деньэто ночь, а ночи не существуетлишь бы Кадес перешел от слов к делу. Да, люблю. Уже много лет. Давайте не будем тратить время на разговоры?
Хорошо, согласился Кадес, и было видно, что это согласие ему дорого стоит. Протянув руку, он принял скальпель, и Эльдар наконец-то рассмотрел рисунок, украшавший ручку: драконьи головы, почти такие же, как на его браслете.
Браслет, кстати, не изменился после перехода из одного мира в другой. Серебряные головы остались прежними.
Хорошо, повторил Кадес и указал на металлический стол. Устраивайтесь поудобнее, если, конечно, можно так сказать.
Спасибо, ухмыльнулся Эльдар и на негнущихся ногах поплелся в сторону стола. Должно быть, именно на нем Кадес собирал Лизу по частям и закреплял серебряную пластинку на ее раздавленной голове.
Холодная поверхность стола оказалась неожиданно приятной. Эльдар устроился поудобнее, вытянул руки и закрыл глаза. Прах к праху, мертвое к мертвомукогда-нибудь любая история должна закончиться, и Эльдар был только рад, что его наступающий финал будет именно таким. Кадес копался в ящичке с тихо звенящими инструментамидолжно быть, простенького скальпеля для предстоящей операции было недостаточно. Наконец, он приблизился к столу и вскоре Эльдар почувствовал прикосновение к груди жесткой губки, пропитанной прохладной маслянистой жидкостью.
Думайте о хорошем, посоветовал Кадес, и Эльдар услышал искреннее уважение, прозвучавшее в его голосе.
Легко сказать, усмехнулся он, и эта усмешка отдалась легким всплеском боли в груди, словно камень меречи понял, что с ним собираются сделать, и категорически заявил об отказе менять место жительства.
У вас с ней не было того, о чем можно подумать перед смертью? И вы все равно хотите отдать за нее жизнь? глухо осведомился Кадес. Эльдар улыбнулся снова.
Вы все равно не поймете, дорогой Кадес, ответил он. Так что просто режьте.
Эльдар почти не почувствовал прикосновение скальпеля к кожетак, что-то холодное быстро протекло по груди. Он почти не боялся того момента, когда лишится камня и станет трупом семилетней выдержки, и совсем перестал бояться после того, как волна памяти вынесла его в сонный зимний день, когда всеобщая меланхолия не поддается даже скорому наступлению нового года.
Рыжеволосая девушка сидела в дальнем углу небольшого, но очень модного кафе, перед ней стояла нетронутая чашка кофе и изящный, почти французский круассан на белом фарфоре. Девушка читала какую-то книгу в яркой обложке, и Эльдара вдруг обожгло до глубины сердца: Лиза. Это же Лиза. Только она может так задумчиво и печально наматывать огненный локон на палецона ведь всегда так делала, когда ей было одиноко или тоскливо.
Сейчас Лиза казалась самим олицетворением грусти. Эльдар, как и все турьевские маги, прекрасно знал ее печальную историю: короткий яркий роман оборвался на пике со смертью возлюбленного, и в довершение всего Лиза стала жертвой многоступенчатой интриги, которая полностью лишила ее магии. Все способности к волшебству вытекли из нее, как вода из кувшина с трещинкой.
Ей нельзя было не сочувствовать. Эльдар пару раз хотел позвонить Лизе, но так этого и не сделал. Лиза решила бы, что он не разделяет ее боль, а издевается.
Заметив, что он смотрит, Лиза со вздохом закрыла книгу и сказала:
Ну здравствуй, Эльдар. Составишь компанию.
Это было произнесено нарочито утвердительно, словно Лиза просто констатировала факт, и Эльдар все равно бы подошел к ней, а хочет она этого или нетне имеет значения. Взяв свою чашку кофе, Эльдар пересел за ее столик и с искренней заботой осведомился:
Как самочувствие?
Лиза пожала плечами. Задумчиво ковырнула ложечкой круассан, но есть не стала.
Живу потихоньку, сказала она без выражения и добавила:Небо копчу.
Не говори так, с искренней горечью произнес Эльдар, хотя прекрасно понимал ее состояние и знал, что если бы сам лишился магии и всех возможностей, которые она давала, то просто вышел бы в окно откуда-нибудь с девятого этажа или сунул голову в духовку, не забыв включить газ перед этим. Это действительно невыносимо: уметь летать и вдруг потерять крыльяа память о том, что есть небо и полеты в нем, до сих пор с тобой, и ты смотришь, как летают другие, и можешь только плакать.
А что мне остается? горько усмехнулась Лиза. Вот, веду светскую ленивую жизнь. На каток хожу И вообще, Эльдар, если ты пришел поглумиться, то лучше сразу иди к черту.
Эльдар вздохнул. Наверно, в ее ситуации лучшая защитадействительно нападение.
Я кофе пришел попить, сказал он и продемонстрировал свою чашку. А глумиться над любимыми людьми это не мой стиль.
Лиза взяла чашку, поболтала в ней ложечкой, но пить не сталаотставив, наконец-то посмотрела Эльдару в лицо. Несмотря на все уловки и хитрости косметологии, она выглядела изможденной и уставшей. Да и как, в самом деле, смириться с такой потерей?
Я что, твой любимый человек? губы Лизы скривились в неприятной болезненной усмешке. Эльдар кивнул. Отпил кофе.
Я думал, это давно ни для кого не секрет, ответил он. Лиза раскрошила-таки круассан и отложила ложечку. Должно быть, эти мелкие движения не помогли ей успокоиться, а только действовали на нервы.
Мне ведь Гамрян работу на кафедре предложил, сменила она тему. Представляешь? Подумать только. Где я и где алгебра?
Он ведь о тебе беспокоится, мягко произнес Эльдар. И я тоже.
Лиза вздохнула. Серый свет зимнего дня, с трудом пробивавшийся сквозь затемненные оконные стекла кафе, делал ее удивительно красивой и печальной. Подперев щеку ладонью, Эльдар смотрел на девушку так, как смотрят на картину.
Тебе сейчас лучше не оставаться одной, сказал он, в конце концов. Лиза вопросительно изогнула левую бровь, и Эльдар предложил:Поехали ко мне. Елку нарядим.
Лиза жалобно улыбнулась, и Эльдар вдруг подумал, что она похожа на бродячую собаку, которой неожиданно предложили и стол, и кровхочется взять, хочется прыгнуть на руки, но в то же время страшно сделать шаг навстречу: вдруг ударят, оттолкнут, обругают.
Новый год только через месяц, сказала Лиза, и сквозь ее лицо проступил бледный лик мертвой русалки в капсуле Кадеса.
Держитесь, промолвил Кадес откуда-то издалека. Я вынимаю камень.
Глава 13
Не бойтесь, сказал Артем: его голос доносился, будто из-под воды. Катя ожидала услышать все, что угодно, но только не своего бывшего денщика. Хотя, возможно, он до сих пор был представлен к ней. Не бойтесь, все в порядке. Все хорошо.
Он говорил с теми мягкими успокаивающими интонациями, с какими ребенка уговаривают не бояться темноты, убеждая, что ни в шкафу, ни под кроватью не затаился монстр. Постепенно сквозь мрак, окружавший Катю, пробился запах простенького дезинфицирующего средства, которое Артем всегда использовал при уборке, аромат свежесваренного кофе, показавшийся Кате просто божественным, и тот неуловимый неопределенный дух, едва уловив который, сразу же понимаешь, что ты находишься дома. Потом пришел щелчок кнопки, выключающей закипевший чайник, мягкие шаги Артема и голос:
Господин гхоул сказал, что вам лучше кофе попить.
Мрак окончательно развеялся, и Катя увидела, что сидит в кровати в той комнате в центре Знаменского, которую она привыкла называть своей. Здесь ничего не изменилось, даже пачка печенья на столе, оставленная Катей несколько дней назад, лежала нетронутой. Заметив направление ее взгляда, голем взял печенье и протянул Кате вместе с кружкой кофе.
Может, чего-то посытнее приготовить? предложил он. Катя пожала плечами и отпила кофе. Есть не хотелось.
Слушай, Артем, поинтересовалась она, а почему тебя называют големом?
только руками развел.
Я не знаю, ответил он. Правда. Ну, то есть это после того, как я в аварию попал. Еще в больнице стали так называть. Голем да голем. Я сперва думал, что это матерное, хотел в рожу прописать. А потом сказали, что не матерное, ну и слава богу. Знаете, как мой дед говорил? Хоть горшком назови, только в печь не ставь.
Голем это человек из глины, сказала Катя. Она не понимала, почему вдруг решила об этом заговоритьособенно теперь, когда умирающий Эльдар остался в другом мире, а она больше ничем не могла ему помочь. Возможно, уже некому было помогать. Оживленный магией.
Артем пожал плечами.
Я не из глины, уверенно произнес он. Кровь течет. Но что оживленныйэто правда. Только магия тут не при чем. Люди лечили. Врач тогда сказал, что еле меня вытащили.
Катя подумала, что вот-вот расплачется. Артем пересел к ней поближе и осторожно погладил по плечу, словно неловко и робко пытался успокоить. Кате подумалось, что так собака могла бы ласкаться к расстроенному хозяину.
Вы не волнуйтесь, сказал Артем мягко. Все будет хорошо.
Катя грустно усмехнулась. Отпила кофе.
Мне все только и говорят, что все будет хорошо, с грустью призналась она. Да только становится все хуже и хуже.
Артем улыбнулся.
Наверно, иногда надо немного подождать, промолвил он.
Денщик ее не торопил: Катя спокойно допила кофе, и только после этого он принес ей уже знакомую рабочую одеждуфутболку, брюки и халат, все, как и потребовала когда-то Катя, белоснежное. После того, как она переоделась, Артем, как обычно, вооруженный блокнотом, повел ее к лифту. После того, как створки лифта беззвучно закрылись, он негромко произнес:
Знаменский тут. И Рудин. Вы, самое главное, не волнуйтесь, делайте то, что они попросят.
Катя криво усмехнулась. Только сейчас она заметила, что у голема вьющиеся рыжеватые волосы и россыпь веснушек на острых скулах. Надо же, они прожили бок о бок несколько месяцев, но как человека, равного себе, Катя осознала его только сейчас. Наверно, сделать это раньше мешала эндора.
Я теперь ничего не смогу сделать. Ну да ты, должно быть, в курсе, промолвила Катя. Артем серьезно посмотрел на нее и произнес:
Да, слышал. Знаете, я вроде уже ничему не удивляюсь. Всякого насмотрелся по долгу службы. Раз уж мертвые оживают, то поражаться вроде больше нечему. Но другие миры, - он усмехнулся и добавил:это все-таки удивительно.
Кате вдруг захотелось поблагодарить его за ту тихую доброту и спокойную неустанную заботу, которой он окружал ее все это время, но двери лифта открылись, и она увидела группу вооруженных людей, стоявших в коридоре. На мгновение Катя опешила, потому что все они развернулись в ее сторону, и взгляды из темных армейских масок были весьма красноречивыми. Однако Артем сориентировался мгновенно, постучав по бейджу на груди, и четко отрапортовал:
Сотрудники отдела некроформирования по приказу товарища Знаменского прибыли.
Стоявшие в коридоре бесшумно, словно их тут и не было, расступились, позволяя пройти. Аккуратно придерживая Катю под локоть, Артем провел ее к одной из дверей, постучал и открыл.
Можно? поинтересовался он, сунув голову внутрь.
Тем, подожди пару минут, услышала Катя холодный женский голос. На какое-то мгновение ей показалось, что это Лиза, и Катя успела вспотеть с перепугу, пока не поняла, что Лиза осталась в мире Кадеса и вряд ли вообще жива. Когда она видела вдову Эльдара в последний раз, один из рыцарей Кахвитора как раз наступал ей на голову.
Артем согласно кивнул, прикрыл дверь и сообщил Кате:
Сейчас пустят.
Катя хотела было спросить, что там происходит, но тут из кабинета послышался голос Рудина, твердый и властный, который она точно не могла перепутать с чьим-то еще. Катя не сумела разобрать слов, но было ясно, что говорят о ней, и ничего хорошего ждать не приходится. Наконец, дверь открылась, и Катя увидела самую типичную секретаршу: в белой блузке и мини-юбке, тощая, рост под два метра без учета каблуков, утиные губки и тонна косметики. В другое время и в другом месте Катя без всяких сомнений приняла бы ее за элитную проститутку. Секретарша одарила их белозубой улыбкой и официально отчеканила:
Госпожа Дубцова, господин Левицкий, вас ждут.
Следом за Артемом Катя вошла в самую обычную приемнуюбольшой высокий стол, компьютеры, негромко гудящий принтер, шкаф, доверху забитый папками, портрет Президента на стене и кулер. На какое-то мгновение Кате показалось, что она попала в деканат собственного факультета, даже растрепанная шевелюра фикуса Бенджамина в огромном горшке в углу у окна была в точности такая же. Артем предупредительно открыл перед ней дверь в кабинет, и, войдя, Катя первым делом увидела невысокого, какого-то блеклого человека, сидевшего за столом. Судя по тому, что денщик, вошедший следом, практически поклонился ему в ноги, это и был тот самый великий и ужасный Знаменский, но вот хоть убей, он не производил никакого сколь-нибудь серьезного впечатления. Так, менеджер среднего звена, который всю жизнь торчит в конторе с девяти до шести, и никто не может сказать точно, чем именно он там занимается.
Доброе утро, Катя, мягко, по-отечески произнес Знаменский. Как самочувствие?
Здравствуйте, Всеволод Ильич, со всем возможным почтением промолвила Катя. Неважно, что Знаменский выглядел серой мышью, с ним следовало быть максимально уважительной. Именно от него зависело, выйдет ли в итоге Катя из этого здания живой. Все хорошо, спасибо.
Присаживайтесь, Знаменский указал на кресла и, когда Катя и Артем заняли места, вошла секретарша с чаем. Здесь не было ничего, хотя бы отдаленно имеющего отношение к магии, и Катя, прекрасно понимая, кем именно является хозяин кабинета, чувствовала странное неудобство. Чашка чаю, которую она взяла из вежливости, была прохладной, хотя от самого напитка поднимался парКатя решила не задумываться над этим. Очередная магическая штучка, облегчающая быт.
Итак, произнес Знаменский, когда секретарша вышла. Я искренне счастлив, Катя, наконец-то познакомиться с вами лично. До этого я всего лишь наблюдал за результатами вашей работы и, смею заверить, глубоко поражен. Не буду вдаваться в детали, скажу просто: вы сделали очень многое для страны. Родина вас не забудет.
«Ты им важных свидетелей с того света приводишь», прозвучали слова Рудина в голове; Катя хотела было произнести что-то вроде «Служу России», но в итоге решила промолчать.
Там было страшно? спросил Знаменский.
Где именно? не поняла Катя.
В Параллели, улыбнулся хозяин кабинета. Сергей Петрович рассказал, что вы там сражались с демонами, защищая могущественного мага.
А, вот вы о чем, откликнулась Катя, отпив чаяароматного, заваренного на травах. Сейчас, когда она сидела в кабинете солидного чиновника в центре столицы, все, что произошло в Параллели, казалось ей странным сном. Вот стол красного дерева, вот разноцветные тонкие папки на столе, вот ноутбук с обкусанным фруктом на крышке, вот тонкая фарфоровая чашка в рукахэто реально, это настоящее. А стая даймоний, двуглавый дракон в утреннем небе, замки и всадникиразве это было на самом деле?
Катя вдруг заметила, что взгляд Знаменского изменилсятеперь в нем была искренняя взволнованность. Артем тоже смотрел на нее с испугом.
Катенька, что с вами? встревоженно спросил Знаменский. Катя не ответила. Она не могла отвести взгляда от чашки чая в руках и понимала, что ощущает себя мушкой в янтаре: нельзя пошевелиться, звуки и запахи мира долетают до тебя, словно через преграду, и непонятно, живешь ли ты, или все кончено.
Сергей Петрович! беспокойно позвал Знаменский. Скорее!
В дальнем конце кабинета открылась дверь, на которую до этого Катя не обращала внимания, и к столу быстрым шагом подошел Рудин, имевший сейчас самый обычный человеческий вид. Катя смотрела на него, думала о том, что не может пошевелиться, и видела призрачного крылатого гиганта с бледным лицом, испещренным странными шрамами. Рудин посмотрел ей в глаза, и вязкое ощущение мухи в плену янтаря усилилось.