Договорив положенные слова, воин отступил, следующий тут же поставил ногу на колоду. Харальд не стал убирать свою руку, и мужчина прижал ладонь к пальцам ярла, подведя ее снизу.
Стоять придется долго, подумал Харальд. Принятие клятвы у трех хирдовдело не быстрое.
Он освободился лишь к полуночи. Буркнул, посмотрев на одного из Кейлевсонов:
Болли. Распорядись, чтобы убрали те два тела, которые я приказал не трогать. Подними рабов, пусть баб похоронят прямо сейчас.
Болли тяжело вздохнул, набычился.
Тут такое дело, ярл одна из рабынь выжила. И Сванхильд об этом как-то узнала. Моя сестра оттащила ее в рабский дом. Баба, конечно, плоха. Может, все-таки помрет.
Выжить могла только Кресив, мрачно подумал Харальд. Из двух запоротых темноволосая была самой здоровой. И девчонка как-то сумела об этом узнать
Наверно, придется все-таки сделать то, что предлагал ему Кейлев с самого началаглупая баба пошла в баню и угорела. После того, что сделала для него Сванхильд, открытого противостояния с ней он не хотел.
Но и оставлять Кресив в живых нельзя, слишком уж та ненавидит девчонку.
Пусть похоронят ту, что умерла, распорядился он. И принесут еду в мою опочивальню. Побольше, для меня. Чистую одежду в баню. Убби, Свейн, Бъерн, Ларс. Присмотрите за фьордом. Не думаю, что родичи вернутся, но осторожность не помешает. Убби и Болли, пройдитесь со мной до бани. Хочу знать до мелочей все, что случилось в мое отсутствие. Что, как, почему
Вымывшись, Харальд вышел под темное небо. Теперь следовало отправиться в опочивальню, поесть и завалится спать.
Сначала проверю, как там Сванхильд, устало подумал он, поворачивая к женскому дому.
Девчонка дремала. Харальд отогнул покрывала, проверил повязку. Кровавое пятно, выступившее на ней, оказалось не слишком большим. И уже успело подсохнуть, прихватив ткань коркой. Значит, кровить перестало.
От нее пахло элем, медом, молоком. Всем сразу, зовущее и тепло.
И Харальд, не выдержав, переменил свое решениевыспаться одному, а ее оставить в покое до завтра. Собрал концы полотна, подстеленного под Сванхильд, сграбастал ее вместе с покрывалами, наваленными сверху.
Она открыла глаза, Но ничего не сказала. Взгляд был затуманенный, однако ясный. А веки красные, словно она долго плакала
Харальд пнул ногой дверь и вынес Сванхильд во двор. Ее охрана зашагала следом. Он не препятствовалпусть сегодня их посторожат, из него защитник никакой.
В покоях оказалось тепло, кто-то еще днем затопил печи на хозяйской половине. Родичи позаботились о себе, подумал Харальд, укладывая девчонку на постель. Зато она не будет мерзнуть, и это хорошо. После ледяной воды требуется тепло
Он торопливо похватал куски с подноса, стоявшего на одном из сундуков. Затем разделся, нырнул под покрывала к Сванхильдсо стороны здорового плеча. Недовольно поморщился, потянувшись к ней и наткнувшись рукой на ткань рубахи.
Харальд, вдруг выдохнула Сванхильд. Красава.
Кресив, перевел для себя Харальд. И сморщился еще сильнее, но уже устало.
Откуда столько упрямства в слабом теле? Нет чтобы использовать его для другогоприжиться в его краю, стать такой, как женщины Нартвегра. Он дал ей семью, отца, дом, а она не может сделать малогоподумать о себе
Харальд двинулся вниз, прижался щекой к здоровому плечу девчонки. Теплому, слабому. Поймал ладонь руки, приподнявшейся под покрывалом. Сжал тонкие пальцы, притянув повыше, к себе.
Сванхильд дышала рядом. Покрывало сбилось, и холмик груди, прикрытый рубахой, едва заметно приподнимался и опадал у него перед глазами.
И Харальда вдруг накрыло желанием. Дыхание участилось, ниже пояса потяжелелосильно, давяще, почти до боли.
Зря я ее сюда притащил, с неудовольствием подумал он. Не больную же тревожить
А тело просило.
Уйти, что ли? Теперь, после отплытия родичей, на хозяйской половине освободились сразу две опочивальни.
Харальд уже практически принял решение убраться в другие покоии оставить девчонку здесь одну. Но рука, отпустив тонкую ладонь, сама собой вдруг скользнула от запястья к локтю. А уже оттуда на живот, прикрытый рубахой.
Поглажу немного и уйду, мелькнула у него мысль. Если станет совсем уж невмоготув крепости полно баб. Две даже не тронутые
Его ладонь прошлась по животу, натягивая рубаху. К холмику, спрятанному под полотном. Девчонка вздохнула чуть громче, он вскинул голову.
И посмотрел ей в глаза.
Взгляд у Сванхильд был затуманенный. Не только от боли, вдруг догадался он. В нее влили немало эля, и надо думать, крепкого.
Но возмущения или недовольства в ее глазах не было.
И Харальд позволил себе то, чего не следовало делатьнадавил ладонью, втискивая пальцы ей между ног. Погладил через полотно холмик, ощущая под тканью мягкость женской плоти.
Она моргнула, скосила глаза вниз, в направлении его руки, спрятанной под покрывалом. Снова перевела взгляд на него. Губы приоткрылись.
Харальд ожидал, что Сванхильд опять начнет лопотать про Кресив, но она смотрела на него молча. Губы подрагивали
И он поцеловал ее так бережно, как только мог. Потом замер над ней. Глядел ей в глаза и гладил холмик под животом, прикрытый тканью, надавливая все сильней.
В голове стучалонадо уйти. А встать и убраться не было ни сил, ни желания.
Наверно, он смог бы покинуть опочивальню, если бы Сванхильд хоть раз одарила его сердитым взглядом. Или нахмурилась. Во всяком случае, ему хотелось верить, что смог бы.
Но девчонка смотрела открыто, доверчиво. Потом облизнула губы, потянулась здоровой рукой, высвобождая ее из-под покрывала. Коснулась его щеки тыльной стороной ладоникак-то бережно, словно к чему-то дорогому прикоснулась.
И Харальд понялвсе, уже не уйти. Главное, не потревожить ей плечо
Он сдернул покрывала, скользнул к изножью кровати. Встал и подошел к той стороне постели, где лежала Сванхильд. Осторожно приподнял ее, уложил поперек кровати.
Она поджала ногии задела коленями его напрягшееся копье. Вздрогнула, то ли от смущения, то ли еще от чего. Следом судорожно вздохнула. Но испуга на лице не было.
Пользуюсь тем, что ее разум затуманен элем, подумал Харальд. И двумя ладонями прошелся по женскому телу, поднимая рубаху, заголяя тело Сванхильд до груди. Раздвинул ей ноги, устроился между ними.
А потом, потянувшись вперед, осторожно прихватил губами сосок одной из грудокрозоватый, беззащитно-оголенный. Надавил языком так, словно тот был ягодойа он хотел выдавить из этой ягоды весь сок.
Бусина соска затвердела прямо во рту, лаская небо. Харальд одной рукой поймал колено Сванхильд, потянулся к местечку между ее ног, пройдясь ладонью по бедру.
Коснулся складок под шелковистыми завитками, раздвинул ихи с радостью ощутил у входа скользкую влагу.
Сил ждать дальше уже не было, и он придвинулся, вдавливаясь в ее тело. Вошелно бережно, медленно. Вспомнил вдруг со стыдом, что ее нужно беречь от его рывков, чтобы не тревожить плечо. Тут же двумя руками обхватил тонкую талию, придавил Сванхильд к кровати, для верности.
Сегодня Харальд входил и выходил из нее неспешно, томительно-медленно губу себе прикусил, чтобы не забыться, не заспешить. Шею сводило от желания войти по-другому, безжалостно, быстро
Сванхильд здоровой рукой уцепилась за одну из его ладоней, дышала мелко, неглубоко. И вот теперь уже морщилась. Боль, похоже, все-таки пришла.
Но было в ее лице еще что-то. Радость, согласие и взгляд был светлым, открытым.
Шелковая кожа ее ног, свесившихся с кровати, проходилась по его бедрам, когда он входил, втискиваясь в нее, и выходил. Поглаживала ласкающе, мягко.
Харальд излился в нее с хриплым стоном, замер над телом Сванхильд, согнувшись и надсадно выдыхая. Сам себе напоминая зверя, нависшего над добычей
Забава выдохнула:
Красава.
Но тут же замерла. У Харальда, и без того хмурого, в ответ раздраженно дернулась верхняя губа, лицо скривилось. Белесые брови сошлись на переносице, а запавшие глаза люто блеснули серебром.
И ей почему-то вдруг стало его жалко. Сколько он по лесу бегал голодный и холодный, потом ее на руках тащил. Сам на этот раз человеком обернулся, сумел же как-то.
А она емуо Красаве. Сразу же, первым словом, вместо того, чтобы доброе слово сказать. Поблагодарила бы лучше, что на руках нес, растирал, когда замерзла
Но ведь он по-зверски поступил, молча оправдалась перед собой Забава. Разве можно о таком забыть и промолчать?
И все же больше о Красаве она не упоминала, решивуспеется еще.
В голове плескался туман, боль в плече мучила уже не так сильно, став привычной. Потом рука Харальда скользнула ей на живот, потянулась ниже. Забава только удивилась. Откуда силы берет? Да еще на такое дело, после всего, что было?
Но про себя решилапусть его. Хочет свое получить, так пусть получит. Зато он здесь, с ней, живой, невредимый
То ли радость от этой мысли оказалась такой сильной, то ли ласки Харальда были всему винойа может, и хмельное, что в нее влилино она вскоре забыла обо всем. И о Красаве тоже.
Потом боль в плече снова вернулась, однако ей было уже не до нее, уже слишком хорошо и радостнои от жесткой, горячей хватки рук Харальда, и от неторопливых, долгих его движений. Но почему-то не стыдно.
Обратно на место Харальд уложил ее заботливо, как дите малое. Повязку проверил, перед тем, как лечь рядом.
Забава уснула, чувствуя его руку поперек живота.
Этой ночью Убби не пришел.
Не то чтобы Рагнхильд его ждала, но надо было узнать, что же произошло с Харальдом и его девкой. Все узнать, до мелочей.
Конечно, кое-какие сведения она собрала, прогулявшись по крепости и зайдя на кухню. Ярла Турле и ярла Огера выгнали из Йорингарда, разрешив им взять только один драккар. И они почему-то не стали драться за другие свои корабли.
Но Свальд остался здесь. При этом известии Белая Лань обрадовалась.
Осталось только решить, как убрать Харальда. Было три путинож, яд и вовремя задвинутая заслонка.
Однако с Харальдом это могло не сработать. Неизвестно, как подействует на берсерка яд, а надеяться на то, что она самаили даже кто-то другойсумеет его прирезать, глупо. Многие пытались убить Харальда, но никому это еще не удалось
И мысль про заслонку была не лучшей. Печи на хозяйской половине топились из прохода, так что угореть мог не только Харальд, но и Свальд, спавший там же. А берсерк мог почуять легкий кислый запашок раньше, чем надышится угаром.
Рагнхильд провела все утро, размышляя над тем, как убить Харальда.
Ночью Сванхильд попыталась встать по нуждеи даже сумела сесть, перекатившись сначала на здоровую сторону и побарахтавшись под покрывалом.
Харальд проснулся от ее возни и тяжелого дыхания рядом. Выдыхала девчонка судорожно, свистяще. Похоже, пыталась сдержать стоны.
Харальд встал, помогв молодости, когда ходил простым воином на драккарах, приходилось присматривать за ранеными. Когда понес Сванхильд обратно к кровати, та заплакала, уронив ему на плечо несколько слезинок. То ли от боли, то ли от смущения.
И он, подумав, на всякий случай влил ей в рот еще эляблаго в опочивальню для него принесли не одну баклагу с крепким напитком. Девчонка глотала покорно, хоть и задыхалась.
Наконец-то, подумал Харальд. Хоть в чем-то, но она послушалась его с первого раза.
Усталость и все, что с ним было, сказалосьна следующее утро он встал непривычно поздно. Девчонка спала, беспокойно постанывая. Харальд прошелся по опочивальне, приоткрыл окошко.
И только тогда заметил то, чего не разглядел ночью, когда принес Сванхильд сюда. Между сундуками и кроватью, с той стороны, где всегда спал он, тянулись по полу выжженные пятна. Цепью.
Харальд присел, потер одно из них пальцем. Почерневшее дерево хрустнуло и промялось, образовав ямку.
Опять придется половицы менять, подумал он. И встал. Пригляделся к покоям.
Пятна шли цепочкой как раз там, где прошлась Сигюн, приснившаяся ему в ночь нападения Гудрема. Примерно там и падали капли яда с края ее чаши
Значит, это был не сон. Невезучая у него опочивальня. На бревенчатой стене темное выщербленное пятнослед, оставшийся после того, как он расколошматил об это место светящуюся змею. На полу следы от яда змеи, подвешенной над Локи, его дедом. Кругом змеиные отметины.
Харальд, отвернувшись от пятен, оделся. Выглянул в проход, спросил у воинов, торчавших за дверью:
Рабыни явились?
Парни расступились, один кивнул в сторону выхода. Харальд глянул туда. В конце прохода жались к стенкам две бабы и старуха-славянка.
Он дошагал до рабынь, распахнул дверь ближайшей опочивальни, после отплытия родичей стоявшей пустой. Буркнул, указав на старуху рукой, державшей секиру:
Ты сюда. Вы двоестойте на месте.
И первым шагнул в опочивальню. Дождался, пока рабыня, одышливо дыша, зайдет и прикроет за собой дверь.
Сказал мрачно:
Скажи-ка, какого Хеля Сванхильд побежала к рабскому дому?
Он предполагал услышать что-то вродесама отправилась искать сестру, по собственной воле
Но старуха пролепетала совсем другое.
Убби отсыпался в мужском доме после бессонной ночии проснулся, когда кто-то пнул по нарам, на которых он лежал.
Изуродованная кисть правой руки, торчавшая теперь крабьей клешней, по старой привычке дернулась к мечу.
Но после увечья он ложился так, чтобы стена с оружием располагалась со стороны левой, здоровой руки. И скрюченные пальцы бесцельно прошлись по воздуху, так и не поймав рукояти.
Потом Убби разглядел в полумраке Харальда, молча стоявшего рядом. Сел, моргая.
Что-то случилось, ярл?
Выйдем, бросил тот. Поговорим.
И, развернувшись, вышел.
Хирдман одной рукой накинул на плечи плащспать приходилось в одежде, на всякий случай. Двинулся вслед за ярлом.
Харальд уже шагал от входа в мужской дом к берегу. Убби, догнав, догадливо спросил:
Опять Рагнхильд что-то натворила, ярл?
Скажи-ка мне, Убби, Харальд вдруг остановился, развернулся к нему. Почему я должен бегать по крепости и уединяться со своим хирдманом, чтобы поболтать о какой-то бабе? Еще хорошо, что дел пока нет. Гудрем мертв, осталось только наведаться в Веллинхел. Но думаю, наследники Гудрема уже сбежали, прихватив с собой казну
Значит, мы туда не пойдем? Живо спросил Убби.
Харальд помолчал. Наведаться в Веллинхел он собирался, несмотря ни на что. На то были свои причини.
Правда, Сванхильд ранена, и тащить ее по морю сейчас неразумно.
Можно взять кнорр, оставшийся после торгаша, подумал он. Посадить туда рабынь, чтобы присматривали, подобрать команду из своих людей. Натаскать покрывал, поставить какую-нибудь жаровню
Мы туда пойдем, наконец сказал Харальд. Выйдем послезавтра. Только поэтому я не буду требовать, чтобы ты выслал свою невесту из Йорингарда немедленно. Но когда мы вернемся, ты уберешь Рагнхильд из крепости. Хочешь, отправь ее к себе домой, хочешь, построй для нее лачугу неподалеку. Но здесь я ее видеть не хочу. И вход в Йорингард для Рагнхильд будет закрыт. Ты понял меня?
А что она натворила? настойчиво спросил Убби.
И эта настойчивость Харальду не понравилась. Он нахмурился, но все же ответил:
Она привела Сванхильд туда, где запороли двух рабынь. И назвала мое имя, указав на них. Она лезет не в свои дела, Убби. А женщина должна знать свое место. Укажи ей егопотому что Рагнхильд уже второй раз суется к моей невесте. И на твоем месте я бы задумался, зачем она это делает.
Убби побагровел, пробормотал:
Я все узнаю, ярл.
И вот еще что, спокойно сказал Харальд. Я сейчас отправлю своих людей сторожить Рагнхильд. Она будет сидеть в свой опочивальне, пока ты не уберешь ее из Йорингарда. Я устал замечать ее следы то тут, то там. Будет лучше, если твоя невеста побудет пока под охраной.
Я могу поставить своих людей пробормотал Убби.
И наткнулся на взгляд ярла, блеснувший серебром.
Все те, кто находится в Йорингардемои люди, Убби. А стражу для Рагнхильд я подберу сам. Из тех, кто не распустит слюни при виде твоей невесты. Это все, что я хотел тебе сказать.
Когда разъяренный Убби влетел в дверь, Рагнхильд сжалась, но все-таки сумела улыбнуться.
Убби?
Говорят, ты очень интересуешься невестой ярла, Ольвдансдоттир, с придыханием объявил тот. И хотя я велел тебе держаться подальше от Сванхильд, ты опять к ней полезла.