Хирдманы с мгновенно изменившимися лицами встали спиной друг к другу. Полтора десятка воинов Харальда тут же выставили чешую щитов за их спинами, ощетинились копьями, преграждая путь к другим людям Трюгви.
Харальд вскинул руку, давая знать, чтобы не вмешивались.
Гудремсон стоял неподвижно, молча. Сжимал кулаки, но за меч на поясе не хватался. Лишь смотрел на Харальда с ненавистью.
Про тебя говорили, что ты держишь свое слово, ярл, выкрикнул один из хирдманов. О пытках уговора не было.
Когда ваш конунг делал из ваших же воинов драугаров, вы не возмущались, рявкнул Харальд. Так вам ли меня в чем-то упрекать?
Он все ждал, что из крепости повалят остальные люди Гудремано ничего не происходило. Его хирды уже сгоняли в одно место чужих воинов, заканчивая их разоружать.
Сквозь толпу пробились его собственные хирдманыУбби, Свейн, Бъерн и Ларс. И Свальд. Все пятеро смотрели на него, ожидая приказов.
Харальд качнул головой, запрещая подходить поближе.
Может, он все-таки ошибся? Был только один способ проверить этовойти в кладовую.
Но сначала следовало закончить здесь. Харальд перехватил секиру поудобнее, держа ее по-прежнему одной рукой, а не двумя. На этот раз он собирался брать живьем, а не убивать
Начал он с Трюгви, уже успевшего вытащить меч. Метнулся смазанной тенью в сторону, заходя слева. Ударил мальчишку в челюстьтот так и упал, со вскинутой правой, с клинком, занесенным для удара.
Харальд развернулся к хирдманам.
Ветераны Гудрема не стали нападать на него все разом, одновременно. Один развернулся, чтобы прикрыть спины товарищей, если люди Харальда вдруг решат поучаствовать в драке.
Двое других кинулись на него. Он качнулся, пропуская мимо клинок первогои вскинул руку, встречая меч второго. Но не отбивая, а ловя.
Клинок, попав в зазор между лезвием и четырехгранным острием в навершии секиры, зазвенел. Харальд мгновенно перехватил рукоять уже двумя руками, крутнул перед собой, уводя меч вниз. Тот лязгнули вылетел из рук хозяина.
Харальд саданул обезоруженному по зубам рукоятью секиры, тот пошатнулся, упал
А он переступил с ноги на ногу, с разворотом, встречая двух оставшихся. Поднырнул под клинок, летевший с правой стороны, врезал тому, кто его держал, под дыхопять окончанием рукояти, чтобы не убить. Скрежетнули кольца кольчуги, вминаясь в тело.
Хирдман с хриплым звуком выдохнул и завалился назад.
Третьего Харальд оглушил, саданув обухом секиры по шлему. И отступил на шаг, поворачиваясь к тому, с кем схлестнулся в самом начале драки, лишив оружия и оставив без нескольких зубов. Мужчина успел подняться и подобрать меч, снова кинулся на него
Харальд отбил удар, перекинул секиру в одну рукуи освободившейся ладонью перехватил чужое запястье. Стиснул, но не так, чтобы лишить руки, помягче.
Клинок вылетел, зазвенел на камнях.
Хирдман замер на месте, сгорбившись и угрюмо глядя на него. Кровь струей текла по подбородку. Двое его товарищей и Трюгви валялись рядом.
Что теперь? спросил Убби, дожидавшийся конца драки в десятке шагов от ярла, вместе с остальными.
Харальд оглянулся. Тьма уже сгущалась, его люди разводили на берегу кострычтобы осветить берег и подходы к причалу.
Свяжите тех, что валяются, распорядился он. И закройте ворота крепости. Людей к ним, чтобы никто не помешал нашей беседе.
Потом посмотрел на единственного хирдмана, оставшегося стоять на ногах. Спросил:
Сам расскажешь, что приготовлено для меня в кладовой? Или придется пытать?
Мужчина молчал. Харальд мельком глянул на кнорр, покачивавшийся на мелкой волне у причала. Над бортом торчали бледные женские лица.
Он сплюнул, зло сказал:
Свейн. Пошли кого-нибудь, пусть загонят баб в укрытие, чтобы не словили случайную стрелу. И какого Хеля, хотел бы я знать, парни с кнорра позволяют им бегать по палубе, словно крепость уже захваченаи все закончено?
Один из воинов, стоявших за плечом Свейна, тут же сорвался с места.
Придержите этого, распорядился Харальд, глядя на хирдмана, по-прежнему угрюмо молчавшего. Теперь слушай меня, человек Гудрема и Трюгвиконунга, который когда-то водил вас в битвы, больше нет, но сам ты еще жив. А нынешний конунг достаточно глуп, чтобы устроить ловушку, но при этом вывести вас сюда, прямо мне в руки
Харальд вдруг смолк, подумалесли только и это не подстроено. И не является частью ловушки. Потом шевельнул бровями, закончил:
Костры горят, и огонь развязывает языки даже самым упрямым. Что ждет меня в кладовой?
Мужчина, схваченный за плечи и за локти, вдруг харкнул ему под ноги кровавым сгустком. Прохрипел:
А почему бы тебе не спросить все это у отцаесли ты и впрямь Ермунгардсон? Он бог, ты богорожденныйа в жернова ваших семейных дрязг попадаем только мы, люди
И впервые Харальд не нашелся с ответом.
Кто рискнет прогневать Ермунгардатот может уйти в море и не вернуться. Это знают все. Для простых людей отвернуться от воли Мирового Змея слишком опасно. Море близко
И Ермунгард, похоже, когда-то потопил драккар Гудрема, а потом предложил ему выборсмерть от его лап или помощь в обращении сына. Ну и жертвы, конечно.
Конечно, Гудрем мог согласитсяа затем уйти в горы, подальше от моря, чтобы Змей до него не дотянулся. Бросить драккары, Веллинхел, стать горным конунгом, никогда больше не выходить в море
Однако он на это не пошел. И решил извлечь свою выгоду, подмяв под себя весь Нартвегр с помощью обращенного сына Змея. Глупый был человек, больше хвастал, чем делал.
Но этот хирдман вряд ли мечтает о том, чтобы стать конунгом Нартвегра. Просто боится пойти против воли бога. О которой после смерти Гудрема мог объявить тот же Трюгви, новый конунг Веллинхела.
Зато теперь нет сомнений в двух вещахчто ловушка в крепости есть, и Гудремсон успел повидаться с Ермунгардом. Осталось только узнать, что за ловушка.
Харальд посмотрел на серебрившуюся в темноте гладь залива. На кнорр у причала. Если пытать, то осторожно, так, вопли туда не долетали.
Подержите его, приказал он. И заткните ему рот. Принесите пару горящих факелов.
Хирдман дернулся, пытаясь вырваться из рук, уже заломивших ему локти назади совавших в разбитый рот тряпку. Но бесполезно.
Харальд взял протянутый факел, внимательно посмотрел на мужчину. Живот прикрывает кольчуга. Это хорошо. Значит, припекать будет сильно, кожу обожжет, но обуглиться она не так быстро, как на открытом огне. Если действовать осторожно, то он всего лишь подпалит хирдману Трюгви шкуруно не оставит того калекой.
Харальд тряхнул головой, скривился.
Самое плохое было в том, что он не хотел его пытать. Может, потому, что слова, которые мужчина бросил ему в лицо, были справедливы. Между ним и Ермунгардом дела семейные, а гибнут люди.
Да и в крепость идти все равно нужно. Там он и узнает все. Так и так
Харальд скривился еще больше, глухо проворчал:
Какого Хеля
И метнул разъяренный взгляд в сторону кнорра. Девчонка его ослабила. Настолько, что ему уже и пытать не хочется.
Он шагнул к хирдману, над берегом поплыл запах паленой плоти. Человек с заткнутым ртом сначала лишь молча дергался, потом, не выдержав, глухо завыл.
За мной не только я, холодно подумал Харальд, отдергивая факел. За мной еще и мои люди. А весной приплывет Готфрид
Выньте ему кляп, резко сказал он. Послушаем, что скажет. Помнишь, что я спрашивал, человек Трюгви? Что ждет меня в кладовой?
Мужчина закашлялся, потом крикнул:
Там пара драугаров. С зельем на мечах.
Харальд скривился. Врет, сразу понятно. И ведь этому хирдману нет смысла упиратьсяего отца он не убивал, а Трюгви еще не успел заслужить преданность своих людей
Разве что он боится пойти против воли Ермунгарда.
Заткните ему рот, бросил Харальд.
И снова вытянул руку, державшую факел. Поддержал на этот раз недолго, приказал:
Вытащите кляп. Послушаю, что он скажет.
Там женщина, дрожа и задыхаясь, пробормотал хирдман. Красивая. Я такой никогда не видел
Это прозвучало так неожиданно, что Харальд ощерился. Опять обман? Да нет, звучало настолько глупо
Что было похоже на правду.
Заткнись, предатель, Ломким голосом крикнул вдруг Трюгви, успевший за это время очнутьсяи кое-как сесть.
По-хорошему, сын Гудрема, мне следовало бы пытать тебя, тяжело сказал Харальд, разворачиваясь к нему. Сколько тебе лет?
Будет восемнадцать, с вызовом бросил Трюгви. Если переживу эту ночь
Харальд раздраженно нахмурился.
Заткните рот нашему юному конунгу.
И перевел взгляд на хирдмана. Распорядился:
Этому тоже.
Он быстро ткнул факелом, отдернул. Подумал, услышав заглушенный тряпкой стонвсе сделано как следует, так что руки-ноги его слушаться потом будут. Только шрамы останутся. Если умный, поупирается сейчас немного и все расскажет.
Спросил, убирая горящее древко:
Сколько людей сейчас в крепости? Что за баба ждет меня в кладовой? И зачем? Выньте кляп, пусть ответит.
Хирдман, прежде чем заговорить, несколько раз судорожно, с хрипом, вздохнул.
В крепости там шесть хирдов. Спрятаны в домах. Что за женщина не знаю. Она приплыла на лодке, сама
О женщине должен знать Трюгви, подумал Харальд. Но пытать мальчишку, на котором и шрамов-то нет, не хотелось.
Откуда взялись шесть хирдов?
После тебя хирдман с ненавистью посмотрел на него. После похода в Йорингард, когда погиб Гудрем, воинов у нас осталось всего на четыре хирда. Но пришел сын ярла Хрорика, которого ты тоже зарубил в Йорингарде. С его людьми вышло шесть хирдов. Все там, за стеной. Затаились
А женщина? напомнил Харальд.
Не знаю клянусь честным именем моего отцане знаю. Красивая приплыла три дня назад.
Похоже, не врет, решил Харальд. Выходит, за стеной шесть хирдов. А у него пять. Победить, конечно, можно
Но до весны всего пять месяцев. И каждый воин, жизнь которого он сбережет, пригодится ему потом, когда к нему в гости заявится конунг Готфрид.
Засиять бы сейчас серебряными отсветами, как тогда, в Йорингарде. Заскочить за стену, посветить в глаза чужим хирдам, глядишь, и разбегутся.
Он усмехнулся. Мечты.
Однако взгляд его неожиданно метнулся к кнорру. Тогда, в Йорингарде, девчонка разбудила в нем драконаи это помогло победить. Правда, перед этим в него попала стрела, смазанная кровью отца.
Ему нужно зелье и девчонка. И проверка в тихом месте, где будет много света. Ради этого он и искал зельечтобы посмотреть, как оно на него подействует теперь. Проверить неспешно и обстоятельно.
Но сейчас
Мне в любом случае смерть не грозит, подумал Харальд. Ловушку в Веллинхеле устроили по воле Ермунгардаа тот бережет его жизнь. Самое большее, его опять попытаются превратить в чудовище. Но людям, что войдут с ним в ворота, придется драться в темной крепости, среди зданий, где легко потерять своих
Есть ли смысл в лишних смертях?
И потом, если он поведет свои хирды в крепостьэто будет как раз то, чего ждут от него засевшие за стеной. Они-то наверняка будут нападать из укрытий.
Хирдман вообще болтает о какой-то бабе в кладовой. Может, Ермунгард, чтобы сын не упрямился, послал замену для Сванхильд?
Скажем, какую-нибудь утопленницу небывалой красоты, с насмешкой подумал Харальд. Тогда баба сначала попытается его очаровать, а потом кольнет ножичком с зельем.
Придется приглядывать за ее руками. Поскольку неизвестно, сможет ли он опять посветлеть, не прикасаясь к Сванхильдкак случилось тогда, под Йорингардом
Но лишних людей губить ни к чему. Да и нет у него лишних.
Уберите отсюда всех, кроме Гудремсона, резко приказал Харальд. Свяжите, заткните им рты и отведите к другим пленным. Самого Трюгвиразвязать. Свейн, Свальд, Убби. Расставьте людей по всему берегу, присматривайте за стеной с этой стороны. Охраняйте ворота. Бъерн, Ларс. На вас причалы и драккары. Я пойду в крепость один. Всем ждать тут. Ворота, как только я пройду, снова закрыть и охранять.
Он перевел взгляд на Трюгви, на котором уже разрезали веревкии выдернули изо рта кляп.
Пройдешься со мной по своей крепости, сын Гудрема? Только ты и я, вдвоем?
А не боишься идти в одиночку, ярл Харальд? с вызовом бросил тот.
Харальд ощерился. Распорядился:
Эй, кто-нибудь. Дайте нам факелы. Шагай вперед, Трюгви. Покажешь мне дорогу.
Веллинхел был темен и тих. На Харальда, шагавшего за Гудремсоном, никто не спешил нападать. Надо думать, у них имелся какой-то заранее условленный сигналкоторый Трюгви подавать не стал.
Что и понятно. Вот он, ярл Харальд, сам идет в кладовую. В ловушку, вся опасность которойв какой-то бабе.
Под крепостными стенами на той стороне Веллинхела горели редкие костры, сияли далекими огоньками в просветах между зданий. Трюгви, шедший впереди, вдруг обронил:
Ты знаешь, что здесь ловушкаи все равно идешь в нее, ярл Харальд? Причем один? Зачем?
Чтобы вернуться, немногословно ответил он, на ходу осматривая Веллинхел.
Тихо, темно ни возгласа.
А скажи-ка, Гудремсонты сам поплыл в море искать Ермунгарда, чтобы побеседовать? Или он тебя нашел?
Трюгви сбился с шага. Но молча, не отвечая.
Значит, сам поплыл, заметил Харальд. Захотелось отомстить за отца, Трюгви Гудремсон? Или просто испугался потерять Веллинхел, когда я приду следом? Ты хоть убрал отсюда свою семью, прежде чем устраивать мне ловушку? А то я после даров, которые шлет мне мой отец, убиваю всех без разбора. Что мужиков, что баб.
Гудремсон по-прежнему молчал, но топал уже с обреченной решимостью. Потом остановился, махнул факелом в сторону.
Кладовая с казной там.
Негостеприимный из тебя хозяин, конунг Трюгви, укорил его Харальд. Хотел заманить меня в ловушкувот и иди до конца. Провожай до дверей
Трюгви двинулся к одному из домов. Харальд зашагал следом, ощущая внутри странное спокойствие.
Стражи у дверей кладовой не оказалось. И дверь в нее была не заперта. Гудремсон широко распахнул створкувнутри горели светильники, крышки небольших сундуков, стоящих у стен, оказались откинуты. В рассеянном свете мерцало содержимое, насыпанное над краями сундуков небольшими горками. Только золото, ни одного серебряного проблеска
Как видишь, тут действительно казна, звонко сказал Трюгви. Заходи, ярл Харальд. Ермунгард велел передать, что на этот раз никакой опасности для тебя нет.
Харальд ощутил, как брови сами сталкиваются на переносице. Никакой опасности
Войди, ярл Харальд.
Это сказал уже не Трюгвиголос выплыл из кладовой.
И ноги сами перенесли Харальда через порог. Что-то в том голосе былои такое, что во рту сразу странно пересохло, по плечам прошлась дрожь, а живот втянулся.
А под животом тепло и давяще потяжелело.
Она сидела в углу рядом с дверью, на одном из сундукови светильники заливали ее ласковым светом. Рагнхильд Белая Лань показалась бы рядом с ней кухонной девкой.
Светлое золото волос, льющихся до пола. Губы цвета алой крови, зелень огромных глаз
Совершенное лицо. Золотые дуги бровей. Тонкое платьеярко-синеельнет к полной груди. Нижней рубахи нет, и соски торчат, натягивая ткань.
Ты пришел, сказала она.
Просто вроде бы сказала, но Харальд выпрямился, вскидывая голову. Уже сейчас тянуло двинуться так, словно уже лежал, и снизу было мягкое тело.
Что-то с ним было не так, краем сознания он это понимално не было ни сил, ни желания сопротивляться тому, что он испытывал.
И ножа у нее в руках не было, так что чего боятся? Просто баба но красивая настолько, что в горле пересыхало.
Красавица в синем платье коснулась своей груди. Платье, словно живое, поползло вниз, обнажая полушарияснежно-белые, круглые, налитые. Без тонких синеватых прожилок на коже, какие бывают у простых баб, даже если те светлокожие.
Кроваво-алые кружки сосков горели на этой белизне темными звездами.
Харальд только и мог, что стоять и пялиться. Частый ток крови бил уже по всему телу, тяжесть ниже пояса давила, отдавая болью, сводя с ума. Хотелось коснуться ееи содрать одежду с себя.
Мелькнуло воспоминание о Сванхильд, о ее лице, не таком совершенном, красивом по-другомутихо и неярко. Три дня он видел девчонку только урывками, когда на ночных стоянках женщинам позволяли ненадолго сойти на берег. Не тревожил, помня о свежей ране, о холодевсе-таки трюм кнорра не теплая опочивальня