Харальд приоткрыл глаза еще в полудремено когда вскочил с кровати, сна не было уже ни в одном глазу.
Но за оружием он не потянулся.
От дальней стены опочивальни медленно, крохотными шажками подходила женщина. Белые волосы падали до пола, укрывая ее пологом. Белая одежда, лицо уроженки Нартвегра. Красивое лицо, хоть и не такое прекрасное, как у Рагнхильд.
И в отставленной, опущенной вниз рукечаша, легко прихваченная пальцами за один край. С другого края медленно, тягуче падают вниз капли
Я вышла лишь вылить чашу, прошелестела женщина. Времени нет.
Сигюн? изумленно пробормотал Харальд.
И вдруг вспомнил, что стоит перед ней без штанов. Но не сдвинулся с места.
Если жена его деда, Сигюн, вечно держащая над Локи чашу, говорит, что времени нетзначит, сейчас не до стыда.
Она продолжала медленно отмерять крохотные шажки, глядя на него спокойным взглядом. Снова прошелестела:
Мужчины прислали яд в напиткеи кровь на лезвиях стрел. Я прислала ту, у которой хватит терпения даже на тебя, дитя Ермунгарда. Ту, что простит и тебя. А сейчас вставай. Пора.
Сквозь шипение светильника и мерный стук редких капель вдруг пробились далекие крики
И Харальд проснулсяуже по-настоящему, резко, словно на него плеснули холодной водой. Тут же сообразил, что лежит по-прежнему в кровати, под покрывалом.
Никакой Сигюн в опочивальне не было.
Но отзвуки далеких, смягченных расстоянием криков продолжали долетать. По проходу вдруг загрохотали тяжелые шаги, кто-то завопил:
Ярл. Вставай.
И Харальд взлетел с постели, крутнулся, торопливо одеваясь. В дверь уже колотили.
Иду, рявкнул он, подхватывая секиру и вылетая из покоев.
Ворота, выкрикнул стоявший за дверью воин. Они их выбили, не знаю как. И в крепость уже ворвались воины Гудрема.
Стой здесь, бросил Харальд. Пока не пришлю людей, охраняй ее.
Он толкнул воина в свою опочивальню, метнулся вперед, колотя по дороге в двери покоев, где спали родичи. Выскочил во двор
И только там вспомнил, что Сванхильд успела лишь сесть на постели, когда он переступал порог. Под соскользнувшим краем покрывала грудь ее была обнаженной.
А он отправил к ней воина.
Тому не до этогои он не посмеет, решил Харальд.
По крепости метались огни.
Он огляделся и ринулся к воротам. По дороге отловил пару своих людей, бегущих туда же, отправил их к Сванхильд.
Неизвестно, что случилось с воротамино окованные железом створки валялись теперь в сотне шагов от крепостной стены. Разбросанные по обеим сторонам от дорожки.
На земле между отлетевшими створками и дырой в крепостной стене корчились и просто лежали люди. Словно неведомая сила выбила ворота и отшвырнула иха те на своем пути посбивали людей, давя их, словно мошек.
Дрались уже в крепости. Единой линии у защищавшихся не быловсе смешалось, схватка разделилась на отдельные островки.
Снизу, от берега, бежали воины, и его, и родичей. За спиной что-то ревел ярл Турле. Голос его приближался
А от ворот, вытянувшись длинным клином, в крепость вливались чужие хирды.
И Харальд ощутил себя почти счастливым. Вдохнул, оскалившись, воздух, пахнущий кровью и дымом. Огни в крепости и белые пятна лицвсе вдруг окрасилось в красное
Он ринулся вперед, оставляя позади себя просеку из тел.
Рубил тех, кто вскинул против него мечили нацелился в него копьем. Раз поднимают оружие, видя его глаза и волосы, значит, враги
Кейлев выскочил из мужского дома, когда ярл уже подбегал к нападавшим, темным клином входившим в крепость. По обе стороны от ярла на ходу выстраивались воины его хирдов, тоже образуя клин
Ислейв, его сын, уже несся в ту сторону. Следом бежал Болли, на ходу вскидывая щитчтобы прикрыть бок брата, когда они присоединятся к строю.
Парни позаботятся друг о друге, подумал Кейлев. А ему следует заняться другим.
Ворвавшиеся в крепость вопили:
Гудрем.
А раз тут Гудрем Кровавая Секира, значит, нужно ждать пакостей. Навроде тех стрел с ядом, от которых ярл обезумел и потемнел. Или еще чего-то.
Мир переворачивается, мелькнула у Кейлева мысль. Конунги угрожают отцам своих воинов, что убьют их сыновей, которые служат тем самым конунгам. И заставляют отцов нарушать слово. Строят подлости и пользуются ядом. Было ли такое прежде в Нартвегре? Да никогда.
Даже просто нарушить свое словои то считалось позором
Надо найти девчонку Сванхильд, решил Кейлев. И держать ее поблизости от ярлана всякий случай.
Он заспешил к женскому дому. Заглянул в каморку, куда приносил ткани, но Сванхильд там не было. Крикнул бабам, вылезшим в проход:
Сидите и не высовывайтесь. Зарубят.
Потом выскочил и побежал к главному дому, где находилась опочивальня ярла.
Когда в проходе женского дома завопили:
Убби. Вылазь, ворота выбили.
Тот вскочил и убежал. Из-за бревенчатой стены опочивальни уже доносились крики
Рагнхильд, морщась от боли, поднялась с кровати.
Убби отходил ее сложенной вдвое веревкой с узламитак, чтобы болело, но чтобы можно было таскать ноги, как он сказал. И пообещал, что повторит порку, как только рубцы подживут.
Унизительней всего было то, что Харальд не стал рассказать Убби о том, что случилось, наедине. И жених узнал обо всем, когда ярл перед поркой рабынь объявил их вину, упомянув и ее имя.
А после наказания, когда наступила ночь, Убби опять заявился в ее опочивальню. Потребовав, чтобы она приняла его как желанного супруга
И ей пришлось это сделать.
Рагнхильд вышла в проход с гримасой боли на лице. На крепость напали. Опять Гудрем?
Услышав крик белоголового старика, подручного Харальда, она криво улыбнулась. Зарубят Если крепость возьмет Гудрем, ее не просто зарубят. Кровавая Секира придумает для нее кое-что пострашней.
Может, сбежать? Нет, это слишком опасно. Мало ли на кого наткнешься в темноте.
Лучше остаться здесьв крепости сейчас родичи Харальда со своими хирдами, так что ярл, надо думать, удержит Йорингард.
Вот только Гудрем наверняка использует стрелы с ядом, тем самым, после которого Харальд в прошлый раз потемнели переменился. Или смажет этим ядом копья, мечи
Надо бы выглянуть и посмотреть, что происходит в крепости, подумала Рагнхильд.
Она вернулась к себе, накинула на голову темно-зеленое покрывало, содранное с кроватичтобы скрыть волосы. Если прикрыть им лицо, то можно раствориться в тени.
Затем вышла в проход. Прикрикнула на сестер, приказав им разойтись по опочивальнями выскользнула из женского дома.
Забава едва успела прикрыться покрывалом, когда в опочивальню влетел какой-то воин. Тут же развернулся к ней спиной, что-то проворчал.
Она, закутавшись в утянутое за собой покрывало, отыскала платье и рубаху, брошенные Харальдом на сундук у дальней стены. Оделась, присев на корточки за кроватью.
И подошла к воину. Тронула того за локоть, спросила:
Что делать ярл?
Он ответил, гортанно, хриплоно Забава его не поняла. И замерла у двери, прикусив губу.
Стражник опять что-то сказал, махнул рукой, приказывая ей отойти от выхода. Она отступила на шаг. Было и страшно, и тревожно.
Напали, билась в уме у Забавы испуганная мысль. И Харальд сейчас там, где кричат. Дерется
Потом пришли еще двое, перебросились парой слов с воином, что караулил в опочивальне. Следом все трое вышли, забормотали глухо за дверью.
Забава стояла неподвижно. Прислушивалась, сжав кулаки.
В крепости кричали.
Когда в покой вошел Кейлев, ее приемный отец, она бросилась к нему. Спросила, почему-то смутившись:
Харальд?
Кейлев, не ответив, окинул взглядом опочивальню. Схватил плащ, накинул ей на плечии, вцепившись в руку, потянул к порогу. А потом по проходу, к выходу
Забава с готовностью побежала следом. И как только они вышли во двор, полный криков и отсветов далеких факелов, тут же вырвалась вперед. Поискала взглядом Харальда, но не нашла.
Приемный отец что-то рявкнул, дернул ее за руку, запихнув себе за спину. Трое стражников встали рядом, телами и щитами загородив обзор.
Потом Кейлев торопливо зашагал куда-то вперед, и Забава снова побежала за ним.
Ловушка, стучало в уме у Харальда. Мысль об этом пробилась сквозь красный туман, застилавший уми мир перед глазами.
Хирды Гудрема отступали слишком быстро.
Лязг железа вплетался в вопли и рев. В крепости орали не меньше сотни глоток. Кого-то убивали, кто-то корчился на земле, его собственные воины ревели:
Харальд.
Те, кто сражался против них, отвечали воплями:
Гудрем. Секира.
И отступали. Но как-то слишком быстро.
Харальд крутился под чужими копьями, которыми щетинился клин теперь уже отступавших воинов Гудрема. Запускал секиру гулять под кромками чужих щитов, подрубая ноги.
И раза два бросил взгляд через плечо, в сторону моря. Огни по обе стороны фьорда не горели. Значит, чужих драккаров возле устья нет.
Хотя дозорных могли снять, даже не дав им разжечь костер.
На другом конце Йорингарда, там, где крепостные стены обрывались, выходя на берег, было тихо.
Там или не нападалиили атаковали без особого желания, раз уж криков с той стороны не слышно. Но того, что со стороны берега могут ударить в спину, Харальд не боялся. Родичи наверняка оставили там не меньше половины своих людей, охранять драккары
Его выманивают к воротам. Мысль прорвалась сквозь чистую, красноватую ярость бояи застряла в уме наконечником стрелы. Скорей всего, у ворот его поджидают. И лезвия уже смазаны ядом.
Или на этот раз будет что-то другое? Кто-то же снес с петель створки Кто-то или что-то. Еще один подарок Гудрему от его отца?
Харальд, оскалившись, разрубил щит воина, отступившего перед ним. Лезвие, пройдя сквозь дерево, окованное тонким железом, хрустнуло, дотянувшись до чужих костей. Он выдрал секиру, резко крутнул головой, стряхивая с бровей чужую кровь, заливавшую глаза.
И окинул взглядом крепость. По бокам сражались его люди. Со стороны стен напирали воины родичейТурле, Огера и Свальда.
Ловушка, подумал Харальд. Но выбора нетворвавшихся в крепость нужно выдавить в дыру, оставшуюся на месте ворот. Затем можно будет осмотреться и решить, как быть дальше.
До ворот ему оставалось не больше десятка шагов, когда люди Гудрема неожиданно развернулись и побежали назад.
А в пустом проеме, там, где раньше были створки, остались две фигуры.
К ним тут же рванулись воины, оказавшиеся рядом. Налетели строем
Только строй этот сразу же начал редеть. Последних разрубили у Харальда на глазах. Он оценил замах и силу ударовдаже лучше, чем у него.
Лишь паре человек удалось уйти живыми.
Двое мужчин, стоявших в проеме на месте ворот, снова замерли. Вперед не шли, но и не уходили. Перед ними лежали тела, кучей, доходившей им до колен.
Берсерки, угрюмо сказал Убби, пробившийся к Харальду сквозь толпу его людей, собравшихся возле ярла. Только больно молчаливые. И почему стоят, спрашивается?
Харальд молча подумалне берсерки. Красное сияние, горевшее перед глазами, высвечивало все лучше, чем факелы и полузатоптанный в драке костер у ворот. Так что он успел разглядеть, что стоявшие в воротах не просто крупные мужчины. Лица, шеи, рукивсе было каким-то вздувшимся. Словно
Словно там стояли трупы, пролежавшие в воде не один день. И лица поблескивали, как будто по ним струилась вода.
Драугары, негромко бросил Харальд. Если только скальды не врут, описывая их. Правда, у этих морды не темные. Но должны же и скальды в чем-то приврать.
Из темноты, стеной стоявшей за воротами, прилетел крик:
Харальд. Если не трус, выходи биться. С любым из моих парней. Или стой там, где стоишьи смотри, как они будут рубить твоих людей, как дрова.
Один из драугаров ожил, двинулся вперед. Стремительно вскинул меч
Воины, на которых он кинулся, попятились. Но бежать не решились. Начали падатьподрубленными деревьями, частями тел.
Назад, рявкнул Харальд. Вычистите перед ним проход.
Викинги, до которых драугар еще не добрался, торопливо отступили, выполняя его приказание. Но громадная фигура тут же метнулась следом, догоняя.
Ударов, сыплющихся со всех сторон, драугар словно не замечал. Люди падали, ярл Турле заревел, созывая к себе своих людей. Через пару мгновений закричал и Огер.
Это ловушка, подумал Харальд. А единственный выход из неебегство. Но как далеко придется бежать, чтобы спастись?
И как много он при этом потеряет? Йорингард, Хааленсваге, свою честь воина?
К тому же на выходе из фьорда его могла ждать другая ловушка.
Я принимаю твой вызов, Гудрем, закричал он. Эй тамвсе назад. Отходите.
Красное сияние по-прежнему плескалось перед глазами, заливая мир кровью. Но силуэты людей, опухшие фигуры драугаров, стены крепости и строениявсе вдруг стало видеться ярче, четче.
И азарт захватывал. Легко убивать людей, которые ему не ровня. А вот драугаров? Сумеет или нет?
Оживший мертвец после его крика отступил обратно к воротам.
Ярл, у тебя уже был один поединок с людьми Гудрема, громко напомнил стоявший рядом Убби.
Я помню, рыкнул он.
И крутнулся, осматривая крепость.
Кейлев стоял неподалеку, у стены ближайшей кладовой. Рядом, вскинув щиты, замерли его воины. За ними едва различимо поблескивала макушка Сванхильд
Скажи Кейлеву, пусть не торопится, распорядился Харальд. И сделает то, что нужно, лишь тогда, когда я прикончу этих двоих. Если понадобится, конечно. Но рядом в это время не должно быть ни драугаров, ни людей Гудрема. И побольше факелов.
Я понял, отозвался хирдман.
Теперь ты, Убби. Если опять случиться то, что уже случилось со мной на драккаре, позаботься, чтобы я не покалечил никого из наших. Но если увидите, что меня уже не спасти, уходите. Возьмите с собой Сванхильдэто приказ и моя последняя воля.
Да, ярл, послушно ответил Убби.
Вот и славно, проворчал Харальд, опять поворачиваясь к воротам.
Подумал с насмешкойвот где пригодилась бы змея, отодранная отцом от его тела. Но все дары Ермунгарда приходят не вовремя.
Он ласково погладил рукоять секиры, перехватил ее поудобнееи шагнул вперед.
Нужно понять, что задумал Гудрем, мелькнула у него мысль. И понять прежде, чем этот странный хольмганг начнется.
Харальд замедлил шаг.
Предположим, Гудрем хочет опять угостить его зельем. Но так, чтобы на этот раз свои до него уже не добрались.
Тогда стрелы с ядом полетят, как только он выйдет к воротам. Ему позволят нанести один-два ударано не более того.
А может, и этого не позволят.
И как только он превратится в темное чудовище, оставят в покое. Здесь же, в пустом проеме ворот, куда выманивают. Пожалуй, даже подкинут ему раненых, чтобы отвлечь и занять на время.
Его же собственных раненых людей.
Драугары проследят, чтобы ни Кейлев, ни остальные не смогли к нему подойти. Девчонку зарубят вместе с теми, кто будет рядом с ней.
И драугары же приглядят за тем, чтобы сам он, уже оборотившийся, не убрел от них к своим людям.
Харальд замедлил шаг еще больше.
После этого воины Гудрема полезут со стороны берега. Именно поэтому они не совались туда до сих порчтобы сначала вытащить его к воротам, изменить
И начать уже вторую, окончательную атаку со стороны воды, возле которой крепостные стены обрывались.
Харальд стиснул зубы. Почему он не додумался до этого раньше? Следовало отдать Убби совсем другие приказы.
Струсил, ярл? стегнул по ушам крик, прилетевший из темноты. Еле ползешь на поединок? Даже бабы, которых я топтал, были смелей тебя. Только не обмочись по дороге.
Я должен их переиграть, подумал Харальд. Придется изменить условия поединка.
Гудрем где-то рядом, прячется в темноте за крепостной стеной. Сейчас вопил или он, или кто-то из его подручныхрасстояние до кричавшего было не больше трех десятков шагов.
Вот до кого надо добраться. Гудрем считает, что находится в безопасности, прячась за спинами драугаров. С ожившими мертвецами и впрямь справится непросто.
Но у них нет собственной воли. А у него она пока есть.
Шлем на Гудреме наверняка с позолотойесли не золотой. Надо приглядываться, не блеснет ли где желтым. Огня бы, в помощь красному свечению
Жаль, что я так и не успел жениться, мелькнула у Харальда мысль. И Хааленсваге все еще не принадлежит Сванхильд. Одна надежда, что Кейлев приютит девчонку в собственном доме. Он честный воин.
Красный свет плескался перед глазами, плыл сгустками, высвечивая оживших мертвецов с ног до головы. Черты лица у них распухли и исказились, но оба драугара когда-то были нартвегами. Прежде, еще при жизни.