Тяжело дышащий зверь только лениво поскуливал в некоторых местах. От этого Анна начинала плакать еще горше, сквозь слезы спрашивая: "Кто? Кто тебя обидел?" Животное ответить естественно не могло, а в ходе его осмотра девушка нашла только кучу блох. Ни раны, ни синяка. Только сгустки крови у ушей.
Я завтра поесть принесу, пообещала Аня зверю, не зная, что еще она может для него сделать. Попробовала было дотащить его до жилого флигеля, но пес воспротивился и улегся спать под ближайшим деревом. Оставив друга ночевать там, где ему нравится, Бер дошла до колодца, умылась, и направилась к жилым помещениям. Благо, воспитанники были на ужине, и прихожая в кои то веки оказалась пуста.
Дверь закрылась за ней бесшумно. А потом лязгнул, упав на пол, засов. Аня вздрогнула. Сумерки сгущались, а комнату освещал лишь стоящий па подоконнике подсвечник с двумя почти прогоревшими свечками. Аня взяла его и развернулась к лестнице.
На ступеньках кто-то стоял.
Кто-то полупрозрачный.
Силуэт из сна?
Грохот упавшего подсвечника слился с девичьим визгом. Из двери, ведущей к мужским спальням, выбежал невысокий усатый юноша в наполовину расстегнутой рубашке.
Какого.случилось?
Аня показала рукой на лестницу.
Ппп
Что?
Пппожиратель?
Юноша сплюнул, произнес что-то неприличное себе под нос, поднял оброненный Аней подсвечник, вставил туда новую свечу, зажег ее, и, вручив канделябр девушке, посоветовал:
Шла бы ты, проспалась.
Через секунду он исчез.
Анна посмотрела в окно. К флигелю приближался Упырь, о чем-то радостно повествующий сопровождавшей его компании из пяти человек. Аня перевела взгляд на пустую лестницу и решительно шагнула к ней.
Видеться с другими воспитанниками ей не хотелось. А пожиратель, как известно, показывается только наедине. Как только начала открываться входная дверь, Бер взлетела по лестнице на второй этаж, а затем, уже более спокойным шагом и на третий.
Живот скрутило от голода и переживаний. Анна, не обратив на это внимания, переоделась и легла под одеяло, спиной к двери. Правый кулак она инстинктивно прижала к груди, словно медальон был на месте, и она по-прежнему могла засыпать, держа его в ладони
Глава 13
Федя выглядел лучше. То ли кто-то уже подкормил его, то ли так благотворно на него подействовал сон.
Вот, Аня протянула псу кусок мяса. Выпросила у кухарки спозаранку. Сказала, что заболела и со всеми есть не буду, она мне с собой завтрак выдала. Распричиталась, правда, о современных нравах, но, девушка вздохнула, в общем-то она права. Я же ей соврала, получается
Пес перевел виноватый взгляд с уже опустевшей ладони, пахнущей мясом, на девушку.
Нет-нет, не волнуйся, я поела. Лучше пойдем, я тебе кое-что покажу.
Река пса не вдохновила. Аня вместе с ним дошла до сторожкитам опять горел свет, и кто-то маячил у окна, затем обратно. Когда спустя час они наконец нашли место где река вытекала за пределы пансионата, Бер оживилась: в обозримом пространстве не было ни домика, ни чего-либо подобного. Обрадованная этим открытием, Аня принялась раздеваться. Нависающая над рекой стена ни капли не остудила ее энтузиазмадевушка была уверена, что уж если сверху проход перекрыт, то под водой скорее всего можно миновать стену без особых усилий. Если хорошо плавать. Пес, не оценив ее энтузиазма, обиженно отвернулся. Словно пытался сказать: не считаешься с моим мнением, что ж, смотри сама. Аня примирительно погладила мохнатого оппонента между ушами и прыгнула в ледяную воду.
Зверь оказался прав. Как глубоко не ныряла Анна, однако под стеной река была перекрыта чугунной решеткой. И конца ей не было видно. На берег пансионерка вылезла изрядно замерзшая и опечаленная. Внимательно огляделась и надела сухое платье на голое тело, а мокрую исподнюю рубашку отжала и повесила на ветку. Пес, милостиво обернувшийся наконец к девушке, помог Ане согреться. Он мирно лежал у нее на коленях, позволяя обнимать и вертеть себя, как заблагорассудится пансионерке, и только изредка недовольно фыркал. Анна примирительно касалась холодного носа.
И тут ей пришла в голову идея.
Федя, девушка посмотрела на пса очень серьезно. А ты не мог бы вынюхатьнайти то есть одну вещь? Мой медальон? Помнишь? Желтенький такой, с фотографиями родных, я тебе показывала.
Федор и ухом не повел. Покосился только на дрожащую девицу и прижался к ней потеснее.
Но Аня помнила Иса. Он всегда понимал, что она ему поручала. Даже если никак на это не реагировал. Замечательный был пес, очень смышленый! Папа даже говорил, что он умнее некоторых его работников.
Ты же можешь вынюхать? Я его потеряланаверное
Прозвенел колокол. У колодца заржала лошадь. В ответ ленивый конюх нецензурно выругался. У Корпуса раздался окрик: Мария Рван, кастелянша (или как эта должность здесь называется?) то ли кого-то отчитывала, то ли звала. Громким, необычайно сильным для ее возраста голосом. Аня поспешила пододеть под платье еще влажную рубашку. Пока она проводила манипуляции с одеждой, пес успел куда-то деться. Девушке хотелось верить, что он найдет ее медальон. Ис нашел бы.
Когда Анна подходила к Корпусу, мимо на всех порах проехала карета. Явление с одной стороны достаточно редкое, чтобы не сидеть целый день у ворот, карауля, как и когда они наконец откроются, с другойдостаточно частое, чтобы надеяться на возможность прошмыгнуть в открытые створки. В этот раз Аня удовольствовалась наблюдением за прибытием одного из наставников, привезшим кучу различных ящиков и коробок. Мария Рван руководила разгрузкой имущества, глава пансионата увела подчиненного в свой кабинет отпаивать чаем. Собиравшиеся на обед дети мало интересовались происходящим во дворе. Пожалуй, к подобным событиям явное любопытство проявляла только Анна.
Пансионерка?
Бер вздрогнула и обернулась. Рядом, почти вплотную к ней, стоял тот самый проверяющий из столицы. Больше всего Ане запомнились его глазазеленые-зеленые, как платья у графини Белиной.
Я
Мужчина бесцеремонно дотронулся до ее лба и руки. Практически невесомо, однако это заставило его поморщиться.
Вы холоднее мертвяка. И дрожите так, словно только что вылезли из зимнего пруда. Советую немедленно сходить в лекарский флигель (Аня содрогнулась). Ну или хотя бы выпить горячего чая. И хорошенько согреться.
Анна кивнула и поспешила скрыться от внимательных зеленых глаз. Идея согреться и впрямь очень манила. Поэтому девушка направилась прямиком в жилой флигель, в очередной раз проигнорировав колокол, зовущий в столовую.
Одеяло, плащ и шаль втроем кое-как помогли ей наконец отогреться, и Аня забылась беспокойным странным сном, в котором смешалось прошлое, настоящее и выдуманные Анины страхи.
Утро ознаменовалось головной болью и странными взглядами со стороны соседки. У Ани не было ни желания, ни сил что-либо выяснять и наскоро умывшись и причесавшись, она нетвердыми шагами отправилась в столовую.
Пока Анна дошла, столы уже оказались наполовину заняты. Она присела с краю, ближе к выходу. От людского гомона голова разболелась сильнее, а от яркого света люстр слезились глаза.
Одна из девчонок (Аня не помнила ее имени) заметила:
У тебя глаза на мокром месте! Заболела?
Аня промычала что-то нечленораздельное, пытаясь не обжечься чаем.
Или что-то потеряла?
Бер чуть ли не брякнула "да". Посмотрела на с интересом наблюдающую за ее реакцией девицу и.поняла.
Упырь. Руки на шее
В груди стало больно. Словно обиженное сердце пыталось сжаться в маленький комочек. Стать незаметным для чужих нападок, а значитнеуязвимым.
Аня посмотрела на юношеский стол. Но Павла там не было. Тогда она встала и едва разбирая сквозь слезы дорогу, вышла в коридор. Кое-как отыскала свой плащ.
Анна
Бер обошла Перьеву по дуге и устремилась к выходу. Сейчас она ее ненавидела. Она всех их ненавидела. Почему люди, не имеющие чего-то, так стремятся отобрать это у других? Растоптать чужое благополучие? Даже если им от этого ничего не достанется? Неужели так важно доказать: ты такой же ущербный! Ты валяешься в той же грязи, что и я! А если нет, так я помогу, окуну в эту грязь!
Кажется, на улице ее окрикнул кто-то из воспитателей. А может, и нет. Она в любом случае не собиралась оборачиваться, чтобы это проверить. Горите вы все зеленым пламенем, ведьминским огнем!
Несмотря на ветер, на улице было чрезвычайно жарко. Анна даже сняла плащ. Дневной свет резал глаза, хотя солнце, как обычно, закрыли тучи. Будто живущие здесь не имеют права даже на один лучик надежды
Мысли путались. Ноги тоже.
Анна!
Голос был знакомый. Павел? Пришел посмеяться?
Аня!
Андрей???
Плащ из рук вырвали и накинули на плечи.
Холодно, пояснили ей, щелкая на плече застежкой. Девушка подняла глаза на непрошенного советчика.
Чер опустил руки, но остался стоять вплотную к ней.
Ты заболела.
Возможно.
Только его это не касается. Никого здесь не касается!
Пойдем внутрь, он взял ее за руку. Аня зло вырвала ладонь из чужих пальцев. И вдруг повинуясь порыву выбросила руку вверх
Пощечина вышла звонкой. У нее даже ладонь заболела.
Ненавижу! высказала она заветное. Всех вас ненавижу!
Чер повернул к ней мотнувшуюся при ударе голову.
Зачем? Это хлопотно. Ты либо терпишь, либо бьешь. Зачем ненавидеть?
Ане вдруг сделалось стыдно за свой поступок. Она не любила делать людям больно. Осознание вины давило, заставляло подыскивать более резкие слова, провокационные вопросы. Может, если она поймет, что он ужасен, вина перед ним исчезнет?
Правильно! Незачем ненавидеть! И чувствовать! Лучше, как ты, как мертвяк ходить! Без эмоций! И любить тоже незачем, да?
Чер задумался.
Почему? Любить хорошо. Но каждый понимает это слово по-своему, разве нет? А насчет меняты, как никогда, проницательна! Я и есть мертвяк.
Анна тут же остыла. Чер выглядел все таким же спокойным и невозмутимым, но это никак не отменяло Аниной вины.
Прости. Я не то Я
Ты сказала, что думала. Я не обиделся. Ты даже не представляешь, насколько ты права.
Бер стало страшно. Она шагнула назад, но юноша не двинулся с места. Только уголок губ дрогнул.
Теперь ей стало его жалко.
Нет, я неправа. Ты сказал, любить хорошо. Любовь ведь тоже чувство. Значит, у тебя есть свое понятие о ней. Да? Ведь ты же задумывался, что такое любовь?
Чер смотрел на нее с сомнением. Словно разгадывал сложную загадку: этот ответ подойдет или все же надо искать другой?
Верность, сказал он наконец. И отсутствие боли.
Аня не знала, что на это сказать.
Вот и хорошо. Значит, тебе есть зачем жить, миролюбиво предположила она. Для нее самой любовь к семье была всем. Наверно, если бы с родными вдруг что-то случилось, она бы тоже умерла.
Чер вдруг развернулся к ней боком.
Я живу, потому что пока меня оставили в живых.
Вот теперь девушке стало по-настоящему страшно.
Кто? шепотом спросила она. Пожиратель?
Чер не ответил. Его старый, залатанный плащ трепал ветер. Аня вдруг поняла, что жарко ей отнюдь не из-за потеплевшей погоды.
Ты заболела, сказал юноша, заметив ее дрожь. Пойдем к пансионату?
Ярость и боль улеглись. Она кивнула и первой шагнула в сторону Корпуса. Если она действительно хочет отсюда сбежать, лучше быть здоровой и полной сил. Ей они еще пригодятся.
Они шли рядом, почти касаясь рукавами друг друга и все же Чер казался невероятно далеким. Ощущение, что он ее сторонится, не покидало Анну. И почему-то она видела в этом свою вину.
Я.бываю порой слишком предвзятой, начала она говорить, медленно подбирая слова. И могу обидетьненарокомдаже если не хотела
Я знаю.
Чер сказал это просто, как нечто само собой разумеющееся. А вот Ане эта фраза была совершенно непонятна.
Что знаешь?
Тебе больно. И тяжело. Но ты добрая. Там внутри.
Внутри, фыркнула недоверчиво Аня. Внутри тут каждый второй может вдруг оказаться милейшим человеком, зато его "наружность" будет щенков топить!
Нет, они другие, угадал ее мысли парень. Не плохие, но другие. Они холодные. А ты теплая. Поэтому ты здесь мерзнешь. Изнутри мерзнешь, сердцем. Он даже постучал пальцем по своей тощей груди. Мне нравится, что ты теплая.
Прозвучало странно. Чер вообще сам по себе был одной большой странностью. Иногда Ане казалось, что он вовсе не принадлежит этому миру.
Сколько тебе лет?
Собеседник задумался.
17. Или чуть меньше. Или больше. Я, он запнулся. Я не все помню.
Она не знала, что на это сказать и просто толкнула дверь. Чер тенью скользнул следом за ней в прихожую.
Ее ждали. Несмотря на наличие занятий, почти вся группа заседала на первом этаже жилого флигеля. Анна понимала, зачем. Знала, что все пришли насладится представлением, где она будет играть центральную роль, роль посмешища, но ничего поделать с собой не могла. Она должна была вернуть свою вещь, чего бы это ей не стоило. У бочки с водой, опершись на нее спиной, сидел Павел. К нему Аня и подошла.
Верни.
Упырь ухмыльнулся.
Что?
Верни медальон.
О! Ты же знаешь, что личные вещи носить на территории пансионата нельзя? Это прописано в Уставе. Разве Крыса не давала его тебе почитать? Так что сама виновата. Нарушила правилорасплачивайся. Никто из воспитателей твою цацку искать не станет. "Ибо", как там, Вера, записано?
"Ибо все равны", процитировала Вредина с едкой ухмылкой.
Упырь развел руками.
Вот так получается. А ты что же, думала, что особенная? Особенных здесь нет, папина дочка. "Все равны".
Равны? усмехнулась Аня. Нет. Вы ни капельки не равны. И никогда не будете. Даже в стенах этой богадельни. А насчет особенныхони здесь есть. И ты явно не самый способный.
Она била наугад, подчиняясь интуиции. И кажется попала в цель: лицо Упыря побагровело, он сжал зубы. Аня опять протянула к нему руку раскрытой ладонью вверх.
Верни. То, что ты сделал, карается законом. Это воровство.
Ее слова разозлили юношу. Он демонстративно хлопнул себя по карманам.
А мне начхать. Хоть убийство. Что ты мне сделаешь?
Анина рука задрожала. Она не знала, что на это возразить. Что она действительно могла? Выцарапать ему глаза? Вряд ли бы у нее получилось. К тому же такое поведение недостойно. Да и толку от него никакого. Она замерла, пытаясь не разреветься. Опустила руку, сжав в кулак. Девушка не знала, что ей делать дальше. Впрочем, ей и не потребовалось этого решать.
Чер посчитал, что дал Упырю достаточно времени исправить свою ошибку. Поэтому после насмешливой издевки "Что ты мне сделаешь?" он просто подошел и ударил парня. Павел вцепился ему в плечи и повалил на пол. Юноши покатились к углу, пытаясь отодрать или откусить друг другу что-нибудь важное. Аня, представлявшая мужскую драку несколько иначе, наблюдала за этой сценой со смешанным чувством удивления и усталости. Однако, когда Павел, усевшись верхом на Чера, ударил того по лицу, Анна чуть не бросилась к ним. Удержала ее Перьева, до боли вцепившаяся в ее кисть.
Не лезь, прошипела она. Сами разберутся.
Аня попыталась вырвать руку.
Это из-за меня!
Не льсти себе, отрезала соседка сухо. Это из-за того, что они терпеть друг друга не могут. Давняя история.
Анна опять посмотрела на дерущихся. Они докатились до двери, ведущей в "мужской коридор" и обменялись еще парой тычков. Наконец Павел отлетел в сторону лестницы. Чер встал. Одной рукой он вытер окровавленную щеку, в другой держал золотую цепочку. Прихрамывая, он подошел к Ане.
Держи.
Медальон лег в бледную женскую ладонь. Аня неверующе посмотрела на знакомые завитушки. В некоторых местах они, правда, были в красных пятнах
Надо только помыть. Немного.
Почему-то ей показалось, что Чер немного смущен. Впрочем, по его виду практически невозможно было угадать, что на самом деле он чувствует. Если конечно он вообще способен чувствовать. И все же он помог Ане. Единственный. Поддавшись порыву, девушка обняла сосредоточенного юношу.
Спасибо!
Он не попытался обнять ее в ответ. Простоял истуканом пару секунд, пока Аня не отпрянула, чтобы последовать его советуи окунула украшение прямо в бадью с водой.
Ты что делаешь? выкрикнул кто-то. Анна не ответила. Вытерла медальон подолом и быстро надела на шею, пока никто не успел его опять отобрать. Воспитанники зло следили за ее движениями. Однако, когда Бер шагнула к лестнице, никто дорогу ей не перегородил и девушка спокойно (если не считать дрожащих коленей) поднялась вверх. Последнее, что она слышала, уходя, это были два голоса. Первый, хриплый юношеский прошипел: