Охрана на главном входе пропустила меня без проблем. Лавируя между извивающимися в танце девонами и личами, я прошла к лестнице.
Тэнгу видно не было, как и того, что происходило на втором этаже, погруженном в таинственный мрак и, остановившись у лестницы, я замешкалась, не уловив эманаций хозяина.
Здравствуйте! Вынырнувшая из самой гущи танцующих, Алена приветливо улыбнулась. Господина Борислава пока нет, перекрикивая громкую музыку, сказала она, но он просил меня проводить вас наверх, как только вы появитесь. Пройдите, пожалуйста, за мной.
Кинув беглый взгляд на зал, я пошла за ней. Игоря среди посетителей клуба не было, что меня не очень порадовало, но вот отсутствие Борислава пришлось очень кстати.
Едва я переступила последнюю ступень, как музыка стала намного тише и, казавшийся темным этаж, освещенный теплым, приглушенным светом, приобрел приятные очертания.
Чего желаете? учтиво спросила девушка.
Знаешь, Алена, вздохнула я, устраиваясь на одном из диванов, напротив которого стоял низкий столик, я голодна. Девушка испуганно выкатила глаза, невольно отступив на шаг. Видимо, ей было поручено всячески меня ублажать, но перспектива стать моим поздним ужином ее напугала, а меня рассмешила. Расслабься, лапочка, успокоила ее я, сегодня у меня фруктово-овощной день. Состряпаешь мне нарезку и апельсиновый или вишневый сок? Согласна даже на томатный, добавила я под внушительное урчание живота.
Сейчас все сделаю в лучшем виде, с облегчением улыбнулась она и быстро убежала вниз, выполнять заказ.
Убедившись, что присутствие хозяина по-прежнему не улавливается, очень аккуратно, чтобы не привлечь ничье внимание и ни в коем случае не оставить следов, я просканировала здание клуба и вот, что оказалось весьма интересным это то, что здание имело что-то вроде потустороннего отражения, находившегося прямиком под ним и, на сколько я могла судить, вход в него не был запечатан чарами, а лишь прикрыт заклинанием отвода, подобием которого был укрыт мой коттедж, и из-за которого я не могла точно определить его нахождение.
Посиди со мной, почти приказала я Алене, оперативно выполнившей мой заказ. Она вежливо улыбнулась, но блюдо с овощной нарезкой, которое она ставила на стол, дрогнуло. Я тебя не обижу, как можно ласковее добавила я.
Кошачий глаз на моем пальце замерцал, словно подтверждая мои слова.
Вы двоедушница? Голос ее перешел в альт, а глаза благоговейно расширились.
Бывшая, ответила я, немного удивившись такой реакции. А что?
Ничего, простите. Алена потупила взгляд.
Говори. Я хрустнула морковкой, ожидая ответа.
ПростоАлена снова замялась. Просто это многое объясняет. Ну Про вас и господина Борислава.
Что именно объясняет? насторожилась я.
Кошачий глаз приободрил ее мерцанием.
Попасть в свиту к господину не так просто, ответила Алена, не отрывно глядя на мерцающий на моей левой руке перстень, а вы сделали это в первый же день.
И что это доказывает? по-прежнему не понимала я.
Вы единственная двоедушница, добровольно превратившаяся в девона. Я поперхнулась редиской. Ну, на счет добровольно, я бы поспорила. Набериус меня как бы и не спрашивал. Для господина Малика вы бесценны, добавила она, переводя восхищенно-испуганный взгляд с перстня на меня.
И это еще преуменьшение.
Гортанный голос поверг Алену в дикий ужас и, бормоча что-то вроде извинений, она едва ли не кубарем скатилась по лестнице и затерялась где-то среди танцующих.
Борислав, даже не глянув ей вслед, улыбнулся и сел на диван напротив, элегантно закинув ногу на ногу.
Прошу прошения за мою сотрудницу, произнес он. Видимо, она слишком прямо восприняла мою просьбу доставить тебе удовольствие.
А я не против, ответила я. Не каждый день меня называют безценной, хоть и с небольшим преуменьшением.
Борислав рассмеялся, окидывая меня оценивающим взглядом.
Правду говорятженщины любят ушами. Мне стоит взять это на заметку и почаще одаривать тебя комплементами, Нина.
Я сделала глоток томатного сока, чтобы скрыть губы, твердо намеревавшиеся иронично скривиться. По ходу, у меня появился еще один воздыхатель.
Его свита, как выразилась Алена, состоявшая из нескольких сильных девонов и полноценных личей, подтянулась к полуночи, лишив меня возможности вытянуть из него пару-тройку комплементов в свой адрес. Уж больно меня заинтересовала нечаянно кинутая Аленой фраза про мою бесценность.
Набериус больше внимания уделил нашей с ним сделке, опустив очень многие нюансы моего превращения, а мне тогда и в голову не пришло расспрашивать, да и вряд ли он ответил бы, но вот теперь я задумалась конкретно.
Впрочем, это уже было не важно. Точка моего возврата была скреплена с возвращением души Игоря и до того, как это произойдет я все равно ничего поделать не могла, будучи связанной еще и условиями сделки.
Свита Борислава поглядывала на меня недружелюбно, если не ревниво, но по большому счету просто игнорировала мое присутствие и заваливала его какой-то несуразной чушью типа новостей из сверхъестественного мира, а, может, и нет. Честно говоря, я не особо прислушивалась, терпеливо выжидая удобного момента, чтобы слинять.
Смысла оставаться в клубе для меня не было: при Бориславе я не могла поговорить даже с Аленой, показавшейся мне достаточно информативно подкованной. Ну, а про то, чтобы искать вход в отражение, вообще не могло быть и речи, так что, смирившись с еще одним прошедшим в пустую днем, я толкнула дверь, но вместо того, чтобы выйти на улицу, я вышла, то есть вошла, в комнату, освещенную тысячами свечей, ненавязчиво благоухающими корицей.
Начнем с салата или сразу перейдем к десерту?
Глава 19. Прелюдия
Я пробежала глазами комнату, оформленную в стиле неоклассики, в поисках источника голоса, но он, конечно же, оказался у меня за спиной.
Зависит от того, что на десерт, ответила я, не оборачиваясь.
Игорь засмеялся и, налюбовавшись моим задом, вышел вперед. Традиционно весь в черном он выглядел бесподобно. Разноцветные глаза игриво отражали пламя тысяч свечей, а в руках была алая роза с толстыми шипами.
Все, что захочешь, ответил он, протягивая мне цветок и жестом приглашая к столу, накрытому на двоих и способному удовлетворить любые вкусовые предпочтения.
И так ты понимаешь прелюдию? уточнила я, рассматривая блюда, пока Игорь выдвигал для меня стул.
Так я понимаю прелюдию, загадочно улыбнулся он.
Обстановка была идеальной и романтичной, еда вкусной, вино, которое я слегка пригубила, сладким, но внутри у меня один за другим взрывались снаряды, особенно когда я заглядывала в его личную темноту, вырвавшуюся на свободу, в холодную пустоту там, где была душа, и ощущала силу, находившуюся на стадии трансформации в некромантскую.
Я не должна было быть там, тратить время на ничего не стоявшие минуты дурманящей иллюзии. Я должна была рыть землю под "Чистилищем", снова и снова перечитывать лемегетон, искать его душу, бороться за нее, ведь время уходило, а я и так уже отдала слишком много, но цели не достигла.
Почему ты решила стать девоном? выбив меня из плена собственных мыслей, спросил Игорь. Он почти не притронулся к еде, как и я, и сидел, поигрывая ножом. Ты двоедушница и силы у тебя хватало, так зачем былоОн задумался. Честно говоря, даже боюсь представить, что для этого было нужно.
Я потеряла кое-что, пригубив еще немного вина, ответила я. Оно вдруг показалось мне горьким, и я отставила бокал, удержавшись от порыва сплюнуть в него сделанный глоток. Точнее у меня кое-что забрали. И я очень хочу это вернуть.
Должно быть это что-то очень ценное. Игорь проницательно посмотрел мне в глаза. Или кто-то.
Эмпатические волны растекались от него, обволакивая меня и силясь приникнуть внутрь. Раньше я только один раз прочувствовала на себе воздействие его эмпатической силы, зато теперь ее прикосновение вызывало назойливое покалывание.
Перестань, попросила я, пока лишь слегка отталкивая его волны.
Он явно что-то искал, прощупывал и, толкни я слишком сильно, он мог бы заподозрить что-то.
Почему? Волна ударила сильнее и покалывание стало ощутимо жгучим. Я хочу узнать тебя получше.
Ты лезешь не на свою территорию, друг, резко ответила я, отталкивая его грубее. Игорь неожиданно расхохотался.
Борислав мне не указ, фыркнул он. Он может до второго пришествия всем рассказывать, что ты его и только его бесценное сокровище, но я то вижу, что ты птица вольная.
Хохотать настала моя очередь, хотя это и было вовсе не смешно: две не полных ночи в клубе, а слухи о том, что я что-то вроде собственности его хозяина, крепко оплели мою скромную личность.
Плохо у тебя со зрением, раз ты меня за птицу принял. Я обнажила клыки, сверкая зелеными глазами с вертикальными зрачками. А что касается Борислава, то тут ты прав: он может думать все, что пожелает, но это только в моем случае.
И как это понимать? Разноцветные глаза Игоря потемнели.
Он хозяин "мертвого" города, ответила я, добавив в тон побольше яда. А ты, как я понимаю, умер, и твоя душа теперь принадлежит ему. Разве нет?
Внутри непроизвольно поднялась буря протеста, но я подавила ее, напомнив себе, что передо мной лишь пустой сосуд, а вот на сколько пустоймне очень хотелось узнать.
Брат Иннокентий говорил, что Игорь из-за проклятья был лишен воспоминаний, связанных с чувствами, то есть все, что он любил или ненавидел как бы перестало существовать, но не исчезло совсем, просто было отделено от него вместе с его душой, но, встретив Игоря, я начала сомневаться в том, что монах был прав. И не потому что он был глуп или же соврал мне. В его мудрости и знаниях я бы никогда не стала сомневаться, но он был там, то есть в пристанище, долгие сотни лет, если не дольше, а мы были здесьв мире, где даже магия не стояла на месте, шагая в такт времени, и то, что было когда-то верным, сейчас могло оказаться десять раз, если не обратным, то порядком видоизмененным.
Лицо Игоря исказила злость и презрение, желваки заходили так часто, что я начала опасаться, что малехо перегнула. Ему-то и в прежнем виде было опасно такое говорить, а в нынешнем так и вообще можно было ожидать чего угодно, кроме того, что я получила, а именно полного взятия под контроль вышеперечисленных эмоций. По ходу, я не перегнула, а не догнула.
Это временно, ответил Игорь, накинув маску безразличия и даже выдавив сдержанную улыбку.
Не, дружочек, так не пойдет! Надо додавливать.
То есть это временно ты исполняешь его приказы? Например, сжигаешь со своими недоделанными дружками дома с детьми?
Откуда тыИгорь побледнел и реально стал похож на труп.
Да так, я безразлично пожала плечами, промокая салфеткой губы и запуская невидимые щупальца глубже.
Ну же, Игорь, покажи мне, что внутри, покажи, что прячется в твоей личной темноте!
Я не хотел, сквозь стиснутые зубы выдавил он, сжав в ладоне лезвие столового ножа. Я не знал.
Не знал или же не хотел знать? надавила я.
Не знал! выкрикнул он, теряя контроль и срываясь со стула. Потом только
Плотину прорвало и эмпатические способности Игоря начали работать против него, и его личная темнота открылась мне во всем своем безумии: воспоминания не были извлечены вместе с душой, не были даже подавлены, они были подтерты.
Он вроде как помнил родителей, но их образ был размытым, как и образ сестры, которая, как он помнил, погибла много лет назад при пожаре; он помнил, что когда-то жил в доме, но теперь спокойно проживал в квартире без задних мыслей; он помнил, что любил кого-то, но глядя на меня чувствовал лишь плотскую симпатию и раздражающую неуверенность в том, что мы когда-то уже встречались, но когда и как от него ускользало, и не появись я в клубе, он бы преспокойно довольствовался теми крохами воспоминаний, которые были любезно сохранены и никогда бы и не задумался над тем, что что-то с ним было не так, ведь в идеале при превращении в лича воспоминания никуда не девались и не подтирались.
Лезвие, которое в пылу эмоций он неосознанно сжал, глубоко порезало его ладонь и темная, почти черная некромантская кровь закапала на белый ковер. Я подошла к нему и взяла его за руку.
Прости, шепнула я, зажимая салфеткой рану. Я не хотела на тебя давить, просто слышала пару слухов и пыталась понять, как все в клубе устроено и зачем БориславуЯ запнулась, не зная, стоило ли продолжать.
Да, я узнала, что в своем нынешнем состоянии Игорь все же был больше собой, чем кем-то другим, но, не смотря на это, приказ Борислава он выполнил. И неважно было, что он не знал. Важно было, что он подчинился.
Борислав его не пугал, но тем не менее мой строптивый, нахальный, не признающий авторитета других Игорь подчинился. Чем же он надавил на него? Не мог же Игорь и правда верить в это "временно"? И что вообще значило это "временно"?
Прости, повторила я, продавив горький ком, подступивший к горлу. Салфетка вся пропиталась кровью, но рана на ладони затянулась, оставив лишь едва заметную полоску.
Никогда не проси прощения за то, что не хочешь играть по чужим правилам, неожиданно спокойно ответил Игорь, приподняв меня за подбородок и заглядывая в глаза. Тем более в "Чистилище". Тем более, если на тебя положил глаз его хозяин. Слова его отдавали предупреждением.
Но тебе это не пугает.
Ты нравишься мне, Нина, прошептал он, ласково проводя рукой по моей шее. Как только я тебя увидел, я почувствовал Не знаю. Меня тянет к тебе, как к магниту, и я не могу найти этому объяснение. А ты?
Рука его перешла на мой затылок, и я немного откинула голову, нежась в его прикосновении. Я знала ответ, но не могла сказать ему, потому что так было бы сложнее для нас обоих: для негознать, чего лишился и рвать реальность на куски, в попытках это вернуть; для менязнать, что он знает и мучается, а я все также далека от нахождения его филактерии, как и раньше.
Тебе снятся сны? спросила я.
А что такое сны? вопросом на вопрос ответил он.
Разноцветные глаза переливались знакомой мне вдумчивостью и волны эмпатической силы аккуратно плескались, выдерживая безопасное, но достаточно близкое расстояние, чтобы почувствовать мой отклик.
Сныэто мир, жизнь в котором могла бы стать реальностью.
Тебе такие сняться? Я хотел бы их увидеть.
Он наклонился совсем близко. Теплое дыхание нежным поцелуем легло на мое лицо.
Увидишь, ответила я, небрежным движением погасив свечи. Я тебе в этом помогу.
Глава 20. День восем тридцать девятый. Полный форсаж
Я вернулась в свою гостинку уже когда светало, и первым делом поставила в воду алую розу.
Оставлять Игоря спящим и таким беззащитным было очень тяжело. Перед уходом я долго любовалась им: его красивым лицом, вздрагиванием длинных ресниц, гибким телом, соблазнительно прикрытом простыней.
Казалось, что того дерьма, что произошло за последние неполные три недели не было, но стоило мне взглянуть на его грудь со шрамом после вскрытия, как в память стремительно врывались картинки: онлежащий мертвым в оранжерее; снова онлежащий мертвым в гробу; разрытая могила и пустой гроб; опять онпотерянный, вернувшийся домой, но не помнящий ни меня, ни детей, ни родителей; и снова онсжигающий наш дом до тла.
Это было. Это все было. Игорь умер, и теперь мы оба не были самими собой.
Я хотела оставить ему записку, но в последний момент передумала. Я и так слишком открылась, забыв о том, что хоть Игорь и не был полностью пустым, доверять ему было нельзя. Мало ли на каком из коротких поводков его держал Борислав.
Скинув платье и ненавистные каблуки, я приняла душ и надела одну из старых футболок Игоря, чудом уцелевшую при разрушении коттеджа.
Устроившись на полу возле окна, я раскрыла лемегетон и подкурила сигарету. Черт, мне нельзя было этого делать, но слова Игоря про игру по чужим правилам и глаз хозяина "Чистилища", столь невинно упавшего на меня, не говоря уже про упоминание чего-то временного, слишком взволновали меня и насторожили, заставив вновь вернуться к вопросам, которые я со всем этим превращением в девона и встречей с мужем отложила в дальний ящик.
Одним из главных среди них был вопрос "зачем?". По силе Борислав в разы превосходил меня и всех присутствующих в клубе девонов и личей вместе взятых, так зачем ему, нужно было воскрешать мертвых ведьм и ведьмаков и держать у себя их души?