Логично было бы предположить, что он собирает армию, но тех личей, которые уже прошли процесс превращения, что я видела в клубе, было слишком мало. Где же тогда были другие? Или же он использовал воскрешенных ведьм и ведьмаков в своих целях, а потом избавлялся от них, а души поглощал, как вот предлагало одно занятное и, главное, совсем не сложное, заклинание из лемегетона.
Впрочем, по фигу, что он с ними делал, где держал и так далее. По силе он меня превосходил, но я, в свою очередь, без преувеличения превосходила любую его гипотетически существующую "мертвую" армию, так что никакие ходячие мертвецы мне были не страшны.
Другим немаловажным вопросом было то самое "временно", о котором упомянул Игорь. Вот, что оно значило?
Впрочем, это тоже было мне по фигу. Его "временно" было не моим "временно". У меня был свой счетчик, и у моего "временно" был еще небольшой запас.
Третьим с конца был вопрос "где?". Где находился собираемый каждую ночь прихвостнями Борислава "мертвый" урожай, то есть филактерии?
Ответ на этот вопрос был очевиднымв клубе, конечно же. То есть, под клубом, имевшем что-то вроде потустороннего отражения, находившегося прямиком под ним и, на сколько я могла судить, вход в него не был запечатан чарами, а лишь прикрыт заклинанием отвода, из-за которого я не могла точно определить его нахождение, что было (не побоюсь использовать это противное слово) лишь временным, хотя и далеко не единственным, осложнением.
Лидером же среди вопросов была сделка с Набериусом, но при его рассмотрении я постыдно уснула, распластавшись на полу. Хорошо, что сигарета погасла, а то еще одного пожара мне было бы не избежать.
Сон был глубоким, но при этом тесно граничащим с реальностью. Сновидение прокручивалось черно-белой пленкой немого кино, перебиваясь звуками улицы, долетавших из приоткрытого окна. Подсознание говорило мне, что это не транс, но и на обычный сон это не было похоже.
Искаженные изображения меня, Игоря, нашего коттеджа, девочек и даже Бабьей Выгороды накладывались друг на друга, складываясь в причудливые картины. Помимо этого я чувствовала чью-то тревогу и инстинктивное желание кого-то защитить О, черт, меня!
Подпрыгнув так, будто меня положили на жаровню, я проснулась. Волосы спутались на лице, из-за чего я стукнулась головой об батарею.
Какого хрена это было? взвизгнула я, отбившись от волос.
Ты тоже это видела, да?
Голос моей проекции скрипом отдался в висках. Она вынырнула из той же дырки, что и в предыдущий раз, и выглядела напуганной.
А почему ты это видела? Разве такие, как ты спят?
В том то и дело, что нет, ответила она, наяривая круги под потолком, как хренов Каспер, только зеленый и с моей офигенской внешностью. И, кстати, у тебя это был не сон.
Это я и так поняла, фыркнула я, потянувшись к сигаретам. Что же тогда это было?
Фата-моргана.
Черная одежда туго обтягивала мускулистое тело Славы, глазами-угольками посматривающего на меня с подоконника. Последние лучи заходящего солнца блестели на его черных, как смоль, волосах и запах ладана, сопровождавший его почти всегда, заставил мой пустой желудок мучительно скрутиться.
Что, моя несостоявшаяся сестрица, колко усмехнулся он, ловко спрыгивая на пол, объездила ночью своего муженька, да? Тише, тише! Слава увернулся от просвистевшего в миллиметре от него энергетического шара и выставил вперед руки. Я пришел с миром!
Не убивай его, вмешалась проекция, это падло что-то знает.
Merci beaucoup. Слава расплылся в улыбке и поклонился. Так вот, он перевел взгляд угольков на меня, до того, как ты попыталась превратить меня в лягушку, чтобы потом проверить, не стану ли я от твоего поцелуя принцессой, я собирался объяснить тебе, моя зеленая прелесть, что
А можно короче, лягушонок? перебила я. А то меня в сон опять потянуло.
Нет, ну, вы это слышали? возмутился он. Хамит, грубит, принялся перечислять он, загибая пальцы, убить пытается, да еще и обзывается! Неслыханно! Отшлепать бы тебя, Нина. Он подошел вплотную и потянул край моей футболки, не сильно-то и прикрывавшей то место, на которое хотели посягнуть.
Руки убери! сказала я, шлепнув его по руке.
Слава рассмеялся и как ни в чем не бывало продолжил:
Так вот А на чем Ах, да! Фата-моргана!
Как ты можешь знать то, чего не видел? спросила я, снова перебив его.
Честное слово, дорогуша, раздраженно сказал Слава, где твои манеры? Перебивать не культурно!
В жопу твою культуру, огрызнулась я под согласное кивание проекции, отвечай на вопрос.
Ну, подсмотрел я немного твой сон, неохотно признался он. И что в этом такого! Слава развел руками, мол, обычное дело.
Убей, уверенно заявила проекция. Зуб даю, он не только твои сны подсматривал.
Слава мечтательно улыбнулся, предусмотрительно сделав шаг назад.
Испытываю слабость к красивым женщинам, сказал он, чистосердечно приложив руку к груди, а у вас какое оправдание? Я закатила глаза. Точно убью! Короче, лицо Славы, наконец, приняло серьезное выражение, то, что ты видела было не твоим сном. Это вообще не было сном, а скорее глюком сознания, завершающего процесс трансформации. Ты просто перехватила это благодаря своей эмоциональной связи со своим драгоценным Игорюшей.
Какой еще глюк? Какое завершение? Что ты несешь? рассердилась я.
Его воспоминания. Тебе ведь удалось пробиться к ним? Удалось, я знаю. Они исчезают, Нина. С концами. Переход почти завершен и то, что ты виделаэто его последние вздохи по тебе.
Подожди, нахмурилась я, прокручивая в голове его слова. Как это завершен? Сорок дней еще не прошло.
Двадцать четвертое.
Что "двадцать четвертое"? Выражение его лица было почти сочувствующим и по мне пробежали испуганные мурашки.
Так и знал, что ты не в курсе, покачал он головой. Нина, мир девоновэто фантасмагория. Он, как карусель, кружится и кружится, и кружится. Вне времени, вне реальности. Ты помнишь, когда мы с тобой виделись?
Несколько дней назад, ответила я, но мой голос прозвучал неуверенно и волосы. Вместо мурашек по мне лавиной прокатилось дурное предчувствие.
Недель, Нина. Недель. Сегодня воскресенье, моя дорогая. Двадцать четвертое мая. Тридцать девятый день. Игорь во сколько умер? В час ночи? В таком случае у тебя, Слава взглянул на наручные часы, чуть больше суток, чтобы спасти своего мужа от неминучей участи вечно быть пустышкой в услужении Борислава.
Не можетНа ватных ногах я подбежала к сумке с вещами и вытащила из нее телефон. Батарея давно разрядилась, и он выключился, но в моих руках экран вспыхнул заставкой и десятками тремя непрочитанных сообщений и столькими же пропущенными звонками. Не может бытьНа экране так же четко светилась дата: 24.05.
Телефон выскользнул из рук и с грохотом упал на пол. Я уронила голову на руки, силясь понять, как же так произошло, что вместо недель у меня осталось чуть больше суток.
Я предупреждал тебя, Нина, чтобы ты не лезла в эти игры, но ты меня не послушала. Борислав знал о тебе и не просто так послал за тобой своих шестерок во главе с Игорем, и когда ты явилась к нему в клуб, он тоже знал, кто ты, что ты и зачем пришла. Он играл с тобой все это время и теперь, когда более-менее вольные дни твоего мужа сочтены, он по полной возьмется за тебя, и не надейся, что если ты больше не явишься в клубе, он про тебя забудет. Нет, сестрица, он возьмется за тебя по полной. И я даже боюсь представить, что он с тобой сделает.
Проваливай, прохрипела я.
Пойдем со мной. Слава присел рядом и приобнял меня за плечи. Я спрячу тебя. Со мной ты будешь в безопасности и мы придумаем, как
Проваливай! Голос сорвался на крик.
Слава убрал руку и встал.
Как пожелаешь, сестрица, холодно произнес он и исчез.
Слезы горячим водопадом стекали по моему лицу, ноги затекли и замерзли, во рту появился привкус металла от прокушенной клыком губы. Как же так могло случиться? Я же была уверена, что время еще есть!
Черт, как же я устала совершать ошибки, а потом ломать голову над тем, как их исправить!
Что теперь, Нина? Голос проекции был настороженным.
Я бросила телефон обратно в сумку и вытерла слезы. Что теперь Что теперь А что теперь?
Даже если бы я отступила, выбрала себя и своего не рожденного ребенка, а не Игоря, как и говорил мой свекор, это бы уже ничего не изменило.
Слава был прав в одном: Борислав обо мне не забудет. В чем бы не заключалась моя бесценность для него, он вряд ли от нее откажется. Не стоило забывать и про Набериуса и сделку с ним, и, если от Борислава еще был шанс избавиться, то вот от Набериуса нет.
Забавно, что я только сейчас поняла, как именно превращение в девона на меня повлияло: оно очерствило меня, притупило все чувства, сделало какой-то холодной и почти равнодушной, иначе я бы не потеряла счет времени. Впрочем, это было уже неважно.
А теперь, ответила я, и собственный голос показался мне чужим, полный форсаж.
Глава 21. Отражение
Темно-серая тень неоновой вывески непримечательного на первый взгляд здания колебалась из стороны в сторону, словно шторка на ветру. Его "мертвый" смрад заглушал даже вонь контейнеров, мусор из которых давно не вывозили.
Я припарковала мотоцикл напротив центрального входа в "Чистилище". Черт, жалко было мне покорившего мое сердце дукати, но, в конце концов, это был всего лишь кусок металла, которому выпала честь выступать отвлекающим маневром.
Сменив экипировку на зеленое платье, я вошла в клуб, гудящий от громкой музыки. Дискотечный шар вращался, как ненормальный, пуская блики по танцующим девонам и личам, которых было не сосчитать, и бармен едва поспевал разливать напитки, не говоря уже про официанток, с боем прокладывающих путь от клиента к клиенту.
За те несколько раз, что я была в клубе, еще ни разу не было такого аншлага, но мне это было только на руку.
Вы рано сегодня. Господина Борислава еще нет, перекрикивая музыку, сообщила Алена, с которой я столкнулась у лестницы.
Чертыхнулась бы от радости, да побоялась спугнуть удачу.
Я пробежала глазами второй этаж, почти полностью погруженный во тьму, которого избегали даже блики крутящихся под потолком шаров, и осторожно просканировала его, но, как и сказала Алена, Борислава не было там и его присутствие не ощущалось в клубе вообще.
Принеси мне самбуку, кинула я ожидавшей девушке и, поднявшись на второй этаж, осмотрела зал.
Игорь был в клубе и, попивая свой излюбленный виски, выглядел отлично. Его личная темнота пульсировала вокруг него подобно плащу, потоки нелюдской силы, уже достаточно трансформированной, чтобы почувствовать ее мертвый запах, исходили от него волнами и холодная пустота там, где была душа, затягивалась навечно.
Черт, если бы я знала, что время почти на исходе, я бы заперла его в той проклятой квартире, где мы были, но мне уже давно пора было смириться с тем, что все, за что я берусь, шло через жопу.
Долго ты еще собираешься там сидеть? нетерпеливо спросила я, провожая взглядом Алену, уже прорывавшуюся через танцпол со бутылкой самбуки.
Проекция вынырнула из-под моих волос, от чего я поежилась, и опасливо осмотрелась.
Дурное здесь место, пожаловалась она.
Потом поплачешься, поторопила я. Алена уже поднималась по ступенькам. Иди работай, бесполезное создание.
Проворчав что-то в ответ, она нырнула под диван. И, как раз, вовремя: Алена уже была наверху.
Вы замужем? сильно удивилась она, заметив толстое, обручальное кольцо с изумрудом в окружении россыпи из розового александрита, которое я надела.
Прикинь, ответила я. Алена подожгла стопку с самбукой.
Вам лучше снять кольцо, посоветовала она. Господину Бориславу не понравится
А мне не нравится, что ты, милая, прервала я, погасив горящую стопку и быстро выпив теплый ликер, даешь мне советы.
Простите. Девушка покраснела и поджала губы, но уходить не спешила. Видимо, Борислав снова приказал ей развлекать меня в его отсутствие, что мне вовсе было не нужно.
Еще, сказала я, кивнув на пустую стопку. Как ты сюда попала? Ты не двоедушница. Так, посредственная ведьма.
Алена снова покраснела и захлопала ресницами, прогоняя слезы, уже поблескивающие в ее глазах.
Я Я хотела найти своего возлюбленного, пробормотала она.
Возлюбленного? Я засмеялась. Мда Не перевелись еще девичьи наивность и простота.
Аккурат под диваном ощутилось присутствие проекции. Быстро же она.
Ну и как успехи? ядовито спросила я. Многих нашла? Судя по твоей скованной душе как минимум один нашелся.
Алена побледнела и задрожала, быстро вытирая слезы.
Не удивительно, что вы так нравитесь господину, обиженно произнесла она и быстро заработала тонюсенькими ножками на высоченных каблуках в сторону лестницы, оставив мне бутылку дорогой самбуки. Вот и славно.
Жаль, конечно, что пришлось обойтись с ней так грубо, но подружки и няньки по совместительству мне были не нужны.
Нашла? спросила я, глядя вслед удалявшейся Алене. Проекция расплылась в довольной улыбке.
Вошедшие в раж от выпивки и музыки посетители клуба не обращали на меня внимания. Бармен, озабоченный смешиванием коктейлей, даже не взглянул в мою сторону, когда я прошла мимо бара и свернула за угол в узкий коридор, заканчивающийся плотной ширмой.
Не хитрое заклинание отвода работало прекрасно и, если бы не моя проекция, я бы потратила гораздо больше времени на то, чтобы найти вход. Даже сейчас, стоя напротив колыхающейся ширмы, отдающей "мертвым" смрадом, я могла видеть ее только боковым зрением и тос переменным успехом.
Оставайся здесь, сказала я. Если сюда кто-то будет идти, взрывай мотоцикл. Понятно? Проекция кивнула. И присматривай за Игорем, добавила я.
А зачем за мной присматривать? Я вздрогнула и обернулась к Игорю, рассматривающему мою проекцию. Что ты делаешь? спросил он, переводя подозрительный взгляд на меня.
Волны эмпатической силы настойчиво коснулись меня. Я не стала их отталкивать и позволила ему прочувствовать себя.
Нинавыдохнул он в растерянности.
Я подошла к нему и погладила по лицу. Черт, как я даже на секунду могла допустить мысль, что отступлю, что перестану бороться за него, за нас, за наше будущее!
Родной мой! Любимый! Мой хороший! прошептала я, утопая в его разноцветных глазах. Слезы подступали и комок сдавливал горло. Я так люблю тебя!
Я не понимаюИгорь изучал мое лицо, поглаживая по волосам.
Он чувствовал меня, заглядывал в мои воспоминания, в которых видел себя, но события в которых для него не существовали.
И не надо, ответила я, надевая ему на палец его обручальное кольцо, на которое я наложила заклинание. Оно защитит его и не позволит пойти за мной. Все будет хорошо, я тебе обещаю! Только оставайся здесь и доверься мне.
С трудом заставив себя отстраниться, я нырнула за ширму.
Шум музыки, голоса и прочие звуки исчезли, как и привычные краски. Отражение представляло собой точную копию "Чистилища", в котором стояла могильная тишина, и тусклые серо-коричневые тона смазано лежали на стенах и полу. Дискотечные шары под потолком вращались против своей оси, пуская грязные, косые пятна по пустому клубу, находившемуся по другую сторону реальности.
Я разочарованно осмотрелась. Считая клуб пропускным пунктом, я думала, что за ним прячется нечто крутое, больше походящее под определение "мертвый" город" со своим собственным хранилищем душ, но по факту его отражение оказалось всего лишь скучным объектом, который даже не охранялся.
Миновав танцпол, я свернула в тот же узкий коридор, что и привел меня сюда. Вместо ширмы в его конце была дверь, а за дверью лестница, ведущая куда-то очень глубоко под землю.
Кошачий глаз мерцал на моей руке, освещая бесконечные ступени. Становилось холоднее. Под ноги то и дело попадали скелеты крыс, попавших в отражение по неосторожности.
Хруст их костей ударял по натянутым нервам и отсутствие признаков живого навевал мысль о ловушке, но не успела она принять оформление, как ступени закончились, и я оказалась в просторном помещении, освещенном разноцветным мерцанием душ, заключенных в филактерии, то есть сосуды жизни.
Таким образом, они могли вечно существовать отдельно от тела, которому не суждено было умереть или подвергнуться любым физическим изменениям.