Я нахмурилась, достала из сумки ноутбук. Фэллон уже должен был мне скинуть последние анализы Арта, которые у меня были.
Ребята спустились как раз к тому моменту, как я заканчивала просматривать кровь. Я ничего не упустила, те же цифры, что я помню. Незначительное понижение лейкоцитов
Эмили, голос Марка заставил захлопнуть крышку ноута, повернутся на стуле, ты хотела поговорить.
Арт сел напротив меня, Маркус предпочел остаться в дверях. Тысячу баксов за его мысли, потому что мне казалось, что оборотень ни о чем хорошем сейчас не думает.
Да хотела. Арт, я повернулась к Колдеру, перестав разглядывать Джефферсона, но спиной, от макушки до пяток, каждым участком тела продолжая ощущать его присутствие. Оно не нервировало, оно странно будоражило. Это плохо, потому что сейчас мне надо было сконцентрироваться совершенно на другом, скажи, прокашлявшись продолжила, все-таки сумев взять себя в руки, как часто зверь пытается выбраться наружу, как часто случатся приступы?
Два раза в неделю примерно, ответил вместо Арта Марк. Колдер вздохнул, уставился в столешницу, стиснул челюсти.
Правду, Артур. Скажи мне правду, перехватила я взгляд оборотня, когда он попытался вообще отвернуться. И давай договоримся, что с этого момента ты будешь говорить мне правду. Своей подружке ты можешь заливать, ему, мотнула головой в сторону Маркуса, тоже можешь заливать, но своему врачу, юристу и любимой бабушке заливать не должен никогда.
А как же священник, принцесса? правый уголок губ Колдера дрогнул в отвратительном подобии улыбки. Этот оборотень никогда так не улыбался. Он выглядит действительно уставшим, измотанным, почти опустившим руки.
Помнится, когда-то давно я попросила тебя принести мне шоколад темнее, чем твоя душа, и ты принес мне стопроцентный горький, сказав, что ничего темнее твоей души найти не удалось, я накрыла его ладонь своей, не отводя взгляда. Так как часто у тебя приступы?
Почти через день, произнес Артур, и я тут же выставила вперед руку, призывая Джефферсона продолжать держать язык за зубами, потому что заметила, как он дернулся в нашу сторону.
Хорошо. С этим разобрались. Теперь расскажи про лес, что происходит, когда ты в лесу?
Я не знаю Я просто теряю над собой контроль полностью. Становится очень больно, он цедит слова, выталкивает их из себя, не желая расписываться в собственной слабости. И желание треснуть его по башке почти непреодолимо.
Нашел перед кем строить крутого парня.
А самое бесячее то, что за словами волка, почти ничего не стоит. Я все еще не вижу полной картины, все еще не знаю, что с ним происходит. Но тут есть тот, кто мне непременно расскажет.
Тебе хуже, чем в городе?
Да.
Какая это боль? Ты знаешь, понимаешь, где она появляется, куда переходит потом? Вспомни.
Что значит, какая
Ноет, тянет, колет, режет, крутит. Она пульсирует или постоянна? обрываю я Колдера.
Она выворачивает мне кишки. Постоянно.
Кишки?
Нет, уголок губ Колдера снова дрожит. Это просто выражение такое, принцесса. Начинается всегда в голове. Но это лишь миг, а потом накрывает все тело. У меня даже волоски в подмышках болят.
Я хмыкаю, ничего не могу с собой поделать. Эта шуточка полностью в духе Артура.
Сейчас тело болит?
Ломит немного, как будто грипп подхватил.
Ну тут все стандартно, слава тебе господи. Хуже было бы если бы не ломило, с учетом его состояния.
Как давно ты пьешь таблетки?
Две недели, мямлит Арт.
Я рычу. Ничего не могу с этим поделать, психую так, что когти оставляют борозды в столешнице, дышу через нос.
Просто, чтобы убедиться, цежу, глядя на Колдера исподлобья, ты сожрал оба пузырька за две недели?
Артур бросает на меня виноватый взгляд, как нашкодивший мальчишка, как будто это он подложил мне в шестом классе жабу в рюкзак.
Да.
Придурок, не выдерживаю. Просто не выдерживаю. Понятно теперь, почему у него нет аппетита, почему еда кажется безвкусной. Ты сейчас на таблетках?
Нет.
Как давно ничего не принимал?
Со вчерашнего дня
Я выдыхаю почти спокойно.
Значит так, дальше без меня никаких таблеток, никаких микстур, никаких настоек и прочего барахла.
А гри
Грибы тоже нельзя, качаю головой, улыбаясь. Даже от ведьмы.
Наша расхожая шутка. Когда-то давно, Арт приехал ко мне в колледж, я училась на втором курсе. Впереди были сложные экзамены, и я тряслась, как кленовый лист, потому что мне казалось, что я ничего не знаю, что голова пуста, как старая сосновая шишка. Арт, видя мое состояние, вызвался приготовить ужин. Стейк с грибами. Мне кусок в горло не лез так трясло, Колдер, улыбаясь во все тридцать два, на полном серьезе заявил, что грибы он притащил от какой-то ведьмы и, если они не помогут мне сдать, значит, ничего мне не поможет. В конечном итоге экзамен я все же сдала. Ага. Через три недели. Потому что на следующий день после прекрасного ужина и меня и Колдера забрали в больницу. С отравлением. Грибами.
Эм попробовал вмешаться Марк, я лишь отрицательно покачала головой.
Насколько тебе больно по шкале от одного до десяти?
На сотню, развел руками в стороны волк.
Хорошо. Точнее плохо, я открыла сумку, закопалась в нее в поисках таблеток, прикидывая, смогу ли смешать в стае необходимый состав Вот, я поставила перед Артом пузырек. По одной, только в тех случаях, когда терпеть нет вообще никаких сил. Я возьму у тебя сейчас анализы и вернусь завтра. Скорее всего я повернула голову в сторону Марка, мне понадобится, чтобы ты обернулся. Прошел ровно до того момента, до которого проходишь обычно.
Хорошо, кивнул Джефферсон, правильно истолковав мой взгляд.
С этим решили, кивнула, выставляя на стол еще два пузырька. Это витамины Колдер, за едой три раза в день. И ты должен начать есть. Даже через «не могу» и «не хочу», даже если вся еда в мире кажется тебе соевым сыром, или протеиновым коктейлем. Даже если к твоему виску приставит дуло какой-то чувак и скажет, что есть тебе не надо, или
Или что? сверкнули знакомым блеском глаза оборотня.
Или я вернусь сюда, засуну тебе в зад трубку длинною в милю и буду кормить через нее насильно.
Джефферсон у двери закашлялся в бесполезной попытке подавить смех, Арт расхохотался не скрываясь.
Я не шучу, Артур Колдер. Я действительно это сделаю. Начинать есть можешь сразу после того, как я возьму у тебя анализы. И это не просьба, не испытывай мое терпение.
Колдер усмехается, но безропотно кивает.
Дальше мы просто трепимся ни о чем, пока я беру у него кровь, слюну, волосы и ногти, гоняю в сортир с пластиковой баночкой. Маркус накрывает на стол и варганит нехитрый завтракомлет и тосты. Видимо, сегодня это его роль.
Мы уходим ближе к двум часам, когда Колдер почти силой выпихивает нас из дома. Он держится лучше, чем когда я только его увидела, но мне все равно не дает покоя беспокойство. Сумка, в которой лежат анализы почти жжет мне руки. Я думаю, ищу варианты.
Очухиваюсь только когда понимаю, что машина свернула не там.
Марк
Тебе надо купить продукты, наверняка еще какие-то мелочи. Я видел сумку, с которой ты приехала. Удивлюсь, если найду там хотя бы запасные джинсы.
Мне не
Мы едем в магазины, Эмили, Джефферсон повернул ко мне голову, слова звучат твердо. Как ты недавно сказала Арту, это не обсуждается.
Ладно, поднимаю я обе руки вверх, не желая спорить. Поехали.
Заодно поговорим. Разговор нам предстоит нелегкий. Вообще время в стае Джефферсонов легким быть не обещает. В замкнутом пространстве машины я слишком остро ощущаю присутствие Марка, его силу, его запах. Воспоминания, как дерьмо в канализации, все никак не желают идти ко дну.
Дери ж тебя
Глава 3
Маркус Джефферсон
Злость. Злость такой силы, что хочется вдавить педаль газа в пол до упора. А Бартон сидит себе молча на соседнем сидении и пялится в окно, вообще ни черта не замечая.
Ты сказала, что не полезешь к его волку, вырвалось рычанием из горла, когда каким-то чудом мне все же удалось доехать до молла без происшествий и припарковать машину.
Я уже извинилась за это, Джефферсон, признаю, что сглупила, бросила Эм, держась за ручку двери.
Он мог тебя разорвать, я заблокировал замки, развернулся на сидении лицом к Бартон. Ее способность выводить меня из себя абсолютно феноменальна. Сродни магии.
Не разорвал. Марк Эм на миг прикрыла глаза, потом все же повернула ко мне голову, я не хочу с тобой ссорится. Я здесь не за этим. И, пожалуйста, очень тебя прошу, попроси у совета врача для стаи. Может, не на постоянную основу, может только на первое время, чтобы он поднатас
Эмили, оборвал я девчонку, Франческа не так плоха, как кажется
Не так плоха?! взвилась вдруг Бартон, глаза полыхнули настоящим гневом. Да она Господи, она хоть курсы медсестры прошла?
Эм, я покачал головой, у нее за плечами тот же колледж, что и у тебя, университет, ординатура.
Это она тебе сказала, Марк? Эм сощурилась, потом вдруг выдохнула, откинулась на сидении. Ладно, проехали. Поступай, как знаешь. В конце концов, это твоя стая, ко мне она никакого отношения не имеет.
Да неужели? теперь я разозлился, отстегнул ремень, разблокировал двери, выходя на улицу. Мне нужен свежий воздух. Необходим.
Зануда вышла следом, замерев с другой стороны машины.
Не начинай только гнать всю эту пургу про то, как стая меня ценит, любит и ждет. Как все тут прекрасно ко мне относятся, Джефферсон! Я все детство бесила вас одним своим присутствием! «Зануда-заучка-и-синий-чулок»
Мы были идиотами, пожал плечами, вдруг успокаиваясь. Эмили была права, не во всем, но во многом. Но, Эм я сощурился, поправь меня, если я ошибусь, но ты так высоко задирала свой нос, словно специально отталкивала нас. Так зачем ты нас отталкивала? Особенно меня
Не льсти себе, покачала Бартон головой и захлопнула дверцу машины. Пойдем, мы теряем время.
Я закрыл машину, поравнялся с волчицей.
Пытаешься сменить тему, Эмили? я поймал девушку за локоть, развернул к себе. Я думаю, что догадываюсь о том, почему ты так себя вела тогда.
Бартон попробовала отвернуться и мне пришлось удержать ее голову за подбородок.
Нежная Такая нежная кожа. Белоснежная. Очень чувствительная.
Я гладил большим пальцем острую скулу, наблюдая за реакцией Бартон. За тем, как прервалось на миг ее дыхание, как расширились зрачки, как приоткрылись губы. Сочные, сладкие губы. Я хорошо помнил их вкус и мягкость, хорошо помнил, как может жарко выгибаться волчица, как тихо и испуганно звучат ее стоны, как одуряюще идеальна ее грудь.
Я была идиоткой, горько усмехнулась, Эмили. Маленькой и глупой. Детская влюбленностьочень смешная штука.
Детская влюбленность? я опустил руку ниже, на шею, ощущая подушечками пульс Эм. Слишком частый, слишком беспокойный. Провел большим пальцем вдоль нижней губы. Мягкая, такая же умопомрачительная, какой и была. Я помню твои поцелуи, Эмили, я помню твою кожу под своими пальцами, помню, как ты подставляла моим губам себя, как дрожала, как
Эмили вдруг подалась вперед, обвила руками мою шею.
Я напрягся.
Зверь внутри тоже замер. Он по-прежнему не узнавал запах Эмили. Он словно распадался и растворялся на составные части, не был цельным. Как и ее поведение сейчас. Женщины обычно так улыбаются как раз перед тем, как схватить тебя за яйца.
Вот и тешь себя этими воспоминаниями, Джефферсон. Тешь, потому что, как только я вытащу Арта, уеду. И ты меня больше не увидишь, никогда не получишь.
Я сжал руки на талии Эмили.
Она бросала мне вызов, она дразнила меня, и она села играть в покер явно не за тот стол.
Хочешь поспорим? пробормотал, склоняясь ниже, касаясь языком кожи, чертя дорожку к уху.
Эмили отстранилась, и я не попытался ее удержать. Смотрела насмешливо, но на щеках румянец, а в глазахадское пламя.
Еще раз прикоснешься ко мне, Марк, и сможешь солировать в детском церковном хоре, она отступила еще на шаг, а потом просто повернулась спиной, направляясь ко входу в торговый центр.
Рычи, рычи, кукла, улыбнулся я. Вот тебе мое официальное заявление: я хочу тебя, и я получу тебя.
Мозоли не натри, пока получать будешь, фыркнула Эмили насмешливо.
А я представил голого Элтона Джона на пляже и задницу Нила Янга, потому что заходить со стояком в общественное место, наверняка переполненное в субботу маленькими гомонящими детьми и их бдительными мамашами, не позволяют остатки совести и здравого смысла.
Бартон, будто издеваясь, сразу же свернула в магазин с нижним бельем. Виктория, мать ее, Сикрет
Рой Рэймонд должен гореть в аду, настоящий ублюдок.
Элтон Джон и его муж, голая Королева Англии, миссис Саммерхолд и ее обвисшие сиськи
Я остановился у стеллажей с чулками и завис.
Черные, с широкой кромкой и поясом.
Вам помочь? проворковала девушка-консультант, вырвав из мыслей о том, как я укладываю Бартон в этих самых чулках на стол.
Да, голос звучит почти нормально, я нахожу глазами волчицу и указываю на нее пальцем, протягивая кредитку брюнетке. Мне этот комплект, подберите к нему белье на вон ту девушку. Оплачу все, что она выберет.
Глаза консультанта понятливо сверкнули, она забрала карточку и проводила меня на диван, принесла кофе.
Ты слишком довольно улыбаешься, нахмурилась Эмили через сорок минут, когда мы выходили из магазина. И я не просила тебя оплачивать мо
Пошли поедим, улыбнулся, не считая нужным что-либо отвечать. Я зверски голоден, и утянул Эмили в сторону ресторанного дворика.
Она проворчала что-то нечленораздельное, но все-таки пошла следом, не сводя с меня настороженного взгляда. С меня и пакета в моих руках.
Ты не свалилась сегодня в обморок, тебя не колотило от холода, не корчило от боли, не вывернуло наизнанку, даже температура не поднялась сказал, когда мы устроились за столиком в итальянском ресторанчике.
Я ничего не делала, Джефферсон. Просто посмотрела. Не лечила.
А когда лечишь?
Я помнил, как колотило Бартон после каждого пациента, как ее трясло, как мучилась она от боли, как ее одежда пропитывалась потом. До отъезда. До того, как я позволил придурку из совета забрать ее из стаи и увезти на учебу. Мы все тогда понимали, что Эм вряд ли вернется назад. И вот она здесь. Сидит напротив, смотрит в меню, сосредоточенная, строгая и жесткая.
Эмили не была такой жесткой раньше.
Не вела себя так, как вела сегодня с Артом.
По-разному, отрешенно качнула она головой, продолжая вчитываться в меню. Все зависит от заболевания и его силы. Две недели назад я вытягивала волчью лихорадку у одного из стражей совета, обошлось часовым ознобом и головной болью.
Крис после того, как
Не сравнивай нас, Эмили резко отложила меню, зеленые глаза сверкнули арктическим льдом. А я понял, какую дурацкую ошибку только что совершил. В конце концов, Эм считает, что я променял ее на Крис. У нас разные способности, и действуем мы по-разному.
Эм я вздохнул. Ну кто ж тебе виноват, Джефферсон, если ты такой дебил я просто хотел сказать, что Крис помогла учеба. Может, стоит поискать еще кого-то, кто
Выше головы мне не прыгнуть, Марк, она скомкано улыбнулась и снова уставилась в меню. В совете лучшие учителя, потом снова отложила тонкую картонку, складочка на лбу стала заметнее. Что случилось с Артом в лесу? О чем он не стал мне рассказывать?
Я молчал.
Потому что не хотел говорить, потому что не понимал, как объяснить. Колдер в том доме на отшибе мира не только потому, что ему плохо в лесу. Точнее не столько потому. Арт там, потому что только там он не опасен для стаи. Зато возможно, опасен для людей.
Марк
Давай сначала все-таки сделаем заказ, Эм, если ты определилась.
Бартон кивнула, и я подозвал официанта, стараясь не думать о том, что будет, если по какой-то причине Эмили не сможет помочь.
Бешеных животных обычно пристреливают
Мы дождались заказа, день близился к вечеру, и ресторан постепенно наполнялся посетителями. Громче стал гомон голосов, чаще раздавался звон посуды, увеличили немного громкость музыки.
Ему стало плохо, когда парни обходили территорию ночью. Две недели назад. Он был с Крисом и Роем, у западной границы. Его скрутило от боли так, что он повалился на песок и не мог встать. Рой помчался за мной, а Крис остался с Артом. Когда я прибежал Они дрались, Эм Артур ничего не слышал, никого не узнавал. У него кровь из носа лилась как из чертового прорвавшего гидранта. В глазахбешенство и страх, паника. Его зверь был как никогда близко к поверхности. Руки и ноги изменились, появилась даже шерсть на загривке, нижняя челюсть выдвинулась вперед, вытянулась.