Быстро стряхнув капли, чтобы бумага не пропиталась, он стал махать ею в воздухе, просушивая. Когда он через несколько минут взглянул на результат, то остался вполне доволен. Пятна вина внесли в рисунок каллиграфически выведенных символов определённый хаос. Старинные чернила уже не могли расплыться от подобного, но сама текстура бумаги и её цвет изменились, скрадывая все следы вмешательства.
Конечно, въедливый сыщик довольно быстро разоблачил бы фальшивку, но Каррис, конечно, постарался бы сделать всё, чтобы этого не допустить. А в обычной ситуациив плохо освещённых комнатушках с подслеповатыми клерками или рекрутёрами всё должно было сработать безупречно. Немаловажным, естественно, был и психологический момент, которым так умело пользовался Каладиус и которому необходимо было обучиться его наследнику. Мало кто осмелится вглядываться в письмена в присутствии столь древнего и могучего мага!
Что ж, мессир Каладиус, ваш выход! любуясь результатом, проговорил молодой авантюрист.
***
Вы оказали нам великую честь, мессир, центурион даже привстал, благоговейно разглядывая лежащую перед ним бумагу и не рискуя поднять глаза на обожжённое лицо могущественного старика. И должен сказать, что вы обратились по адресу. Спросите любого, и всякий скажет вам, что Второй легионлучший легион королевства! И смею заверить, что вам не будет стыдно за наснаши бойцы всегда смело идут в бой и всегда добиваются желаемого. А при поддержке вашей светлости, уверен, мы сможем свернуть горы!
Значит ли это, что я зачислен в легион? стараясь говорить степенно и даже несколько сурово, спросил Каррис, хотя сердце его встрепенулось от радости.
Боюсь, в круг моих обязанностей входит лишь рекрутирование солдат, но я готов поставить полугодовое жалование против десятки, что легат Понтс без раздумий примет вас на службу! Увы, сейчас его нет на местеон инспектирует зимние квартиры, поскольку наш легион будет расквартирован в Белли. Это такой городок на юге Палатия, может быть, вы о нём слыхали. Сообщите мне ваш адрес, и мы немедленно пошлём вам весть, едва лишь легат Понтс вернётся. Это случится не позже чем через неделю.
Думаю, к тому времени я найду себе место в другом легионе, Каладиус сделал вид, что собирается уходить.
Прошу вас, мессир! взмолился центурион. Поверьте, если бы я мог, я бы уже подписал приказ о вашем зачислении, но это не входит в мои полномочия. Я не могу нарушить субординацию, вы же понимаете! Но я хорошо знаю легата Понтса, и клянусь вам, что ваша служба во Втором легионедело уже решённое! Наш легион всегда на передовой, и если вы действительно хотите воевать, а не просиживать в тылу, мыименно то, что вам нужно!
Вы убедили меня, центурион, благосклонно кивнул Каладиус и слегка улыбнулся, насколько позволяли обожжённые щеки. Я поселился в гостинице «Гростав Великий». Там вы найдёте меня. Но берегитесь, если моё ожидание окажется напрасным!
Клянусь вам, мессир, что лично приду, чтобы сообщить вам решение, и если оно окажется вам не по вкусувы сможете испепелить меня молнией! центурион вроде бы улыбнулся, но всё же улыбка получилась чуть кривоватой.
Пожалуй, так я и поступлю, усмехнулся Каладиус, поднимаясь. Вы отлично служите своему легиону, центурион! И для меня этолучшая рекомендация. Надеюсь, скоро увидимся!
Скоро увидимся, мессир! заверил рекрутёр. И добро пожаловать во Второй легион!
Глава 21. Армия
Белли оказался небольшим городком, настолько похожим на Токкей, что у Каладиуса слегка защемило в груди от лёгкой ностальгии, и это удивлялодо сих пор он не испытывал какого-то особого трепета от воспоминаний о далёком прошлом. Кроме того, теперь, когда он повидал величайшие города мира, он явственно видел то провинциальное убожество, которые некоторые считают романтичным и даже милым. Теперь он вполне понимал чувства необузданного Клайдия Сарамаги, которому волею судьбы пришлось прозябать в подобной дыре, хотя сам, чуждый богемной жизни и развлечениям, не слишком-то разделял их.
Маг медленно ехал на порядком уставшей лошади по плохо мощёным улицам городка в сопровождении двух легионеров. С дорогами здесь было едва ли не хуже, чем в родных местах Каладиуса, а последние дни лета в этих краях уже мало чем отличались от осени, поэтому проехать на коляске было бы весьма проблематично. Привыкший за долгие годы к более тёплому и мягкому климату, волшебник уже заметно устал от этой мелкой холодной мороси.
Накинутый на лицо капюшон скрывал от глаз прохожих его лицо, и Каладиус отметил, что горожане лишь мельком оглядывают проезжавшего человека из вражеской армии, не выказывая при этом никаких чувств, словно факт оккупации родного города нисколько их не беспокоил. Эти дрязги между соседними королевствами, длящиеся многие десятилетия без особого энтузиазма, когда мир мало чем отличается от войны, а войнаот мира, стёрли взаимную ненависть двух народов, если она вообще когда-либо существовала.
Кажется, Палатий вполне смирился со своей участью вечно побеждённого и вечно покорённого государства. Войны с Латионом, как правило, всегда заканчивались ничемза бессмысленными сражениями следовали столь же бессмысленные перемирия, когда государство-победитель не выказывало ни территориальных притязаний, ни желания влиять на внутреннюю политику. Южный сосед довольствовался контрибуциямии только. Кажется, согласись Палатий на добровольные ежегодные выплатыи война останется в прошлом. Но пока, судя по всему, в Шинтане, до которого вражеская армия никогда не добиралась, считали, что такие мелкие приграничные стычки дешевле регулярной дани.
Поэтому-то палатийцы, живущие на юге страны, с таким равнодушием воспринимали очередные экспансии Латиона. Здесь давным-давно поняли, что этотакой же элемент их повседневной жизни, как и сбор урожая, или же празднование арионнитских праздников. Жители городков вроде Белли настолько свыклись с присутствием латионцев, что зачастую в случае каких-либо проблем первым делом обращались именно к ним, а не к тем, кто изображал из себя местную власть.
Каладиус знал, что так было не всегда. В конце концов, именно предки нынешних палатийцев вкупе с келлийскими варварами и даже жителями северного Пунта когда-то давным-давно обрушили великую Кидуанскую империю. Что же сталось с этими суровыми северянами? Неужели есть хоть что-то общее между тогдашними дикими воинами, растоптавшими в пыль вековые камни Кидуи, и нынешними торгашами, оценивающие серебром даже свободу своей родины?
У волшебника была теория на этот счёт. Он полагал, что гордых некогда северян развратило именно серебро. Это не относилось ко всем жителям королевстваон сам видел достаточно суровых и неприхотливых людей вокруг себя, когда был юн. Эти люди таили в себе частичку той дикости, что привела Паэтту к Смутным дням. Но элита давно уже пала. Кажется, кто-то когда-то сказал, что чтобы подобрать серебро, нужно либо склониться, либо встать на колени. Похоже, с правителями Палатия и их окружением произошло именно это.
Нельзя сказать, что это сильно огорчало Каладиуса. В принципе, он никогда не ощущал себя палатийцем. В те годы, когда он был ещё Олни Стайком, он был просто грабковскимпо названию его деревушки Грабки, ну а после того, как стал Каррисом, он и вовсе не ассоциировал себя ни с одной страной, даже с герцогством Кидуа, в котором проводил большую часть времени. И тем не менее сейчас он чувствовал некую горечь разочарования, думая о земляках, ведь что ни говори, но его родная деревня находилась в каких-нибудь семидесяти-восьмидесяти лигах отсюда.
Каладиус понимал, что его совсем не тянет в родные края. Он не поехал бы туда, даже представься ему такая возможность. Он не хотел больше никогда видеть эти унылые постройки с не менее унылыми их обитателями, и уж тем более не хотел видеть ни свою покосившуюся лачугу, которая теперь, должно быть, уже совсем обветшала и развалилась, ни холмик с подмытой дождями, упавшей каменной пирамидкой в виде единорожьего рога
Выйдя из меланхоличной задумчивости, Каладиус встряхнулся. Дьявольская моросьона не только проникала под одежду, заставляя тело дрожать, но и наводила тоску. Скорей бы уж добраться до места!..
К счастью, город был невелик, и уже вскоре они въехали во двор довольно крупной для данных мест гостиницы, которую командование Второго легиона превратило в штаб-квартиру. Вероятно, хозяину перепадало что-то из латионской казны, но компенсировало ли это все его убытки в полной меренеизвестно. Впрочем, Каладиус был сейчас не в том настроении, чтобы скорбеть о доходах беллийских буржуа. Ему хотелось наконец поесть, а прежде всегосогреться и переодеться в сухую одежду. Да и от бокала подогретого вина он бы тоже не отказался. А послепостель, и чтобы часов десять его никто не беспокоил.
Центурион-вербовщик не лукавилВторой легион действительно был одним из немногих, которые практически в полном составе оставались квартировать в Палатие. Большинство других сейчас уже готовились к возвращению в Латион, оставляя на территории не до конца поверженного врага лишь отдельные вексилляции. Несколько дней находясь в пути в компании двух сопровождавших его легионеров, Каладиус успел оценить, сколь сильно те гордились принадлежностью ко Второму, почитая себя чем-то вроде элиты. Вполне возможно, подобное самовосхваление было присуще и другим легионам, но нельзя было не отметить, что в данном случае оно было вполне заслуженным.
Как мы уже знаем, легат Понтс, командующий легионом, находился всё-таки в Латионе. Здесь, в Белли, его заместителем и правой рукой был центурион третьего ранга Норн Башас. Именно он и принимал неожиданного гостя и формального подчинённого.
Великая и неожиданная честь для меня принимать столь прославленного мага, мессир Каладиус, Башас вышел из-за стола и поспешил навстречу волшебнику. Никогда ещё великие маги не устраивались в наш легион! Признаюсь, у меня тысяча вопросов, мессир, но сейчас, я вижу, вы промокли и, должно быть, здорово продрогли, и я был бы дурным хозяином и отвратительным командиром, если бы не позволил вам первым делом привести себя в порядок. Вас проведут в вашу комнату во втором этаже. Туда же вам принесут сейчас поесть. Отдыхайте, мессир, а завтра поутру я соберу штаб и остальных магов для официального представления.
Благодарю, господин Башас, поклонился в ответ Каладиус. Признаюсь, вы угадалия дьявольски голоден и очень замёрз. Путешествие было прескверным, особенно для такого дряхлого старика как я. С благодарностью принимаю ваше щедрое предложение, поскольку, признаться, сейчас от меня было бы немного толку. Завтра я буду в вашем распоряжении.
***
Официальная часть представления Каладиуса была достаточно формальной и даже сухой. Единственным казусом стала заминка с командованием магическим подразделением. Сейчас эту должность замещал маг по имени Традиуснаиболее старший и опытный из семи имеющихся волшебников. Однако теперь появился трёхсотлетний Каладиус, который, по слухам и его собственным утверждениям обладал совершенно фантастической силой и мог работать с возмущением на самых глубоких и тонких уровнях, и на его фоне пятидесятичетырёхлетний маг чуть выше средней руки выглядел довольно блекло.
Заминку разрешил сам Каладиус. Он довольно быстро прервал запинающегося и краснеющего Башаса, который подыскивал слова для замены Традиуса, четвёртый год командовавшего боевыми магами Второго легиона.
Я вижу, к чему вы клоните, господин центурион, предупредительно подняв руку, заговорил Каладиус. И прошу избавить меня от должности командующего магами хотя бы на время. Я почти всю свою жизнь провёл в глуши, лишь изредка встречая пастухов и коз, поэтому не возьмусь командовать столь опытными и уважаемыми магами.
Башас благодарно кивнул и выдохнул с явным облегчением. Боевые маги были сущей напастью для командиров легионов. Формально они тоже были легионерами, и, соответственно, обязаны были подчиняться своему непосредственному начальству, но на практике же это были довольно своевольные люди, не признававшие власти «солдафонов». В таких случаях связующим звеном был командир магического подразделения, поэтому даже легаты старались не ссориться с ним. Что уж говорить о более низших чинах, которые едва ли не раболепствовали перед командиром волшебников.
Вскоре с официальной частью было покончено, и теперь Каладиусу предстояло выдержать более ответственное испытаниезнакомство с настоящими магами. Мессир Традиус, как уже понятно из его имени, был выпускником Академии, остальные же были заметно моложе и пока ещё не заслужили громких имён. Скорее всего, они, так же как и ученик великого мага Каррис, хотели использовать службу в армии как трамплин.
Вообще именитые маги нечасто вступали в ряды легионеровпосле окончания Академии они, как правило, получали тёплые местечки рядом с богатыми вельможами, содержащими волшебников не столько ради собственной безопасности, сколько из соображений престижа, либо же поступали на государственную службу, что зачастую могло приносить большие барыши, но всё же было более беспокойным делом. В армию шли лишь пресытившиеся романтики, которым наскучило ничегонеделанье и хотелось испытать свои силы в реальных условиях.
Таковым как раз был и мессир Традиус. Около десяти лет назад он получил заветный диплом, и вскоре уже по знакомству был устроен на непыльную должность архивариуса при Латионской академии. Однако всего через год он буквально сбежал оттуда, ощущая потребность в чём-то большем, чем простое перекладывание манускриптов с одной полки на другую. Так он через некоторое время оказался во Втором легионе, и вскоре возглавил небольшое подразделение магов.
Традиус был довольно полным весельчаком, выглядящим иной раз нарочито неопрятнопочему-то он полагал, что это подчёркивает его чудаковатую гениальность, которую считал присущей себе. Несмотря на свой почтенный по человеческим меркам возраст, Традиус выглядел весьма хорошо, и ему на вид нельзя было бы дать больше тридцати. Впрочем, это было вполне характерно для магов, которых разрушительные процессы старения вообще затрагивали значительно меньше, чем простых смертных. И если Каладиус был вынужден постоянно ходить в тонких облегающих перчатках, чтобы скрыть свои руки, не соответствующие названному им возрасту, то Традиус, напротив, старался всячески подчеркнуть свежесть кожи, почти лишённой морщин, и свой здоровый цветущий вид.
Каладиус отметил, что мессир Традиус был, похоже, единственным из присутствовавших на представлении, кто не впал в благоговейный ступор перед великим магом. Самозванец пока ещё не понял, что было причиной этомуто ли несколько легкомысленный и неунывающий склад его характера, то ли самоуверенность. В любом случае, сейчас Каладиусу особенно нужен был если и не друг, то, во всяком случае, хороший приятель, который поможет адаптироваться к новой среде. И, похоже, Традиус отлично подходил на эту должность.
Шестеро юных магов застенчиво мялись у стены, не смея заговорить со своим новым сослуживцем. Казалось, возраст и статус новичка пригвоздил их к брёвнам. Традиус же, напротив, с явным интересом рассматривал лицо Каладиуса, но, по счастью, этот интерес выглядел вполне доброжелательным.
Что же сподвигло вас, мессир, поступить на военную службу? наконец заговорил Традиус, и хотя он не произнёс при этом «в вашем-то возрасте», это вполне читалось в интонациях.
Потеря и скука.
Ещё по пути в Белли Каладиус размышлялкаким ему лучше будет предстать перед новыми сослуживцами, и решил, что для начала безопаснее и проще будет изобразить немногословную скорбь и флегматичность.
Скуканаш великий враг, закивал головой Традиус, который не понаслышке знал об этом. Однако, как человек, который сам бежал от неё в своё время, могу сказать, что здесь укрыться от неё в полной мере не выйдет. Второй год его величество не уделяет должного внимания войне, и мы сидим тут, словно заключённые. Полагаю, в Латионе сейчас было бы куда веселее.
Традиус ни слова ни спросил о той потере, что привела Каладиуса в армию, что говорило о том, что он, несмотря на кажущийся образ говорливого простачка, был всё-таки достаточно сведущим в приличиях.
Я не сказал, что ищу веселья, мессир, не выходя из образа, проговорил Каладиус. Я сказал, что ищу средство от скуки.