В кои-то веки счастливый Келдон, смеясь, припомнил Каладиусу те блюда, коими маг потчевал его в беллийской гостинице, после чего, ухватив за полу кафтана одного из поваров, стал допытываться, приготовили ли сегодня бульон из бычьих фаллосов. Бедолага, побледнев словно полотно, клялся и божился, что ничего подобного они не посмели бы подать сиятельным господам.
Жаль, всё ещё хохоча, принц отпустил наконец несчастного малого. Хотел бы я поглядеть, как мой папаша будет уписывать бычий хрен!
У вас нет и не будет врага страшнее, чем ваш язык, ваше высочество, неодобрительно покачал головой волшебник, оглядывая лица гостей. Те тут же старательно притворились глухонемыми, всем своим видом показывая, что ничего не слышали.
Во время пира было много здравниц и поздравлений в адрес короля, а также, хоть и поменьшев адрес принца. Но никто ни разу не упомянул великого мага. И хотя он понимал, что иначе и быть не могло, но всё же был несколько раздосадован. Поэтому при первой же возможности он постарался уединиться в одном из укромных уголков, куда меньше достигал свет множества свечей, и теперь сидел там, мрачно потягивая дорогое кидуанское вино, которое теперь, когда война с морским княжеством была позади, перестало быть контрабандным, и словно сделалось от этого чуть менее вкусным.
Значит, вы и есть тот самый легендарный мессир Каладиус? к пребывавшему в задумчивости магу подошёл смуглый мужчина в дорогом, но достаточно строгом наряде.
Не знаю, отвечать ли мне, поскольку сложно понятьэто вопрос или утверждение, проворчал волшебник, всем своим видом показывая нежелание продолжать разговор.
Вы правы, я и так знаю, кто вы, на фоне смуглого лица сверкнувшие в улыбке зубы казались ещё белее. И чтобы соблюсти приличия, позвольте представиться. Граф Рессилио, полномочный посол княжества Кидуа в Латионе.
Что ж, тогда мы в равных условиях, поскольку я тоже знал, кто вы, милорд, недружелюбно ответил Каладиус. Поверьте, я весьма рад нашему знакомству.
Я знал, что внешность бывает обманчива, но не думал, что настолько, вновь улыбнулся кидуанец. Но коль скоро вы мне рады, можете оказать мне честь и уделить несколько минут вашего времени для беседы?
Пожалуй, мой отказ может быть чреват дипломатическими последствиями? буркнул маг, но всё же указал графу место подле себя.
О, сейчас никто не захочет ссориться с Латионом, заверил посол, охотно присаживаясь. Предпочитаете кидуанское? Сенневуар девятьсот семьдесят шестого?
Биррийское семьдесят первого, покачал головой Каладиус. Моё любимое.
О, и где же наливают сие чудо?
За королевским столом, пожалуй, ещё осталось несколько бутылок.
Увы, я живу в Кидуе, и у меня даже есть поместье в Бирри, но мне не под силу достать такое А не перебраться ли мне на службу к его величеству Тренгону, что скажете, мессир? У меня складывается ощущение, что все наши лучшие вина утекают к вам.
Издержки нации торговцев, пожал плечами Каладиус. Зачем употреблять то, что можно продать?
Да, это вы верно подметили, Рессилио рассмеялся, ничуть не обидевшись. В этом мы схожи с бедными палатийцами, не так ли?
Да, но только у вас пока ещё выпали не все зубы.
Это правда, мы вполне в силах постоять за себя.
Весьма ценное качество для государства.
Я слыхал о вас и раньше, мессир, внезапно поменял тему посол. Ведь вы какое-то время жили в Кидуе.
В Кидуе, в Саррассе, в Палатие Проще перечислить места, где я не жил, милорд.
Да, но в Кидуе вы прожили достаточно долго, не так ли? Одно время в Кинае все только о вас и говорили. Вы ведь пережили трагедию, не так ли?
Когда живёшь три сотни лет, то и дело переживаешь трагедии, милорд, волшебник говорил небрежно и отстранённо, но внутренне напрягся.
Ну одна из них случилась не так давно. Ведь вы потеряли ученика несколько лет назад, не так ли?
Всё верно, нехотя кивнул Каладиус. Но ваши соболезнования уже запоздали, так что можете не трудиться.
Пользуясь полумраком, маг вперил в лицо посланника пристальный взгляд, пытаясь прочесть подоплёку этого разговора. Неужели что-то всплыло из его прошлого?
И всё же я их выражу, слегка поклонился кидуанец. И вы решили перебраться в Латион? Чем же вам не угодило наше государство?
Я прожил в Кидуе больше десяти лет, и всё это время перебивался случайными заработками, сопровождая торговые корабли. В Латионе я всего пару лети уже советник короля. Думаю, это вполне наглядное объяснение.
Более чем, мессир. Увы, мой кузен оказался не столь проницателен в выборе советников, как его величество
Ваш кузендюк Кидуи?
Один из кузенов, усмехнулся граф. У меня их несколько.
Вас можно поздравить, милорд, шутливо склонил голову маг.
И как кузен своего кузена, я хотел бы спросить вас об одной вещи, милорд. Не тоскуете ли вы по морскому пейзажу, по деловой суете Киная, по наисвежайшим устрицам из залива Дракона, в конце-то концов?
Вы предлагаете мне вернуться в Кидую?
А что же ещё? воскликнул Рессилио. И поверьте, правитель Кидуи будет сдувать с вас пылинки, он сделает вас верховным министром раньше, чем вы успеете скинуть дорожный плащ! У вас будет всё, что пожелаете!
Почему вы делаете мне подобное предложение, да ещё и на таких условиях? против воли, глаза великого мага зажглись гордым огнём. То, что говорил этот человек, было весьма приятно и лестно.
Потому что все знают, что всё этоваших рук дело, посол окинул широким жестом зал, но подразумевал под этим, очевидно, весь Палатий целиком. Целое лето в Кинае только и разговоров, что о великом маге Каладиусе. Что король Латиона шагу не может ступить без вашего совета, что именно вы прекратили войну в Коррэе и надоумили его величество заключить торговый союз с Кидуей. И эта грандиозная войнатакже ваших рук дело. Неплохой послужной список для человека, меньше года исполняющего роль советника!
Граф Рессилио, похоже, неплохо подготовился к беседе с великим магом. Например, он разузнал, что тот большой любитель вин. Очевидно, заговорив о вине, он надеялся расположить к себе собеседника. Но совершенно нечаянно он совершил единственно верный ходдал Каладиусу то, чего он так ждал сегодня, а именнопризнания. Он дал понять, что хотя все и чествуют Тренгона и Келдона, но хорошо знают истинного виновника торжества.
Волшебник постарался этого не выдать, но он явно теперь чувствовал к кидуанцу куда больше симпатии. Однако же усилием воли он сумел сохранить мрачность лица, надеясь, что зажёгшиеся радостью глаза не будут заметны в тусклом свете.
Что ж, я не стану проявлять ложную скромность, заговорил он. Да, это всё сделал я. И поэтому, думаю, вам вполне ясно, что у меня нет никакого желания покидать латионский двор. Думаю, здесь мои способности будут востребованы в полной мере.
Поговаривают, что у вас есть весьма могущественные враги, с лёгкой досадой в голосе проговорил граф. Не опасаетесь ли вы за собственную безопасность.
Если вы не заметили, милорд, то я самвесьма могущественный враг, хищно улыбнувшись обожжёнными губами, ответил Каладиус. Полагаю, опасаться должен не я. Скажу прямовам нечем меня заинтересовать. Всё, что вы хотите мне предложить, у меня уже есть. И даже большеу меня есть королевство, которое готово своими копьями вершить мои планы, а не только гоняться за барышами. Можете ли вы обещать мне то же?
Кидуанец промолчал, понимая, что волшебник прав.
Кидуа ради сиюминутной выгоды, не моргнув, предала союзника, тем самым допустив весьма существенное усиление соседнего, и будем говорить прямо, довольно агрессивного государства. Было ли это мудро? Едва ли. Но было ли это предсказуемо? УвыКаладиус вновь поднял бокал с вином, разглядывая рубиновую влагу сквозь играющий хрусталь. Вы весьма точно подметили, милорд, что не пьёте сами доброго вина, поскольку выгоднее его продать. У меня другие представления о мироустройстве. И потому я не смогу достичь своих целей в Кидуе.
Это ваш окончательный ответ? вздохнув, спросил граф. Боюсь, он покажется достаточно обидным моему кузену.
Тогда просто передайте вашему кузену, что я слишком люблю хорошее кидуанское вино, чтобы ехать в Кидую, усмехнулся маг.
Что ж, спасибо, что уделили мне время, посланник явно сник, огорчённый отказом. Он поднялся, но вдруг вновь сел. Могу я попросить вас об откровенности, мессир? Это очень важно. Скажите, вы планируете восстановить империю? Однажды и Кидуа разделит судьбу Палатия, ведь так? Эта войнаведь это же была показательная порка, не правда ли?..
Латион и Кидуадобрые друзья и союзники, бесцветным голосом с непроницаемым лицом проговорил Каладиус. Покуда у нас общие цели, так оно и будет. Вы можете ни о чём не беспокоиться, милорд.
Я, конечно, плохо знаю вас, мессир, но у меня стойкое ощущение, что теперь, когда у Латиона есть вы, мы больше не можем позволить себе такую роскошьчопорно поклонившись, кидуанский посол удалился.
***
А сейчас, господа, попрошу внимания! король Тренгон, слегка хмельной, внезапно поднялся с полным бокалом вина.
Шёл второй из трёх дней празднований. Была та же зала, те же люди, вновь столы, ломящиеся от блюд, и сновате же хвалебные речи в адрес короля и принца. Конечно, вчерашний разговор с кидуанцем пролил бальзам на раны великого мага, но сейчас он вновь был не духе, да к тому его раздражали духота и гул голосов. К счастью, после слов короля хоть на время наступила тишина
Я услышал много здравниц и поздравлений за последние дни, заговорил его величество, когда голоса стихли. И в мой адрес, и в адрес моего сына, который, без сомнения, также этого достоин. Но все вы забываете ещё об одном человеке, который достоин этого не менее, а может быть даже и более, чем мы. Человеке, без которого ничего этого не случилось бы. Да-да, господа из Палаты, вглядитесь хорошенько в этого человека, ибо это благодаря ему вы обязаны теперь закатывать такой пир, едко усмехнулся Тренгон и широким жестом указал на сидящего рядом Каладиуса.
Впрочем, этот жест был не нужен. Едва лишь король заговорил, все уже всё поняли, и на великого мага и без того были устремлены сотни глаз. Сам же он моментально позабыл о мрачных мыслях и, несмотря на усилия, не сумел сдержать торжествующей улыбки.
Итак, вот он, наш герой! Мессир Каладиус, встаньте! У меня ещё не было случая поблагодарить вас за всё, что вы сделали для короны и государства, и вот сейчас я хочу это исправить.
Король сделал кому-то знак, и спустя несколько секунд к нему подошёл слуга, неся в руках меч в богатых ножнах.
Вы уже дважды воевали за Латион, причём в первый раз это было ещё при моём далёком предке, благословенной памяти короле Арадале, а также вы помогли своими бесценными советами. Вывеликий защитник королевства, и в знак этого я хочу вручить вам этот меч.
Его величество ловким движением освободил меч от ножен, и все ахнули. Клинок был сделан из металла с явным фиолетовым отливом, который невозможно спутать ни с каким другим. Это был мангиловый меч, который стоил целого состояния. Но главноетакое оружие было большой редкостью, поскольку обычно этот металл использовался исключительно для нужд магов. Не каждый правитель Паэтты мог бы похвастать мангиловым клинком.
Это был поистине царский подарок, и даже если бы Каладиусу предложили самостоятельно выбрать для себя награду, то он вряд ли даже подумал бы о подобном. И сейчас, слушая шум оваций и приветственных криков, который был совсем не так раздражающ, как недавний гомон, великий маг чувствовал себя поистине счастливым. Это был момент, к которому он шёл как минимум с той минуты, когда впервые назвал себя Каладиусом, а скорее всего даже с той самой минуты, как стал учеником мессира.
Приняв приятно тяжелящий руки меч от самого короля, он с трепетом поцеловал холодный метал с прекрасными аметистовыми разводами, а затем смог лишь произнести несколько благодарственных слов королю и присутствующим. Едва ли не впервые в жизни великому магу Каладиусу было нечего сказать.
Глава 33. Мятеж
К вам господин первый министр, ваше величество, распахивая дверь перед Каладиусом, объявил дворецкий.
Прошло четырнадцать лет с того памятного пира, когда великому магу был вручён мангиловый клинок, и за это время в королевстве случилось много перемен.
Во-первых, сам Каладиус, как мы уже поняли, сделался первым министром. Причём случилось это совершенно буднично, безо всяких схваток и интриг. Спустя несколько месяцев после победы над Палатием Тишон внезапно сильно заболел. Сперва думали, что это обычная зимняя простуда, но вскоре министр стал харкать кровью и окончательно слёг.
Он буквально сгорел, всего за каких-нибудь три-четыре недели. Уже после вскрытия выяснилось, что в его лёгких была громадная опухоль со множеством метастаз. Все тут же припомнили, как часто покашливал этот бледный, вечно потеющий человек, и стало ясно, что болезнь съедала его уже давно. Подозревал ли об этом сам Тишонтак и осталось неизвестным.
Как только стало ясно, что первому министру уже не выкарабкаться, король снял с него эту должность и, конечно же, вручил её Каладиусу. Получилось довольно неожиданновсе были убеждены в том, что советник короля сперва получит должность главного придворного мага, а уж затемпервого министра, но вышло всё наоборот. Более того, Каладиус словно бы отказался пока от притязаний на место Анцидиуса, что несколько сбавило градус напряжённости при дворе.
Но это была не единственная значимая перемена за четырнадцать лет. Король Тренгон пережил своего первого министра всего на два года. Казавшийся таким крепким и здоровым монарх умер во время очередной охоты. Когда его величество внезапно упал с лошади, все решили, что он по каким-то причинам не сумел удержаться в седле, поскольку в тот момент охотники летели вскачь, преследуя семейство косуль. Однако подскочившие мгновенно придворные и егеря увидели, что король лежит недвижим и с посинелым лицом.
У его королевского величества Тренгона Четвёртого случился апоплексический удар. Он умер мгновенно. Лекарь, который подбежал к королю спустя всего пару минут после падения, смог лишь констатировать смерть. Так совершенно внезапно для всех королём Латиона и лордом-протектором Палатия стал Келдон Первый. Далеко не все с воодушевлением восприняли это. Особенно скис, конечно же, Анцидиус, ведь все помнили о его постоянных стычках с наследником.
Предчувствие не подвело верховного магане прошло и месяца, как он был освобождён от своей должности и назначен почётным деканом и профессором Латионской Академии. А Каладиус стал, вероятно, первым в истории государства первым министром, совмещающим должность верховного мага, или же первым верховным магом, одновременно являющимся ещё и главным министром королевства.
Теперь, прежде чем вернуться в кабинет его величества, где король Келдон ожидал своего министра, необходимо вкратце рассказать о том, что происходило между Латионом и Палатием в опущенный нами период времени.
По названному выше титулу правителя Латиона читатель, должно быть, уже понял, что королевство установило официальный протекторат над северным соседом. На практике это означало, во-первых, то, что король Латиона утверждал кандидатуру короля Палатия, предложенную Палатой Гильдий. Он же мог в случае чего единолично отлучить короля от власти.
Также Латион весьма нескромно вмешивался во внутреннюю политику патронируемого государства, и, что особенно больно било по интересам Гильдийв его торговлю. Палатийские купцы, по сути, превратились в обслугу Латиона. Именно Латион устанавливал торговые наценки, пошлины, налоги. Иногда он действовал ещё грубее, например, ограничивая торговлю палатийцев в тех сферах, где они могли теснить латионских купцов.
Палатийцы, едва ли не в убыток себе, перевозили товары из Латиона в Тавер, а оттудапо всему миру. Не менее широким был и обратный потокмножество товаров стекалось в столицу королевства, при этом сами торговцы за это получали сущие гроши, поскольку наценки жёстко регулировались, особенно в отношении так называемой «внутренней торговли», то есть торговли между Палатием и Латионом.
Немного можно было наверстать упущенное на «внешней торговле», то есть торговле с другими государствами, но и здесь вмешивались вездесущие чиновники лорда-протектора, устанавливающие весьма жёсткие квоты, буквально душащие торговлю.