Ты вчера интересовался, напомнил он, не выжил ли ещё кто-то с «Метиоха». Так вот, они были. Несколько человек. Но ни одного из них не довезли до корабля. Их подняли на личную галеру Лорда Окимото, командовал которой в тот момент Рутилий из Ара, первый из его телохранителей.
Их убили? уточнил я.
Да, подтвердил тарнсмэн. Всех до единого.
Тем самым, вздохнул я, было сделано всё возможное, чтобы они не смогли донести до других информацию о существовании большого корабля, таинственного, гигантского судна, не имеющего права находиться в наших водах.
Тебе очень повезло, сказал он, что Ты был подобран второй галерой, средней галерой левого борта, которой командовал наёмник Торгус.
И теперь мне предстоит умереть? уточнил я.
Посмотрим, пожал плечами тарнсмэн.
Да здравствует Рутилий! услышали мы. Слава Рутилию из Ара!
Толпа, собравшаяся вокруг нас, раздалась, освобождая место на палубе. Я же снял свой плащ и повесил его на леер. Человек, известный здесь как Рутилий из Ара встал у края образовавшегося круга. Теперь нас разделяло несколько футов. Мужчина расстегнул застёжки на своём плаще, снял его и передал одному из стоявших рядом с ним парней, одетому в такой же жёлтый плащ, по-видимому, указывавший на принадлежность к свите Лорда Окимото. Кстати, самого Лорда Окимото я не заметил. Возможно, утреннее дело Серемидия показалось ему безынтересным в виду предрешённого результата, или он просто не захотел делить или мешать развлечению своих подчиненных.
Я задавался вопросом, получил ли Серемидий прямой приказ от Лорда Окимото, добить всех оставшихся в живых с «Метиоха». Признаться, у меня были большие сомнения относительно этого. За время допроса я не заметил проявления какого-либо интереса к моей судьбе. Вполне возможно, что он ничего такого не приказывал, пустив дело на самотёк, предоставив Серемидию решать такие вопросы на его усмотрение.
Ну что, Ты готов умереть? осведомился Серемидий.
Я безоружен, напомнил я.
Он сбросил портупею ножен с левого плеча и, удерживая их, с небрежной лёгкостью вытянул свой меч. Судя по тому, как беззвучно это было сделало, ножны изнутри были подбиты мехом. Оружие с такими ножнами весьма распространено среди Ассасинов. Это позволяет бесшумно обнажить клинок, хотя и немного замедляет его выхватывание. Ножны Серемидий вручил своему товарищу, державшему его плащ. Когда не грозит немедленная опасность, перевязь меча обычно носят перебросив через голову, поперёк тела, с правого плеча на левое бедро, что обеспечивает большее удобство ношения оружия. Если же местность кажется опасной, портупею обычно размещают на левом плече. Таким образом, выхватив меч, от ножен и перевязи можно мгновенно избавиться, как от помехи, которую, к тому же, может схватить противник.
В руке Серемидия был гладий, обоюдоострый клинок, порядка восемнадцати дюймов длиной, достаточно длинный, чтобы не подпустить неприятеля с ножом, достаточно короткий, лёгкий и удобный, чтобы обходить защиту более длинного и тяжёлого оружия.
Пять дней тому назад, сказал Серемидий, обращаясь к толпе вокруг него, мы подверглись ничем не спровоцированному нападению косианских пиратов, попытавшихся поджечь наш корабль. Мы приняли бой. Мы сражались. Мы победили. И горе побеждённым. Те, кто не утонул, были казнены, правда с одним исключением. Этого слина, что стоит перед вами, вместо того, чтобы зарезать и отдать голодным детям Тассы, по ошибке оставили в живых, и теперь этот грязный неисправимый преступник оскверняет наш корабль своим присутствием.
Меня зовут Каллий, не повышая голоса, заговорил я. Мой Домашний Каменькамень Джада на Косе. Возможно, некоторые из здесь присутствующих делят этот Домашний Камень со мной. Я был гребцом на косианской патрульной галере «Метиох», из Тельнуса. Мы не пираты. Вы зашли в косианские воды. Мы погнались за вами, чтобы провести расследование. Стреляли мы в вас уже обороняясь. Если в сложившейся ситуации кто и был прав, то это скорее мы, а не вы. Думаю, у горы нет особых причин бояться камня, как и у тяглового тарлариона опасаться полевого урта.
Серемидий повернулся ко мне, смерил взглядом, и его лицо исказила кривая улыбка.
Есть люди, которым нравится убивать, и у меня не было никаких сомнений, что Серемидий, слывший первым мечом среди таурентианцев, был одним из них. С другой стороны, будь на моём месте кто-нибудь другой, кто не знал его по Ару, я сомневаюсь, что он был бы столь обеспокоен мною и так рьяно стремился бы увидеть мою кровь. Я, как и рабыня Альциноя, был свидетелем, могущим опознать в нём прежнего капитана таурентианцев, предателя и центральную фигуру заговора, занимавшего высшую должность в Аре в период правления марионеточной Убары, Талены, одного из тех, чья голова, как и голова Талена и бывшей Леди Флавии из Ара, была оценена в круглую сумму. Я не забыл, его настойчивые требования моей смерти во время вчерашнего допроса. Возможно, он уже убил бы меня ещё тогда, если бы не вмешательство тарнсмэна, Тэрла Кэбота. Очевидно, я представлял для него значительную угрозу, по крайней мере, в его воображении. Несомненно, окажись я на его месте, то скорее всего опасался бы не меньше. Я окинул взглядом Тассу, желая в последний раз полюбоваться на неё. Но она выглядела беспокойной, холодной и мрачной, слой низких облаков, нахмуренными бровями разрастался над горизонтом на севере.
Я, Рутилий из Ара, заявил Серемидий, не готов мириться с присутствием среди нас врага. Кто может знать, кого этот слин подкараулит во сне и перережет ему горло? Вы хотите делить воду и пищу, добычу и рабынь, с тем, кто собирался сжечь вас заживо или скормить акулам? Вы готовы жить бок обок с непримиримым врагом, человеком, желающим вашей смерти?
Мне показалось интересным, что Серемидию, похоже, требовалось оправдание для запланированного им убийства. Это было совсем не так, как в Аре, что наводило на мысль, что здесь он не был капитаном, и ему приходилось проявлять определенную осторожность. Мне было за что поблагодарить судьбу. Похоже, закон меча здесь не работал, или, по крайней мере, это был закон не его меча. Толпу, собравшуюся вокруг, насколько я мог судить, не волновали наши обвинения и оправдания, нападки и защита, и всё такое, их больше интересовало то, что должно было за этим последовать. Мне вспомнилось, как в бытность мою в Аре я вместе с товарищами, иногда приходил по утрам понаблюдать, как Серемидий устраивает смертельные поединки.
Что-то я не вижу здесь судьи или суда, заметил я.
Это и есть суд, усмехнулся Серемидий, а ясудья.
Я так не думаю, послышался вежливый голос.
Обернувшись на голос, я увидел стоящего там пани, которого, как я позже узнал, звали Лорд Нисида. Трудно сказать, сколько он был там стоял и что успел услышать. Я сразу вспомнил его слова о том, что сегодня будет день, в который должно решиться жить мне или умереть.
Меня порадовало присутствие здесь Лорда Нисиды. Одет он был в странную распашную одежду с короткими, широкими рукавами. Из-за его пояса торчали рукояти двух мечей. Ещё вчера я ощутил, и сегодня, судя по тому, с каким почтением на него смотрели, только убедился, что это был человек облечённый полномочиями. Я понятия не имел, сколько времени мне осталось жить, особенно учитывая присутствие этой августейшей особы, так что решил не терять времени и, указав на Серемидия, заговорил, решительно, ясно и громко:
Его зовут не Рутилий из Ара!
Серемидий немедленно метнулся ко мне. Сначала я увидел, как блеснул свет на опускающемся на меня клинке, а потом раздался звон стали, и перед моими глазами брызнули искры. Его меч встретился с другим мечом, подставленным тарнсмэном. Серемидий отступил, настороженно водя клинком, остриё которого покачивалось словно голова потревоженного, свернувшегося для броска оста.
Здесь много тех, невозмутимо сказал Лорд Нисида, кого в других местах знают под другими именами. Телохранитель Лорда Окимото, по своему желанию стал среди нас Рутилием из Ара. Это приемлемо для нас, и не должно вызывать вопросов. Если тебе известно другое имя, под которым его знали в другое время или в другом месте, не стоит произносить его. Этот корабль, и наша миссия, теперь стали нашим миром. То, что было бы важно в другом месте, здесь не имеет никакого значения. А всё, что происходит здесь, не касается всего остального мира.
Я понял, кивнул я.
Итак, пристально посмотрел на меня Лорд Нисида, как его зовут?
Я бросил взгляд на своего противника и сказал:
Это Рутилий из Ара.
Серемидий улыбнулся.
Неужели, спрашивал я себя, для них действительно не имеет никакого значения, что среди них находится Серемидий из Ара? Но затем мне пришло в голову, что это вполне возможно, это и вправду не имеет значения, по крайней мере, здесь. Что здесь можно было бы сделать, получив такую информацию? Кому здесь можно было бы передать Серемидия из Ара? С кого можно было бы потребовать или взыскать вознаграждение? Кто должен был бы заплатить за его возвращение? Информация, которая на континенте могла бы означать богатство и власть, информация, которая могла бы привести в движение целые армии, заставить спустить на воду корабли, поднять в небо тарновую кавалерию, здесь оказывалась практически бесполезной. Фактически, здесь кое-кто даже мог знать о Серемидии из Ара и о связанных с ним событиях, и, как знать, некоторые из них даже могли бы прикидывать, как лучше всего воспользоваться этим знанием, например, выйти через него на главный приз, на Талену. Кто, как не он, настолько мог знать Убару, её привычки и укромные места, кто, как не Серемидий из Ара, к которого несколько месяцев назад она была украдена прямо на верхней площадке Центральной Башни? Мне было бы интересно узнать, каким образом и по какой причине он оказался здесь, на этом корабле. Да, мне была известна тайна Серемидия, но здесь это знание не имело никакого значения, за исключением того, что ставило под угрозу мою жизнь. В данный момент у Серемидия было не так много поводов, чтобы опасаться меня. А вот у меня были веские причины бояться его или тех, кто мог бы его поддерживать. Не исключено, подумал я, что его истинная личность была известна Лорду Окимото и даже Лорду Нисиде. Вот только доподлинно я этого не знал. Пожалуй, мне следовало помалкивать. По-видимому, Серемидий знал о том, что прежняя Леди Флавия из Ара тоже находилась на корабле. Помнится, он даже попросил, чтобы её отдали ему. А вот в том, что она знала о его присутствии на борту, я сильно сомневался. Будучи рабыней, она, скорее всего, держалась в полном неведении. Это обычное дело с невольницами. В конце концов, они же рабыни. Так что, она запросто могла не знать, что он, без её ведома, мог видеть её. Возможно, он даже рассматривал её, теперь обнажённое лицо. Лицо, теперь рабски голое, которому с недавних пор было отказано в достоинстве и скромности вуали. Лицо, которое теперь должно быть столь же выставлено на всеобщее обозрение, как морда любого другого животного. Лицо, которое напоминало ему о её тщеславии в Аре. В какой ужас она могла бы прийти, если бы узнала, что, как и любая другая рабыня, будучи предметом торга, просто статьёй собственности, может быть отдана ему.
Этот косианский слин, прошипел Серемидий, обращаясь к Лорду Нисида и не сводя с меня ненавидящего взгляда, враг, которого необходимо казнить. Он, тот, кто желал нам навредить. Нельзя допустить, чтобы он находился среди нас.
Ты говоришь от имени Лорда Окимото? уточнил Лорд Нисида.
Я выступаю от имени всех, заявил Серемидий.
Но не от моего имени, невозмутимым голосом сказал Тэрл Кэбот.
Не без радости я отметил, что часть собравшихся, казалось, отнестись к этим словам с одобрением. Похоже, они полностью разделяли мнение тарнсмэна, и готовы были его поддержать.
Позже я узнал, что он был их командиром.
Разве не Вы вчера говорили, спросил Серемидий, что сегодня этот косианский слин должен будет умереть?
Я сказал, что он должен будет либо жить, либо умереть, поправил его Лорд Нисида.
Определить это будет не сложно, хмыкнул Серемидий.
Я безоружен, напомнил я.
В таком случае, становись на колени и опусти голову, чтобы я убил тебя с одного удара. Обещаю сделать всё быстро. Или, если хочешь, можешь побегать, правда, бежать здесь некуда, так что умрёшь Ты всё равно, но помучаешься. Ещё можно броситься в Тассу. Если очень повезёт, Ты сможешь доплыть до Коса!
Снова вспомнилась аналогия с клеткой со слинами. Куда бежать маленькому слину, окружённому со всех сторон решётками?
Разрешите мне исполнить приговор, попросил Серемидий.
Приговор? переспросил Лорд Нисида.
Казнить врага, пояснил Серемидий.
Казни не будет, отрезал Лорд Нисида.
Ладно, пожал плечам Серемидий и, повернувшись ко мне, бросил:Вызов!
Я безоружен, в очередной раз напомнил я.
Так вооружите его! потребовал он.
Я знаю, как Ты владеешь клинком, сказал я. Я даже близко не смогу сравниться с этим.
Эй, кто-нибудь, дайте ему меч! крикнул Серемидий.
Нет, бросил я.
Вызов! Я тебя вызываю! прокричал Серемидий.
А я не принимаю твой вызов, ответил я.
Реакцией собравшихся на палубе мужчины было явное недоумение. Они озадаченно уставились на нас. Для них мой ответ казался непостижимым.
Поражённым выглядел и сам Серемидий.
Косианец, насмешливо протянул кто-то.
Все они такие, презрительно бросил другой.
Не надо обобщать, проворчал третий, который, по-видимому, сам был косианцем, и его полный укоризны пристальный взгляд заставил меня страдать.
Нет у нас места для такого как он, заявил четвёртый.
Верно! поддержал его третий, которого я счёл косианцем.
Трусливый урт, поморщился пятый.
За борт его, предложил второй.
Убить его, бросил четвёртый, и дело с концом.
Мои кулаки сжались сами собой.
Такому не место за одним с нами столом, заявил пятый.
Если его оставят, пусть лучше не появляется на палубе после заката, буркнул шестой.
Возможно, вступил в разговор Тэрл Кэбот, голос которого оставался совершенно спокойным, Ты предпочёл бы выставить вместо себя поединщика?
Нет! Нет! послышались недовольные крики со всех сторон.
Серемидий сделал шаг назад, и мне показалось, что на его лице на мгновение мелькнул неожиданный проблеск беспокойства. Я даже усомнился, не померещилось ли мне? В любом случае, по некой причине, было ясно, что его не обрадовало подобное развитие событий. Это было довольно странно, всё же я неплохо знал прежнего капитана таурентианцев. Неужели ему было чего бояться? У лучших фехтовальщиков города подкашивались колени от одной мысли о том, чтобы скрестить с ним клинки.
Нет, пресёк я готовую разгореться дискуссию, никто за меня драться будет. Я не собираюсь подставлять кого бы то ни было под его меч.
Я предположил, что этот тарнсмэн, Тэрл Кэбот, был не в курсе навыков Серемидия. У меня действительно не было никакого желания, чтобы за меня умирал кто-то другой. Даже если бы он мог быть, так или иначе, достойным противником прежнего таурентианца, для меня всё равно было бы неправильно из меня принять его заступничество. Торговец, чернорабочий, свободная женщина могли бы принять, но только не я. В этом не было чести. Я служил Косу.
Вызов брошен, сказал Серемидий. Я не принимаю отказ. Этомоё право.
Право Ассасина, усмехнулся я.
Приготовься к смерти, прорычал он. Мне всё равно будешь Ты вооружённым или безоружным.
Прекратить, остановил его Лорд Нисида, подняв руку, отчего его рукав скатился вниз, обнажив предплечье. Любезный Каллий, у меня нет даже мысли о том, что Ты трус. Но тогда в чём причина твоего нежелания принять вызов?
Это вызов без чести, пояснил я. Враждебность, которую питает ко мне ваш Рутилий из Ара, не имеет никакого отношения к противостоянию Коса и Ара, к политике или войне, к предосторожности или безопасности, как и никак не связано с правосудием или законом. Это личное, это дела минувших дней. У меня есть информация, разглашать которую, насколько я понимаю, я не должен, но именно из-за этого, ваш Рутилий из Ара ищет моей смерти, после чего у него не будет больше причин меня бояться. Он знает, что я даже близко не могу с ним сравниться в фехтовании. Так что он собирался прикрыть убийство маской справедливого суда, равноправной борьбы, облечь убийство в мантию поединка. Если мне предстоит умереть, то пусть он убьёт меня как есть, сейчас, публично, хладнокровно, бесчестно зарезав невооруженного мужчину, того, кто презирает его. Пусть моя смерть ляжет пятном на его честь и останется на ней в глазах мужчин, объявляя его тем, кем он фактически является, негодяем, обманщиком, изгоем, преступником, трусом и мясником.