Оставайся, где стоишь, нахмурился Торгус.
Ну и ладно, пожал я плечами, прикидывая, что, в принципе, смогу уложить двухтрёх из них, прежде чем они покончат со мной.
Косианцы платили этим парням хорошие деньги за их работу в Аре, следовательно, разумно было предположить, что они знали с какой стороны держать меч. Также, помнится, в разговоре со мной они утверждали, что прорубили себе путь сквозь восставших граждан Ара, пробились в помериум, а потом, несомненно, вместе с другими остатками оккупационного гарнизона, которым удалось избежать смерти в городе, участвовали в общем отступлении от Ара.
Оншпион, заявил один из наёмников. Его следует убить.
Торгус обнажил свой меч.
Откуда нам знать, что оншпион? осведомился всё тот же товарищ, который, прежде мог носить алое.
Он точно шпион, хмыкнул Торгус.
Если так, сказал его товарищ, то будет разумнее задержать его, связать и сохранить для допроса.
Логично, признал его правоту Торгус, это действительно лучший вариант.
Ну и кто пойдёт за верёвкой? осведомился я, к тому времени стоявший в кольце врагов.
У него меч в руке! предупредил наёмник.
Когда он успел? удивился другой.
Он Воин, заключил третий.
В алой касте обучают так выхватывать оружие. Не показывая, что собираешься его обнажать. Не глядя на рукоять. Не напрягаясь заранее. Не привлекая внимания к своей руке. Смотря в глаза противника. Рука не замечена. В чём-то это сродни ловкости рук фокусника. А затем, изумлённый враг видит обнажённое оружие перед собой.
Хо! донёсся крик со стороны края леса.
Я был прав. Теперь можно было увидеть группу людей стоявших среди деревьев.
Я немного отстранился от товарищей на пляже, внимание которых переключилось на вновь прибывших. Те, возможно, заметив на пляже что-то вроде спора, выходить не спешили. Такие проблемы не редкость среди тех, кто продаёт своё умение воевать, грубых, жестоких, опасных, не признающих дисциплины мужчин. Такие люди часто решают возникшие разногласия сталью. Я не был одет в алое, и следовательно, с точки зрения встречающих, мог быть, одним из тех, кого они прибыли встретить. Откуда, по крайней мере, в данный моментов, они могли знать что это не так?
Я демонстративно вложил меч в ножны.
На твоём месте, парень, я бы поскорее ушёл, намекнул мне товарищ, отступивший вслед за мной и вставший рядом.
Это был тот самый, о котором я думал, что он мог когда-то принадлежать к касте Воинов. Возможно, он кого-то убил, предал Домашний Камень или сделал нечто подобное. Признаться, меня казалось странным, что он находился среди таких людей.
Благодарю, шепнул я, но с места не двинулся.
Его акцент был похож на косианский, а вот мой он, скорее всего, определить не смог.
Конечно, Порт-Кар находился в состоянии перманентной войны с Косом, но это не означает, что при встрече каждый обязательно должен хвататься за оружие. Есть время, чтобы убивать, и время когда можно сыграть в каиссу, или разделить пагу, или поторговаться, или обменяться рабынями и так далее. Воиныэто вам не политики, среди них перемирия явление частое, их салюты искренни.
Кроме того, он мог и не быть с Коса. На многих островах на запад от материка акценты похожи.
Я немного продвинулся вперёд.
Один из вновь прибывших, державшийся чуть спереди своих товарищей, шагнул вперёд, поднял руку и, обращаясь к Торгусу, также вышедшему из строя наёмников, поприветствовал:
Тал.
Талответил на его приветствие Торгус.
Позади него держалось порядка двух десятков крепких мужчин. За деревьями маячили семь или восемь одетых в короткие туники рабынь. Некоторые из девушек держали шесты, с которых свисали мотки верёвок. Такие шесты обычно использовали для переноски багажа, привязанного к ним. Иногда, поймав девушку-пантеру, немногочисленные группы которых иногда рыскают по лесам в сотням пасангов южнее, охотники привязывают её за руки и за ноги к такому вот шесту, примерно как убитую или пойманную пантеру, животные, благодаря которому эти женщины получили своё прозвище. Прикреплённая к шесту таким способом, она свисает спиной вниз, покачиваясь, когда её несут рабыни, что само по себе тяжёлое оскорбление для девушки-пантеры, презирающей рабынь всеми фибрами своей души. И, конечно, она догадывается, какая судьба ждёт её в конце пути. По возвращении в цивилизованные места, пленённых девушек-пантер, большинство из которых страдает от своей подавляемой сексуальности, раздевают, клеймят, надевают ошейник и преподают им их женственность. На них имеется устойчивый спрос, и некоторые мужчины специально ищут их в тавернах. Говорят, что стрекало и рука рабовладельца могут сделать удивительные вещи с такими женщинами. Предполагается, что из них получаются превосходные рабыни. И как только в их животах начинают пылать рабские огни, они, конечно, становятся столь же беспомощными и полными потребностей, как и любая другая гореанская рабыня.
Дальше Тироса! сказал вновь прибывший.
Дальше Коса! отозвался Торгус.
Кое-кто из его товарищей встревожено посмотрели друг на друга.
Насколько было известно, западнее Тироса и Коса практически ничего не было, за исключением нескольких небольших островов, о которых обычно говорили как о Дальних Островах, а дальше лежало то, что считалось Концом Мире, край моря, предположительно обрыв в пропасть, Ничто.
Немногие моряки рискнули направить форштевни своих кораблей на запад Дальних Островов, и, насколько я знал, ни один из них не вернулся.
Похоже, Тасса склонна ревниво относиться к своим тайнам.
Тал, сказал я вожаку вновь прибывших.
Тал, ответил тот на моё приветствие.
Я обратился к нему довольно фамильярно, и это, казалось, убедило даже Торгуса в том, что я знал этого человек. Также я рассчитывал на то, что вновь прибывший предположит, что перед ним такой же наёмник, и остальные, хотя, возможно, несколько более нескромный или скорее более наглый чем, следовало бы.
Организация в прибывшей команде оказалась на высоком уровне, и уже через пару мгновений, большая часть багажа была подвешена к шестам, а одетые в короткие туники рабыни поняли нагруженные шесты на плечи и приготовились к отбытию. Они были прекрасно подобранной группой рабынь, очарование которых не в силах были скрыть их короткие туники. Впрочем, подобные предметы одежды на это и не были рассчитаны. Девушки стояли очень прямо, но с грацией, ожидаемой от рабынь. Неуклюжесть, неловкость, зажатость и всё такое, рабыням не позволены, в конце концов, они же не свободные женщины. Я отметил, что рабыни то и дело украдкой бросали взгляды на некоторых из мужчин на пляже, отлично понимая, что любая из них запросто может быть отдана этим парням.
Встав позади одной из женщин, поддерживавшей задний конец шеста, я осторожно повернул её ошейник. Невольница замерла, казалось, едва осмеливаясь дышать. Это мне ничего не дало, ошейник оказался девственно чистым, и я отрегулировал его так, чтобы замок снова оказался на тыльной стороне шеи, где ему и надлежит быть.
Тогда я, чтобы не стоять без дела, приказал пятнадцати скованным за шеи девушкам, подняться на ноги и построиться в колонну, в затылок друг дружке. Сразу стало понятно, что они были скованны по росту, так, чтобы впереди стояла самая высокая девушка впереди. Обычно именно так работорговцы нанизывают «бусинки» на свои «ожерелья». Затем я распределил между построенными рабынями несколько меньших коробок, которые остались лежать на песке, несомненно, не случайно. Причём самый тяжёлый груз достался более высоким и крупным девушкам. В общем-то, таких коробок, не нагруженных на шесты прибывших из леса соблазнительных носильщиц на берегу оставалось ровно пятнадцать. Разумеется, это не было, да и не могло быть совпадением. Новые девушки тоже должны были нести тяжести, возможно, впервые в их жизни.
Поставьте коробки на головы, велел я им, придерживая их обеими руками.
Обычно гореанские рабыни, а в действительности и свободные женщины низших каст, носят коробки, корзины, пакеты и прочий груз именно так. Этот способ ношения тяжестей особенно красиво смотрится в случае рабынь, поскольку их руки в этом случае подняты над головой, почти как если бы были там скованы наручниками, что соблазнительно приподнимает грудь. Кроме того, они сознают, что мужчины их используют для переноски груза примерно так же, как могли бы использовать вьючную кайилу, имея.
Едва поклажа оказалась на головах рабынь, вожак лидер мужчин вышедших из леса направился к деревьям. Остальные последовали за ним. Сначала его собственные люди, за ними рабыни-носильщицы с нагруженными шестами на плечах, потом Торгус и наёмники с судна, и в конце караван и из пятнадцати красивых вьючных животных.
Я не мог не полюбоваться на них, уж очень хорошо они выглядели на своей цепи и с грузом на головах.
Однако перед самым краем леса, цепочка девушек замерла. Похоже, что они были напуганы тем, что им предстояло войти в этот сумрак.
Их никто не контролировал. За ними не шёл никто из мужчин, не было даже рабыни со стрекалом.
«Интересная ситуация, подумал я. Вот только что они могут сделать, куда им пойти? Как им выжить в лесу, голым и скованным цепью?»
Само их выживание зависело от мужчин, их владельцев, а поскольку они были рабынями, то от удовлетворённых владельцев.
Девушки на цепи были явно напуганы. Всё, что они знали и с чем были знакомы, лежало позади них.
Одна из девушек, последняя на цепи, повернулась, и дикими глазами посмотрела назад на меня. Это именно она, находясь в «позиции», казалось, возможно, впервые в своей жизни, была готова прийти новому пониманию себя, к новому удивительному пониманию своей сущности. Зачастую сама мысль о «позиции» может иметь такой эффект на женщину. И ещё труднее стоять в «позиции» и не поучаствовать себя женщиной, точнее особым видом женщины. Для женщины это не только символическая поза, в которой она хорошо понимает свой статус, уязвимость и всё что с этим связано, но это ещё и возбуждающая поза. Я видел её лицо, на котором одно за другим менялись выражения удивления, предчувствия, страха, любопытства и, наконец, приближающейся готовности. У меня не было ни малейших сомнений относительно того, что она быстро загорится, и возможно станет первой из их партии, кто начнёт кричать от потребностей при малейшем прикосновении мужчины.
Наконец, девушка стоявшая первой, по-видимому, боясь оставаться в этом месте, шагнула в лес. Цепь потянула за собой сначала одну, затем другую, и вот уже и последняя невольница, вынужденная спешить за остальными, скрылась за деревьями.
Я предположил, что женщинам ещё не дали имён. Помниться, они были проданы совсем недавно, хотя кому и почему, я понятия не имел. В любом случае имена, если рабыни должны будут их получить, им дадут их владельцами. У самой рабыни нет никакого имени, не больше, чем у любого другого животного. Обычно, когда невольница переходит от одного владельца к другому, её переименовывают.
Я смотрел вслед ушедшей в лес колонне, пока она не пропала из виду. А затем, к своему удивлению, я услышал, донёсшийся из глубины леса звук, который мог быть только рёвом ларла.
Это было странно, если не сказать аномально. Ларлы не обитают в северных лесах.
Я позволил колонне следовать своим путём без меня, и, казалось бы, это никого не обеспокоило.
Мой желудок начал подавать недвусмысленные сигналы о том, что пора бы подкрепиться, и я направился к хижине Пертинакса.
Глава 6Поход через лес
На следующий день после встречи на пляже, сначала с Суллой Максимом, а чуть позже с Торгусом и его отрядом наёмников, Пертинакс повёл меня в лес.
Мы шли к месту намеченного рандеву с агентом Царствующих Жрецов, точнее с тем, кого меня, как предполагалось, убедили считать таковым. Разумеется, по причинам, ранее изложенным, я был уверен, что тот, с кем мне предстояло встретиться, будет агентом не Царствующих Жрецов, я, скорее всего, кюров.
Как выяснилось позднее, всё оказалось куда темнее и запутанней, чем я тогда ожидал, и, в некотором смысле, обе силы, и Царствующие Жрецы, и кюры, возможно сами того не подозревая, каждые по-своему, были использованы в этой игре.
Похоже, на этот раз агенты, и Царствующих Жрецов, и кюров, действовали, даже не понимая этого, в интересах третьей силы, или, не исключено, было бы лучше сказать, что в дело вступили сразу три стратегии, три хитрости, которые иногда переплетались. Но, разве тёмные реки иногда не текут в одних и тех же берегах?
Солнечный свет, проникая сквозь кроны деревьев, рассыпался на множество ярких пятен.
Мы сейчас не в деляне Порт-Кара, констатировал я.
Лично для меня это было очевидно, поскольку за такими местами леса ухаживают почти как за садом или парком. Кустарник вырублен, кривые, негодные деревья свалены, а оставшиеся располагаются на приличном расстоянии одно от другого. Ничто не должно мешать им расти прямыми и высокими. Лелеют, если можно так выразиться, самые лучшие деревья, готовя к его будущему использованию. Кроме того, мы не пересекли ни одной из тех канав, которые разграничивают зоны интересов, как Порт-Кара, так и других государств.
Эта часть леса заросла кустарником и порослью. Тут и там валялись сломанные ветки и сучья, попадался сухостой. Деревья здесь росли плотно, борясь друг с другом за солнечный свет и место для корней, устраивавших под землёй соревнования, кто больше всосёт воды и необходимых для роста минералов.
Верно, согласился Пертинакс.
Ты не ходил этим путем прежде, заметил я.
И это верно, не стал отрицать он.
Впрочем, тропа видна ясно, сказал я.
Ты видишь её? удивился мой проводник.
Разумеется, кивнул я.
В действительности, это было нетрудно. Конечно, изначально, я не знал меток тропы, но вычислил их быстро. Они появлялись тут и там, были хорошо заметны издали, располагались ярдах в пятидесяти одна от другой. Это были пятна жёлтого цвета, словно в тех местах коры деревьев касались талендеры, однако, если присмотреться внимательнее, то сразу становилось понятно, что это явно было дело рук человека.
Подозреваю, что мы должны были пройти этим путём именно сегодня, предположил я, вспомнив, что его недвусмысленное указание на время выхода в лес.
Да, ответил Пертинакс, подтвердив мои подозрения, что краска, независимо от того, каким мог бы быть её состав, была временной, испаряющей или выцветающей в течение примерно двадцати анов.
Я принял это за ещё одно доказательство моего предположения, что к этому приложили руки кюры, ведь для их науки не сложно было создать подобный состав. Безусловно, точно так же могли бы действовать и Царствующие Жрецы. Тогда бы, мог присутствовать некий запах или вкус, чтобы привлечь насекомых, которые устранили бы любые возможные следы.
Ой! вскрикнула Константина, и я раздражённо дёрнул за поводок.
Она, конечно, ничего не могла видеть, поскольку я надел на неё капюшон Кроме того, её запястья были связаны за спиной. Сесилия была в том же положении, то есть её голова была закрыта капюшоном, а тонкие, прекрасные запястья закреплены сзади.
Этим утром, к испугу Константины, я изготовил для неё капюшон из непрозрачной ткани, который, натянув ей на голову, закрепил на месте, обвязав шнурком вокруг шеи. После этого я связал женщине руки за спиной и поставил её на колени.
Что Ты делаешь? напрягся Пертинакс, однако я не думаю, что его теперь особо беспокоил вид Константины, в том положении, в каком она оказалась, по крайней мере, не в том смысле, как раньше.
Конечно, я не мог не заметить какие взгляды он то и дело кидал на Константину предыдущим вечером. Её привлекательность для Пертинакса резко очень увеличилась благодаря моим, как мне кажется, вполне оправданными корректировками её туалета.
Несомненно, он уже заподозрил, что у Константины больше не было возможности избавиться от её ошейника. Это, само собой, может сильно повлиять на то, каким глазами мужчина смотрит на женщину.
В целом же, как мне кажется, его забавляло, думать о ней, как о рабыне. Каково бы это могло быть, если бы она действительно была рабыней?
Разве это не доставило бы мужчине удовольствие?
Константина, по понятной причине, не стала возражать, против капюшона и связывания. Перед Пертинаксом она продолжала всячески пытаться поддерживать на должном уровне свою роль мнимой неволи. Предполагалось, что я по-прежнему ничего не знаю о том, что она была свободной женщиной.
А разве это не очевидно? поинтересовался я.
Но, зачем? спросил Пертинакс.
Онарабыня, пожал я плечами. К чему ей знать, куда она идет?