Понятно, протянул он.
Подобные методы помогают держать рабыню в беспомощности и зависимости от рабовладельца.
А на меня Вы тоже наденете капюшон, Господин, спросила Сесилия.
А для кого, по-твоему, предназначен второй? усмехнулся я.
Брюнетка чуть не замурлыкала от восторга. Рабыня хорошо реагирует на узы и бескомпромиссное доминирование, по которому она тоскует всем сердцем. Очевидно, что она не хочет, чтобы ей причиняли боль, за исключением, разве что тех случаев, когда она чем-либо вызвала недовольство, тем самым заслужив наказание, но она действительно хочет сознавать себя рабыней, принадлежащей и покоряемой. Соответственно ей нравится быть во власти господина, и не столь важно, просто ли покорно следуя его слову, или в расстройстве понимая, что независимо от того, как бы она ни хотела сделать что-то, ей не позволят этого сделать, или, корчась в его верёвках, беспомощно подставленная его милосердию и ласкам, ожидая, захочет ли он даровать ей облегчение. Рабыни хорошо реагируют на капюшоны, повязки на глаза, кляпы, верёвки, ремни, ошейники, наручники, цепи и прочие аксессуары неволи. Когда я связывал брюнетке руки за спиной, она запрокинула голову, уже скрытую в капюшоне, и нежно прижалась ко мне.
«Ну что ж, подумал я, Сесилия неплохо прогрессирует».
В качестве импровизированного поводка я использовал верёвку, привязав её концы к шеям девушек, так что, ухватившись за середину, я мог вести их обеих.
Таким образом я и вёл их через лес.
Позже, когда с них были сняты капюшоны, они понятия не имели, ни где они оказались, ни как они туда попали, ни где находится хижина Пертинакса. Единственное, что они могли бы сделать, это обратить внимание на местоположение Тор-ту-Гора, или «света над Домашним Камнем», общего светила Гора и Земли, на закате, что помогло бы им достичь побережья, но, даже в этом случае, где искать хижину Пертинакса, на севере или на юге? И, конечно, одинокая женщина или женщины, на Горе, хоть в ошейнике, хоть без оного, без защиты мужчин, стали бы законной добычей почти для любого гореанского мужчины. Это было бы всё равно, что подобрать раковину на пляже.
Константина просто споткнулась.
Я прошу снять с меня капюшон! всхлипнула она.
Я замер, и Константина, облегчённо вздохнув, тоже остановилась, похоже, ожидая, что с неё сейчас будут снимать капюшон. Она даже на несколько дюймов отставила от спины свои связанные запястья и попросила:
Пожалуйста, также, развяжите меня.
Пертинакс, казалось, был доволен тем, что гордячка Константина просила, да ещё и сказала при этом «Пожалуйста».
Это была совсем не та Константина, с которой он был знаком.
Итак, она остановилась, ожидая, что я сниму с неё капюшон и развяжу.
Сесилия, покорно склонив голову, стояла рядом, не протестую ни против капюшона, ни против поводка. Она знала, что с нею будет сделано то, что понравится господину, и она, как рабыня, хотела, чтобы с нею было сделанной то, что захочет её господин.
Я нашёл подходящий тонкий гибкий побег и отломил его.
О-у-у! взвыла Константина от жгучей боли, вспыхнувшей поперёк задней поверхности её бёдер.
А теперь, объявил я, поднимая поводок, продолжим наш путь, что мы все и сделали.
Глава 7Знаки закончились
Спустя ан нашего движения в восточном направлении, мы остановились на краю глубокой канавы, футов двенадцать или около того глубиной, и столько же шириной, простиравшейся на несколько сотен ярдов влево и вправо. С того места где мы стояли, нельзя было разглядеть углы, где этот ров поворачивал, отсекая большой прямоугольник земли.
После нашего предыдущего похода через чащобу можно было вздохнуть с облегчением.
Замрите и не двигайтесь, скомандовал я Константине и Сесилии. Впереди обрыв.
Трудно было не восхититься открывавшимся впереди внушительным зрелищем.
Ты бывал здесь прежде? спросил я Пертинакса.
Нет, покачал он головой.
Видишь знаки на той стороне, указал я на колышек, воткнутый в противоположный край канавы, чуть левее того места где мы стояли.
С него свисала лента. Такие колышки я мог видеть в сотне ярдов справа и слева от меня. Не трудно было догадаться, что такими вешками размечали края канавы.
Это зона запасов Порт-Кара, заметил я.
Возможно, пожал плечами Пертинакс.
Зелёные ленты на это указывают, пояснил я.
Этот цвет предлагал Порт-Кар. Воды в Тассе имеют зеленоватый оттенок, отчего пираты обычно красят свои суда зелёной краской, делая их менее заметными в море, конечно, в тот момент когда идут на вёслах с заваленной мачтой. Вообще, у цветов в гореанской культуре, как и во многих других культурах, имеются свои подтексты или символизм. Также, на Горе, определенные цвета склонны связывать с определёнными кастами, например зеленый с Врачами, красный или алый с Воинами, жёлтый со Строителями, синий с Писцами, белый с Посвященными и так далее.
Выглядит впечатляюще, сказал я. Думаю, что стоит ненадолго снять капюшон с Сесилии. Ты тоже можешь приподнять капюшон своей рабыни, если хочешь.
Как же здесь красиво! восхитилась Сесилия.
Сними с меня капюшон! потребовала Леди Константина.
Похоже, усмехнулся я, твоей рабыне захотелось получить ещё несколько наставительный ударов хворостиной.
Нет! вскрикнула Леди Константина, задёргавшись, крутя головой из стороны в сторону, неуклюже двигаясь и пытаясь вытащить запястья из стягивавших их верёвок.
Она была испугана, ошеломлена, запутана и беспомощна в темноте капюшона.
Может, мне снова стоило встать с прутом за её спиной?
Ты бы поосторожнее, посоветовал я ей. Тут обрыв рядом.
Женщина тут же замерла там где стояла.
Стой спокойно, велел ей Пертинакс. Я сниму с тебя капюшон.
Э нет, подожди, остановил я мужчину. Я не услышал подходящей просьбы.
Константина выпрямилась и, обращаясь к Пертинаксу, сказала:
Пожалуйста, снимите с меня капюшон, а в конце добавила:Господин.
Голос её был полон ядовитой иронии, а просьба была больше оскорблением, чем чем-либо еще.
Конечно, отозвался Пертинакс, возясь с узлом на её шее.
Уверен, со мной она не решилась бы говорить так, как обратилась к Пертинаксу. Её презрение к нему никоим образом не было замаскировано. Впрочем, в конечном итоге, она была его работодателем, если можно так выразиться.
Само собой, меня это раздражало, но я не спешил вмешиваться. В конце концов, Константина была свободной женщиной. Рабыня, осмелившаяся заговорить так с гореанским рабовладельцем, была бы немедленно сурово наказана, если не убита. В любом случае она никогда не заговорила бы так со своим господином снова.
Да, красиво, сказал я, соглашаясь с Сесилией.
Вид неплох, проворчала освобожденная от капюшона Константина.
Волосы обеих девушек после капюшона были влажными.
Высоченные деревья отстояли на многие ярды друг от друга. От перспективы вняло торжественностью. Лес впереди напоминал колоннаду храма, живые колонны которого простирались высоко вверх, переходя в далёкие тенистые капители крон.
Это были туровые деревья. Их древесина главным образом идёт на доски обшивки, килей, бимсов и настила палуб.
Для мачт обычно используются хвойные деревья, которых здесь не наблюдалось. Их древесина мягче, не такая твёрдая, зато более гибкая. Мачты и реи должны гнутся под ударами ветра, но, ни в коем случае, не ломаться. Кроме того, такие мачты легче, а это немаловажно там, где их приходится то и дело укладывать и устанавливать. К тому же хвойные деревья быстрее, по сравнению с туровыми, вырастают до нужного состояния, и, таким образом, спиливать их можно чаще.
Надень капюшон на свою рабыню, велел я Пертинаксу, уделяя вниманию Сесилии.
Константина сердито и бесполезно задёргала своими связанными запястьях и обожгла Пертинакса полным ярости взглядом, словно предостерегая его от выполнения моего требования.
Быстро, бросил я мужчине.
Ты думаешь, что это необходимо? поинтересовался тот.
Делай, что сказано, буркнул я.
Как скажешь, пожал он плечами, и сердитое лицо Константины исчезло под тканью капюшона.
Ой! пискнула она.
Пертинакс рывком затянул шнурок капюшона на тыльной стороне её шеи, и завязал концы на узел, плотно прижав ткань к коже женщины. Константина снова почувствовала себя совершенно ослеплённой. Мне показалось, что Пертинаксу этот момент доставил определённое удовольствие, и я даже подумал, что где-то внутри него мог бы прятаться мужчина. Честно говоря, я подозревал, что он уже мог бы быть готов изучить, как следует обращаться с взятой на поводок рабыней, и, насколько я понимаю, он не был бы недоволен иметь Константину на таком поводке.
Переводить девушек через ров на общем поводке, было бы неудобно. Так что я перерезал верёвку посередине, тем самым сделав из неё два поводка.
Затем, я перебросил Сесилию через плечо, головой назад, как принято носить рабынь.
Я порадовался, увидев, что Пертинакс подтянул Константину к себе за поводок. Думаю, что это стало для неё сюрпризом. Впрочем, она ведь могла подумать, что это делаю я. Когда на голове капюшон трудно понять, в чьей руке находится поводок. К примеру, девушка могла бы быть взята из загона, одним мужчиной, который надел на неё капюшон и поводок, а позже, в результате определенных событий, имевших место ранее, и оставшихся для неё неизвестными, она, поставленная на колени и лишённая капюшона, может увидеть на собой глаза незнакомца и узнать, что была им куплена.
Безусловно, я предполагал, что Пертинакс в настоящее время мог бы всё ещё быть несколько застенчивым в обращении с женщиной, оказавшейся на его поводке.
Несомненно, в нём по-прежнему оставалось много земного.
Но у него ещё был шанс научиться.
Лично я полагаю, что женщина, даже в капюшоне, по способу, которым используется поводок, зачастую может сказать, держит ли его опытная рука или нет, привычен мужчина к доминированию над женщиной или нет.
Порой, когда женщину проводят через позы рабыни, её берут на поводок. Иногда рабовладельцы даже устраивают что вроде соревнований между своими девушками. Победившая рабыня может получить конфету, ну а проигравшая пару ударов стрекалом, чтобы поощрить её лучше стараться в следующий раз.
На улицах гореанских городов не редко можно увидеть рабынь, которых выгуливают на поводке.
Знаки ведут на ту сторону, констатировал я. Так что идём туда.
Пертинакс уже приготовился поднять Константину на руки, но был остановлен моим вопросом:
Ты думаешь, что онасвободная женщина?
Мужчина озадаченно посмотрел на меня.
Видишь, как я несу Сесилию, намекнул я.
Девушка свисала с моего левого плеча головой назад. Сомнительно, чтобы рабыне предоставили достоинство, подходящее для свободной женщины. Разумеется, когда возникает необходимость нести свободную женщину, например, если она не хочет испачкать кромку своих богатых одежд, или парчу туфель, то делать это следует мягко, с уважением, на открытых руках. Иногда свободная женщина специально будет ждать, скажем, перед ручьём или лужей, даже не глубокой, чтобы её перенёс на другую сторону некий удачливый товарищ. Рабыню обычно носят совсем по-другому. Её закидывают на плечо, как имущество, словно она могла бы быть не больше, чем товаром. Её голова смотрит назад, так что, даже если на неё не надели капюшон, она не может видеть, куда её несут. Только господин может знать, а рабыня должна узнавать. Вот так, даже в такой незначительной манере, даже в таких мелочах, проявляется различие между рабыней и свободной женщиной. Вообще, если надо перейти вброд небольшую речку, глубина которой не выше колен, то рабыня обычно будет брести следом за своим хозяином.
Разумеется, свободным женщинам тоже могут принадлежать рабыни, к которым они часто относятся с неописуемой жестокостью. Например, если рабыня, принадлежащая свободной женщине, посмеет посмотреть на мужчину, её могут высечь. Так вот, не редки случаи, когда при необходимости перейти через лужу, свободная женщина приказывает своей служанке лечь в грязь, чтобы использовать её тело в качестве моста, сохранив тем самым свою одежду и обувь в чистоте.
Через мгновение Пертинакс подхватил Леди Константину под колени и забросил себе на плечо, как и положено, головой назад.
В этом положении даже несвязанная свободная женщина была бы беспомощна. Мне приходилось видеть, как многих из них носили таким способом, захваченных во время войны. Всё что может сделать женщина в таком положении, это кричать и бесполезно стучать своими маленькими кулачками на спине мужчины, ну ещё дёргаться и попытаться пнуть его ногой.
Я осторожно, не без труда, спустился по откосу на дно рва, а затем, медленно, тщательно выбирая, куда поставить ногу, поднялся по противоположному склону. Через мгновение вслед за мной на поверхность выбрался Пертинакс. Ров, хотя и был достаточно глубок, но его склоны не были крутыми. Всё же эта траншея предназначалась не для обороны. Прежде всего, это была граница, но одновременно, она препятствовала заходу в зону животных.
Благополучно закончив переход, мы удалились ото рва ещё на несколько шагов и поставили девушек на ноги.
Вон следующая метка, указал Пертинакс.
Вижу, кивнул я, но пошёл не туда, а к ближайшей вешке.
Взяв двумя руками зелёную ленту, свисавшую с колышка, я расправил её и осмотрел. Как я и предполагал, на ленте имелась надпись.
Читать умеешь? поинтересовался я у Пертинакса.
Не слишком хорошо, признался он. Что там сказано?
Надпись проста, ответил я. Она гласит: «Это деревья Порт-Кара».
Значит, это действительно деляна Порт-Кара, заключил мой спутник.
Точнее, одна из них, сказал я. Похоже, здесь растут одни только туровые деревья.
Я подошёл к одному из деревьев, росшему в нескольких ярдах позади и левее. На нём имелась метка, со знаком Порт-Кара.
Эта красавица помечена, сообщил я, глядя вверх. Она отобрана для арсенала, для верфи Клеомена.
Я предположил, что это дерево будет срублено по осени. В данный момент, судя по состоянию растительности, был конец лета. Я надеялся, что мне удастся закончить с делом, возникшем у меня в этом регионе до начала зимы. Просто зимы в северных лесах довольно суровы. Верфь Клеомена была одной из многих верфей находившейся под эгидой арсенала Порт-Кара.
Я посмотрел вперёд, где в нескольких ярдах правее и глубже в лес, желтела следующая отметина, указывавшая наш маршрут.
Давай-ка продолжим наш поход, предложил я.
Пертинакс протянул мне поводок Константины.
Сам веди свою рабыню, отмахнулся я и пошёл вперёд, потянув за собой Сесилию.
Сзади до меня донёсся возмущённый вздох Константины. Её поводок натянулся и потащил женщину за Пертинаксом.
Мы прошли по деляне ещё половину ана или даже чуть больше, когда знаки, которых мы придерживались, пропали.
Я внимательно осмотрел последний знак, тот, за которым мы не смогли обнаружить ни одного другого. Краска была ясно видна, и не было похоже, что она собирается исчезать. Так что казалось маловероятным, что следующая метка, если таковая имелась, истаяла, обесцветилась, либо как-то ещё стала невидимой.
Похоже, это последний знак, заметил я.
Не может быть! встревожился Пертинакс.
Тем не менее, продолжения не видно, пожал я плечами.
Они должны быть! настаивал мой спутник.
Мы осмотрелись. Все предыдущие жёлтые отметины на деревьях были хорошо заметны. Каждая последующая была чётко видна от предыдущей. Однако в этом случае это правило было нарушено.
Ничего не понимаю, пробормотал Пертинакс, явно озабоченный.
Что случилось! потребовала разъяснений Константина.
Ты давал своей рабыне разрешение говорить? поинтересовался я.
У неё же есть постоянное разрешение, напомнил Пертинакс, тревожно вглядываясь в окрестности.
Но ведь не тогда, когда на ней капюшон, заметил я.
Это так важно? уточнил Пертинакс.
Разумеется, заверил его я.
Я могу говорить? тут же исправилась Константина.
Пертинакс вопросительно посмотрел на меня, и дождавшись моего кивка, сообщил:
Можешь.
Что-то пошло не так! заявила женщина. Что могло случиться? В чём дело?
Я позволил себе улыбнуться. Женщины такие беспомощные и зависимые, когда связаны и лишены возможности видеть.