Я подошёл к ней со спины и, взяв за плечи, сказал:
Ничего неправильного не происходит. И, кроме того, любопытство не подобает кейджере.
Но что-то всё же идёт неправильно, разве нет? осведомился Пертинакс.
Я так не думаю, успокоил я его.
И что же мы должны теперь делать? спросил он.
Ждать, пожал я плечами.
Мы долго шли по лесу, заметил Пертинакс. Скоро стемнеет.
У нас есть с собой немного еды и бурдюк с водой, напомнил я.
Но здесь может быть опасно, поёжился он. Кто знает, какие животные тут водятся.
Такая опасность, конечно, существует, согласился я, но я не думаю, что нам есть чего бояться в этой зоне. Странность рва отпугивает животных. К тому же, здесь мало травы и кустарника, следовательно, травоядным животным здесь делать нечего, а там где нет травоядных, вряд ли появятся хищники. Кроме того, человекдля большинства плотоядных, пантер, слинов и ларлов добыча незнакомая. Они, конечно, могут напасть на людей, поскольку мы для них мясо, и, следовательно, добыча, но если у них будет выбор, они предпочтут охотиться на тех животных, к которым они приучены, на диких тарсков, верров, табуков и так далее.
Хорошо ещё, что мы на севере, и здесь не водятся какие-нибудь ларлы, проворчал Пертинакс.
Вообще-то, как раз вчера на пляже, разочаровал его я, я слышал рёв одного из них.
Пертинакс мгновенно бледнел.
Зато мы наверняка, значительно севернее ареала пантер, добавил я. С ними с большей вероятностью можно столкнуться в лесах южнее.
Это хорошо, вздохнул Пертинакс.
Хотя бывает, что отдельные особи забредают далеко на север, но это скорее исключение их правил. Однако, слины здесь водятся.
Кстати, одного из них я как раз видел около хижины, когда вытащил наружу связанную по рукам и ногам Константину, решившую, что может безнаказанно злить меня. Связал я её, кстати, очень неприятным способом, а надежде на то, что она сочтёт это поучительным.
Обычно слины роют себе норы, углубляя их ниже уровня промерзания. Стоит признать, что они являются успешной, легко адаптирующейся к любым условиям формой жизни. В землях Красных Охотников водятся полярные слины. В некоторых морях обитают морские его разновидности и так далее.
Жаль, что у меня нет винтовки, вздохнул Пертинакс.
Лучше радуйся, что у тебя её нет, проворчал я. Обладание таким оружием является нарушением законов об оружии Царствующих Жрецов, и наказывается огненной смертью.
Уверен, что сначала было бы проведено расследование, допросы и всё такое, предположил он.
Нет, бросил я.
По крайней мере, у тебя есть при себе меч и нож, заметил мужчина.
Такое оружие несильно поможет против крупных хищников, разочаровал его я. Копье было бы полезнее, или, ещё лучше большой лук и несколько стрел к нему.
Не нравится мне всё это, проворчал Пертинакс.
Как и мне, признал я. Давай снимем капюшоны с рабынь. Всё равно они знают, что находятся в деляне Порт-Кара, так что в секретности нет никакого смысла.
Обе девушки были освобождены от капюшонов, и я усадил их лицом друг к дружке. Но поводки мы оставили на их шеях.
Что Ты делаешь? удивился Пертинакс.
Связываю их лодыжки, ответил я. Вот так, а теперь давай поедим. Этих мы можем накормить позже.
После того, как мы с Пертинаксом перекусили, я подошёл к Сесилии и присел рядом. Девушка чуть склонилась вперёд, её руки, связанные сзади немного приподнялись над спиной. Я принёс немного хлеба для неё. Рабыня с надеждой посмотрела на меня, и я протянул к ней руку, которую она тут же с благодарностью поцеловала и облизала. Ведь это была рука её господина. Затем я кусочек за кусочком накормил её с руки, а когда принесённый хлеб закончился, то напоил её из бурдюка.
Поднявшись на ноги, я окинул оценивающим взглядом своё красивое животное, накормленное и напоенное.
А как же я? возмутилась Константина.
Что будет с тобой, решать твоему владельцу, пожал я плечами. Уверен, Ты и сама знаешь об этом, рабыня.
Развяжи меня, потребовала она, повернувшись к Пертинаксу.
Не вздумай, предупредил я мужчину.
Но я же голодна! сказала Константина.
Тогда возьмёшь еду с руки твоего хозяина, пояснил я.
Никогда! заявила она.
Значит, останешься голодной, развёл я руками.
Константина попыталась вскочить, но, поскольку её ноги были скрещены в щиколотках и связаны с ногами Сесилии, она просто завалилась на бок. Даже сесть после этого ей удалось с трудом, приложив немалые силы. Зато теперь она выяснила, что встать у неё не получится.
Женщина обожгла меня полным ярости взглядом, но, боюсь, что это ещё была умеренная ярости, по сравнению с той, что полыхнула в её глазах, когда она посмотрела на Пертинакса, который поспешил отвернуться, сделав вид, что заинтересовался ближайшим деревом.
Спустя примерно ан ночь вступила в свои права.
Я голодна, проворчала Константина. Пожалуйста, накормите меня.
Ты уже готова взять еду с руки твоего хозяина? осведомился я.
Да! сердито буркнула она.
Пертинакс с готовностью приблизился и опустился рядом с ней на колени.
Ещё нет, остановил его я и, посмотрев на Константину, сказал:Ты можешь попросить покормить тебя.
Я прошу накормить меня, проговорила женщина.
Ты ничего не забыла? уточнил я.
Господин, выдавила из себя она.
Пертинакс наклонился вперёд, но я опять остановил его порыв.
Ещё нет, сказал я ему и, снова обратился к Леди Константине:Ты должна быть благодарна, что твой господин согласился накормить тебя.
Она сердито сверкнула в мою сторону глазами.
Протяни руку к своей рабыне, подсказал я Пертинаксу. Вот так, хорошо. А теперь Ты, облизывай и целуй его руку, мягко, нежно и с благодарностью.
Ай-и! выдохнул мужчина.
Похоже, Леди Константина, действительно, была очень голодна.
Вот теперь Ты можешь накормить рабыню, сообщил я Пертинаксу.
Я решил, что это небольшое упражнение будет полезно для гордой Леди Константины. Уверен, теперь, она должна была лучше понимать, хотя и на уровне свободной женщины, насколько она была во власти мужчин, и что с ней стало бы, реши они осуществить свою власть.
Позже, мы отделили рабынь друг от дружки и привязали поводки каждой к дереву. Руки девушек оставались связанными, но щиколотки мы связывать не стали.
Я окинул взглядом Леди Константину, лежавшую на боку у моих ног. Она тоже смотрела на меня.
Переведя взгляд на её ноги, я поинтересовался:
Тебе давали рабское вино?
А что такое это рабское вино? спросила женщина.
Оно предотвращает беременность, пояснил я. Рабыни не должны размножаться беспорядочно. Когда и от кого они будут беременеть, решают их владельцы.
Не давали мне никакого рабского вина! заявила она.
Жаль, покачал я головой.
Но я выпила то, что как мне сказали, было вином «благородной свободной женщины», добавила Константина.
Странно, хмыкнул я, учитывая, что Тырабыня.
Но Вы же знаете, что я не рабыня! прошептала женщина.
Ах, да, усмехнулся я, просто иногда, глядя на твои ноги, я забываю об этом.
Животное! прошипела она.
Однако это не имеет особого значения, заметил я, дали тебе выпить «вино благородной свободной женщины», или напоили рабским вином. Состав этих напитков, за исключением подсластителей, эквивалентен. На самом деле, активный ингредиент у них одинкорень сипа.
Не трогайте меня! сжалась она.
Да я и не собирался, отмахнулся я.
Ядевственница! сообщила Константина.
Это странно, покачал я головой.
Чему Вы улыбаетесь? спросила женщина.
Да так, ерунда, усмехнулся я.
На некоторых рынках на девственниц имеется устойчивый спрос. Мне это всегда казалось немного странным. В любом случае рабыни-девственницы на Горе редкость.
Вы думаете, что я непривлекательна? поинтересовалась она.
Думаю, что как свободная женщина Земли, ответил я, Ты весьма привлекательна.
Так и есть! заявила Константина.
Я смотрю, Ты тщеславна, констатировал я.
Возможно, не стала отрицать она, но обоснованно. Моя красота очевидна. Этореальность, не подвергаемая сомнению.
Вижу, хмыкнул я.
Я красива, сказала Константина. Я чрезвычайно красива!
Для свободной женщины Земли, повторил я. Но тебя ещё даже не открыли.
Не открыли? удивлённо переспросила она.
Для удовольствий мужчин, пояснил я.
Теперь понимаю, ледяным тоном сказала моя собеседница.
Но что ещё важнее, продолжил я, Ты ещё не была разбужена, смягчена и сделана чувствительной. Твоё тело пока ещё остаётся чистым листом. Ты пока ещё ничего знаешь о чувствах, о тонких ощущениях. Прислушайся сейчас к чувству верёвки на твоих запястьях.
Она вздрогнула.
У твоего пола есть горизонты и перспективы, сказал я, эмоции и чувства, надежды и предчувствия, понимание и страхи, ожидания и тоска которых Ты пока не в силах полностью осмыслить. Ты ещё даже не начинала изучать себя. Тывсё ещё незнакома со своей собственной природой и миром. Ты ещё не знаешь, кто Ты или что Ты.
Я отлично знаю, кто я и что я, заявила женщина.
Нет, протянул я, покачав головой. Только в ошейнике женщины изучают себя. Только в ошейнике бутон их пола открывает один за другим свои уязвимые лепестки. Только в ошейнике женщина приходит к своему истинному счастью и истинной красоте.
Становясь на колени перед мужчиной, сердито буркнула Константина, и прижимаясь губами к его ногам?
Разумеется, кивнул я. А разве тебе сложно представить себя саму в таком положении?
Да, ответила она, содрогаясь от ужаса и отвращения.
Да, улыбнулся я, это часто начинается именно так.
Оставьте меня, потребовала Константина.
Что Ты думаешь о Пертинаксе? полюбопытствовал я.
Онпрезренный слабак, заявила она.
После этого я оставил ее, как она и пожелала. Гореанский мужчина обычно выполняет просьбы свободной женщины. В конце концов, они свободны.
Возьмёшь на себя первое дежурство, сказал я, подойдя к Пертинаксу.
Сам я лёг неподалёку от Сесилии.
Господин, шепотом позвала меня девушка.
Что? спросил я.
Мои потребности снова беспокоят меня, призналась она. Поласкайте меня, пожалуйста.
Нет, отрезал я.
Удовлетворение потребностей рабыни целиком и полностью в руках рабовладельца. Время от времени он отказывает в их облегчении. Это помогает девушке иметь в виду, что онарабыня. С другой стороны сексуальная жизнь рабыни тысячекратно богаче и глубже, чем сексуальная жизнь свободной женщины, если у последней, при её высокомерии и великолепии, есть хоть что-либо, что достойно быть названным сексуальной жизнью. Нечего даже начинать сравнивать их ощущения. Сексуальные переживания рабынь, обильные, частые и длительные совершенно отличаются от того, что испытывают свободные женщины. Сексуальные переживания свободной женщины обычно кратки и ничего кроме разочарования не вызывают. С другой стороны, вся жизнь рабыни по существу является сплошным сексуальным приключением. Сексуальность освещает всё её существование. Она не начинается и заканчивается лаской. В ошейнике рабыня знает, что она, по своей сути, сексуальное существо, находящееся в полном распоряжении её владельца, и это знание наполняет всю её жизнь эротическим жаром, окружающим и проникающим в неё. Для рабыни даже полировка сапог её господина, завязывание его сандалий, подача еды, приветствие у двери, стояние на коленях и многое другое, тесно связаны с сексуальным опытом. Обычно, конечно, просьбы рабыни уделить ей внимание забавляют, и зачастую приниматься, причём с готовностью. Думаю, это нетрудно понять. В конце концов, что может быть приятнее процесса успокоения потребностей рабыни? Любой, кто делал это, сможет подтвердить. Приятно иметь рабыню в своей власти и заставлять её проходить через спазмы экстаза, вынуждать дёргаться в цепях, в череде выворачивающих её живот оргазмов. Разве найдётся среди мужчин тот, кто не хочет иметь голую рабыню, рыдающую, брыкающуюся, извивающуюся и умоляющую о большем? Кроме того, обычно хозяин имеет, не то чтобы обязанность удовлетворить рабыню, он ни чего рабыне не должен, но расположенность сделать это. Уверен, это тоже несложно понять. Ведь она такая красивая и переполненная потребностями! К тому же, разве не мужчины ответственны за мучительную остроту этих самых потребностей, ставших для неё настоящим бедствием? Разве это не мужчины с почти жестокой злонамеренностью проследили, чтобы рабские огни запылали в её прекрасном животе? И разве не должны теперь те, кто поджёг этот трут, сделал так много, чтобы раздуть и усилить его пламя, удовлетворить эти самые потребности?
Со стороны Сесилии донёсся негромкий стон.
А ну тихо, шикнул я на неё.
Да, Господин, прошептала она. Простите меня, Господин.
Я знал, что через несколько анов, она станет даже более отчаянной из-за своих потребностей. Одним из средств влияния на рабыню, которые есть в руках рабовладельца, наряду с контролем её еды, одежды, если таковая ей вообще будет позволена, является контроль её сексуальных потребностей. Рабские огни, даже умиротворённые милосердием господина, очень скоро запылают вновь.
Любая женщина, живот которой опалили рабские огни, сознаёт себя рабыней. Такие огни бросят её во власть даже ненавистного рабовладельца.
Господин, шёпотом позвала меня Сесилия.
Что? откликнулся я.
Знаки исчезли, заметила она. Почему мы остались в этом месте?
Именно потому, что знаки исчезли в этом месте, ответил я.
Я не понимаю, вздохнула девушка.
Нас должны встретить, сказал я. Дальше нас поведёт проводник.
А разве идя за этими знаками, мы не рисковали? поинтересовалась она.
По крайней мере, не до этого места, я надеюсь, проворчал я.
Понимаю, прошептала Сесилия.
Глава 8Таджима
Дело было на следующее утро. Шло моё второе дежурство.
Не отвлекай его, сказал я.
Он знает, что мы здесь? шёпотом осведомился Пертинакс.
Разумеется, кивнул я. Садись здесь, рядом со мной.
Когда мужчина опустился около меня на землю и скрестил ноги, я просмотрел через плечо на девушек, замерших позади, и сказал:
А вы, рабыни, становитесь на колени.
Девушки по-прежнему оставались связанными. Верёвки поводков свисали с их шей.
Общались мы шёпотом.
Примерно в двадцати ярдах от нас находился мужчина, занятый, как мне показалось, некими воинским упражнениями, конечно, скорее стилизованного, формального характера. Я точно никогда не видел ничего подобного прежде. По большей части он стоял на месте, лишь иногда поворачиваясь вокруг своей оси, что, надо признать, получалось у него даже изящно. У мужчины был довольно необычный меч, который он держал двумя руками, и которым он описывал определённые эволюции, то нанося удары, то уколы, то возвращаясь в оборонительную стойку, и так далее. Всё это выглядело неким ритуалом, хотя он сам, конечно, к своим действиям относился с полной серьёзностью. Я буквально чувствовал его собранность и концентрацию.
Мне это чем-то напомнило о пиррихийных танцах гореанской пехоты, особенно тех, которые относились к тактике фаланг, а не переменчивой, текучей тактике каре. Ничто не в состоянии противостоять фаланге на равнинном ландшафте. Однако каре более гибки и лучше годятся для пересечённой местности. Пиррихийные танцы используются, прежде всего, в качестве учебных упражнений, но также они могут фигурировать на парадах и показах воинского мастерства, когда бойцы, то ритмично бьют копьями по щитам, то одновременно поднимают или опускают их, то поворачиваются кругом, и всё это с криками и под музыку. Это выглядит очень впечатляюще. Но упражнения этого мужчины выполнялись в одиночку, насколько я мог судить на таком расстоянии, в полной тишине.
Он был одет в лёгкую, свободную, белую одежду, доходившую до колен. Бросались в глаза необычные рукава, широкие, но короткие.
Мне рассказывали о таких людях, прошептал Пертинакс. Этотачак.
Я так не думаю так, шёпотом ответил я.