Раба рабыни? улыбнулся Лорд Нисида.
Да, подтвердил я.
Конечно, Пертинакс, сказал Лорд Нисида, Вы знаете о том, что её шею окружает ошейник.
Пертинакс молча кивнул.
Даже в этом случае, развёл я руками, красота женщины, слезы в её глазах, дрожащая губа и прочие уловки, являются оружием огромной силы.
Пока с нею не начнут соответственно управлять, заметил Лорд Нисида.
Верно, не мог не согласиться я.
Возможно, её нужно пороть, покачал головой Лорд Нисида. Плеть полезна в убеждении женщины в том, что онарабыня. Возможно, если бы она хорошенько проревелась и подёргалась под плетью, прося о милосердии, то у неё больше не осталось бы сомнений в том, кто она есть.
Думаю, что у неё и так не осталось сомнений в её неволе, усмехнулся я. Уверен, что работники стойл проследили за этим. Опасения состоят не в том, что она может не сознавать себя рабыней вообще, а не сознавать себя таковой перед Пертинаксом. Она может попытаться использовать тонкие уловки Земли, чувство вины и всё такое, чтобы заставить его быть послушным её воле.
И Вы полагаете, что благородный Пертинакс может бояться, что её усилия окажутся успешными?
Подозреваю, что да, сказал я.
Тогда он слаб, заключил Лорд Нисида.
Он хорошо дрался сегодня, вступился я за своего товарища.
Тот, кто силен в одном, может быть слаб в другом, развёл руками Лорд Нисида.
Верно, согласился с ним я.
Невозможно сосчитать, сколько мужчин было завоевано брошенным поверх плеча взглядом или улыбкой! Есть мужчины помешенные на каиссе, других притягивает власть, третьи подсаживаются на канду, четвёртые не могут без паги. Мне вспомнился один воин из Стального Мира, который в страдании и тщетности, однажды рискуя всем, покорно, как на зов сирены пошёл за кружением золотого напитка.
Будь господином, посоветовал я Пертинаксу, но тот только опустил взгляд в землю. Ни одна женщина не может стать сама собой, пока она не окажется у ног господина.
Пертинакс уставился на меня.
И рабыня, Сару, спокойно добавил я, нечем от других не отличается.
К настоящему времени волосы рабыни должны были немного отрасти, заметил Лорд Нисида. Если бы я тогда знал, что наши планы придётся ускорять, приказал бы подстричь их, а не сбривать полностью.
Кстати, я по-прежнему ничего не знал о его планах.
Всё, что я знал, так это то, что он собирался подарить Сару некому важному человеку, сёгуну. Я не сомневался, что отмытая и выдрессированная, приученная к плети, она наверняка станет прекрасным подарком. Цвет её волос и прочие особенности, насколько я понимал, были необычны среди пани, а её рабские огни, как я определил, уже пылали неугасимо.
Теперь она была рабыней. Она нуждалась в мужчинах. Без них её не ждало ничего, кроме страданий.
Я надеялся, что Пертинакс, несмотря на ту абсурдную обработку, которой он подвергся на Земле, не станет презирать её за её энергию и потребности. Её живот теперь стал горячим и живым, даже невыносимо горячим и живым. Пусть он лучше принимает её такой, какая она теперь есть, всего лишь рабыня. Гореанин, конечно, не удивляется женскими потребностями. Он, конечно, не ожидает таких вещей от свободной женщины, но он ждёт их от рабыни. Сдерживающая себя свободная женщина, борющаяся против своей же собственной сексуальной природы, зачастую сама же от этого страдая, может презирать рабыню, которой она при этом завидует из-за её потребностей, но рабовладелец, естественно, этого делать не будет. Он принимает это. Это именно то, чего он ожидает в данном виде товара, в находящейся в собственности девке, в ошейниковой шлюхе, соблазнительной, полной потребностей, послушной подчинённой женщине, в рабыне.
Вы думаете, спросил Лорд Нисида, что рабыня Сару готова покинуть стойла?
Я уверен в этом, ответил я. Уверен, что она жаждет вырваться оттуда, и будет стремиться, отчаянно и всеми способами, избежать возврата туда.
Хорошо, решил Лорд Нисида. Я прикажу её приготовить. Возможно, она сможет прислуживать на банкете, отмытой, вычищенной и голой.
Затем даймё повернулся к Пертинаксу и спросил:
Вы хотели бы этого?
Пертинакс снова покраснел и уставился себе под ноги.
Какой он всё-таки ещё землянин, прокомментировал Лорд Нисида.
Я только пожал плечами.
Вы, конечно, будете присутствовать, сказал он мне.
Почту за честь, поклонился я.
Ваши коллеги могут сопровождать вас, добавил Лорд Нисида.
Для них это тоже будет честью, заверил я его.
Будет много столов, сообщил Лорд Нисида.
Мужчины будут довольны, кивнул я.
Но посты должны быть выставлены, предупредил он.
Разумеется, согласился я.
А всё же жаль, улыбнулся Лорд Нисида, что наши гости не захватили с собой свободных женщин.
Это точно, усмехнулся я.
Иногда самонадеянные офицеры действительно берут с собой в полевые лагеря свободных женщин, компаньонок, куртизанок и тому подобных, и даже бывает, и весьма нередко, высокопоставленных свободных женщин, чтобы те поприсутствовали на пирах победы, получили шанс первыми предложить цену за захваченных женщин врага, чтобы сделать из них рабынь-служанок и так далее. В действительности, некоторые женщины сопровождают такие кампании в качестве бегства от скуки, поиска острых ощущений и приключений. Если нет возможности наблюдать за действиями мужчин с отдалённых, безопасных и удобных высот посредством подзорных труб Строителей, они остаются в своих шёлковых палатках, ожидая известий о победе, под надёжной охраной часовых в лагере. Иногда, конечно, дела могут пойти не так, как это было запланировано, и им приходится спешно оставлять свои высоты, к которым теперь приближаются враги, и в ужасе бежать вниз, рассеиваясь по долинам, убегая от преследующих их всадников. Они слышат вокруг визги кайил, крики мужчин, вопли своих сестёр, внезапный топот лап в траве за своей спиной, и затем резкий шорох вращающейся в полёте ловчей сети. А позже те, что остались в лагере с радостью видят приближающееся облако пыли, которое они принимают за возвращение их торжествующих войск. Но часовые в лагере понимают всё гораздо раньше их и спешно отбывают, чтобы сохранить свои мечи для защиты Домашнего Камня. А затем женщины обнаруживают, что лагерь окружён, палатки охвачены огнём, а вокруг них собрались мужчины, грубые незнакомцы, они смеются и кричат. Сундуки взламываются, драгоценные сосуды, пригоршни монет и драгоценностей расходятся по рукам. Шёлковые ткани свисают с мускулистых плеч. Амфоры выкопаны, аромат паги разливается по лагерю, и обычные воины, возможно впервые в жизни, пробуют редкое ка-ла-на, жадно заливая его в глотки, как простое кал-да. А женщин, любого статуса, хоть низкого происхождения, хоть из самых высоких слоёв общества, гонят плетями вместе с лагерными рабынями в центр почерневшего, догорающего лагеря, где все они по команде, должны раздеться, чтобы быть оцененными, словно на полевом рынке. Какая-нибудь женщина, властно, как привыкла, заговорив с рабыней, к своему удивлению получает от неё болезненную оплеуху. И затем, позже, нагих свободных женщин, планировавших попировать этой ночью в завоеванном городе, ведут в караване, подгоняя плетями, через ворота этого самого города.
Кто же тогда будет подавать блюда на пиру? осведомился Таджима.
Женщины, конечно, ответил Лорд Нисида. Для чего ещё они хороши?
Для удовольствия, предложил я.
Верно, согласился он, это тоже хорошее назначение для женщин.
Для рабынь, конечно, уточнил я.
Увы, да, притворно вздохнул Лорд Нисида. Нам придётся суметь обойтись рабынями. Безусловно, мы могли бы освободить их всех, сделать так, чтобы они служили нам, как свободные женщины, а затем повторно поработить.
Я думаю, что рабыни и так справятся, усмехнулся я.
Это точно, улыбнулся Лорд Нисида. Почему мы должны предоставлять рабыне даже мгновение свободы?
Пожалуй, я включу в повествование, для тех, кому это могло бы быть интересно, следующий короткий, ритуальный диалог, в форме вопрос-ответ, который, в некоторых городах, обычно происходит между господином и его рабыней.
Для чего Ты нужна?
Чтобы служить вам и доставлять вам удовольствие, Господин.
Этот обмен фразами чаще всего происходит утром, когда девушка первый раз на день встаёт на колени перед своим хозяином.
В некотором смысле с этого начинается её день. Также, сказать это, конечно, от неё могут потребовать в любое время, перед едой, перед подачей вина, перед тем, как уложить её спать или использовать и так далее.
Я предположил, что Таджиме было крайне интересно, могла ли Сумомо прислуживать на таком банкете.
Конечно, не могла. Она была контрактной женщиной, а они выше таких вульгарных занятий.
Внезапно, издалека, до нас донёсся трубный рёв тарлариона.
Пока мы беседовали и шутили, люди Лорда Нисиды систематически зачищали каждое строение, как в жилой зоне, так и в тех, которые окружали тренировочную площадку.
Кажется, урты прятались в стойлах, констатировал Таджима.
Они пытаются сбежать под прикрытием, доведённых до паники тарларионов! догадался Пертинакс.
С того места, где мы стояли, нам были видны сгрудившихся огромные туши испуганно ревевших тарларионов, которые, толкая друг друга, вываливались из ворот сарая. Поблизости стояли асигару с глефами наперевес. Среди тарларионов мелькали фигуры людей. Один, как мне показалось, упал и был растоптан.
Маргарет! Маргарет! вдруг дико закричал Пертинакс и бросился туда.
С Вашего разрешения? спросил я Лорда Нисиду.
Конечно, кивнул тот, и мы с Таджимой поспешили вслед за Пертинаксом.
Нас сопровождали кое-кто из наёмников и несколько асигару с глефами.
Глава 19У сарая
Подожди! крикнул я Пертинаксу, который был готов сломя голову влететь внутрь сарая.
Он выхватил из ножен короткий меч.
Не стой как мишень на пороге, укорил я его.
Лорд Нисида остался в центре тарнового лагеря, координируя действия своих офицеров и людей. С пани он говорил напрямую, а с наемниками общался через их офицеров.
Пыль, поднятая тарларионами, стояла столбом, висела вокруг нас густым серым туманом, медленно оседая на пол.
Сильный, характерный запах, стоявший в сарае бил в нос. Мужчины кашляли. Пертинакс тёр глаза.
До сумерек оставалось не больше ана.
Неподалёку толпились работники этого сарая, и тех, что были из пани, младший офицер, отправил их собирать испуганных, сбитых с толку тарларионов. Их сопровождали асигару, на случай если они столкнутся с беглецами. Некоторым, конечно, удалось скрыться. Я был уверен, разумеется, что последнее, чего хотели бы такие беглецы, это встреча с асигару Лорда Нисиды. Более вероятно, что они предпочли бы им опасности леса и голодных хищников. Подозреваю, что немногие из них нашли дорогу к своим Домашним Камням, если, конечно, они таковые имели. К счастью, выпущенные гигантские тягловые животные, дезориентированные, фыркающие и ревущие, не были направлены к строениям или к центру лагеря, иначе, чтобы спасти его от полного разрушения, возможно, их пришлось бы подрубить им ноги. Я не сомневался, что сотни вешек ограждения были снесены, но надеялся, что это не приведёт к вторжению ларлов, прежде охранявших окрестности. Небольшие деревянные постройки, каковыми было большинство домов в лагере, не выстояли бы перед массой и инерцией испуганных, неуправляемых, мчащихся тарларионов. Фактически, такое животное едва ли заметило бы препятствие на своём пути, просто проигнорировав это, пробиваясь через него, как могло бы пробиваться сквозь кусты или штакетник. Инерция тарлариона огромна. Такого зверя невозможно повернуть и остановить с той же лёгкостью, как можно было бы, скажем, кайилу или лошадь. Взбесившимся тарларионом управлять трудно. Это примерно как пытаться уговаривать или контролировать валун, катящийся с горы. Тяглового тарлариона, обычно ведут медленно и осмотрительно. Военная разновидность, зачастую вырастает ещё больше тягловых ящеров. Их используют в атаке. Мало что может выстоять против них, если встретить такую атаку на неприготовленной, равнинной местности. Войска, открыто стоящие в поле, попав под такую атаку, обычно пытаются разойтись и дать им дорогу, чтобы напасть на них сзади. Если у отряда есть время на подготовку, то офицеры отводят солдат на неровную площадку, организуют рытьё рвов, установку наклонных кольев и прочие методы. Если натиск тарларионов удаётся замедлить или даже остановить, то на них нападают специальные команды, с широкими топорами на длинных рукоятях, разработанными специально, чтобы повредить или отрубить ногу. Что до меня, так никогда не был сторонником применения тарларионов в сражении. Если они ранены, сбиты с толку, то они впадают в панику и перестают поддаваться контролю, и в результате, с большой долей вероятности, могут повернуть и ударить по своим собственным войскам. Им по большому счёту безразлично кого давить, врагов или друзей, в чьих порядках в своих или чужих сеять хаос и смерть на своём пути. Некоторые кайилы, кстати, становятся почти неуправляемыми в присутствии тарлариона, если они с ними незнакомы. Эта, казалось бы, неважная странность решила судьбы больше чем одного сражения. Поэтому тачаки, да и другие Народы Фургонов, насколько я знаю, приучают своих кайил к виду и запаху тарларионов, обычно используя для этого ящеров, взятых их караванов, на которые совершают набеги.
Таджима выжидающе посмотрел на меня.
Ещё рано, сказал я.
Хорошо, Тэрл Кэбот, тарнсмэн, кивнул он.
Враг, устроивший паническое бегство тарларионов, понимает и опасность такого прикрытия. Я признавал их хитрость и понимал их отчаяние. В их ситуации это была превосходная стратегия. Я мог придумать только один вариант, казавшийся мне лучшим, но и он потребовал бы устроить то, что они уже сделали.
Не входи в сарай, предупредил я Пертинакса.
Там же Мисс Вентворт! возмутился он.
Сару! бросил я. Просто рабыня с бешенством матки.
С бешенством матки? ошарашено переспросил мужчина.
Да, не скрывая раздражения ответил я.
Похоже, он по-прежнему не понимал того, что было сделано с этой женщиной, и насколько она теперь отличалась от себя прежней, насколько она теперь была рабыней.
Но ведь там безопасно, заметил Пертинакс. Враг бежал!
Нет, буркнул я.
Как это? удивился он.
Кое-кто, действительно, убегал, объяснил я. Чтобы мы могли предположить, что убежали все. Но некоторые самые хитрые, наверняка остались, спрятавшись внутри, чтобы скрыться с наступлением темноты.
Почему Ты так думаешь? спросил Пертинакс.
А Ты поставь себя самого на место нашего врага, несомненно, хитрого и проницательного, предложил я. Что Ты сам стал бы делать, если бы был там? Кроме того, Сару, скорее всего, находится внутри, и, я уверен, жива, поскольку онарабыня, а рабынь никому в голову не придёт убивать, не больше чем любое другое домашнее животное. Но она к нам не вышла и даже не позвала. Значит, можно сделать вывод, что её вынудили хранить молчание. Если это верно, внутри есть враг, один или более.
Думаю, что это верно, раздался тихий, спокойный голос, за моей спиной.
Я понял, что голос принадлежал кому-то из пани, но говоривший мне не был знаком.
Я услышал, глубокие вздохи мужчин, стоявших позади меня, и понял, что они расступились. Похоже, незнакомец был человеком почитаемым, перед которым мужчины низшего статуса трепетали.
Кто бы это мог быть?
Я обернулся и увидел перед собой одного из пани, совершенно мне не знакомого, причём такого, какого как я ещё среди них не встречал. Если бы ларл посредством некой магии, превратился в человека, думаю, что он мог бы выглядеть как этот мужчина. Он не был великаном, но я чувствовал величие, скрытое внутри него. Правда, для пани его внешность была слегка нетривиальной. Он был бородат, но борода у него росла редкая и тонкая, если он за ней и ухаживал, то, скорее всего, подрезал мечом. Волосы его были длинными и неопрятными. Одежда покрыта пятнами и неухожена. Никакой обуви мужчина не носил. Из-за его пояса, лезвиями кверху, торчали два меча, длинный и короткий. Местами на его свободной одежде виднелась кровь, где-то это были брызги, а где-то было заметно, что он просто вытирал клинок. Признаться, я был поражен тем, что увидел. Он слишком отличался от других пани. Сразу напрашивался мысль, что передо мной стоит отшельник или аскет, живущий наедине со своими мыслями. Сначала я даже подумал, что он мог быть сумасшедшим. Впрочем, я тут же отбросил такое предположение. Была в нём некая основательность, твёрдость и точно отмеренная, возможно, опасная рациональность, замешанная со свирепой целеустремлённостью. Конечно, это был необычный мужчина. Кстати, позже я узнал, что он увлекался резьбой по дереву и составлял короткие стихи, которые записывал на коре. У меня было чувство, что у него не было ни компаньонки, ни рабыни, причём по собственному выбору. Возможно, это могло отвлечь его от некой далёкой цели, предназначения или идеала. Он казался мне человеком, ведомым природой, но откуда, или куда, я не знал.