Это свободная женщина может лгать так глубоко и часто, как ей вздумается, а рабской девке ложь запрещена. Свободная женщина может врать безнаказанно, а у рабыни такой привилегии нет. Невольница боится говорить неправду. Ложь не приемлема в кейджере. Наказание ужасно. Она не свободная женщина.
Ты предпочёл бы, уточнил Таджима, чтобы рабыня была холодной?
По-моему, такие вопросыличное дело каждого, проворчал Пертинакс.
Только не рабыни, заметил я. Для рабыни они являются довольно общественными, как цвет волос и глаз. Они влияют на её цену.
Так Ты хотел бы, чтобы она была холодной? не отставал Таджима, при этом говоря очень вежливо.
Она не свободная женщина, напомнил я Пертинаксу.
Я полагаю, запнувшись, сказал Пертинакс, что для неё было бы лучше быть холодной, чтобы она могла оставаться своей собственной женщиной, сохранять своё чувство собственного достоинства, самоуважение и честь.
Рабыня, сказал я, не может быть своей собственной женщиной. Онаженщина своего хозяина. Кроме того, это не мешает ей хорошо думать о самой себе, радоваться себе, праздновать себя, любить себя, и точно так же любить и своего владельца. Как можно любить другого, если ты не будешь любить себя? Но у неё вряд ли будет чувство собственного достоинства и самоуважение в том в смысле, который, насколько я понимаю, Ты вкладываешь в эти понятия. Она, в конце концов, животное. И конечно ей не разрешено достоинство. Онакрасивое животное, и к тому же у неё есть гораздо больше привлекательных деталей чем, скажем, у тарскоматки, но у неё больше нет достоинства, не больше чем у той же тарскоматки.
Это всё я понимаю, кивнул Пертинакс.
Рабыня не свободная женщина, подключился Таджима. Она должна быть горячей, до беспомощности. Она должна увлажняться по команде, а прикосновение должно приводить её в готовность. По щелчку пальцев она должна спешить принять ту позу, которую ей прикажут. Причём принимая её, она ещё и будет надеяться, что её хозяин сочтёт целесообразным поласкать.
Обычно она сигнализирует о своих желаниях, становясь на колени, прижимаясь к мужчине, постанывая и поскуливая, целуя ноги мужчины, глядя на него томным взглядом, приоткрыв губы, надеясь на его внимание. Есть много вариантов. Рабынисущества очень изобретательные и умные. К тому же, можешь мне поверить, мой дорогой Пертинакс, приятно иметь такую в своих руках, извивающуюся и дёргающуюся, задыхающуюся и стенающую, вскрикивающую и плачущую, просящую и отдающуюся.
Они не свободные женщины, повторил я.
Но всё это, заявил Пертинакс, для низких женщин, но не для такой как Мисс Вентворт.
Я с трудом сдержался, чтобы не засмеяться. Пертинакс не знал того, что было хорошо известно мне и Сесилии. Работники стойл хорошо потрудились, в своё удовольствие и, несомненно, в соответствии с инструкциями Лорда Нисиды, над разжиганием рабских огней в животе прежней Мисс Вентворт, в тот момент стойловой рабыни, отданной в их полное распоряжение. Любая женщина, чей живот опалили рабские огнирабыня, впредь и навсегда она может быть только рабыней. Верёвки, ремни и цепи были не единственными узами, которые теперь держали прежнюю Мисс Вентворт. Свободная женщина могла бы, конечно, с первого взгляда на неё, по её короткой тунике, клейму или ошейнику, увидеть в ней рабыню, но также она могла ощутить в ней, к своей ревнивой ярости, нечто не столь заметное и намного более глубокое, то, что теперь она беспомощно и непоправимо принадлежала мужчинам. В её животе тлело нечто, готовое в любой момент взвиться обжигающим пламенем, то, что называли рабским огнём, то, по сравнению с чем, клеймо на её бедре и ошейник на её шее, можно было считать немногим более чем институциональными символами, намекающими на возможность намного более глубокой неволи.
Неудивительно, что свободные женщины ненавидели рабынь с такой яростью. Как могли они, надеяться соперничать с рабыней в интересности для мужчин? Рабыня, конечно, не приносила сопутствующего приданого, земли, богатства, социальных или коммерческих связей, тем не менее, мужчинам, так или иначе, нравилось иметь их у своих ног.
Возможно, покачал головой Таджима.
Конечно, раздраженно бросил Пертинакс.
Она шевелится, отметил я.
Эффект порошка Тасса, на человеке с меньшей массой, при условии принятия одинаковой дозы, держится дольше, чем на более крупном человеке. Лициний очнулся, уже связанным, примерно половину ана назад. Правда, я не знал, какая именно доза снотворного досталась рабыне, в конце концов, ей, привязанной к седлу, никто свободы пить сколько влезет не предоставлял, в лучшем случае несколько глотков, из соска бурдюка, сунутого ей в рот.
Лициний снова попытался бороться с узлами. Бесполезно, конечно, спеленали мя его основательно.
Лорд Нисида распнёт его на кресте, заметил Таджима.
Ради Царствующих Жрецов, простонал Лициний, обращаясь ко мне, убей меня быстро, мечом.
Боюсь, что это будет неверно с точки зрения практичности, покачал головой Таджима, Та ведь шпион и предатель.
Я не предатель! вскинулся он.
Ты носишь серую форму кавалерии, напомнил Таджима. И Ты предал её
Я служу другим, заявил Лициний.
Кому? тут же спросил я.
Я не знаю, ответил он. Они вышли на меня в Турмусе.
Значит, прежде чем отправиться на крест, Ты пройдёшь через пытки, предупредил Таджима. Возможно, это до некоторой степени освежит твою память.
Он умрёт или соврёт, чтобы прекратить боль, заметил я. К тому же, я сомневаюсь, что он знает, из какого кошелька получил свою оплату.
Я действительно не знаю, сказал Лициний.
И я ему верю, сказал я. Те, кто покупали его услуги, должны были соблюдать осторожность в таком вопросе. Шпиона можно схватить и подвергнуть пыткам. Но он не сможет рассказать того, чего он не знает.
Убей меня мечом, прежде чем они прибудут за мной, попросил Лициний. Мы оба не из пани. От допроса всё равно не будет никакой пользы. В конце концов, разве я не пытался убежать? Убей меня, а затем развяжи и убери верёвки. Никто не узнает.
Я боюсь, что несколько человек уже знают, развёл я руками.
Лициний простонал.
К кресту привязывают туго, сообщил Таджима. Трудно даже пошевелиться. Так что уже через короткий промежуток времени в сдавленных мышцах начинаются сильные, даже мучительные боли. К тому же, казнённый страдает в течение двух или трёх дней, пока не умрёт от боли или от обезвоживания. Иногда ему дают немного воды, что муки продлились дольше.
Меч! Меч! взмолился Лициний.
Кол был бы более по-гореански, сказал я Таджиме.
Это варварство, заявил Таджима.
Верно, признал я.
Кроме того, это было бы слишком быстро, добавил Таджима.
Ну почему же, не согласился с ним я, это может продлиться довольно долгое время.
Интересно, заинтересовался Таджима.
Точно тебе говорю, заверил его я.
Меч! крикнул Лициний.
Я уже послал за асигару, развёл руками Таджима. Они заберут пленного, а также отведут Сару в центральный лагерь.
Голая девушка в ошейнике Лорда Нисида, освобожденная от верёвок, лежала поблизости. На её теле по-прежнему оставались пятна тарларионового навоза. Она с трудом перевалилась на бок, встревожено осмотрелась и застонала.
Похоже, действие снотворного понемногу проходило.
Я отметил некоторую активность её тела ещё несколько енов назад.
Обычно эффект порошка Тасса проходит не сразу. Человеку надо, по крайней мере, несколько минут, чтобы начать понимать происходящее. Весьма часто в этот момент может вспыхнуть истерика, пришедший в себя человек может начать бороться и кричать, если ему не заткнули рот. Для женщины весьма обычно прийти в сознание в крепком, рабском мешке, в котором они могут только извиваться, или связанными по рукам и ногам, скажем, на ковре в пустой палатке, или в темноте прикованными цепью к кольцу, вмурованному в пол. Такое пробуждение может быть характерно для земных девушек, доставленных на Гору для невольничьих рынков, поскольку их обычно перевозят в бессознательном состоянии в рабских капсулах, ярусами установленных в трюмах кораблей работорговцев, курсирующих между Землёй и Гором. Многие поначалу даже не осознают того, что были куда-то перевезены, будучи усыплёнными в своих собственных кроватях, а затем, оставаясь в спящими, доставлены на Гор, чтобы проснуться уже в загонах, иногда от удара плети работорговца.
Сару подтянула руки, упёрлась в землю и, немного приподняв тело, посмотрела на меня.
С возвращением, сказал я. Ты снова в лагере, около своего сарая.
Девушка перевела взгляд на Лициния, лежавшего неподалёку от неё. Не думаю, что она поняла, даже в общем, то, что произошло. По-видимому, она подумала, что Лициния перехватили по пути или настигли. Затем она перекатилась на живот головой к нам. Я не знал, была ли она к этому моменту способна стоять на коленях, всё же эффект от препарата мог ещё оставаться.
В бурдюке с водой было снотворное, пояснил я. Тарн вернулся.
Ты в порядке? заботливо спросил Пертинакс.
Не показывай беспокойство, бросил я. Ты что, не знаешь, кто она?
Сару испугано посмотрела меня, но тут же отвела взгляд. Я чувствовал, что она знала, кем она была, даже если Пертинакс, по своей наивности, этого не понимал.
Наду! резко скомандовал Таджима.
Девушка быстро, насколько смогла в её состоянии, поднялась в позу наду, встав на колени, выпрямив спину, подняв голову, прижав ладони к бёдрам. Её взгляд был направлен прямо перед собой.
Красивая поза.
Расставь колени, приказал Таджима.
Нет! запротестовал Пертинакс.
Живо! бросил Таджима.
Блондинка развела колени в стороны.
Шире! потребовал Таджима.
В конце концов, она была простой ошейниковой девкой.
Прежняя Мисс Вентворт подчинялась командам Таджимы быстро и послушно. Работники стойл позаботились о том, чтобы она хорошо изучила как следует повиноваться мужчинам.
Пожалуйста! сделал попытку протестовать Пертинакс.
Оставайся, как есть, велел Таджима.
Рабыня осталась стоять в исправленной наду, как было указано. Это была стандартная форма наду, почти неизменно ожидаемая от особого вида рабыни, от рабыни для удовольствий.
Я понимал, что ей отчаянно хотелось посмотреть на Пертинакса, по любой причине, например, узнать, как он сам мог бы смотреть на неё, стоящую в такой позе. Но девушка не осмеливалась отвести взгляд. В любом случае она знала, что стояла перед ним в наду.
Чей я пленник? спросил Лициний.
Тыпленник Лорда Нисида, ответил Таджима.
Нет, не согласился в ним я, Тымой пленник.
Капитан? опешил Таджима.
Мой пленник, повторил я.
Асигару скоро будут здесь, предупредил Таджима.
Сару, насколько я понимаю, сказал я, должна быть забрана из стойл. Вот пусть асигару заберут её и проследят, что она вычищена, а потом отведут к Лорду Нисиде.
Хорошо, буркнул Таджима.
Уверен, Ты извлекла урок из своего пребывания в стойлах, сказал я рабыне.
Да, Господин, прошептала та.
Хочешь вернуться туда?
Нет, Господин! быстро ответила она.
Тогда теперь Ты будешь учиться носить туники, шелка и браслеты, сообщил я ей. Тебя будут учить стоять на коленях и двигаться, пользоваться духами и косметикой. Тебя будут учить ублажать мужчин. Ты изучишь кое-что из рабских танцев и поцелуев рабынь. Ты узнаешь как использоваться пальцами, волосами и языком.
Да, Господин, сказала Сару, задрожав всем телом.
Если Ты плохо усвоишь этот урок, предупредил я, тебя убьют.
Да, Господин, выдавила она из себя.
Цельность твоей жизни теперь, продолжил я, её значение и изобилие, всё это и сам смысл твоего существования, и единственная причина твоего существованиябыть объектом удовольствия для мужчин. Тыживотное и собственность, только это и ничто больше. Ты понимаешь?
Да, Господин.
Ты теперь будете существовать для служения и удовольствия мужчин, и только для этого. Ты понимаешь?
Да, Господин, ответила девушка.
Ты понимаешь почему? уточнил я.
Да, Господин.
И почему же? спросил я.
Потому, что ярабыня, Господин, сказала она.
Лициний Лизий, позвал я, повернувшись к пленнику.
Пожалуйста, меч! попросил тот.
Ты не убил рабыню, констатировал я.
Я сделал бы это, заверил меня он, если бы вы не выполнили мои требования.
Конечно, кивнул я, но Ты этого не сделал.
Она настолько важна? поинтересовался Лициний.
Нисколько, отмахнулся я, но она смазливая, разве нет?
Да, признал он.
Мы рады вернуть товар, сказал я, окинув взглядом рабыню.
Так может тогда, проговорил Лициний с надеждой в голосе, меч?
Должно быть, требовалась недюжинная храбрость, чтобы шпионить здесь, в таком лагере, предположил я.
Мне хорошо заплатили, объяснил он.
Но думаю, что Ты очень храбрый человек, заключил я.
Я заключил пари и проспорил, вздохнул наёмник.
Думаю, продолжил я, Ты превосходно владеешь мечом.
Я не забыл те тела, что валялись в сарае, его собственные подельники, которых я натравил на него. Один был поражён стрелой, но троих он срубил сталью. Навыки, вовлечённые в такую демонстрациюбольшая редкость. Даже для отличного фехтовальщика довольно трудно драться сразу против двоих противников, поскольку пока ты вынужден обороняться от одного, волей-неволей подставляешься под меч другого. Например, я бы не решился выставить против него Таджиму, который был весьма квалифицирован в фехтовании, как я определил в додзё. И, разумеется, я не позволил бы ему драться с Пертинаксом один на один, при его текущем уровне владения мечом, конечно.
Тем не менее, я не хотел вести диалог на языке стали с Боском из Порт-Кара, проворчал Лициний.
Похоже, что он знал меня. Вот только я не помнил, чтобы мы были знакомы.
Таджима озадаченно уставился на меня. Конечно, он слышал, как меня называли Боском из Порт-Кара в павильоне Лорда Нисиды, но, прежде всего, он знал меня как Тэрла Кэбота, тарнсмэна. Я заключил, что он немногое, а скорее ничего, не знал о Боске из Порт-Кара, как и о самом городе и его истории.
Я предлагал тебе, напомнил я, покинуть стойла без оружия и уйти с миром.
Уверен, это была уловка, буркнул Лициний.
Но Ты не воспользовался моим предложением.
Кажется, что у этой рабыни всё же есть ценность, улыбнулся он.
У каждой смазливой рабыни есть ценность, пожал я плечами. Вот эта могла бы стоить что-то около серебряного тарска.
Лёгкая дрожь пробежала по телу рабыни. Мужчина предполагал то, что могло бы быть ценой её продажи, сколько могла бы принести она перейдя в руки любого, кем бы он ни был, лишь бы обладал необходимой суммой.
Двух, поднял ставку Лициний.
Есть немного вещей, которые так убеждают женщину, что онарабыня, как искреннее обсуждение её ценности с точки зрения цен, рынков и так далее. Тогда у неё появляется лучшее понимание того, что она стоит для мужчин, как та, кто она есть, как собственность ошейника. Свободная женщина, конечно, бесценна, и в результате, в некотором смысле, не имеет ценности. С другой стороны, рабыня бесценной не является и, таким образом, имеет фактическую ценность, особую ценность, обычно ту которую мужчины согласны заплатить за неё. Рабыни, в своём тщеславии, а они, как и все остальные женщины, существа тщеславные, часто соперничают на торгах, пытаясь добиться цены большей, чем у других. Впрочем, есть мнение, что, чем выше цена, тем богаче владелец, следовательно, есть надежда на то, что и неволя девушки будет легче и удобнее. С другой стороны, и это далеко не редкость, девушка, купленная задорого, может обнаружить, что ей придётся выполнять работы и доставлять удовольствие сразу за нескольких рабынь. Также, весьма обычно, приводя рабыню в дом, независимо от того какова была её цена, связать её и познакомить со своей плетью, чтобы дать ей понять, что в этом доме она действительно рабыня, и не больше чем рабыня. Зачастую, что интересно, девушки попроще, купленные за меньшие деньги менее состоятельными мужчинами, наслаждаются своей неволей, которая, хотя и строга и абсолютно бескомпромиссна, в соответствии с гореанскими традициями, могла бы быть предметом зависти для многих других рабынь, ушедших по более высоким ценам. Рабыня благодарна господину, а господин благодарен рабыне. Отношения рабыни и рабовладельца, хотя они установлены, санкционированы и проведены в жизнь законом, основаны на общей природе, той, что имеет место, если можно так выразиться, между покорённой и обладаемой женщиной, и покорившим и владеющим мужчиной. В действительности, юридическая неволя это не более чем институционализация и улучшение естественных отношений, в которых мужчина является тем, кому, в самом буквальном смысле, принадлежат, а женщина той, кто принадлежит, настолько же, насколько мог бы принадлежать лук или копье. Законность и естественность отношений, санкционированных природой, и тысячами поколений естественного отбора, часто приводят к любви. Соответственно, не ничего удивительного в том, что господин и рабыня однажды обнаруживают, и зачастую, скорее раньше чем позже, что они любят друг друга, что они теперь любящий господин и любимая рабыня. Только пусть он поостережётся, стать снисходительным со своей девкой. Ведь на самом деле, она сама этого не желает, потому что её любовь к немуэто любовь рабыни.