Девка, окликнул Пертинакс рабыню.
Да, Господин, отозвалась та.
Я так понимаю, что тебя назвалиСесилией, сказал он.
Да, Господин, ответила рабыня, если это нравится господину.
Если это нравится твоему господину, усмехнулся Пертинакс.
Да, Господин, согласилась она, опуская голову.
Тыочень привлекательная, Сесилия, похвалил мужчина.
Спасибо, Господин, сказала девушка.
Сесилия, позвал я.
Да, Господин, подняла она голову.
Ты в присутствии свободного мужчины, напомнил я. Окажи ему уважение. Подойди к нему, склони голову, поцелуй его ноги, затем снова встань на колени перед ним, возьми его руки и поцелуй его ладони, мягко, нежно, влажно, с любовью.
Да, Господин, вздохнула брюнетка.
Да, кивнул Пертинакс, через некоторое время. Онапревосходная рабыня.
Встать на колени, поцеловать и облизать ноги мужчиныэто обычный акт уважения, ожидаемый от рабыни. Точно так же, можно взять его руки и прижаться губами и языком к ладоням, кротко и с благодарностью. Это тоже красивый жест, который, кстати, может разжечь мужское желание. Рабыня ласкает те самые руки, которые, если ею будут недовольны, могут ударить её. Интересно, что этот же самый акт вполне может оказаться возбуждающим и для самой рабыни. Впрочем, порой ей для этого достаточно просто встать на колени перед мужчиной.
Назад, девка, скомандовал я. Позиция.
Я не думал, что было бы мудро позволять ей слишком долго оказывать такой уход гореанскому мужчине.
Сесилия отступила и встала на колени около меня по левую руку.
Рабыня Удовольствия, одобрительно сказал Пертинакс.
Да, подтвердил я. Она с Земли, как я уже говорил. Из того места, которое там называется Англия.
Никогда не слышал о таком месте, признался Пертинакс. А она, правда, была там свободной?
Правда, кивнул я.
Он окинул брюнетку оценивающим взглядом, каким только гореанин может смотреть на рабыню, и однозначно заключил:
Абсурд.
Согласен, поддержал его я.
Ну и как она в деле? полюбопытствовал Пертинакс.
Теперь она знает, что она в ошейнике, пожал я плечами.
Отлично, кивнул он.
В этот момент мне пришло в голову, что Сесилия будет замечательно выглядеть в камиске, в обычном, а не в турианском. Камискнамного более открыт чем обычная рабская туника. Эточрезвычайно простой и подходящий для рабынь предмет одежды, состоящий из одной узкой полосы ткани с прорезью для головы посередине, наподобие пончо. Его обычно подпоясывают одним или двумя оборотами шнура, завязанного слева, поскольку большинство рабовладельцев является правшами, на легко распускающийся узел, который можно развязать лёгким рывком. Этот пояс также можно использовать для того чтобы, чтобы связать рабыню. Обычный камиск, кстати, в городах редко носят публично. Думаю, что причины этого ясны.
Из женщин получаются превосходные рабыни, сказал Пертинакс, как мне показалось с тоской в голосе.
Думаю, тебе это известно от ваших рабынь, заметил я.
Конечно, кивнул он.
Они рождены для ошейника, добавил я, и не будут цельными, пока не окажутся в нём.
Верно, согласился мой собеседник и вдруг, прищурив глаза, уставился в море и воскликнул:Ай-и!
Я повернулся и тоже присмотрелся к горизонту. Рабыня дёрнулась было, но всё же осталась в прежнем положении, не посмев обернуться без разрешения.
Парус, прокомментировал я, рассмотрев вдали белый треугольник.
Судя по всему судно было с юга, а не севера. В Торвальдслэнде предпочитают квадратный парус. Ещё их отличает то, что обшивка их драккаров обычно выполнена внахлёст, что даёт более гибкую конструкцию, лучше приспособленную для плаванья в суровых условиях. У большинства южных судов, напротив, доски подогнаны встык, в результате они пропускают меньше воды внутрь корпуса. Также корабли северян используют одно рулевое весло, по крайней мере, обычно, тогда как у большинства южных судових два.
Давайте-ка вернёмся в лес, предложил Пертинакс с тревогой в голосе.
Не думаю, что они могут разглядеть нас оттуда, пожал я плечами, но мы присоединимся к тебе через пару мгновений.
Сказав это, я наклонился, чтобы собрать свои вещи и кое-какие продукты, с которыми мы покинули судно Пейсистрата. Девушка тут же поспешила помочь мне.
Ладони рук нашего друга? негромко спросил я.
Мягкие, гладкие, шёпотом ответила Сесилия.
Он не лесник, заключил я.
А кто же он, Господин? полюбопытствовала она.
Понятия не имею, проворчал я. Знаю только, что онлгун и лицемер.
Господин? удивилась рабыня.
Притворись, будто бы что-то уронила и теперь ищешь это, в песке, велел я, и девушка принялась рыться в песке, просеивая его между пальцев. Он никогда не видел Домашний Камень Порт-Кара. Он вовсе не покрыт резьбой и уж тем более не инкрустирован золотом. Это грубый булыжник, небольшой кусок гранита, всего-то чуть крупнее кулака мужчины. Он серый, тяжёлый, зернистый, не впечатляющий и не поддающийся описанию. Единственное, что его отличает от любого другого булыжника, первые буквы названия города, Порт-Кара, процарапанные на его поверхности остриём ножа.
Откуда Вы знаете? спросила Сесилия.
Я сам их нацарапал, усмехнулся я.
То есть, он не из Порт-Кара? уточнила она.
По крайней мере, я так не думаю, ответил я. Кроме того, он не стал бы упоминать о двадцать пятом Се-Кара, если бы был из Порт-Кара. Уверен, что его не было ни на одном из кораблей бороздивших бурную, зелёную Тассу в тот замечательный и необыкновенный день.
Значит, он вам не «брат по оружию», констатировала брюнетка.
Он мне такой же «брат по оружию», усмехнулся я, как Мирон Полемаркос из Темоса.
Мне страшно, призналась рабыня.
Только не показывай своего страха, предупредил её я. К тому же, хотя мы и знаем, что он лгун и лицемер, но он может быть добрым лгуном и лицемером.
Господин? не поняла Сесилия.
У меня есть подозрение, что он должен был встретить нас, объяснил я. В противном случае многое теряет смысл.
Но тогда на кого он работает, кому он может служить, Господин? задала Сесилия вопрос, мучивший меня самого.
На мой взгляд, скорее всего, на Царствующих Жрецов Гора, ответил я.
Другой возможности никакой нет? поинтересовалась она.
Есть и другая возможность, кивнул я.
Господин?
Кюры, сказал я. Но не те, с кем мы были союзникам. Другие. Координаты точки высадки могли быть и у других.
Бывшие сторонники Агамемнона? предположила Сесилия.
Или других, пожал я плечами. Всё, Ты нашла то, что искала. Теперь положи это в мешок.
Брюнетка послушно сыграла порученную ей роль. Я встал, и она поднялась следом, замерев около меня. Я повернулся к морю и вгляделся в горизонт. Парус теперь увеличился в размере.
Скорее! Поторопитесь! позвал Пертинакс, уже стоявший среди деревьев, и вскоре мы присоединились к нему, скрывшись в тени леса.
Судно оказалось обычной гореанской малой вёсельной галерой, лёгкой, с прямым килем и таранным выступом на носу. Осадка такой галеры позволяет ей подходить вплотную к берегу, и даже вытаскивать её на пологий пляж, если планируется провести ночь на берегу. Однако это судно остановилось в нескольких ярдах от берега.
Уходим, прошептал Пертинакс. Здесь оставаться опасно.
Мужчины, кто-то, неловко карабкаясь по бортам, другие, просто спрыгивая, начали высаживаться прямо в воду, в том месте доходившую им до груди, и брести к берегу. Все были вооружены они, но единообразия не наблюдалось. Большинство имело при себе мешки, которые держали над водой. Многие, двигаясь по грудь в воде, опирались на копья.
Кто это такие? спросил я, разглядывая странный, неподдающийся квалификации отряд из примерно полусотни мужчин, выглядевших явно опасными.
Бандиты, наёмники, убийцы, изгои, люди без капитанов, незнакомцы, прокомментировал Пертинакс.
Что им здесь надо? спросил я.
Понятия не имею, буркнул мой собеседник. Только не позволяйте им вас заметить.
Куда они собираются идти? поинтересовался я.
Они следуют за штандартами, флагами, пояснил он.
Но куда? не отставал я.
Да не знаю я, развёл руками Пертинакс. Куда-то вглубь леса, на юго-восток от деляны Порт-Кара. Возможно к истокам реки.
А что за река? осведомился я.
Александра, ответил он.
Не знаю такой, признался я.
Это небольшая река, отмахнулся Пертинакс.
И что же им могло бы понадобиться у истока этой реки? спросил я.
Откуда мне знать? проворчал мужчина.
Река, насколько я понимаю, предположил я, узкая, но глубокая, похожая на фьорд. Вход в неё, скорее всего, закрыт скалой.
Мне показалось, что Ты сказал, что не знаешь эту реку, удивлённо уставился на меня Пертинакс.
Правда, не знаю, заверил его я, но определенные вещи очевидны,
Эти люди явно вне закона и наверняка опасны. Уходим, сказал он, и осторожно пошёл вглубь леса.
Мы с рабыней последовали за ним. Один раз я обернулся. Галера покачивалась у берега. Вёсла зависли над водой. Её явно не собирались вытаскивать на берег.
Быстро темнело.
Глава 3Ужин с Пертинаксом
Онапервая девушка, Господин? спросила Сесилия, в голосе которой прорезались сердитые нотки.
Нет, ответил я. Если бы она была таковой, то Ты бы уже была у её ног.
Слышала это? раздражённо буркнула Сесилия, посмотрев на другую девушку.
Мешай суп, бросила та.
Не ссорьтесь, девушки, сказал Пертинакс, примирительно.
Рабовладельцы редко вмешиваются в ссоры рабынь.
Рабыня Пертинакса, которую звали Константина, бросила на него недовольный взгляд. Мне это показалось интересным. Не трудно догадаться, что она была недовольна порученной ей рутиной. Правда, сама она сделала немного, только проследила, чтобы основная работа легла на плечи Сесилии, в том числе и сбор хвороста.
Мы с Пертинаксом сидели со скрещенными ногами, ожидая, когда нам подадут ужин.
Его рабыня, Константина, показалась мне неприятной, раздражительной и даже неприветливой. Возможно, виной тому была Сесилия. Нет ничего необычного в том, что когда одна привлекательная рабыня видит около своего господина другую такую же, могут возникнуть определенные трения. Просто обе они знают, что они бессмысленны, что они, если можно так выразиться, не больше чем сочные игрушки мужчин, игрушки, от которых, к их горю и страху, можно легко избавиться или найти замену, соответственно, они склонны остро ревновать к вниманию своих владельцев.
Рабыня знает о своём эффекте на мужчин, и имент основания подозревать, что эффект от других рабынь может быть не меньше.
Все они прекрасно знают о том, что не только они, но и другие женщины их вида, представляют собой соблазнительные, заманчивые кусочки для мужского аппетита.
Рабыня оказавшаяся среди сильных мужчин мало чем отличается от дымящегося, сочного, жареного мяса брошенного среди голодных слинов.
Фактически, немногих из женщин Земли жизнь в их родном мире подготовила к пониманию того, чем должна была бы быть женщина среди мужчин, таких, какими являются мужчины Гора. Немного из таких женщин оказались подготовлены к собственничеству и властности, мужеству и похоти таких мужчин, натуральных мужчин и рабовладельцев. И немногие из них могли ожидать, насколько изящно желанными они покажутся для таких мужчин, и ещё меньше среди них было тех, которые подозревали, какими беспомощными и уязвимыми они сами будут среди таких мужчин, особенно когда их шеи окажутся окружены рабскими ошейниками.
И всё же у меня возникло ощущение, что отношения Константины могли не быть типичными для обычной рабыни, боящейся потерять интерес или внимание своего хозяина.
В действительности, она, как я заметил, не была склонна выказывать должного уважения не только ко мне, незнакомцу, но и к своему собственному хозяину. И мне показалось интересным, если не сказать странным, что он со своей стороны, казалось, был готов принять это. Я счел подобную толерантность с его стороны необычной, а её халатность непостижимой. Признаться, я не ожидал такого в гореанском обществе, и если бы, необъяснимо, это произошло, то был бы готов к тому, что рабыня будет подвергнута немедленному строгому наказанию, имеющему последствия вроде заковывания в цепи в неудобной позе на несколько анов, или помещения в тесный рабский ящик на сутки, или обмазывание мёдом и выставление насекомым, и так далее. У меня даже возникли сомнения, а точно ли этот Пертинакс был гореанином.
Её поведение также казалось нетипичным, по крайней мере, для рабыни, господин которой прибыл с компанией. Поначалу, я даже задался вопросом, не была ли её реакция, той которая ожидается от сварливой, несчастливой земной жены, или гореанской свободной спутницы, муж или компаньон которой, заявился во время ужина без предупреждения с нежданными гостями. Однако вскоре мне стало казаться, что её раздражение было не столько раздражением той, кого захватили врасплох, неподготовленной к приёму гостей, смущённой и ошеломлённой, сколько простой несклонностью собственно к работе как таковой. Казалось, это было не столько социальное осложнение, сколько убеждение, что она, чего бы от неё ни ожидали, не будет работать вообще. У меня сложилось стойкое впечатление, что она была из тех, кто не только уклоняются и негодуют на исполнение различных домашних обязанностей, даже тех, которые обычно ожидаются от неё, но также была буквально непривычна к ним. Возможно, подумал я, она ещё плохо знакома со своим ошейником. И у меня опять появилось сомнение относительно того, что Пертинакс был гореанином. Всё же для мужчины Гора весьма необычно прощать рабыне небрежность.
Также мне пришло в голову, что ей была полезна встреча с плетью. Это именно тот инструмент, который идеально подходит для напоминания рабыне о том, что онарабыня. Я задавался вопросом, когда он в последний раз раздевал и связывал Константину, чтобы заставить её извиваться, дёргаться и рыдать под этим орудием. Да и делал ли он это вообще когда-нибудь?
Всё же ей пошло бы на пользу знакомство с плетью.
Константина может показаться неплохим именем для рабыни, подумал я. Однако оно распространено и среди свободных женщин. Фактически, для рабыни он казалось слегка вычурным.
Её туника выглядела несколько более скромной, чем это принято для рабской одежды, подол доходил до колен, а ворот поднимался слишком высоко, хотя и был достаточно открытым, чтобы не скрывать ошейник.
Да и ткань туники казалась тяжелее, богаче и плотнее, чем это было типично для таких предметов одежды. Всё выглядело почти так, как если бы она сама смоделировала это, но не как одежду рабыни, а как предмет должный напоминать то, что носят рабыни.
Ноги у неё были превосходные, и мне казалось странным, что её хозяин не проявил тщеславия, и не выставил их в выгодном свете. Гореанские рабовладельцы имеют склонность гордиться своими рабынями, примерно так же, как мужчины на Земле гордятся своими собаками или лошадями.
Мне подумалось, что фигура у неё была прекрасной, хотя длина туники, тяжесть и структура ткани до некоторой степени скрывали это.
Кстати, её туника надевалась через голову. Соответственно, не было никакого раздевающего узла на левом плече. С другой стороны, даже в этом случае команду «раздеться», можно выполнить с изяществом и живостью. Такой предмет одежды обычно стягивается через голову, одновременно с тем, как девушка опускается на колени.
Ожидается, что даже в ответ на простую, прямую команду, рабыня будет изящна. Неуклюжесть не приемлема в кейджере. Она же не свободная женщина. Она нечто совсем другое, совершенно отличное, она, знаете ли, рабыня.
Конечно, в гореанском словаре имеется множество команд для данного случая, не столь кратких и брутальных, как прямая, тупая, почти военная «раздеться». Например, можно было бы услышать: «Удали свою одежду», «Обнажи себя», «Сними с себя всё», «Покажи мою рабыню», «Я хотел бы увидеть свою рабыню», «Почему Ты одета передо мной?», «Продемонстрируй мою собственность», «Покажи себя», «Ты не должна носить тунику в данный момент», «Удали препятствия с моих глаз», «Раздетая Ты красивее, чем одетая, не так ли?», «Чем я владею?», «К ошейнику и клейму, девка», «Как Ты выглядела на торгах?» и так далее.