Поэтому держишь, как пленника? осклабился он.
Вынужденная мера, друг мой, сложил на груди массивные руки. Балахон съехал, обнажая шрамы. Ты привязался к Магнусу. Как так вышло? Они ведь нас притесняли столько лет! карие глаза сверкали безумным огнём.
Среди вас они тоже есть. Или меня зрение подвело? язвил он.
Верно. Они с нами, но не на равных, улыбнулся, обнажая жёлтые зубы. Подумай, чего хочешь. Если пожелаешь провести остаток дней в обоссанной комнатке, я пойму, обернулся напоследок, и хлопнул дверью.
«Они ненавидят Магнусов. А значит, Мари в беде». Схватился за голову. «Нужно ей помочь. Для начала не мешало бы выбраться из заточения». Соображал до тех пор, пока морально себя не истощил, и, в конце концов, решил подыграть рыжему.
В следующий визит был хорошим мальчиком, покладистым, и заслужил небольшую экскурсию. Рыжий ступал впереди грузной походкой, ногой чуток подковыривал. Туннель тянулся, освещённый факелами. «Они в прямом смысле пещерные», невесело думал Рем. Рыжий сбавил ход. Видимо, устала нога.
Гору освоил лет пятьдесят назад мой добрый друг. Он первым пошёл против парламента. Умный был мужик. В системе служил разработчиком, внедрял технологии для длинных. Только вот ростом не вышел. Заменили своим, как только появился достойный кандидат.
Как тебя зовут? перебил, стараясь не наступить ему на пятки.
Оливер, развернулся и протянул руку. Рем пожал. Я прозябал в шкуре ловца двадцать лет, пока друг не вытащил. С годами ряды пополнились. Увидишь, мы построили целый город в единственном месте, куда им не добраться. Не видел лица, но понимал, что Оливер улыбается.
Теперь не важно. Волна всех смыла, недоумевал Рем.
Это верно. Вот только не всех. Наши друзья из Снежа прислали весть. Часть кораблей уцелела.
Сердце разразилось громким стуком, в душе поселилась надежда. «Мама».
Ваши друзья? перевёл тему, опасаясь проницательности собеседника.
Минимусы. За пару месяцев до волны мы начали готовиться к пятому этапу, прокашлялся. Рановато тебе об этом.
Вышли из туннеля, и Рем удивленно заморгал, не веря глазам. Гора открывала кусочек неба, на котором сияли звезды. Воздух был свеж, кожа покрылась мурашками. На земле пристроился небольшой городок. Несколько десятков домовполноценных, из синтетического материала. Перед ним жгли костёр люди, грея у огня руки.
Идём, бросил на ходу Оливер, покажу тебе всё.
Минимусы выглядели хмельными, громко смеялись, а затем стали пинать Магнуса. Нескладный, он пригибался и закрывал лицо руками. Рем покосился на них и сжал кулаки, но встревать не стал. Не время. Оливер вёл повествование: пищевая база, жилой сектор, увеселительный. На последнем задержался, комично двигая бровями.
А вот блок целителя. Повезло нам с ней! Столько раз зашивала! обнажил грудь, демонстрируя кривые, глубокие шрамы.
Чудища? спросил Рем.
Можно и так сказать, хмыкнул рыжий.
А там что? указал на свет, исходивший из пещеры на другом краю.
Туда ходить запрещено, отрезал он.
«Мари», догадался Рем, но сделал вид, что ему не интересно. Мол, нет, так нет.
Рыжий отвёл его в дом. На пороге встретила и заботливо усадила за стол полная, улыбчивая женщина. Она была счастливой обладательницей аж двух подбородков. Рем ругал себя за придирчивость к внешности и осуждение, и пытался убедить, что у неё прекрасна душа. Еще никогда он так не ошибался. Особа оказалась сварливой и грубой.
Кама! Прекрати мельтешить! Гость устал! сокрушался Оливер.
Кама двигалась достаточно проворно для своей весовой категории. Оливер отвёл его в комнату: просторную, мебель новая, на полу ковёр. Рем помнил, что такие изделия, укрывающие полы, перестали делать давным-давно из-за отсутствия практичности. В мире дикарей бросался в глаза пережиток прошлого. Они цеплялись за оборвавшуюся нить. Всю ночь он лежал, думая о Мари, и надеясь, что она жива.
Семиднев пролетел незаметно. Рем отмечал, считал, выводя палочки на ручке кровати с другой стороны. Дикари не вели счёт дням. Он так не мог, продолжая жить в своих временных рамках, к которым привык. Воздуха и дневного света в городе хватало на всех. Рем присмотрелся к жителям и разделил на категории. Были страживсегда наготове, всегда при городе. ЦелительАмина часто сталкивалась с ним, но разговор не заводила, недоверчиво поглядывая. Ловцысовершали набеги, орудуя ножами и молотами. Колотилыстроили, латали.
Мари так и не появилась. Его держали в пещере длительное время. Её в два раза дольше. «Так и рассудка лишиться не долго». В тот вечер Кама была сама не своя. Чересчур добра и учтива. Оливер куда-то провалился. «Может, очередной набег? Он же ловец». Рем подумывал предложить себя в помощь, но не стал торопить события. Для начала неплохо бы заслужить доверие. Выжидал. Кама приземлилась на стул, жалобно затрещавший. Лицо исказилось в злорадной усмешке. Хмыкнула, и он ощутил запах самопала. Поведение хозяйки, наконец, связалось с причиной. Она провела пальчиком ему по руке, наклонилась и закусила губу. От омерзения ком встал в горле, еда грозилась вырваться наружу. Кама искренне полагала, что сексуальна. Она приподняла его руку, положила на необъятную грудь и застонала.
Я не могу, выдавил Рем.
Он не узнает, пропела женщина, икая.
Он вскочил на ноги и выбежал на улицу. Дыхание сбилось. Разум твердил вернуться, ведь она могла выставить все так, будто сбежал. Но и того, что представил, вынести не сможет. Остался у крыльца, съёжившись от холода. В доме было не намного теплее, но всё же. Вдали у костра смеялись хмельные мужчины. Там было тепло. Однако связываться Рем не хотел. Проблем, итак, хватало. Решил прогуляться, чтобы немного согреться. Блуждал между домами. Все они выглядели одинаково, потому и решил вести счёт. И мысли занимало, и отвлекало от влияния прохладной ночи. Остановился напротив таинственного здания. Дверь отворилась, и оттуда вылетело подгоняемое сапогом тело. Пьяный валялся в грязи, бормоча. Рем поразмыслил и направился к входу. Потянулся к ручке, но кто-то прижал дверь обратно. Амина. Девушка укоризненно на него посмотрела, и он устыдился, опуская глаза.
Не следует этого делать, сказала настойчиво.
Я не могу вернуться туда, кивнул в сторону дома Оливера. Не спрашивай почему.
Идём за мной, зашагала, уводя за собой.
Достигли домика. Внутри оказалось тепло и уютно. Тело зачесалось, приток крови делал своё дело. В гостиной потрескивал поленьями камин. Амина оглядела его с головы до ног и нахмурилась.
Снимай одежду! совершенно неожиданно скомандовала она.
Брови у Рема поползли наверх. Второй раз за ночь им хотели воспользоваться. Должно было льстить, но нет, не в сложившейся ситуации. То, что он являлся заложником, угнетало и ранило самолюбие. Ещё и это. Отрицательно покачал головой. Она улыбнулась.
Не в этом смысле. Ты сильно замёрз. Нужно растереть самопалом, покраснела. Он послушно скинул балахон, чувствуя себя неуютно. Трусы тоже, напирала девушка, выуживая из шкафа бутылку, обо что-то звякнувшую.
Неуклюже стянул и их. Амина, стараясь не смотреть, подошла вплотную и стала растирать ему покрасневшую грудь. Он прикрывал хозяйство руками. Прикосновения были нежными, мягкими, приятными. Рем расслабился и среагировал. Уши засияли ярче камина. Твердил про себя: «Не смотри вниз». Амина изменений не замечала, подбираясь к животу.
У Магнусов есть в наличии сыворотка, которая согревает за секунду, можешь представить? Здесь время движется в обратную сторону, вздохнула. Для целителя это немыслимо.
Где ты работала? спросил хрипло, стараясь отвлечься, и думать о чём-то неприятном.
Я жила на острове Бонум.
Недалеко от меня. Я в Акве.
Да, улыбнулась, я работала на парламент, и часто там бывала.
Ни разу не встречал. Она оказалась так близко, что дыхание касалось лица.
Готово. Ноги разотрешь сам, передала бутыль и потёрла ладошки, избавляясь от пахучего напитка.
Рем послушно растер остальное, накинул балахон, и сел в кресло у огня.
Осторожней. Оно хорошо горит, хмыкнула девушка, и он отодвинулся дальше. Почему ты сбежал? глазки блеснули. Она и так знала ответ.
Камахм Амина заливисто рассмеялась.
Ты не первый, кто сбегает. Двое замёрзли насмерть, попыталась перестать улыбаться, и вышло неестественное, кривое выражение.
Рем затих согреваясь. Клонило в сон. Она достала из шкафа другую бутылкувытянутую, с узким горлышком. Вино. Наполнила бокал и протянула. Он отхлебнул половину первым же глотком. Приятное, терпкое, сухоеего любимое. Глаза заблестели в свете огня. Ощущение неги распространялось в сознании, и пленник впервые за долгое время отдыхал. Укол совести возвратил к реальности, и он выпрямил спину.
Моя подруга. Где она? серьёзно спросил, зная, что ответит целитель.
На дикой горе запрещена дружба с Магнусами, вертела беспечно бокал в руке. Никого больше не спрашивай.
Где она?! крикнул, вскочив и разлив вино. Амина поперхнулась и медленно поднялась следом.
Там же, где держали тебя. Послушай, Рем, посмотрела по-доброму. У тебя один путьс ними в ногу. Иначе, опустила глаза. Твою подругу ничто не спасёт. Она жива только потому, что новеньких отправляют в Снеж.
Когда её отправят? затрясся всем телом, в затылке стучало.
Я и так сказала слишком много. Надеюсь, не выдашь. Он отрицательно закачал головой.
В дверь постучали, и на пороге замаячил Оливер. Рыжий расплылся в широкой, гнилой улыбке и забрал его с собой. По пути отчитал, ведь ему пришлось обойти все дома. Но наказывать строго не стал. Рем прошёл мимо Камы, косившейся из кухни, и лёг в кровать. «Видимо, Оливер знает о пристрастиях второй половинки», невесело подумал он и начал вспоминать Амину, силясь преодолеть чувство стыда.
Еще два семиднева пролетели незаметно. Он жил в городке дикарей уже Морн. Так назывался троекратный семиднев. Не высовывался, внимание не привлекал, а по вечерам забегал в гости к Амине. Они сидели молча и пили вино. Иногда болтали о прежних временах. Он узнал, что девушка из неполной семьи. Растил отец. Мать сбежала, не вынесла позора. Такое часто случалось. Взгляд целителя потух на мгновение, и снова зажегся, когда она заговорила о службе.
Почему ты с дикарями? спросил резонно, наблюдая страсть к своему делу. Амина отвернулась, пряча слёзы.
Я не бежала. Меня похитили во время набега. За свою приняли. Как узнали, что целительопределили лечить и штопать раны, поморщилась с отвращением.
Рем проникся к девушке. Будоражила её одержимость службой и любовь к родным местам. Она напоминала его самого, когда был помоложе и получал удовольствие от вылазок. А как же иначе? Другого ничего ведь не видел. Как и она.
Он спешил в домик Оливера. Не существовало определенного времени для отбоя, а потому тот мог в любой момент сорваться на поиски. Хоть и так знал, где искать. Воздушный поток подхватил дверь, и та громко хлопнула. На кухне послышался забористый кашель. Хотел ускользнуть наверх, но рыжий окликнул. Скривив лицо, направился к нему. Оливер сидел за столом с бутылью самопала, закуской были мясо и яйца. Рем облизнулся, последние богаты белком и ценились на вес золота.
Опять у неё пропадал? бубнил Оливер. Хоть понюхать дала? зашёлся в отвратительном смехе, прерываемым кашлем. Рем молчал, желваки проступили на лице. Сегодня плохой день, дружище. Пришло письмо из Снежа. Скоро вылазка, язык заплетался. Ненавижу мерзлую землю! стукнул кулаком по столу и отключился.
Он стащил яйцо, быстро очистил и затолкал в рот. Вкус был восхитительным. А после юркнул в комнату, забрался в кровать, и думал.
Солнышко касалось лица. Рем закрыл глаза и чуть-чуть постоял, приветствуя новый день. Как вдруг в него кто-то врезался, сметая с ног. Падение оказалось неудачным, он ударился о камень и рассек висок. Восстанавливая фокус, разглядел Магнуса, который трясся от страха, свернувшись в клубок. Подлетели двое: первыйвысокий, лысый, носатый, с минимальным количеством зубов во рту; второйнизкий, тощий, с пухлыми губами и вваленными в череп глазами.
Извини, парниша! прогнусавил низкий. Жак, протянул руку, и поднял на ноги. А это Тим, кивнул на друга. Ты что немой?
Нет, растеряно отвечал он, поглядывая на Магнуса.
Хочешь отвесить ему?! засмеялся Тим. Длинный заслужил!
Да, да! вторил Жак. Давай! Накерни разок!
Рем сжал кулаки, тяжело дыша. Меньше всего ему хотелось причинять невинному боль. Он и сам был несправедливо отлучён от благ и сослан ловить чудищ, но никогда не желал издеваться. Особенно над теми, кто слабее. Однако стражи ждали реакции, и он был обязан её предоставить. Не одну ночь добивался расположения Оливера. А тот, на минуточку, являлся здесь главным. По крайней мере, пока. Устои дикарей переменчивы. Размахнулся и всадил ногу Магнусу в живот, тот взвыл. Стражи разразились аплодисментами и обняли, как старого друга. Никогда ещё он не пребывал в столь омерзительных объятиях.
Вечерком собирался к Амине. Решил, что сегодня во что бы то ни стало вытянет из неё информацию. Они подружились, и он мог попробовать этим воспользоваться. В дверях его поймал Оливер.
Постой. Давай-ка без целителя, а Рем? Идём в моё место. Он медленно поплёлся за рыжим, понимая, о чем идёт речь.
Увеселительное здание разрывалось от шума, в глаза и ноздри въедался дым. Мужчины поджигали самокрутки, и вдыхали выхлоп. Растение цвело в горах. Рем случайно узнал о нём от брата. Его перемалывали, скручивали и курили. Кто-то из целителей дал ему названиеТупень. А всё потому, что оно вызывало мгновенное привыкание, и со временем делало пристрастившегося глупым. Воняло тоже отменно. Круглые столы ломились от бутылок и жестяных кружек. Оливер провёл его через весь зал, и кивнул на заблеванный стол. Рем встал рядом, стараясь ничего не касаться. Спутник указал на табличку. Корявыми буквами на ней было выведено: «День без стульев». Он оскалился, поражаясь изобретательности разливающего. Оливер взял бутылку и сделал смачный глоток из горла, затем передал. Рем повторил, отмечая плюсы проделанной им работы и послушания. Кто-то затеял драку. Тело спикировало в их стол, разломившийся пополам, и они перешли за другой, дальний. Женщины вились, виляли задницами, оголяли ноги до бедра и выше, позволяли себя трогать. Все они, без исключения, были пьяны. Оливер прокашлялся и наклонился.
Пришло время приносить пользу, друг. Кем хочешь быть? крякнул, отхлёбывая.
Я был Ловцом, поддерживал зрительный контакт, им и помру. Рыжий удовлетворительно кивнул.
Можешь звать меня Оли, ловец Рем! хохотнул, и хлопнул его по плечу.
Порядком набравшись, навеселе возвращались в дом. Оли затянул песню, разбудив кого-то, выстрелившего из окна, и они, смеясь, припустили по улице.
Похмелье сдавило голову. Оно напоминало жестяную каску, живую, смыкающую края на коже и беспощадно врезавшуюся в череп. Хуже, чем от самопала, Рем не страдал по утрам. Оли валялся в гостиной, запрокинув ноги на ручку дивана и постанывал. Кама хлопотала вокруг, играя роль заботливой женушки. Он устроился в кресле. Желудок разъедало, вонь поднималась по пищеводу и вырывалась из горла. Нужно было что-нибудь съесть, но при одной мысли о еде, подкатывала тошнота. Переборов навязчивое состояние, прошёл в кухню и запихнул в рот кусок вареного мяса. Жевал, кривя лицом. Живот забурлил, но принял пищу, и стало легче.
В дверь громко постучали. Кама, раскачивая обширными бёдрами, поспешила открыть. Не рассыпаясь в любезностях, в дом вбежал Жак. Казалось, будто глаза у него провалились ещё сильнее.
Оли! крикнул он, и тот схватился за виски. Прости, продолжил тише. Беда. На территорию горы проникли мелкие монстры. Они движутся по туннелю. Троих задрали. Если не принять меры, тараторил страж, все время оглядываясь. «Малыши вторглись в дом дикарей!»
Так избавься от них. С большими справлялись, а с мелочью не можете? кряхтел Оли.
Такой прыти мы не встречали. Их много. Действуют сообща.
Я имел с ними дело, встрял Рем, сам того не ожидая.
Отлично. Возьми людей и прикончи, покровительственно махнул рукой главный.
Он поднялся, и коленки хрустнули. Не лучшее состояние для битвы с проворным врагом. Взял себя в руки. Жак испуганно дергался. Помимо него взял с собой Тима. Они настаивали на большем отряде, но Рем отметал сомнения. Троих будет вполне достаточно. Вылазка началась. Жак вернул клинок, и он с любовью провёл пальцами по лезвию. Ступал первым, выставив его вперёд, а они с лучевым оружием наизготовку позади. Влажная пещера уводила всё глубже. Воздух был спертым, туннель тесным. Подумал, что биться в замкнутом пространстве с юркими существамимгновенная смерть, но виду не подал. Голос отразился эхом, и спутники подпрыгнули от неожиданности: