Голосование закончено! донеслось их динамиков зала суда. Этот вопрос будет решен иначе.
Это будет арена, шёпотом сообщил Пейсистрат.
Кюры вложили свои кинжалы в ножны и, беспокойно и нетерпеливо, зашевелились в рядах.
Кюр против кюра! выкрикнул Лорд Пирр, закованный, но могучий, глядя вверх и скаля клыки.
Да, подтвердил судья, голос которого, казалось, звенел в огромном зале. Кюр против кюра!
Собравшиеся кюры с радостным воем повскакивали со своих мест. Они были более чем удовлетворены этим результатом суда и вердиктом, объявленным судьёй.
Страсть к правде и поиску правосудия в сердце кюра связана скорее с победой, а не размышлением, с триумфом, а не с голосованием, с кровью, а не с рассудком. Спирали ДНК бросили свои бесчисленные жребии, и Природа, согласно её таинственной воле и пути, приняла и наложила на них свои бесчисленные решения, выражаемые исчезновением и процветанием, поражением и победой, смертью и жизнью. Для кюра этовысшая судебная инстанция и её приговорынеоспоримы.
Охранники уже теперь начали ослаблять цепи державшие Пирра и готовить его к выходу из цементной ямы, в которой он удерживался ниже присяжных, свидетелей и судьи.
Его накормят? полюбопытствовал Кэбот.
Скорее всего, нет, ответил Пейсистрат.
Присяжные дружно встали и двинулись к выходу из большого зала.
Главный обвинитель некоторое время смотрел в потолок, но свет больше не моргнул, и он покинул зал суда вслед за остальными.
Спустя очень короткое время Кэбот и Пейсистрат остались в зале одни.
Дело сделано, не так ли? уточнил Кэбот.
Частично, пожал плечами Пейсистрат.
Мы сможем увидеть развязку этого вопроса на арене? осведомился Кэбот.
Скорее от нас это требуется, усмехнулся Пейсистрат.
А что сталось с домашним животным Арцесилы? поинтересовался Кэбот у Пейсистрата.
Тебя больше не интересует судьба другой? удивился Пейсистрат.
Белокурую женщину, домашнее животное Арцесилы, насколько я знаю, охотники, меня преследовавшие, собирались съесть, сообщил Тэрл, и оставили её прикреплённой к дереву около шлюза, но живой, чтобы её мясо осталось свежим к их возвращению. Ключ от её наручников они повесили ей на шею.
Ты помнишь Гренделя?
Конечно, кивнул Кэбот.
Он искал её в лесном мире и вскорости нашёл. Действительно, около шлюза. Он её освободил.
Освободил? удивлённо переспросил Кэбот.
Чтобы вернуть Арцесиле, конечно.
Возможно, он пошёл на серьёзный риск, заметил Кэбот. Боюсь, что те, кто преследовал меня, воспринимали её уже как мясо, которым они собирались отметить завершение их дела.
Среди кюров отношение к мясу такое же, как среди слинов или ларлов, то есть оно может быть оспорено, причём с яростью. Не стоит покушаться на чью-либо еду.
Верно, согласился Пейсистрат, он многим рисковал. Откуда ему было знать, как скоро возвратились бы охотники, как и о том, не потребуется ли им еда.
Интересно то, что он подверг опасности себя из-за простой человеческой женщины, фактически, поставив свою жизнь под угрозу, пойдя против обычаев кюров, сказал Кэбот, а ведь она для него даже не союзник, а всего лишь простое домашнее животное, причём принадлежащее другому.
Несомненно, улыбнулся Пейсистрат.
Можно только размышлять о его побуждениях, пожал плечами Кэбот.
Но формы у этого домашнего животного уж очень хороши, не так ли? осведомился Пейсистрат.
Конечно, не мог не признать Кэбот. Но онкюр.
Только отчасти, напомнил Пейсистрат.
Я помню, кивнул Кэбот.
Когда он освободил её, она попыталась убежать от него, причём в лес, но он легко настиг её.
Природа проследила, чтобы такие как она не могли опередить ни мужчин, ни кюров.
Он был вынужден снова заковать её в наручники, только запястьями вперёд, на руках унести её к шлюзу и силой доставить в Стальной Мир.
Уверен, она понимала, что он собирается вернуть её Арцесиле, предположил Тэрл.
Но она не желала быть возвращённой им, пояснил Пейсистрат. Кем угодно, только не им.
Почему? удивился Кэбот.
Она ненавидит его, пожал плечами Пейсистрат.
Однако он рискнул своей жизнью ради неё, напомнил Кэбот.
Тем не менее, она его ненавидит, развёл руками Пейсистрат.
А разве у Арцесилы она не была бы в опасности? поинтересовался Кэбот. Ведь она была использована в качестве приманки, чтобы заманить кюров в ловушку и убить их?
У самого Арцесилы претензий к ней нет, ответил Пейсистрат, и всё же для него теперь было бы на практично держать её при себе. Её использовали против кюров. Об этом нельзя забывать. Разве это не может повториться? Оначеловек. Кто знает, на чьей стороне окажется её истинная привязанность? К тому же, она теперь частично говорящая, а это в целом работает против неё. Фактически, она ведь могла сама спровоцировать своё использование против кюров. В любом случае, если не он, то его товарищи или кто-нибудь ещё, может потребовать её крови.
Насколько я понимаю, она была превосходным домашним животным.
Да, кивнул Пейсистрат. И Арцесила, несомненно, по-своему её любил.
Вот и мне так показалось.
Но он может получить любую другую, пожал плечами Пейсистрат.
Иными словами, она должна быть либо убита, либо отправлена в скотские загоны? уточнил Тэрл.
Когда она оказалась перед Арцесилой, то сразу же бросилась на живот, вцепилась своими скованными руками в его ногу, и жалобно плача, принялась целовать и вылизывать его когти, но он остался непреклонным.
Так что с ней сделают, убьют сразу или отправят в загоны?
Подозреваю, Арцесила по-прежнему питает к ней слабость, и был рад узнать о том, что она выжила и снова оказалась в безопасности в Стальном Мире.
Грендель её доставил?
Конечно.
Но Арцесила не оставит её у себя.
Разумеется, нет.
Тогда, что её ждёт в конечном итоге? спросил Кэбот.
Сам Грендель и предложил разумный выход из создавшегося положения, сказал Пейсистрат.
И в чём суть его предложения? заинтересовался Кэбот.
Он выкупил её, причём она досталась ему за сущие гроши, усмехнулся Пейсистрат. Теперь она на его поводке.
А как она сама к этому отнеслась? полюбопытствовал Кэбот.
Она чуть с уму не сошла от недоверия, ужаса, оскорбления, ярости и страдания, ответил Пейсистрат.
Но она по-прежнему на его поводке, не так ли?
Разумеется.
Замечательно, улыбнулся Кэбот.
Он всё же не совсем кюр, напомнил Пейсистрат. Она его всегда ненавидела. Впрочем, точно так же ненавидело его и большинство кюров, как урода, монстра и ошибку природы. А теперь она принадлежит ему, и ошейник на её шееего.
Он рисковал ради неё своей жизнью.
А она презирает его, развёл руками Пейсистрат.
Нисколько не сомневаюсь, что он будет держать её под превосходной дисциплиной, заявил Кэбот.
Ошибаешься, усмехнулся Пейсистрат. Она задирает нос и совершенно его не боится.
И это притом, что онапростое домашнее животное? опешил Тэрл.
Вот именно.
Понятно, протянул Кэбот.
Похоже, она задалась целью унизить и подмять его под себя, сказал Пейсистрат. Она ведёт себя надменно и мелочно, обращается с ним так, что ни один кюр такого не потерпел бы. Да она даже публично его осмеливается оскорблять и выказывать ему непочтительность. Она не служит ему, не ухаживает за ним.
Вероятно, её стоило бы наказать, заметил Кэбот. Женщины хорошо понимают такие вещи.
У него рука на неё не поднимается, пожал плечами Пейсистрат.
Тогда она будет становиться всё более высокомерной, надоедливой и недисциплинированной, заключил Кэбот. Она примет его мягкость, доброту, сдержанность или, чем это может быть ещё, за его слабость.
Несомненно, согласился Пейсистрат, но, в любом случае, она всё ещё на его поводке.
Я понимаю, кивнул Кэбот.
А как её успехи в гореанском? полюбопытствовал Кэбот.
Она требует, чтобы её обучение продолжалось, усмехнулся Пейсистрат.
Полагаю, что это пойдёт ей на пользу, заметил Кэбот.
Она маленькая, мелочная и неблагодарная, вздохнул Пейсистрат.
Мне даже жаль, что я услышал это, признался Кэбот.
Тем не менее, она всё ещё на его поводке, напомнил Пейсистрат.
Интересно, понимает ли она то, что это означает, усмехнулся Кэбот.
Вероятно, нет, ответил Пейсистрат. Ты хочешь её?
Нет, поморщился Кэбот.
Тебе стоило только слово сказать, и Агамемнон отдал бы её тебе или любому другому, по твоему выбору.
Лорд Агамемнон щедр, сказал Кэбот.
Ты обдумал предложение Агамемнона, сделанное тебе во дворце? спросил Пейсистрат. Он проявляет нетерпение.
Я собираюсь дать ему свой ответ в ближайшее время, пообещал Кэбот.
Полагаю, что это будет правильный ответ, намекнул Пейсистрат.
Так и будет, пообещал ему Кэбот.
Это хорошо, кивнул Пейсистрат.
Кэбот улыбнулся.
На твоём месте я не тянул бы с этим слишком долго, предупредил Пейсистрат.
Не буду, заверил его Кэбот.
Я провожу тебя до твоего дома, предложил Пейсистрат.
Возможно, это будет разумно, учитывая мои свидетельские показания, усмехнулся Кэбот, и они тогда покинули зал суда.
Мне интересно, сказал Пейсистрат, что Ты не проявил интереса к судьбе другой.
Какой другой? уточнил Кэбот.
Я о брюнетке, с которой Ты делил стойло, пояснил Пейсистрат.
Помню такую, кивнул Кэбот. Она ещё была домашним животным Лорда Пирра, если память не изменяет. Но, насколько я понимаю, он был лишен его ранга, состояния, движимого имущества и прочих благ, ещё до начала слушаний по его делу.
Результат слушания не вызывал сомнений, развёл Пейсистрат, вплоть до неожиданной нерешительности и капризов одного свидетеля.
Но суд ведь окончен, разве нет?
Судвозможно, но не правосудие, сказал Пейсистрат. У правосудия свой путь, какой бы дорогой оно не пошло.
Понимаю, кивнул Кэбот.
Для кюров правосудиеничто, добавил Пейсистрат, если оно не является эффективным и быстрым.
Так что произошло с имуществом Лорда Пирра? как бы невзначай полюбопытствовал Кэбот.
Ага, вижу, что тебе интересно! расплылся в улыбке косианец.
Ну разумеется, улыбнулся Кэбот в ответ.
Движимое и недвижимое имущество было конфисковано, таким образом, став собственностью государства.
Лорда Агамемнона? уточнил Тэрл.
Само собой. Но кое-что из движимого имущества Лорд Пирр успел передать незадолго до своего падения.
Передать? переспросил Кэбот
Да.
И-и? вопросительно протянул Тэрл.
Брюнетку, сказал Пейсистрат. Когда Пирр решил, что Ты умрёшь или будешь убит в лесном цилиндре, то эта простая человеческая женщина, простая шлюха перестала его интересовать. В конце концов, он приобрёл её, прежде всего, для того, чтобы спровоцировать тебя.
И кому же он её отдал? поинтересовался Кэбот.
Мне, ответил Пейсистрат.
И Ты принял её?
Разумеется, кивнул Пейсистрат. Тебе не кажется, что отказаться от подарка было бы грубостью? А кроме того, какой мужчина не был бы рад принять в дар столь прекрасное домашнее животное?
То есть тебе её отдали как домашнее животное, а не как рабыню?
Да, кивнул Пейсистрат.
Но онарабыня.
Каждым дюймом её тела, каждым волосом на её голове, кажой клеточкой организма, каждой её частью, подтвердил Пейсистрат.
То есть на неё ещё никто не предъявил прав, как на рабыню, заключил Кэбот.
Нет, подтвердил Пейсистрат.
Интересно, протянул Кэбот.
Вот и я подумал, что тебе будет интересно, улыбнулся Пейсистрат.
И как Ты с ней поступил?
Отправил в Цилиндр Удовольствий, пожал плечами работорговец.
Значит, она будет в безопасности от кюров.
За исключением тех, которые присматривают за порядком в цилиндре, поправил Пейсистрат.
Полагаю, что она хорошо работает, предположил Кэбот.
Превосходно, заверил его Пейсистрат, и она всё лучше постигает то, что онарабыня.
Кэбот был доволен сведениями, имевшими отношение к прежней мисс Пим. Чем скорее она окончательно поймёт, что онарабыня, только это и ничего больше, тем лучше для неё самой. Он предположил, что многие из тех молодых людей, что знали её на Земле, не будут рассержены таким поворотом в её судьбе.
Немногие в цилиндре говорят по-английски, заметил Кэбот.
Девки обучают её гореанскому, сказал Пейсистрат. Она быстро схватывает.
Это хорошо, кивнул Кэбот.
Для рабыни важно как можно быстрее начать говорить на языке своих владельцев.
Она очень умна, похвалил Пейсистрат.
Хорошо, сказал Кэбот.
Гореане не любят, когда к их ногам прижимаются губы глупой женщины.
Разумеется, помимо этого, продолжил Пейсистрат, раз уж онарабыня, ей преподают умения того, как надо ублажать мужчин. Стрекало тут очень помогает.
Конечно, усмехнулся Кэбот.
Безусловно, стрекалоочень мощный стимул к усердию и корректировке ошибок или неуклюжести. Его полезность можно также отметить при исправлении ошибок в гореанской грамматике, построениях фраз или так далее, если таковые имели место.
Единственное, что меня удивляет, признался Кэбот, так это то, что на неё до сих пор никто не заявил своих прав.
И ни один не заявит, заверил его Пейсистрат.
Это странно, ведь она весьма миловидна и хорошо выглядела бы в верёвках, или согнувшись у чьих-нибудь ног, и наверняка ушла бы со сцены торгов по хорошей цене.
И тем не менее, сказал Пейсистрат, никто не потребует её себе.
Конечно, это могло бы быть сделано от имени цилиндра, предположил Кэбот.
И даже это не было и не будет сделано, сообщил Пейсистрат.
Но на Горе есть множество рабынь, принадлежащих государству, учреждениям, компаниям и так далее.
Да, только мы не Горе, напомнил Пейсистрат.
Есть трудности?
Некоторые, подтвердил Пейсистрат. Еда, кислород, пространство, квоты, отчисления, требования кюров и прочие нюансы.
Интересно, хмыкнул Кэбот.
Она должна быть либо востребована в ближайшее время, либо уничтожена, предупредил Пейсистрат.
Почему? удивился Кэбот.
Здесь нет лишнего места для ничейных рабынь, объяснил Пейсистрат.
Я знаю мир, усмехнулся Кэбот, где живут бессчётные тысячи ничейных рабынь.
Я тоже знаю тот мир, кивнул Пейсистрат, но я предпочёл бы говорить о бесчисленных сотнях тысяч, и даже о миллионах ничейных и невостребованных рабынь.
Кэбот предпочёл промолчать.
Но стоит только нам доставить их на Гор, продолжил Пейсистрат, и они быстро оказываются и востребованными, и принадлежащими, и однозначно собственностью рабовладельцев.
Верно, не мог не согласиться Кэбот.
Для рабыни эторадость, наконец, найти своего господина, впрочем, так же, как и для владельца наконец увидеть у своих ног его рабыню.
Выходит, что кому-то придётся заявить на неё свои права, заключил Кэбот.
Во сне, когда она спит, прикованная цепью, в напряжении и рыданиях, крутясь и перекатываясь, она выкрикивает твоё имя, сообщил Пейсистрат.
Интересно, протянул Кэбот.
А разве Царствующие Жрецы не её подсадили к тебе в контейнер на Тюремной Луне? осведомился Пейсистрат.
Её, конечно, согласился Кэбот.
Нисколько не сомневаюсь, что её изначально подбирали такой, чтобы она была не то, что привлекательной, а непреодолимо привлекательной для тебя, такой, чтобы она стала прекрасной рабыней именно для тебя, настоящей рабыней из твоих фантазий, созданной именно для твоего ошейника, возможно, даже выведенной для твоего ошейника.
Возможно, осторожно сказал Кэбот.
Только, кажется, Царствующие Жрецы просчитались, заметил Пейсистрат.
Похоже, что так, кивнул Кэбот.
Конечно, он не мог разглядеть иного намерения в том, что она оказалась в одном контейнере с ним, кроме как помучить его, заставить разрываться между честью и желанием. Но затем он спросил себя, как можно было желать такую женщину, настолько надменную и высокомерную, настолько одержимую её собственным напускным, эксцентричным самовыражением, так наивно, вычурно и некритически переполненную тщеславием и препонами неестественной, претенциозной, несчастной цивилизации? Но, конечно, она была удачно выточена на токарном станке природы, чтобы дразнить и мучить мужчин, по крайней мере, пока она не стала их уязвимой, беспомощной собственностью.