Даже не спрашивая, я уже знала, что под крышкой на подносе лежит мясной хлеб и картофельное пюре.
Как ты это сделал?
Садись и ешь, сказал он. Я устал и хочу пойти в постель.
Я одеревенела.
И какое отношение имеет ко мне твоё желание пойти в постель?
Такой красивый рот, и такая угрюмая улыбка.
Поскольку я не намерен быть рядом с тобой, когда пойду в постель, меня не будет поблизости, чтобы ответить на все твои бесконечные вопросы. Так что если ты хочешь получить ответы, сядь.
Какой же ты кретин.
Я села и сняла крышку с подноса. Запаха мясного хлеба хватило, чтобы я застонала от удовольствия. Проигнорировав его, я принялась за еду, и подняла глаза только когда осознала, что он налил мне бокал красного вина и подтолкнул его в мою сторону.
«Явно, хочет заставить меня почувствовать себя невоспитанной обжорой», угрюмо подумала я.
Воспитанной, сказал он.
Что?
Воспитанной обжорой. Ты не истекаешь слюной и не роняешь еду, и не
Я уронила вилку.
Прекрати! Я не знаю, как ты это делаешь, но прекрати!
Он пригубил вино в своём бокале, откинувшись на подушки на противоположной софе, с утомлённым вздохом.
Прости, пробормотал он. Невежливо с моей стороны.
Не то слово, рявкнула я.
Все мысленные штурмы за день, его вторжение в мои мысли почему-то казались хуже всего остального. Я должна была иметь возможность обладать своими шальными мыслями при себе. Особенно, когда я смотрю на Разиэля, они становятся очень шальными. Когда он не раздражал меня.
Но мне лучше вести себя благоразумно.
Прости. Я тоже была груба. Не хочешь немного поесть? я указала на уменьшившийся кусок мясного хлеба.
Он покачал головой.
Я не ем мяса.
Настала моя очередь фыркнуть.
Нет, ешь. Ты ел хот-дог, я задумалась. Откуда мне это известно? Когда это я была рядом с тобой, и ты ел хот-доги?
Я не ем мясо, когда я в Шеоле, сказал он.
Так называется это место? Это иное название ада?
Это означает «скрытное место», ответил он. И ты не в аду.
Я прекратила набивать рот едой и выпила немного вина, понадеявшись, что оно сможет успокоить меня. Я подняла глаза и поняла, что Разиэль наблюдает за мной своими странными чёрными с серебром глазами, наблюдает слишком пристально, и, к сожалению, в его глазах стояла не разнузданная похоть.
Я хочу домой, резко сказала я, оттолкнув поднос.
Ты ещё не попробовала земляничное печенье, сказал он. Я открою шампанское
Не хочу я никакого шампанского, я хочу домой.
Ты не можешь пойти домой. У тебя больше нет дома.
Почему? Как же долго меня не было?
Он обратил всё своё внимание на бокал вина.
В Нью-Йорке? Полтора дня.
Я тупо уставилась на него.
Это невозможно. Как мои волосы могли так сильно отрасти за полтора дня?
У тебя же до сих пор волдыри от той обуви, так ведь?
Мне не надо было и прикасаться к пятке, чтобы проверить. Волдыри всё ещё были там.
Если меня не было всего полтора дня, тогда моя квартира должна быть всё ещё при мне. Я хочу вернуться.
Ты не можешь.
Почему?
Ты мертва.
Чушь, сказала я.
Глава 8
Я ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНО ПОСТАВИЛА БОКАЛ НА СТОЛ, радуясь, что моя рука совсем не дрожит. Не то чтобы я не подозревала об этомв конце концов, я не дура. Мужчины с крыльями, адское пламя, кровососы. Только что я была в Нью-Йорке, занималась своими делами, глазела на великолепного мужчину у лотка с хот-догами, а в следующий момент упала в кроличью нору. Это не означало, что я сдамся без боя.
Как такое вообще возможно? мой голос был хриплым, но в остальном совершенно спокойным.
Я научилась скрывать свои эмоции от матери, святой Хильдегарды.
Думаешь, ты была бессмертна? спросил Разиэль. Все рано или поздно умирают. В твоём случае, это была комбинация твоих идиотских туфель и городского автобуса.
Ладно. Я откинулась на спинку софы, и мясной рулет застрял у меня в животе, плавая в луже подливного жира.
А ты что там делал? Ты был там ещё до того, как я перешла улицу. Ты стоял передо мной в очереди у лотка с хот-догами. Теперь я вспомнила, я уставилась на него, совершенно сбитая с толку. Теперь я всё вспомнила. Почему? Почему я вспоминаю сейчас, но не могла вспомнить раньше?
Я поднял то, что мы называем Благодатью. Это один из наших даров, способность заставлять кого-то забывать. Ты хотела вспомнить, поэтому я поднял её.
Ты должен называть это тем, чем оно является: траханьем мозгов, сказала я, чувствуя себя определённо раздражённой. Что ты там делал? Что я здесь делаю?
Я был там, чтобы забрать тебя.
Я чуть не растаяла на полу и не просочилась сквозь сидение на пол, нуждаясь в чём-то твёрдом под собой. Я не собиралась задыхаться. У меня не было приступов паники с тех пор, как я была подростком и имела дело с попытками моей матери спасти меня от дьявола. Наверное, мама провалила эту миссию, потому что, судя по клыкам и склонности Разиэля к сосанию крови, я всё-таки отправилась к дьяволу. «Спокойно», напомнила я себе. Шум моря успокоил бы меня, если бы я смогла сосредоточиться на нем, хоть на пару минут.
Опасность миновала, и я выпрямилась, собираясь с силами.
А кем именно ты
Помолчи, и я расскажу тебе всё, что тебе нужно знать, раздражённо сказал он. Твоё время закончилось. Моя работасобирать людей и перевозить их к следующему этапу существования. Ты не должна была драться со мной. Никто не сопротивляется.
Я окоченела сильнее, чем когда лежала на мокром песке.
Что я могу сказать, я дерусь со всеми, мрачно сказала я.
Я верю в это. Как бы ты ни раздражала меня, я всё ещё был уверен, что ты невиновна, и я
Зависит от того, как определять невиновность.
Он свирепо глянул на меня, и я умолкла.
Я думал, что веду тебя в место которое ты могла бы назвать раем. К сожалению, я ошибся, и в последнюю минуту я стал глупо сентиментальным и оттащил тебя назад.
Из пасти ада, подсказала я. Моя святая мать была бы так рада.
На это он никак не отреагировал. Возможно, он знал всё о моей сумасшедшей матери. Наверное, он был её лучшим другом, будучи ангелом. Нет, он же был ещё и кровопийцейона бы такой дружбы не допустила.
Одним словом, да, сказал он.
Тогда, может быть, мне не стоит так сердиться на тебя, я постаралась быть справедливой. Если он спас меня от вечного проклятия, значит, он заслужил свою благодарность:А что было потом? Ты заболел?
Эта мысль вызвала у него отвращение.
Мы не выносим огня. Точнее адский огонь, но мы не любим никакого рода пламя. Женщины здесь должны следить за свечами и огнём, когда они нам нужны. Я опалился, выдернув тебя обратно, и это отравило мою кровь. Он убил бы меня, если бы ты не попросила о помощи.
Для меня это было новостью.
Неужели? Кого же я просила о помощи?
Не знаю, я тогда был без сознания. Я думаю, ты просила Бога.
Учитывая, что у меня всегда были смешанные чувства по поводу существования Бога, я сомневалась в этом. Если Бог создал мою возрождённую мать, у него было очень неприятное чувство юмора.
И Бог послал их? Люди, которые принесли тебя перенесли нас сюда?
Бог не вмешивается в повседневные дела. С тех пор, как была изобретена свобода воли. Но если ты попросила Бога о помощи, Азазель услышал бы тебя, и именно он пришёл за нами.
Азазель, муж Сары? Сомневаюсь. Он ненавидит меня.
Азазель никого не ненавидит. Хотя, если бы он услышал, как ты грубишь Саре
Я не была груба, я была завистлива, сказала я. Итак, они пришли, нашли нас и принесли сюда. Как?
Он отхлебнул вина, отвлекшись.
Как?
Знаешь, это займёт целую вечность, если ты сама ничего не поймёшь, сказал он.
Хорошо, я вне всякого сомнению сделаю выводы, и ты сможешь сказать мне, права я или нет. Я предполагаю, что ты Боже, ты некто вроде ангела. Если ваша работа собирать души людей и перевозить их в другой мир, то это обычно работа ангелов, не так ли? По крайней мере, согласно иудео-христианской мифологии.
Иудео-христианская мифология часто весьма точна. Ангелы также сопровождают души умерших в исламе и религии викингов.
Так вот ты кто? Чёртов ангел? Вы все ангелы?
Да.
Так или иначе, я ожидала большей дискуссии.
Я тебе не верю, решительно сказала я.
Он раздражённо вздохнул.
Ты сама до этого додумалась.
Проблема была в том, что я действительно ему поверила. В каком-то безумном смысле всё это имело смысл. Это означало, что все мои слегка атеистические предположения были теперь выброшены в окно, и моя мать была права. Это угнетало даже больше, чем смерть.
А как они перенесли нас сюда из леса? Они летели, не так ли?
Я же сказал, я был без сознания в то время. Но да, я думаю, они летели.
У них есть крылья.
Да.
У тебя есть крылья.
Да.
Это было уже слишком.
Я их не вижу.
Тебе придётся принять это на веру, проворчал он. Я не собираюсь устраивать демонстрацию.
Итак
Просто помолчи несколько минут, ладно? сорвался он.
Ты не слишком добр для ангела, пробормотала я.
Кто сказал, что ангелы должны быть милыми? Слушай, всё просто. Ты погибла в автокатастрофе. Я должен был взять тебя на небеса. Но по какой-то причине тебя направляли в ад, я испытал момент безумия и потянул тебя назад, и теперь ты застряла. Ты не можешь вернуться. Ты мертва и твоё тело уже кремировали, поэтому я не могу вернуть тебя, даже если бы посчитал это возможным. Сейчас ты здесь, в Шеоле, с семьей ангелов и их жёнами, и тебе придётся смириться с этим, пока я не решу, что с тобой делать.
Это не имеет смысла. Если я мертва и кремирована, почему я здесь? я взглянула на своё слишком реальное «я». Я настоящая, моё тело настоящее, я приподняла руки и обхватила себя, и его взгляд упал на мою грудь. На настоящую грудь, которая откликнулась на его взгляд, пожелав его прикосновений.
Я сходила с ума. Во-первых, я не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Во-вторых, когда я проверяла в последний раз, моя грудь была неспособна думать. Я была единственной, кто хотел ощутить его прикосновения на себе.
Я была безумна.
В этом месте ты существуешь, и твоё тело реально. Но не в смертном мире, он с облегчением отвёл взгляд от моего тела.
Так что я застряла здесь с кучей Стэпфордских жён. Разве нет девушек-ангелов?
Нет.
Да ну на хрен! Разве Бог не слышал о женской свободе?
Бог ничего не слышал, он не вмешивается. Свобода воли, помнишь?
Мужской шовинистический засранец.
Бог не мужчина.
Ну, он уж точно не женщина, огрызнулась я.
Не то чтобы я зря тратила энергию. Иудео-христианская теология была патриархальной и мужской?
Сюрприз, сюрприз.
Совершенно верно.
Значит, вы живёте вместе в этой маленькой счастливой коммуне и перевозите людей на небеса и в ад. Разве это не слишком большая работа для вас? Сколько людей умирает каждую минуту каждого дня?
Один в семьдесят восемь десятых секунды, сто семь в минуту, шесть тысяч четыреста восемь в час, почти сто пятьдесят четыре тысячи в день, пятьдесят шесть
Боже. Меня должно быть спас педант.
Не надо так буквально, я всё поняла. Ты не переутомился?
Большинству людей эскорт не нужен.
Он налил себе ещё бокал вина и указал бутылкой на мой бокал. Я покачала головой. Я и так была слишком взволнованаещё не хватало, чтобы алкоголь ухудшил ситуацию.
Зачем эскорт понадобился мне? Я не важная персона, не великий злодей-вдохновитель. Не говори мне, что это из-за моей матери.
На мгновение он растерялся, но потом до него дошло. Конечно, он знал о моей матери.
Твоя мать тут ни при чём. Думаю, рано или поздно кто-нибудь сопроводит её в ад.
Боюсь, я была достаточно плохой дочерью, потому что хотела посмеяться над этой мыслью. Может, поэтому меня и отправили в ад.
Не знаю, почему меня послали за тобой, продолжил он в своей несколько формальной манере. Почему Уриэль решил, что ты отправишься в ад, а не в рай?
Уриэль? Он один из четырёх архангелов, не так ли? Что он может сказать по этому поводу?
Мне удалось удивить его.
Откуда ты знаешь о четырёх архангелах? Большинство людей не знакомы с библейской историей.
Я знаю больше, чем ты думаешь, сказала я. Это часть моей работы.
А чем ты занималась? он выглядел озадаченным. Я забыл
Я писатель. Романист.
Возможно, это объясняет, почему ты отправилась в ад, сказал Разиэль сухо.
Заткнись, добродушно сказала я. Какое отношение имеет Уриэль к тому, кому нужен эскорт или нет? Я не помню ничего конкретного о нём, разве он не был архангелом искупления?
Он уставился на меня, на мгновение позабыв, что я его раздражаю.
Среди прочего. Откуда ты всё это знаешь?
Я же сказала.
Напомни мне, что ты пишешь?
Я не стала скрывать раздражения. Он помнил мою чокнутую мать, но дело всей моей жизни оказалось легко позабытым.
Ветхозаветные мистерии, сварливо сказала я. Они, конечно, не без иронии и немного саркастичны, но
Вот тебе и ответ. Уриэль безжалостен, как демон, и у него нет чувства юмора.
Меня приговорили к аду за написание мистических детективов об убийствах? возмущённо спросила я.
Наверное. Если только у тебя нет других тёмных секретов. Ты убила кого-нибудь? Воздвигла ложных идолов? Прелюбодеяние? Была в обществе демонов?
Только сегодня, пробормотала я.
Я не демон.
Достаточно близко к нему. Я знаю, что я видела внизу. Ты можешь быть ангелом, но ты также и вампир, у меня чуть голова не взорвалась.
Мы не вампиры. Вампиров не существует. Мы пожиратели крови.
Боюсь, я закатила глаза от такого придирчивого отношения.
По фиг. Я не говорю, что верю тебе. Я пытаюсь смотреть на это непредвзято.
Как великодушно с твоей стороны, кисло заметил он.
Кроме того, для ангела ты не слишком добр, заметила я. Я думала, ангелы должны быть милыми и э-э ангельски.
Ты мыслишь в современных терминах. Ангел с такой же вероятностью может быть орудием божественной справедливости с пылающим мечом, чтобы поражать недостойных.
И что же ты за ангел?
Падший.
К этому времени я должна была уже перестать испытывать потрясения.
Падший? повторила я, без сомнения, отчасти туго соображая.
Думаю, на сегодня ты услышала достаточно, сказал он. У людей ограниченная способность усваивать такие вещи.
Кто ты такой, чтобы указывать мне, что я могу или не могу усвоить? Ты даже не начал объяснять, зачем кровь, Сара и.
Он взмахнул красивой, изящной рукой. Это была сильная рука, что меня удивило. Ангелы ведь не занимаются физическим трудом? Поэтому они перевозили людей на небеса и в адэто не требовало особой силы. И что.
Будто кто-то выключил свет. Внезапно я оказалась в коконе, беззвучном, без света, ни острых краёв, ни неровных поверхностей. Я сопротивлялась всего мгновение, потому что это было похоже на смерть, и я не хотела оказаться в ещё худшей беде, затем я услышала роскошный, золотой голос Разиэля в своей голове:
Отпусти, Элли. Просто отпусти.
И я отпустила.
Я СМОТРЕЛ НА НЕЁ, НЕ ДВИГАЯСЬ. Я не хотел, чтобы она была здесь, не хотел, чтобы она была хоть как-то рядом со мной. Она сползла ещё ниже на пол, положив голову на подушку софы, и выглядела так изысканно вкусно. То есть, если бы я был кем-то другим. Она была не тем, что мне нужно. Я налил себе ещё бокал вина, откинулся на спинку софы и как только мог бесстрастно разглядывал её.
Но было легче сказать, чем сделать. Несмотря на расстояние, которое нас разделяло, я не мог игнорировать тот факт, что она спасла мою жизнь, так же как я спас её от адской ямы Уриэля, и печальная правда заключалась в том, что мы были связаны вместе, хотел я этого или нет. Я определённо не хотел этого и момента хуже быть не могло.
Я слишком много думал, забыв правило слепого повиновения, правило, которое Уриэль пытался навязать нам, обычно без особого успеха. Если бы я просто бросил её и ушёл, моя жизнь была бы намного проще, и Падшие не готовились бы к ангельскому возмездию в довершение всего.
Всё-таки хорошо, что она мало знает об Уриэле. Без сомнения, он был страшным ублюдком, а она, вероятно, и так достаточно напугана.
Хотя она не выглядела испуганной. Она просто приняла информацию, которую я ей дал, без драмы, без истерики. Я привык к большей «Бури и Натиску», когда говорил людям, что они мертвы. А она лишь моргнула своими тёплыми карими глазами и сказала: