Я бежала, уклоняясь от деревьев, тянувших ко мне костлявые пальцы своих голых ветвей; от жестокого ветра, пытавшегося повалить меня с ног.
Я бежала, казалось, целую вечность А затем еще одну вечность Потом время вообще перестало существовать, и я вдруг почувствовала себя частью лесаа может быть, это лес стал частью меня.
Но при всем при этом я не переставала бежать вслед за волком под скрип деревьев и вой ветра, сквозь ледяную мглу. Усталость пригибала меня к земле. Я чувствовала, что еще чуть-чуть, и сдамся, упаду, а тогдапогибель.
Я закричала, устремившись к летящему впереди меня белому пятну.
Мне удалось ухватиться за белую шерсть кончиками пальцев. Из последних сил я рванулась вперед и крепко обхватила мохнатую шею. Дальше волк нес меня на себе, петляя в непроглядной тьме. Я закрыла глаза, всхлипывала от невозможности вдохнуть полной грудью. Волк двигался стремительно, однако ветер был еще быстрее. Казалось, он не отступит никогда, а деревья разорвут нас на куски своими корявыми ветками. И мы пропадем, исчезнем навсегда
Но затем
Щебет птиц, мягкий шелест листьев, запах нагретой солнцем земли, яркая зелень.
Прижатая к моей щеке теплая волчья шерсть.
Я открыла глаза. Оказалось, я сижу верхом на волке, обхватив его руками за шею. Мои пальцы утонули и запутались в густой шерсти волчьего загривка. Я испугалась, отпустила руки и кубарем покатилась на мягкий ковер из полевых цветов, а затем медленно поднялась на ноги.
Волк стоял рядом и спокойно наблюдал за мной. Мы находились посреди тихого, красивого летнего лугажужжали пчелы, качались высокие травы под теплым ленивым ветерком. Позади нас поднимался лесобычный, одетый густой листвой и совсем-совсем не страшный. Впереди виднелся одинокий заостренный коричневый холм, его силуэт четко выделялся на фоне безоблачного голубого неба. Солнце стояло пока не высокоутро уже заканчивалось, но до полудня оставалось еще довольно много времени.
Где мы? хрипло спросила я севшим от холода и ветра голосом. Наверное, меня должно было бы переполнять ощущение невероятности того, что со мной происходит. Однако единственное, что я могла увидеть своим внутренним взором, были мчащиеся сани Тинкера, увозившие прочь моего отца.
Там дом под горой, ответил волк. Мой дом.
И он зашагал к холму.
Глава 6
Бег через лес высосал из меня все силы, я чувствовала себя обессиленной и опустошенной после того, как оставила отца. Мысленно я все еще была рядом с ним на мчащихся по зимнему лесу санях, но одновременно пыталась понять, что же за обещание я дала волку. Волк Когда я пыталась подумать о нем, у меня начинала кружиться голова. Неужели это настоящий говорящий волк? Но так не бывает! Говорящие волки, злые леса Магия? Но это же невозможно!
Однако я здесь, на этом летнем лугу, и белый волк следит за мной своими янтарными глазами.
Мне вдруг стало жарко и душно в меховой накидке. Я сбросила ее с плеч и перекинула через локоть, ошеломленная птичьим пением, яркими красками полевых цветов, переполненная разлитым в воздухе пряным ароматом.
Что за время года здесь? Поздняя весна? Начало лета? Я вспомнила про часы с компасом, которые подарил мне на день рождения Родя, и вытащила их из-за пазухи. К моему удивлениюони тикали, хотя до этого не работали с того самого момента, когда брат подарил их.
Сколько времени мы пробыли в лесу? спросила я у волка.
Неделю, а может, две, ответил он, не оборачиваясь, и продолжая вести меня к холму, который вырастал все выше, постепенно заслоняя собой солнце.
Но как такое возможно? снова спросила я, следуя за ним.
В лесу все происходит по ее воле, и никак иначе.
Как это понять? Кто такая она? И кто ты сам?
Волк не ответил и молча продолжал вести меня вперед, теперь уже сквозь густую завесу узловатых, оплетенных вьющимися лозами деревьев, растущих у подножия холма. Здесь мне приходилось пригибаться, чтобы не задеть головой низко свисающую ветку, и рукой отводить в сторону лезущие в лицо липкие холодные стебли. За деревьями открылась сырая дыра, из которой тянуло гнилью и запахом червей. Солнечный свет казался теперь далеким-далеким, а воздух стал таким тяжелым, что я едва могла дышать.
Куда ты меня ведешь? задыхаясь, спросила я.
Идем, ответил волк.
То, что открылось передо мной, не было домом. Это не могло быть жильем! Однако я вышла из-за живого занавеса стеблей и шагнула в дыру, где моментально погрузилась в кромешную тьму.
Гулко раздался чей-то оглушительный голос: он завывал, произнося слова на каком-то неизвестном мне языке. Налетел холодный ветер, обхватил мои плечи и растрепал волосы. Я закричала, пытаясь отбиться, но ветер продолжал виться вокруг меня. Он сжимал, как змея, свои ледяные, пробирающие холодом до костей, кольца.
А в следующую секунду рядом со мной оказался волк, прижался своим теплым телом к моему колену.
Потерпи еще минутку, и все закончится, сказал он.
Дальше мы вместе шли с ним сквозь ветер и тьму, и вскоре оказались в новом месте. Оно ощущалось в полной темноте как большое, отзывающееся эхом пустое пространство. Прекратил завывать ветер, а затем за моей спиной захлопнулась дверь. Было слышно, как в замке повернулся ключ. Что за дверь? Что за ключ? И кто повернул его в замкене волк же, конечно? И тут, прогоняя темноту, загорелся свет.
Мы с волком стояли в длинном низком коридоре. В его дальнем конце виднелась каменная лестница, а за нашими спинами оказалась закрытая деревянная дверьта самая, наверное, которую кто-то только что запер. Свет лился от подвешенной на стене лампы. Причем находилась она так высоко, что волк никак не смог бы до нее добраться, даже если бы у него были руки. А это значит Я вздрогнула. Это значит, что совсем недавно там, в темноте, кто-то находился рядом с нами.
Я уставилась на волка так, словно впервые по-настоящему увидела его. Это был громадный могучий зверь. Сильный и опасный. Боецоб этом говорили рваные края ушей и шрамы на боках и задних лапах. Да и шерсть волка во многих местах не была гладкой, топорщиласьэто говорило о том, что под ней есть еще множество шрамов, которые я просто не могу увидеть. Способность говорить делала этого волка почти похожим на человека, но именно что почти. Ведь человеком он не был и не мог быть. При этом волк манипулировал мной, шантажируя тем, что жизнь отца висит на волоске, и забывать об этом я вовсе не собиралась.
Волк повернул ко мне свою морду, блеснул в свете лампы янтарными глазами и белоснежными зубами и сказал:
Добро пожаловать в Дом-под-Горой, госпожа.
Потом он направился к лестнице и начал подниматься по ней. Я, преодолевая свой страх, последовала за ним. Потому что остаться один на один с тем, что таилось в той темноте и запирало ту дверь, было еще страшнее.
Звонко цокали волчьи когти по каменным ступенькам, беззвучно шагали вслед за ними мои валенки. Я шла за белым хвостом как за флагом, стараясь не думать о том, что с каждым шагом приближаюсь к смерти.
Что это было там, за дверью? спросила я, желая нарушить давящую, обступившую меня со всех сторон тишину.
Привратник. Северный ветер. Или, скорее, то, что от него осталось, обрывками ответил волк.
Северный ветер? Что это значит? И кто ты такой, скажи, наконец!
Волк оглянулся на меня, но ничего не сказал, а затем вдруг прибавил шагу и исчез из виду.
Я ахнула, на мгновение остановилась, а затем бросилась следом. Догнала я его возле следующей двери, которая распахнулась сама собой и так же тихо закрылась, когда мы вошли.
За дверью оказалось просторное пустое помещение, что вполне могло служить когда-то бальным залом. Здесь были высокие, забранные панелями, потолки, а стены покрывали некогда элегантные узорчатые обои, которые теперь выцвели, порвались и свисали клочьями.
Волк быстро шел через зал, я старалась не отставать от него. Под нашими ногами скрипел старый паркет.
Я оставила отца, чтобы пойти с тобой, а ты не отвечаешь на мои вопросы. Почему? сказала я волку.
Не здесь, резко ответил он.
Я заметила лежавшее в одном углу зала желтое платье с оборванными лентами, рядом с которым валялась выброшенная кем-то поношенная женская туфелька. Почему-то только одна. Мне вдруг показалось, будто я слышу шепот голосов, шелест платьев, негромкий, но звонкий смех.
А затем мы с волком прошли в другой коридор, и нас вновь окутала тишина.
Я не люблю этот зал, вздохнул волк, поднимая на меня свои янтарные глаза.
Почему?
Он напоминает мне о том, чего я лишился.
Мы двинулись дальше, через пустые залы, по коридорам, поднимаясь по лестницам вверх и спускаясь вниз, поворачивая за углы и минуя бесчисленные дверипростые, резные и даже совсем невероятные, похожие на завесу из жидкого стекла. Перед нами, освещая дорогу, одна за другой вспыхивали лампы, отбрасывавшие по углам танцующие, странные тени.
Волк! Прошу, скажи мне, кто ты. И зачем ты привел меня сюда?
Он вздохнул словно под тяжестью невидимого груза.
Я хранитель этого дома, ответил волк. Я связан с ним, а он со мной. Но я стар, госпожа. Я умираю. Исчезну примерно через год, и если у дома к тому времени не появится новый хозяин, он исчезнет вместе со мной.
Если честно, я ожидала услышать что угодно, но только не это.
Так ты привел меня сюда для того, чтобы я заняла твое место?
Если ты выберешь этот дом. И если дом выберет тебя.
Но я должна вернуться к отцу, к своей семье!
Ты будешь вправе сделать это в конце года. Выбор за тобой.
Ты даешь мне право выбора?
Право выбора есть всегда.
Ну да, как же. Разве сегодня ты предоставил мне выбор? Я не могла позволить отцу замерзнуть в снегу.
Он не замерз бы, покачал головой волк. Тинкер все равно приехал бы туда на своих санях, дала бы ты свое обещание или нет. Твоему отцу в любом случае не грозила смерть.
Потом он остановился перед красной дверью, украшенной красивыми резными изображениями львов, птиц и деревьев.
Эта комната будет твоей на все время, что ты здесь останешься, сказал волк. Устраивайся. Вскоре будет готов ужин.
Но
Но он уже ушел, только кончик его хвоста мелькнул за углом. Он ушел, оставив меня в одиночестве размышлять над тем, что я бросила отца и согласилась пожертвовать целым годом своей жизни неизвестно ради чего.
Никакого желания заглядывать в комнату за красной резной дверью у меня не было. Вместо этого я пошла по коридору в том же направлении, в котором скрылся волк, но нигде его не нашла. Я была ужасно разочарована и сердита на саму себя за то, что позволила волку так легко обмануть меня и заманить в этот странный и пугающий дом. Зачем это ему понадобилось? А ведь если поверить волку насчет появления Тинкера, я сейчас могла бы быть дома со своим отцом, в полной безопасности.
Я моргнула, вспомнив о том, как превращается в пепел письмо из университета. Захотелось бы мне вернуться в тот дом, если бы не отец?
В коридоре слева от меня внезапно зажглись лампы. Они тянулись куда-то вдаль. Я решила пойти вдоль этих огней, в надежде, что они приведут меня к волку.
Я прошла мимо бесчисленных дверей, потеряв счет лестницам и коридорам. Много раз чувствовалось прикосновение ледяного ветерка к шее. Из-за некоторых закрытых дверей до меня долетало эхо далеких голосов, смех и музыка. Проходя мимо других дверей, я вдруг начинала чувствовать запах вина и меда, аромат осенних цветов или резкую морозную свежесть зимней ночи после метели.
Этот дом казался наполненным чьими-то воспоминаниями и печалью, утерянными мечтами и забытой радостью. И мне было больно от чужой грусти.
Все вокруг казалось пропитанным волшебством, и я не понимала, как следует относиться к этому ощущению. Быть может, я все-таки замерзаю там, в лесу, и все это лишь предсмертные видения? Но нет, слишком реальным здесь все выглядит. Я провела пальцами вдоль золотистой прожилки, пробегавшей в облицовке из белого мрамора стен коридора. Жилка была живой, от нее исходило пульсирующее тепло. Окажись здесь Дония, она возненавидела бы это место. Отец был бы от него в восторге. А Родя попытался бы все здесь разъяснить и разобрать по винтикам. Я же сама могла лишь постараться изменить свои прежние представления о мироздании, включив в него то, что для этого дома было столь же естественным, как дыхание.
А потом я внезапно обнаружила, что открываю дверь и вхожу в просторную комнату с высокими потолками, хрустальными люстрами и большим столом, покрытым белой льняной скатертью. В дальнем торце стола сидел волк, неловко примостившийся на массивном стуле.
Госпожа, церемонно сказал он, опустив свою белую голову. Прошу к столу.
Справа от волка у стола стоял второй стул. Я подошла ближе, уловила пряный аромат тушеного мяса, и вдруг поняла, до чего же я голодна. Об этом же заявил и мой громко заурчавший желудок. Я уселась за стол, который ломился от еды. Здесь было буквально всеблюда из дичи и фрукты, горячий суп в фарфоровых супницах и горы пирожных с джемом. Перед моим стулом стояла красивая, изящно расписанная голубыми и красными птицами фарфоровая тарелка. Лежал разложенный на кружевной салфетке серебряный столовый прибор и сверкал хрустальный бокал, наполненный мерцающей розовой жидкостью.
Перед волком не стояла тарелка, не лежал столовый прибор, и, заметив это, я спросила.
Еда отравлена?
Отравлена? Нет, конечно. Ах, это догадался он. Мои манеры недостаточно хороши, чтобы сидеть за одним столом с такими воспитанными дамами, как ты. Я уже поужинал в другом месте.
Только теперь я увидела на его спине, хвосте и ушах кровавые пятна и неловко заерзала на своем стуле.
Ты проголодалась, сказал волк, кивнув головой на богато накрытый стол. Ешь.
Я неуверенно принялась за еду, но очень скоро голод победил мою осторожность. Я принялась уплетать за обе щеки и попробовала все, что было на столе. Мясо оказалось нежным, фрукты сладкими, суп горячим и пряным, а ароматная розовая жидкость в бокале приятно шипела на языке.
Волк наблюдал за моей трапезой, и его взгляд все сильнее начинал сбивать меня с толку. Наконец я поняла, почему. Он не мигал. А еще меня пугали пятна крови на белой шерсти, и потому я положила вилку раньше, чем успела насытитьсямогла бы съесть еще что-нибудь, но уже не хотела. Откуда-то издалека долетел приглушенный женский смех, но тут же исчез, растаял в воздухе.
Я сидела и думала о своем долгом пути от комнаты, которая должна стать моей спальней, до этой столовой; о бесконечных дверях и доносившихся из-за них звуках; об ужасном невидимом привратнике у входа в дом. О крови на волчьей шкуре.
Скажи, этот дом безопасен? спросила я. Честно говоря, это было не совсем то, что я хотела бы узнать.
Он похож на любого дикого зверя, которого приручили. Или попытались приручить. Этот дом иногда безопасен, а иногда нет. Но главное не это.
Что же тогда?
Главноеэто помнить о том, что он дикий, и всегда быть настороже.
Я чувствовала, что волк хотел сказать нечто большее, как и я хотела спросить об этом.
Скажи, прошлой весной в лесу, это был ты? Если да, то почему ты тогда не заговорил со мной?
Волк поерзал на своем стуле, задел шерстью скатерть, оставив при этом маленькие красные мазки на белой ткани.
Дело в том, что временами я слишком долго нахожусь далеко от этого дома, забывая разум и речь. Забываю, и сам становлюсь по-настоящему диким. Но тогда, весной, увидев тебя, я все-таки вспомнил. А чтобы потом вспомнить все, мне достаточно было возвратиться в этот дом.
И что ты вспомнил?
То, что ты нужна мне, госпожа.
Взгляд янтарных волчьих глаз, казалось, пронизывал меня насквозь. Я больше не могла его выдерживать и замолчала, отведя глаза в сторону. В тишине потрескивали свечи в канделябрах, и у меня начала кружиться голова. Казалось, что я куда-то лечу, падаю.
Вы плачете, госпожа.
Я прикоснулась к покрытой шрамами стороне лицана кончиках пальцев осталась влага.
Я тоскую по отцу. Ты забрал меня от него, сказала я, хотя плакала вовсе не из-за этого. А почему плакалаи сама не могла понять.
Волк бросил на меня еще один, последний проницательный взгляд и сказал, неловко спрыгнув со стула.
Пойдемте, госпожа. Ночь уже в разгаре, а ближе к полуночи этот дом становится менее ручным.
Слегка прихрамывая, волк направился к двери.
Я вытерла глаза и пошла следом за ним. До меня долетел звон разбившегося стекла и взрыв дикого, истеричного смеха.
А что происходит в полночь? спросила я.