Харальд ощутил, как на губы наползает непрошенная улыбкаи спешно пригубил эля, чтобы ее стереть. Протянул руку, взял ломоть вяленого окорока с подноса, принесенного темноволосой. Пожевал, глядя на пышную грудь, распиравшую платье. Смотри-ка, он и не знал, что бархат может так натягиваться
Не зря воины за столами пялились на девку, разинув рты.
Темноволосая все не уходила. Стояла, смотрела на него, по-прежнему улыбалась. Вытянула из-за плеч косу, потеребила кончик.
А что, брат, ты уже отправил эту девку прислуживать? С интересом спросил Свальд. Почему? Попробовал и не понравилась?
Харальд вместо ответа молча глянул. И Свальд, чуть не подавившись элем, равнодушно сказал:
Если эта не подошла, могу поискать что-нибудь получше. Правда, придется подождать до следующего годанавряд ли мы увидимся раньше
Ты и не представляешь, как мне понравился твой подарок, подумал Харальд.
Тут в зал очень кстати зашел Кейлев, неся меч в ножнах с золотыми накладкамии избавил своего ярла от необходимости говорить о девках.
Прими и от меня ответный дар. Негромко объявил Харальд.
И сделал знак Кейлеву. Тот подошел, покосился на темноволосуюи бережно уложил меч на стол перед Свальдом.
А потом, поймав взгляд своего ярла, ухватил девицу за локоть и поволок из залы.
Щедрый дар. Довольно сказал Свальд. Он будет на мне, когда я поеду к конунгу Гунару. Спасибо, брат
Белый, как лунь старик, который однажды уже выводил Красаву из этой залы, снова выволок ее наружу. Каркнул что-то. К ней тут же подскочила крепкая рабыня. Вцепилась в руку мертвой хваткой, повела
Красава не сопротивлялась, зналасейчас спорить бесполезно. Но взгляд ярла Харальда, скользивший по ее груди, она запомнила.
Еще позовет, думала она уверенно. Не может не позвать. После Забавкиных-то мослов изголодался, поди.
Воины Свальда слаженно выдохнули, навалились на веслаи драккар рванулся вперед, приглаживая днищем мелкие серые волны фьорда.
До выхода из узкой горловины залива идти придется на веслах, зато потом корабль развернется. И полетит птицей под северным ветром, разбивавшимся сейчас о его правый борт.
Надо будет тоже выйти в море, подумал Харальд, стоя на причале под скалой. Пусть и на простой лодке. Прогуляться вдоль берега, поймать все тот же северный ветер, вернуться на веслах. А то засиделся в поместье, скоро жиреть начнет, как баба.
На мгновенье его охватило желание ощутить все то, что вот-вот почувствует Свальдхолодное дыхание ветра, гонящего драккар по волнам, соленые брызги от киля, режущего грудь моря, качающийся палубный настил под ногами
И где-то глубоко под водойне заметное никому, кроме самого Харальда, присутствие Ермунгарда. Мирового Змея, живущего на дне Мирового Океана, окружающего твердь
Харальд шевельнул бровями, отгоняя мысли об отце, которого за всю жизнь видел раза два, не больше. И начал думать о другом.
Пока будет идти вдоль берега, надо бы посматривать, не выкинуло ли море на берег дохлую акулу. Акульей шкурой, жесткой и шершавой, натирали ручки весел, заглаживая их так, чтобы у гребцов не оставалось слишком уж страшных мозолей. Теперь ему потребуется много веселдля нового дракарра. Да и для прежнего, для его "Фриденорма" (Вольного Змея), не помешает запас
Но это завтра, а сегодня Харальд собирался заняться другим. Он развернулся и зашагал к лестнице.
Старуха дожидалась его в проходе перед опочивальней. Как и было приказано. Харальд подошел, встал в шаге. Огонек светильника, заправленного тюленьим жиром и стоявшего на полке в конце прохода, высвечивал седые волосы, запавшие губы беззубого рта.
В глазах, наполовину скрытых морщинистыми веками, плескался страх.
Ты уже стара. Без всякого выражения сказал Харальд. Но все еще ешь мой хлеб.
Да, господин. Послушно ответила старуха.
И замерла, уставившись в глаза, ярко сиявшие серебром даже тут, в полутьме.
Что ты рассказала обо мне славянской рабыне?
Которой из двух, господин? Робко переспросила старуха.
Я говорю о светловолосой.
Забава? Забаве я сказала только только то, что следовало, господин. Что наш ярл хороший, добрый. Говорила, как ей повезло
Она знает о том, что мои женщины долго не живут? И то, как они гибнут? Спросил вдруг Харальд.
У воина, стоявшего за его плечом, расширились глаза. Впервые на его памяти ярл заговорил об этом открыто
Голова старухи мелко затряслась.
Нет, господин я ей ни слова ни сказала. клянусь, господин Только о том, как ей повезло. И как хорошо она будет теперь жить
Не врет, подумал Харальд, вглядываясь в наполненное ужасом лицо.
А той, темноволосой?
Тоже ничего
Взгляд глаз, прикрытых морщинистыми веками, вильнул.
А вот тут привирает, подумал Харальд.
С другой стороны, темноволосая с утра сама заявилась к нему в общую залу. И испуганной не выглядела. Так что если старуха и распустила язык, то выболтала ей не так уж много.
И уж точно не главное.
Он кивнул.
Иди за мной.
В опочивальне, где Харальд оставил светловолосую, сейчас попахивалощенок успел справить нужду в одном из углов. Девчонка, пока его не было, встала и оделась. Но не в шелковое платье, которое он вчера швырнул на пол и на котором поутру заметил щенка. А в одну из его старых, заплатанных рубах, завалявшихся в сундуках этой опочивальни.
Штанов в них, по всей видимости, не нашлось, так что покрытые синяками коленки теперь выглядывали из-под недлинного подола. Едва Харальд вошел, светловолосая, сидевшая на кровати с щенком на руках, попыталась натянуть рубаху пониже. Затем судорожно дернула на себя покрывало, пряча ноги
Опять смущается, с досадой подумал он.
Щенок, который до этого возился у нее на коленях, обиженно заскулил, недовольный тем, что его перестали гладитьи почти что спихнули на кровать.
Харальд молча подошел, сгреб кутенка, собрался скинуть на пол. Только в последний момент замедлил руку, увидев, как расширились глаза у Добавы. Крысеныша с пятнистой пастью пришлось опустить под бережно, чтобы не напугать девчонку.
Покончив с щенком, он сказал, обращаясь к старухе, застывшей у порогано не глядя в ее сторону:
Пусть идет за мной.
Когда Харальд-чужанин влетел в дверь, Забава даже обрадовалась. Скучно одной-тоособенно когда ни работы, ни дел
И сидишь почти взаперти. Когда Харальд утром ушел, она приоткрыла дверь, чтобы выглянуть наружу. Но тут же встретилась взглядом с очередным чужанином, сторожившим то ли ее, то ли хозяйские покои.
Ничего больше Забава увидеть не успеламужик толкнул створку, захлопывая дверь перед ее носом.
Да она и сама не рвалась за порогне в рубахе же. Платье шелковое щенок пометил, теперь, пока не выстираешь, не оденешь. А ничего другого, кроме единственной старой рубахи, Забава в сундуках не нашла. Только шелковые отрезы, полотно и куски кож
Но с чужанином вместе пришла бабка Маленя. И от того, что та увидела Забаву в мужской рубахе с голыми коленкаминеприкрытую, да при мужикестало стыдно.
Она сжалась, когда Харальд-чужанин сдернул щенка с ее колен на пол. Сказал что-то, и бабка Маленя тут же отозвалась дребезжащим голосом:
Велит тебе за ним идти.
Так я же не одета Испуганно выдохнула Забава.
В уме ли ты, девка? Вставай, не перечь. Он тут хозяин, ему решать, кому как ходить
Неизвестно, сколько пришлось бы бабке уговаривать Забаву, но тут Харальд, которому надоело молча слушать, подхватил ее на руки. Понес в свою опочивальню.
Которая и была-то в двух шагахвот только эти шаги надо было сделать по проходу.
Забава поджала голые ноги, когда те проплыли мимо чужанина, стоявшего за дверью. Тот, правда, отвернулся
Харальд поставил девчонку на ноги возле сундука в углу своих покоев. Откинул крышку, содрал тряпки, укрывавшие сверху содержимое.
В тусклом свете, падавшем от светильника на боковой полке, блеснуло золото. Жемчуг, янтарь, округлые рубины, еще какие-то камни
Тут были в основном женские украшения, которые он дарил Эйлин, рыжеволосой англичанке. Но часть из них принадлежала до нее Гудрид, шведской рабыне, жившей здесь прежде. А до нее еще кое-кому
Но мысли об умерших сейчас его не смущали. Харальд твердо зналзолото есть золото. Одинаково блестит на любом человеке и не помнит прежнего хозяина.
К тому же Эйлин прожила достаточно долго, чтобы узнать, кто носил побрякушки из этого сундука перед ней. И ее это тоже не смущало
Скажи ей. Объявил Харальд, не оборачиваясьзнал, что старуха сейчас стоит у порога. Пусть берет столько, сколько ей надо, чтобы начать улыбаться. Пусть берет все. Если хочет, я перенесу сундук в ее опочивальню прямо сейчас. И пусть нашьет себе платьев из тканей, что я показал ей вчера. У меня в кладовых есть несколько вязок дорогого меха. Я принесу. Пусть сделает себе плащ, одежду на меху
Старуха забормотала, переводя.
Харальд ждал, внимательно глядя на светловолосую.
Та, дослушав старую рабыню, глянула изумленно. На него, на сундук, снова на него. Глаза округлились, рот приоткрылся, мягкие губы удивленно вздрогнули
Это хорошо, подумал Харальд удовлетворенно. Если так пойдет и дальше, то к первому снегу она научиться не только улыбаться, но и хохотать. И может, даже начнет принимать его с открытой радостью, сама будет заигрывать
Он вдруг представил, как светловолосая запускает руки ему под одежду, дергает завязки на штанах. Правда, каким у нее будет при этом лицо, Харальд вообразить не смогв его видении оно так и осталось изумленным. Вот как сейчас.
Ничего, увижу на деле, практично решил он. И торопливо отогнал ненужные мысли, потому что тело ниже пояса опять начало оживать.
Девчонка, присев, чтоб не наклонятьсяи придерживая при этом подол рубахивзяла с груды украшений какую-то брошь. Поглядела
Потом осторожно положила обратно в сундук. Харальд видел, как она, не удержавшись, пригладила напоследок одним пальцем алую рубиновую каплю в середине броши. После чего выпрямилась, посмотрела на него и что-то сказала. Серьезно так, чуть дрогнувшим голосом.
Старуха сзади немедленно забормоталано на славянском, непонятно. Уговаривает, с удивлением понял Харальд. Зачем? О чем можно уговаривать над кучей золота? Он приказал с угрозой в голосе:
Переведи, что она сказала.
Старая рабыня осеклась. Пауза затягивалась, Харальд добавил тихо, голосом, срывавшимся в шипение:
Сейчас
Она говорит, если ярл хочет сделать подарок, то пусть это будет другое. Свобода
Этого и следовало ожидать, подумал вдруг Харальд. Девка, два раза срывавшаяся в побег, будет мечтать только о третьем разе. Плохо.
Он задумался. Бывают непокорные рабы, не способные примирится со своей долей. И лечится это только смертью. Конечно, непокорных рабынь иногда привязывает к месту ребенок. Но до сих пор ни одной женщине не удалось от него понести.
Придется держать и дальше под охраной, решил Харальд. Людей у него хватит.
Девчонка вдруг быстро, горячо заговорила, глядя на него. Старуха забормотала, не дожидаясь приказания Харальда:
Просит если не полной свободы, то хоть разрешения гулять по поместью. Щенка выгуливать. Самой на белый свет смотреть. И для одежды не шелков, а теплой ткани.
Харальд сложил руки на груди, посмотрел задумчиво сверху вниз.
Девчонка смотрела просяще, но без страха.
И он вдруг принял решение. Распорядился:
Сейчас ты переведешь все, что я скажу, до последнего слова. Она может гулять по поместью вместе со своей собакойно если она сбежит, я убью тебя. И убью страшно.
Старуха сглотнула, перевела последние слова дребезжащим голосом. Девчонка глянула в ответ обиженно. Словно он взялда и обманул.
Харальд уставился на светловолосую неподвижным взглядом, от которого бледнели и старые воины. Дождался, пока она нахмурится, опустит глаза. Только после этого продолжил:
Но перед этим я найду ее. Найду, даже если она спрячется на дне моря.
Особенно, если она спрячется именно там, подумалось вдруг Харальду.
И заставлю смотреть, как ты умираешь. Потом убью еще трех рабыньпросто так, чтобы она это видела. Пусть сидит тут, и все будет хорошо. Никто не умрет. Быть женщиной ярлатакая удача выпадает не каждой рабыне. Она обещает не бежать?
Забава думала.
Когда Харальд-чужанин пообещал ей убить бабку Маленю, она сначала не поверила. Саму ее он ни разу не ударил, даже щенка вон подарил. И на пол, когда вошел, не сбросил, а поставил бережно.
Разве такой может убить без вины, да еще старуху?
Но голос у бабки Малени дрожал и прерывался, пока она говорила. Она-то Харальду-чужанину поверила
И жила она тут дольше, чем я, рассудительно подумала Забава. Значит, знает, какой у него нрав.
Бабка Маленя попросила от двери плачущим голосом:
Он обещания твоего ждет, что не сбежишь. Не зли ты его, девонька. Пообещай. И живи тут в довольстве, в тепле. Иначе тебе же хуже будет. Меня-то ладно, я уж свое отжила но ведь и других загубит.
Взаправду может? Дрогнувшим голосом спросила Забава. Баб убивать?
Лучше тебе не знать, чего он еще может. Выдохнула бабка Маленя.
И тут же осеклась, затихнув у двери.
Харальд-чужанин вдруг глянул на Забаву по-другомучерные зрачки расплеснулись, сожрав серебро. Прошипел хрипло, но по-славянски:
Дом.
И тихо стало. Чужанин молчал, бабка Маленя затаилась у двери, даже дышать, похоже, перестала
Да обещаю. Выпалила вдруг Забава.
И тут же об этом пожалела. Но уж больно тягостная тишина стояла перед этим в комнате. И Харальд замер, только зрачки черные и дышали у него в глазах
После ее слов бабка быстро забормотала, переводя сказанное. Забава сразу же торопливо добавила, припомнив угрозы Красавы на корабле:
Только ты скажиесли он меня на потеху своим воинам кинет, я в море утоплюсь.
Бабка Маленя опять испуганно смолкла, но чужанин каркнули она сбивчиво заговорила, донося до него сказанное.
Наверно, люди Свальда развлеклись с кем-то по дороге, подумал Харальд. А девчонка нагляделасьили наслушалась. Он кивнул.
Этого с ней не случится.
Дальше Харальд замолчал, ожидая, что она еще что-то скажет, потребуетженщины обычно болтливы, желаний у них многоно светловолосая молчала, настороженно глядя на него.
Веди ее в ту опочивальню. Приказал наконец Харальд. Жить она будет там. Найди ей одежду. Принеси едуи ходи за ней по пятам, пока гуляет. И еще кое-что. Расскажи этой славянке, что бежать ей отсюда некуда. Особенно такой, как она. На много дней пути от моих земель живет только наш народ. И такие, как она, для нас рабы и добыча. А потом идут земли шведов, финов и там то же самое. Если она не хочет, чтобы ее в конце концов бросили на потеху толпе мужиков, пусть сидит тут. Здесь ее никто не тронет.
Он вышел, не глядя больше на светловолосую. Задержался в проходе, бросил Ансену, стоявшему за дверью:
Охрану снять. Девчонке позволяется ходить по поместьюно не дальше ограды. Передай всем, и Кейлеву тоже, чтобы ее не трогалино приглядывали.
Ансен поспешно кивнул, Харальд зашагал к выходу из главного дома.
На душе у него было непонятно. Может, не надо было запугивать девчонку, что он начнет убивать баб, если она посмеет сбежать?
А схожу-ка я к темноволосой, решил вдруг Харальд. Кейлев наверняка упрятал ее в одну из каморок рабского дома. Кровати там уже, чем в хозяйской опочивальне, но для того, что случится, их ширины вполне хватит. Посмотрю наконец, что представляет из себя второй подарок Свальда
Интересно, девственница ли она? Хотя с таким телом и с таким нравомнавряд ли.
Красава, когда здоровенная рабыня притащила ее за руку в каморку, упала на постель. Повернуласьузко, в доме у батюшки такой ширины только лавки были. А кровати уже пошире
Она зевнула сладко, чувствуя подползающую дрему.
Вот и еще одно, что по-другому устроено было в доме родимомтам ей никогда не приходилось вставать до света, как сегодня. И сейчас клонило в сон.
Красава повернулась на постели, глянула в невидимый сейчас потолок. Темно. Ох и странно же чужане живутдома громадные, в длину на четыре избы потянут, не меньше, а окон нет. Сесть бы сейчас у растворенного окошечка, глянуть, кто там по улице идет
Хотя у чужан и улицы нет, все не как у людей. Уж такая у нее, у Красавы, доля несчастнаязаманила ее Забавка-чернавка на тот берег, подвела под полон-беду, и теперь придется в чужом доме без окон жить.