В складках укрывающей ее ткани она нащупала пистолет, прикрепленный к поясу. Она научилась стрелять примерно восемь месяцев назад, но не чувствовала себя комфортно с оружием. Она даже сомневалась, что ей хватит смелости воспользоваться им, она просто пыталась не быть дурой. Незащищенной. Жертвой.
Какой была ее сестра.
Заходя в коридор, Элания держалась одной стены, но не прислонялась к покрытому плесенью полотну с облупившейся краской. Она пыталась быть тихой, но ее шаги напоминали раскаты грома, а страх, что стальными подковами скакал по ее венам, казалось, слышали даже наверху.
Тело Элании остановилось прежде, чем мозг получил команду.
Дверной проем ничем не отличался от остальных, деревянные панели, прибитые на горизонтальные стойки, выгнутый верх под стать арочному потолкустремление к общему стилю.
Элания оглянулась по сторонам. Она была одна, но неизвестно, надолго ли. И действительно ли это так, учитывая количество закрытых дверей.
Она протянула руку и обхватила ледяную ручку. Она ожидала, что замок будет заперт. Когда он подался под легким давлением, Элания затаила дыхание. Она толкнула панель плечом, встречая сопротивление, и, когда приложила еще силу, отодвинула что-то на полу с другой стороны. Но потом была вынуждена остановиться. Воздух в кромешной тьме, что предстала перед ней, был заполнен запахом крови настолько, что он буквально бил наотмашь по лицу.
Внезапно память вернула ее на восемь месяцев назад, когда неизвестная женщина появилась на ее пороге в слезах, и произнесенные ей три слова отказывались укладываться в голове Элании.
Ваша сестра мертва.
Элания толкнула сильнее. Внутри склада стояла темнота, и умирающий свет из коридора почти не проникал внутрь.
Она достала телефон. Ее рука дрожала так сильно, что включить фонарик удалось не с первого раза
Из ее рта вырвался звериный стон, ужас, представший перед ее глазами, был настолько невообразимым, что чувства покинули ее, зрение закоротило, и мир бесконтрольно закружился.
***
Братство Черного Кинжала обладало ресурсами, с которыми не могло сравниться даже аристократическое происхождение Буна. Все, что делали эти воины и чем владели, от недвижимости до оружия, от игрушек до серьезной экипировки, было высокого уровня, буквально произведениями искусства.
Взять, например, эту передвижную операционную. Впечатляет, как фургон скорой помощи дополнили операционной и разнообразным диагностическим оборудованием, включая портативный рентген и УЗИ-аппарат.
Досада, что эти солидные мощности, а также время и талант их хозяина, потратят на него.
Качая головой, Бун затащил свою тушу в медицинский отсек.
Доктор Манелло, это не обязательно.
Мужчина в медицинской форме и белом халате улыбнулся, обнажая жемчужно белый ряд зубов с короткими, характерными для людей клыками. Он был симпатичным парнем, с темными волосами и карими глазами цвета красного дерева, мужчина словно пришел из медицинского сериала, снятого в восьмидесятых. Состоящий в браке с Пэйн, хирург заслужил уважение, и не потому, что мастерски зашивал раны разного калибра, внутренние и внешние: вдобавок к его навыкам, он впечатлял своим мужским началом, схожим с сущностью сестры Ви, но при этом сохранявшим структурную целостность.
Мужчина закрыл заднюю дверь и скрестил руки на груди.
Позволить мне самому оценить твою рану?
Я просто хочу сказать, что прекрасно себя чувствую и
Хм, ответишь на один вопрос? Доктор Манелло подался вперед и похлопал по лацкану своего белого халата. Что это?
Бун сосредоточился на прописных буквах черного цвета.
Твое имя.
Нет, эта часть.
Д.М.
Перед твоим именем стоит подобное сокращение? Нет? Значит, позволим Доктору Медицины принимать решение. Если ты в порядке, как и говоришь, то вылетишь отсюда как пробка из шампанского.
Широкая улыбка доктора Манелло была открытой и неосуждающей. С другой стороны, он выслушивал подобные заявления не раз и не два, потому что лечил не только новобранцев. Он входил в личный медицинский блок Братства, поэтому имел дело с поломанными/ранеными чуваками вроде Зэйдиста, Господи Иисусе.
От такой перспективы стыла кровь в жилахдаже чисто в теории.
Это всего лишь прокол, проворчал Бун, подходя к кушетке.
Запрыгнув на стол, он с удивлением обнаружил, что плечо заговорило с ним, когда он попытался снять куртку. Боль, частая гостья, заставила его поморщиться. А этоотстой по многим пунктам.
Давай помогу.
Доктор Манелло бережно и неторопливо провел операцию по извлечению его из кожанки, но Бун предпочел бы, чтобы куртку с него просто сорвали. В отсутствие внешнего раздражителя его разум заполонили вещи, которых он старался избегать всю ночь, табун мыслей пробил барьер, и хаос вырвался, бушуя в пределах черепной коробки.
Настолько больно?
Бун перевел взгляд на доктора.
Что?
У тебя перехватило дыхание.
Не из-за раны.
Я в норме.
Бун посмотрел на себя без куртки. Кровь пропитала тонкий узор черной майки от «Under Armour», красновато-коричневое пятно образовалось посреди плеча.
Действительно влагоотталкивающая, надо же.
Бун с помощью доктора снял нагрудную кобуру с кинжалами, а потом с него срезали нейлоновую майку. В порядке видно же? Ничего критичного. Небольшая дырочка, тонкий разрез полтора дюйма шириной. И учитывая, что ему регулярно давали вену, тело уже начало исцеляться, рана закрывалась.
Я же говорил, заявил Бун.
Доктор Манелло не ответил, и он посмотрел на человека. Мужчина прислонился к шкафчику, уставившись на голый торс Буна.
Что? спросил Бун. Нормально все.
Соглашусь, рана не критичная.
Тогда, со всем уважением, в чем проблема?
Сынок, где твой бронежилет?
Бун открыл рот, чтобы ответить на вопрос но слова застряли поперек горла. Он собирался сказать, что его жилет, который из кевлара, и который он, будучи новобранцем, был обязан носить на поле боя, вон там, где и кожаная куртка. Даже рука со здоровой стороны начала подниматься для нужного жеста в сторону небольшой раковины.
Но там не лежало ничего, что бы смогло остановить пулю.
В действительности, он забыл этот предмет экипировки, когда одевался в своем доме. А во время разнарядки в точке сбора на нем была куртка, поэтому никто не заметил его косяк.
Внезапно в голове прозвучал голос Брата Фьюри: Несобранность в мыслях на этапе подготовки всегда смертельна.
Слушай, не сочти кайфоломом или доносчиком, но я обязан доложить об этом.
Возникла мысль попытаться поспорить и возразить, что это было «в первый и последний раз» и он «никогда не повторит эту ошибку». Но подобные оправдания только заставят его выглядеть не профессиональным бараном.
Учитывая, что он забыл главное требования по части безопасности? Он уже заработал приз по некомпетентности благодаря мыслям о том, что замышляет его папаша на той вечеринке.
У нас гости, подожди. Доктор Манелло подошел к задней двери и помедлил. Когда раздался стук, он открыл замок и дверь. Здорова, мальчики. Добро пожаловать в мою скромную обитель.
Подавшись вперед, Бун выглянул из медотсека. В свете красных фонарей скорой помощи, в клубах дыма из выхлопной трубы, словно на съемках фильма со Стивеном Сигалом, стояли Тормент, сын Харма, и Вишес, сын Бладлеттера, ролевые модели Буна: профи в бою, прирожденные убийцы, когда это требовалось. Эти двое также были выдающимися мужчинами, преданными своим близким и готовыми пожертвовать собой ради боевого товарища.
Шла ли речь о Брате. Другом солдате. Или придурке, совершившем ошибку, которая могла стоить ему жизни.
На короткое мгновение Бун подумал, что они, наверное, тоже были ранены на поле боя. Но они продолжали смотреть на него, на него одного и он понял, для чего они здесь.
Он мертв? услышал Бун свой голос. Мой отец мертв?
Тормент поднялся в медотсек, и подвеска фургона просела под его внушительным весом. Когда Брат Вишес вошел внутрь, Буна охватила тошнота. Даже воин с бриллиантовыми глазами, известный своим бритвенно-острым языком, выглядел подавленным.
Задняя дверь закрылась с невыносимо громким стуком так казалось, по крайней мере. Бун понимал, что его слух обострился до боли, шорох стерильных упаковок, раздавшийся, когда доктор начал доставать инструменты для прочищения его раны, казался подобным выстрелам в каньоне.
Рука Тора легла на плечо Буна, тяжелая, как наковальня.
Сынок, мне очень жаль. Твой отец
Бун закрыл глаза. Он знал, что Брат говорил что-то, но не улавливал смысл его слов
Значит, я был прав, да? перебил Бун. Когда никто не ответил, он открыл глаза и сосредоточился на Торменте. Я был прав, они плели заговор против Рофа.
Брат слегка сжал хватку.
Почему бы тебе не сесть.
Я разве не сижу? Бун посмотрел на пол и удивился, обнаружив себя на ногах. Видимо, нет.
Мир вокруг без предупреждения закрутился, сделав его осью вращения он словно парил над галактикой, смотря сверху на завихрения а потом свет померк, и звуки стихли.
Но ненадолго. Вскоре он осознал, что лежал на столе, а вокруг него переговаривались мужчины.
Ха, вот он и узнал, что чувствует труп.
Смотря на разговаривающих мужчин, Бун наблюдал, как шевелятся их губы, смещается взгляд в ходе обсуждения. Пару раз кто-то кивнул. Покачал головой. Бун тем временем ничего не слышал. С другой стороны, когда узнаешь, что ты убил своего отца? Пусть и косвенно? Можешь позволить себе такую реакцию.
Особенно если время от времени ты молился как раз об этом.
Желание исполнено, с грустью подумал он.
Но что ему еще оставалось?
Он предупреждал отца не ходить на собрание в дом того аристократа. А когда его отец отказался слушатьвпрочем, его никогда особенно не волновало мнение Буна, разве что насчет десертного блюда, уж точно не о вопросах политикион знал, что должен будет поступить правильно. Он должен был отправиться к Братству: будучи гражданскимаристократом или нет, не имеет значениеего долгом было доложить Королю о готовящейся измене. Ему потребовалось три бессонных дня, чтобы назначить встречу, потому что нужно было убедиться, что он делает это из лучших побуждений, а не в желании отомстить Элтэмэру
Как это произошло? выпалил Бун.
Все взгляды обратились на него. Потом доктор Манелло и Вишес посмотрели на Тора, как бы переводя стрелки.
Значит, совсем хреново.
На него напала тень. Когда Бун попытался сесть, Брат снова накрыл рукой его плечо. Нет, сынок, не вставай. Ты белый как простынь
Что случилось?
Рассказ пришлось повторить дважды и в третий раз прежде чем до него дошло, что погиб не только отец, но и мачеха.
Последнее видимо стало неожиданностью для доктора Манелло. Не то, что его пациентка погибла на операционном столе из-за тромба разумеется, это он помнил. Тот факт, что женщина состояла в родстве с Буном.
Сынок, мне так жаль, сказал добрый доктор. Знай, я сделал все возможное, чтобы спасти ее.
Бун покачал головой.
Не сомневаюсь в этом. И нас почти ничего не связывало на самом деле. Я не желал ей смерти, но секунду, расскажите еще раз про моего отца?
В этот раз он, наконец, уловил суть: его отец стоял среди приглашенных аристократов, когда появились тени и напали исподтишка. Братья вступили в бой, но Элтэмэр успел получить смертельные ранения.
Бун потер лицо. Он должен был задать один вопрос, но голос отказывался подчиняться. Оставалось лишь беспомощно смотреть в синие глаза Тора
Брат ответил не сразу.
Мы своевременно исключили возможность восстания из мертвых.
Слава Богу, выдохнул Бун.
Когда дело касалось его отца, «близко»вопрос физического расстояния между ними, а не эмоциональной связи. «Близко»это их совместное проживание в доме, когда они пересекались в роскошных холлах или случайно оказывались за трапезой в одной изящно обставленной комнате. Но какая бы пропасть не пролегала между ними когда дошло до смерти отца, это событие выбило почву из-под ног хотя он и так лежал.
Мы отвезем тебя домой, сказал Тор. После того, как Мэнни закончит, и ты возьмешь вену.
Бун оглянулся через плечо и с удивлением обнаружил, что колотую рану уже наполовину зашили.
Мне не нужна вена, пробормотал он. Я кормился на прошлой неделе.
Без вариантов, сказал Мэнни. Избранная уже в пути.
Когда где-то раздался звонок, Вишес нахмурился и достал свой мобильный.
Да. Брат помрачнел, отчего исказилась татуировка на его виске. Где?
Вишес отвернулся и заговорил тише, так что Бун не мог расслышать его слов.
Слушай, сынок, заговорил Тор, учитывая стресс и ранение тебе нужно кормление. Как толькотак сразу мы отвезем тебя домой.
Бун посмотрел на хмурое лицо Брата.
Ты часто это делал, да?
Делал что?
Сообщал плохие новости.
Да, сынок, часто. Брат медленно выдохнул. И также получал плохие новости о близких.
Глава 4
Принимая все во внимание, оно и к лучшему, что его отправили на задание.
Приняв форму в десяти кварталах от места, где Буну оказывали первую помощь, Вишес потратил мгновение, чтобы перевести дух. Разумеется, никаких проблем с дыханием у него не было. И нужно было спешить к пункту назначения. Но черт. Наблюдать за реакцией паренька, который только что узнал о смерти своего отца и мачехи? Учитывая, что он сам отправил Братство на то собрание?
Парень чувствовал свою ответственность. Это было написано на его лице.
И это было душещипательно. Даже для кого-то вроде Ви, с морозильной камерой в груди.
Достав самокрутку, он прикурил и двинулся по пешеходной дорожке. Ветер подхватывал выдыхаемый дым, унося за спину белыми клубами. Еще пара затяжек, и он начал настраиваться на свою волну. Своевременно, между прочим. Его цель располагалась в трехстах ярдах. И учитывая длинную вереницу людей в очереди? Он оказал обществу услугу, заранее заправившись никотином.
И даже в таком случае, получить это «задание»лучше, чем сопровождать Буна домой. У Ви было хреново с проявлением симпатии, для него этовсего лишь слово в словаре между понятиями «свинство» и «сифилис».
Ладно, все не настолько критично.
Но, блин, тот парнишка? Ви сочувствовал ему. Плюс, если отставить проявление преданности Рофу, Ви хорошо знаком с отцовским дерьмом. Бладлеттер, алло там.
Хрен с ним, пора заняться людьми, подумал Ви, языком затушив самокрутку и спрятав бычок в заднем кармане штанов.
Когда он достиг очереди дрожащих, топтавшихся на месте и пыхтящих людей, глаза за масками тут же устремились в его сторону, женские тела наполнились возбуждением, мужские буквально сдулись, словно не желая привлекать его внимание. Под пальто и куртками он видел элементы костюмов. Нео-викторианский стиль. Черные, словно всех охватила аллергия на цветные вещи. Сплошь и рядом каблуки, даже на мужчинах.
Вышибала у двери выпятил огромную грудь, словно собирался отказать Ви во входе. Сказать, что ему придется ждать наравне с остальными. Что онне VIP-персона
Ви проник в его голову и расцепил пару проводов.
Как по волшебству, вышибала выключил поведение в стиле я-тут-царь-и-бог и отступил в сторону, открывая проход.
Прошу сюда.
Ну спасибо, ублюдок.
Пройдя мимо парня, Ви зашел в вестибюль клуба. О, гляньте, даже гардероб есть. И, вот неожиданность, пышногрудая гардеробщица с накачанными губами посмотрела на Ви так, словно хотела стянуть его штаны и, образно выражаясь, выдать ему номерок языком и губами.
Он прошел мимо.
Никто особо не заморочился с реконструкцией здания старой швейной фабрики. Ремонтом занимались очумелые ручки, начиная с халтурной звуковой системы и заканчивая лампами, державшимися на пружинах, и разнообразными лазерами, пронзающими тускло освещенное пространство с координацией броуновского движения.
Спустя годы мониторинга человеческой активности в интернете, он был хорошо знаком с персонажами, которых косплеили люди. «Возрождение вампов»популярная настольная ролевая игра, и главные герои-вампиры давно вырвались за пределы бумажных страниц правил игры и ушли от восьмистороннего кубика, который определял мотивы и способности персонажей.
Продираясь сквозь толпу, Вишес искал взглядом лестничную площадку, ведущую на подземный уровень, сопротивляясь желанию раскидать людишек со своего пути. Примерно год назад он создал экстренную службу, наподобие 911, для решения всех вопросов, от преступлений и до медицинских проблем. На волонтерской основе, и звонки сортировали на категории, в случае необходимости оказывали помощь.
Инцидент, по которому он сюда прибыл, был зарегистрирован двадцать минут назад. Женщина позвонила доложить о трупе в подвале этого клуба. Она отказалась назвать свое имя, но точно описала местонахождение в
Вот она. Стальная дверь в дальнем углу.
Он стремился к ней и открыл рывком. За панелью располагалась мерзкопахнущая лестничная клетка, и здесь стоял дубак. Вишес быстро спустился на нижний уровень, а, оказавшись в подвальном коридоре, сразу почувствовал кровь. Свежую. Женскую.
Вампирши.
Сукин сын.
Спускаясь вниз, он с помощью обоняния определил, нет ли кого-то поблизости. Не-а, прямо сейчас нет, хотя ночью здесь побывало достаточно народу: ощущалось множество запахов, человеческих и вампирских, мужских и женских, они задержались в воздухе подобно теням, служили двухмерным воплощением живых представителей, спускавшихся сюда, чтобы потрахаться и вернуться обратно на вечеринку.
Звонившая женщина, очевидно, не стала здесь задерживаться. Поэтому невозможно сказать, какой запах принадлежал ей.
Но он знал, где остановиться.
Перед одной из многих дверей.
Запах свежей крови здесь бил в лицо.
Прежде чем открыть ее, Ви, нахмурившись, присел на корточки. На бетонном полу остался один красный след, направленный в сторону двери, на выход. Ви поднял голову и посмотрел вдоль коридора. Да еще. Еще один след. Едва заметный. И последний, настолько слабый, что он увидел его лишь потому, что смотрел в упор.
Убийца? задумался он. Или та, кто сообщила о найденном теле?
А может, два в одном.
Выпрямившись, Вишес схватил ручку и открыл дверь. За ней стояла кромешная тьма, и смехотворный свет от мигающих ламп в коридоре почти не попадал сюда. Пофиг. Он знал, где находилось тело, и не по причине сбивающего с ног запаха крови. Когда глаза приспособились, он увидел что-то подвешенное к потолку прямо напротив него, и, как со следом, оно блестело в спазматическом свете из коридора.
Ви сдернул перчатку с руки, снимая с сияющей ладони преграду, защищающую окружающих от испепеления. Иллюминация от его руки была настолько яркой, что резало глаза, и, вытянув руку, Вишес стиснул зубы.
Женщина в маске была подвешена на мясницкий крюк к потолку, вздернутая за затылок, острый конец торчал из открытого рта и доходил до кончика носа. Горло было перерезано, кровь из вен лилась вдоль ее обнаженного тела, словно прозрачный саван, окрашивавший бледную кожу в красный цвет.
Через парные прорези в маске прямо на него смотрели открытые глаза.
Гадство, выдохнул Ви.
В точности, как две другие.
***
Бун открыл парадную дверь особняка своего отца и перешагнул через порог. От знакомых запахов лимонной натирки для пола, свежеиспеченного хлеба и роз из женской гостиной ему показалось, что все происходящеесон.
Должно быть иначе, подумал он, окидывая взглядом торжественное фойе. Все должно ощущаться иначе.
Его отец мертв. И это монументальное событие по идее должно было отразиться на особняке, который всегда определял мужчину. Также как и его положение в обществе, деньги и родословная, так и этот огромный особняк задавал курс его жизни и служил ее фундаментом.
Дверь не заперта.
Бун посмотрел налево, услышав четко выговоренные слова. В дверном проеме столовой стоял Марквист. Он держал в руке тряпку, пиджак был снят, а подвернутые рукава белой рубашки закреплены черными эластичными лентами.
Дверь не заперта.
Словно дворецкий был подключен к системе безопасности особняка.
Мой отец умер, сказал Бун.
Марквист заморгал. А потом тряпка в его руке еле заметно задрожала. Другой реакции мужчина не проявил.
Эрмин тоже, продолжил Бун. Она оба мертвы.
Дворецкий моргнул пару раз. И Бун понимал, что тот расстроен не из-за смерти женщины. Марквист не придавал ей значения, также как и Элтэмэр.
Дворецкий, ничего не добавив, развернулся и удалился. Хватая свободной от тряпки рукой воздух, словнопусть и мысленнопытался придать себе опоры.
Он скрылся за створчатыми дверьми, ведущими в кухню.
Бун повернулся навстречу холодному ветру, проникающему в теплый дом. Снова переступив порог, он встал на крыльцо и скользнул взглядом поверх извилистой подъездной дорожки и газона. В свете ламп, установленных вдоль линии крыши особняка, снег, укрывавший территорию особняка, сиял девственной чистотой, своим весом укрывая очертания владений до каменных столбов вдоль дороги. Расположенные на неодинаковом расстоянии, старые дубы и березы, сейчас лишенные листьев, заполняли свободные участки подобно вежливым гостям на газонной вечеринке, здесь же располагались цветочные клумбы, которые в теплое время года засадят бледными цветами.
Когда холодный ветер ударил по его одежде для боя, Бун подумал о своей настоящей мамэн.
Когда Иллюмина ушла в Забвение, ему так и не рассказали, что произошло с ней. Все случилось так внезапно и неожиданно, по крайней мере, для него. Она была молода, здорова и практически без вредных привычек. Тем не менее, однажды вечером, когда Бун спустился на Первую Трапезу, отец, сидевший за столом, накрытым булочками и яйцами бенедикт, сообщил ему, что Церемония проводов в Забвение состоится в следующий четверг.
Так просто.
Отец встал со своего места во главе стола, взял «Уолл-стрит Жорнал» и покинул столовую.
Бун помнил, как смотрел на мамино место. Для нее поставили фарфор и серебро, словно ее появление ожидалось.
Предоставленный себе, Бун вернулся в свою комнату и сел за письменный стол. Он хотел написать Иллюмине письмо, изложить на страницах вопросы, роившиеся в его голове. Но не преуспел в этом, ведь при жизни ему не разрешали что-то спрашивать у нее и смерть этого не изменила.
Не успел он опомниться, как наступило время Последней Трапезы. Бун надел другой костюм, как и полагалось, и снова присоединился к отцу за обеденным столом. Марквист обслуживалкак бывало всегда в отсутствие гостей.
Для мамэн Буна место не накрыли.
Его взгляд задержался на пустом стуле, пока его отец обсуждал с дворецким привычные темы: слухи в обществе, домашние вопросы, проблемы с персоналом. Бун молчал. С другой стороны, когда Иллюмина была жива, Элтэмер и дворецкий всегда отвечали за беседы за «семейными» трапезами, обычные границы между хозяином и прислугой стирались в этой относительно неформальной обстановке.
В то время отсутствие серьезного разговора об уходе его мамэн не показалось ему странным. Все вполне стандартно; чем печальнее предмет разговора, тем меньше эфирного времени он получает.
Или, может, причина смерти была не существенна.
Вперед на двадцать лет. Тот факт, что он стоял обдуваемый морозным ветром, с пульсирующей раной на плече, болью в голове из-за голода и поговорить было не с кем все это так свойственно его семье. Аристократы всегда отличались внешней красотой, модные бархатные шторы прикрывали пустоты в их жизни
Первая фигура материализовались справа, огромное тело появилось в тени особняка, принимая твердую форму.
К глазам подступили слезы, когда Бун узнал нежданного гостя. И он не успел поприветствовать мужчину, когда вслед за ним появилась женщина.
Крэйг и Пэрадайз.
А следом появились еще трое. Акс. Ново. Пэйтон.
Его одногруппники.
Когда все пятеро преодолели дорожку, Бун ощутил, как тяжесть исчезает из груди, хотя то, что пришло следом, он чувствовать не хотел. Печаль казалась напрасной тратой времени, не только потому, что она не способна исправить произошедшее на собрании Глимеры. Он же не хотел возвращения отца. Или мачехи.
Крэйг снял бейсболку с эмблемой «Сиракуз».
Последовавшее объятие сказало больше, чем могли передать любые слова: мы пришли ради тебя. Ты не одинок. Можешь на нас положиться.
Пэрадайз, пара Крэйга, была следующей. И когда она обняла его, Бун расслабился в ее объятиях.
Знаю, это сложно, сказала она. Прими мои соболезнования.
Будучи членом Глимеры и его дальней кузиной, она понимала, как это происходило в аристократических семьях. Как горе порой напоминало восточный ковер, который свернули и убрали с глаз долой в шкаф.
За ней шли Акс, Ново и Пэйтон, а потом Бун просто застыл на месте, как вкопанный.
Зайдем внутрь, мягко предложила Пэрадайз.
А, точно. Да, конечно. На улице холодно.
Следующее что он понялони все оказались в женской гостиной, расселись по диванам и смотрели друг на друга. Бун ждал, что Марквист ворвется сюда в любой момент. Этого не произошло, и он медленно выдохнул.
Ребята, я рад, что вы пришли.
Хочешь, останемся с тобой на день, предложила Пэрадайз.
Честно говоря, я не знаю, чего хочу. Он посмотрел на вазу с цветами на кофейном столике перед ними. Просто
Следом заговорил Акс:
Знаю, это сложно объяснить
Мой отецпредатель.
Сказав это вслух, Бун буквально попробовал слова на вкус. Изучил их тяжесть. Примерил на себя позор, в первый раз и далеко не последний.
Мой отец был предателем. Бун посмотрел на друзей. Он был прямо причастен к предыдущему разговору против Рофа, и велика вероятность, что сегодня ночью он стал частью новых интриг.
Крэйг выругался и затеребил кепку в своих руках. Пэрадайз положила руку на плечо Буна.
Акс едва не сплюнул на пол.
Я пытался уговорить его остаться дома. Бун покачал головой. Я сказал ему не ходить туда. Но он отказался меня слушать.
Тыне твой отец, сказала Пэрадайз. Тыне он.
Я знаю. Он прокашлялся. В общем, я хочу одноговернуться к работе.
Он намеренно проигнорировал парад обеспокоенных взглядов от своих друзей. Как только рана затянется, что ему помешает?
Когда планируешь Церемонию проводов в Забвение? спросила Ново. Мы хотим присоединиться.
Я так далеко не загадывал. И, кстати, где тело отца? А мачехи? Я сообщу вам.
У него не было ни братьев, ни сестер, ни бабушек с дедушками, ни тети с дядей, никто не пережил набеги. Но осталась пара дюжин кузин и кузенов в Глимере, с которыми он почти не общался. Но он мог поспорить, что, несмотря на его безобидную необщительность, все они заявятся на похороны Элтэмера.
Они придут даже просто поглазеть, ведь учитывая причину смерти, слухи разлетелись быстро разве могло быть иначе? На отца напали на глазах у двадцати членов Глимеры, и все они, очевидно, выжили.
А что касается мачехи Буна, то, скорее всего, ее семья позаботится о ее останках. В конце концов, она сама происходила из знатного и уважаемого рода.
Его отец женился бы только на женщине себе под стать.
Я не стану устраивать пышную церемонию, услышал Бун свой голос. Вас буду рад видеть, но пойму, если вы
Донесшийся из фойе звон удивил его, мозг не сразу смог понять, что стало источником шума.
Парадная дверь, пробормотал он.
Поднимаясь на ноги, он почувствовал напряжение, сковавшее грудь и плечи, но дело не в том, кто стоял на пороге. Он не хотел очередного раунда с дворецким.
Но Марквист не соизволил появиться.
Открыв тяжелую дверь, Бун выдохнулудивленно и облегченно.
Это ты. Не стоило приходить но я рад тебя видеть.
Я только узнала. Прекрасные светлые глаза Рошель нисколько не изменились за прошедший год. Прими мои соболезнования.
Повисла долгая пауза. А потом они двинулись навстречу в унисон.
Хотя он не видел девушку с той ночи, когда была разорвана их помолвка, и, несмотря на то, что это было совсем неуместно, Бун раскрыл объятия, и Рошель, также нарушив правила приличия, подошла к нему. Поначалу контакт был поверхностным, но потом они крепко сжали друг друга в объятиях. Как и в случае с отцовским домом, ее аромат не изменился. «Кристалл» от «Шанель» и дорогое французское мыло, которое она так любила. Она была одета в том же стиле, в костюм от «Эскада», который приятным образом подчеркивал ее фигуру.
Черного цвета. Траурного. Так как подавляющее большинство женщин аристократии носило цветные одежды, Бун понял, что Рошель специально переоделась ради него.
Они разорвали объятия, и Бун мимоходом заметил снежинки на шапке ее белокурых волос.
О, выдохнула она, У тебя гости.