Цитрины. Ее глаза напоминали солнечные драгоценные камни, загадочные, непостижимые манящие. Было так просто потеряться в этом взгляде.
Меня зовут Бун, выпалил он. Как тупо. Словно он не представился раньше. Дважды. Или даже три раза, ради всего святого.
Она просто кивнула. Или ему показалось. А потом Элания накрыла капюшоном свои невероятные волосы и скрылась в пространстве клуба, ее тело растворилось в толпе.
Она должна была уйти, подумал Бун. Не возвращаться в этот клуб.
Пошли, позвал его Бутч. Сейчас едем к Хэйверсу. Перед рассветом навестим твоего кузена.
Бун не сразу смог заставить себя отвернуться, и когда они вышли из клуба, он чувствовал себя так, словно оставлял позади что-то невероятно важное. Он едва смог перебороть желание развернуться.
Он сказал себе, что, по крайней мере, она умеет пользоваться пистолетом.
Они были на полпути к машине и да, Бутч оказался прав, R8 стояла там, где они ее оставили когда Брат остановился посреди улицы. Бун прошел дальше на пару шагов и развернулся, решив, что Брат собирался проверить телефон на пропущенные СМС или звонки.
Неверно.
Ореховые глаза смотрели прямо на Буна.
Сынок, будь осторожнее. Она может быть замешана в этом, частично или полностью. Ты не знаешь.
Что? Бун нахмурился. Она сообщила нам о теле. И ты сам сказал ей, что ее не подозревают.
Все что я сказал там, я сказал с одной цельюразговорить ее. Не путай допрос с искренностью, даже если человек, с которым мы разговариваем, так его и воспринимает. Первое правило в расследовании убийствне доверять свидетелям, заинтересованным лицам или подозреваемым, пока не соберешь подтверждение или доказательства правдивости их версии. И неважно, кто и как выглядит.
Но зачем ей сообщать об убийстве, если она замешана в этом?
В настоящий момент перед нами этот вопрос не стоит. Мы должны придерживаться фактов. Бутч кивнул рукой за свое плечо. Эта женщина позвонила в службу экстренной помощи в ночь, когда нашу жертву подвесили к потолку как говяжью тушу, вероятнона мясницкий крюк. И этоединственное, что нам известно сейчас
Она этого не делала.
Бутч бросил на него избавь-меня-от-детских-заявлений-взгляд.
Откуда тебе это известно? Из-за цвета ее волос? Или ее глаз, в которые ты так жадно заглядывал?
Топнув ногой по снегу, Бун выругался, и Бутч покачал головой.
Слушай, я тебя не отчитываю. Ты впервые оказался в такой ситуации, поэтому тебе не хватает опыта. Я просто хочу, чтобы ты не терял голову. Я на этом дерьме собаку съел, в отличие от тебя. И я тебе настоятельно рекомендую последовать моему совету а если нет? Без обид, но я отстраню тебя от этого расследования. Мы поняли друг друга?
Бун открыл рот, собираясь указать на страх Элании. Ее очевидный шок. Ее
потрясающе красивые цитриновые глаза и волосы, к которым так и тянутся руки.
Закрыв рот, Бун молча выругался.
Хэй, каждый может потерять фокус, сказал Бутч. Особенно, когда занимаешься этим впервые. Мне просто нужна твоя свежая голова, ладно?
Когда Бун кивнул, они продолжили свой путь. И, затолкав руки в карманы кожанки, он решил, что в одном точно уверен относительно Элании. Помимо того, что она сто процентов никого не убивала.
Он увидит ее снова.
Так или иначе.
***
Медицинский центр расы располагался на другом берегу реки; подземный лабиринт из лечебных отделений был закопан глубоко под фермерскими полями, окруженными лесом по периметру. Было четыре входа в клинику: один в старом фермерский доме который служил прикрытием для человеческого мира, и три других разбросаны среди сосен.
Материализовавшись у западного, Бун не мог сказать, что хорошо знал клинику. Будучи аристократом, до его вступления в учебную программу Братства, он привык к тому, что в случае необходимости Хэйверс приходил к ним домой. Сейчас же, как новобранца, его лечил личный медперсонал Братства, в их собственной клинике. К тому же, если он не ошибается, этот комплекс был новым, его открыли после набегов.
Бутч появился рядом с ним и ввел код на панели рядом с прочной стальной дверью. Когда щелкнул замок, они вошли в узкую комнату, которая вела в одно месток дверям лифта.
Ты готов? спросил его Брат.
Да, ответил Бун, сомневаясь в этом.
Бутч нажал на единственную кнопку, вызывая лифт. Двери открылись, они вошли внутрь, и на время спуска можно было включать заставку из Jeopardy! В конце их небольшого путешествия к центру земли, они с Бутчем вышли в начищенный до блеска коридор. Посмотрев направо и налево, Бун увидел множество обозначений, и ни одно из них не вело в нужную им сторону.
Нам сюда, сказал Бутч мрачно. Идти далеко.
Бун шел позади Брата, и они хранили молчание по дороге, заворачивая за углы и вышагивая по прямым коридорам. Не было причин спрашивать у Бутча, откуда ему известно местоположение морга, и тот факт, что это отделение находилось в стороне, казался подобающим, учитывая, что Хэйверс и его персонал оберегали жизнь. Также логично, что здесь не было указателей. В отличие от обозначений и указателей, ведущих в отделение радиологии, амбулаторную хирургию, отделение неотложной помощи и другие, здесь не было ни пометки о том, куда увозили и где хранили мертвых.
И в этих предосторожностях был смысл. Незачем напоминать пациентам и их семьям, что не все уходят из клиники через парадную дверь, образно выражаясь.
И, на этой ноте останки его отца привезли сюда.
Его кремировали здесь. По просьбе Буна как близкого родственника.
Спустя примерно пять минут Бутч увел их в последний поворот налево, и тогда в воздухе появился слабый, искуственно-сладкий запах формальдегида. И да, впереди показались двойные двери, и Бун понял, что они пришли.
Когда они подошли к входу в морг, Бутч шагнул вперед, придерживая дверь. А Бун в свою очередь застыл на месте. И не мог себя сдвинуть.
Что такое, сынок? тихо спросил Брат. Ты в порядке?
Было сложно выдавить из себя слова. Тем более перед мужчиной, которого он уважал.
Это это неправильно, что я не захотел видеть его тело?
Не было необходимости уточнять, о ком шла речь.
Нет, Бун, в этом нет ничего неправильного. Некоторые вещи лучше не видеть.
Я кремировал его здесь. Он сосредоточился на Брате. Я просто не хотел, чтобы он вернулся, понимаешь? Я не хотел этого. Наверное, меня просто заедает паранойя, да? Ведь никто не воскресает повторно
После того, как тебе всаживают в лоб пулю, наполненную водой из священного фонтана Девы Летописецы.
Но он не смог произнести это вслух. Хорошо, что Брат понял его без слов.
Ты правильно поступил, тихо ответил Бутч. Правильно все, от чего тебе становится легче.
Как выясняется, легче не становится. Не было легко при его жизни, и после смерти не проще. Моя детская фантазия, когда я был мелким и обновленным, реализовалась совсем иначе.
Траур по человеку, с которым связывали сложные отношения, может быть тяжелее. Хочешь подождать здесь, пока я
Нет, я пойду с тобой. Бун сделал глубокий вдох и собрался с силами. Я буду вести себя как профессионал.
Зайдя в открытую дверь, он окинул взглядом комнату, устланную ковровым покрытием, обставленную в офисном, а не срань-Господня-сплошные-трупы-клиническом стиле: здесь стояли столы с ноутбуками, полки от пола до потолка с вертикальными папками, также был стол для совещаний с расположенными на нем фотографиями. Он отказывался на них смотреть.
В другой части комнаты располагались двойные двери и, учитывая, что на них не было окон? Наверняка там хранили трупы.
Он делает вскрытие самостоятельно? спросил он. Я про Хэйверса.
Да. Делаю.
Бун обернулся. Бессменный терапевт расы вошел из коридора, его очки в роговой оправе, бабочка и белый халат напоминали о медицинском колледже Лиги Плюща. С рубежа прошлого века.
Рэксбун. Мужчина подошел к нему и протянул руку. Прими мои искренние соболезнования по поводу кончины твоего отца. Я был близко знаком с Элтэмэром, он был приятным собеседником. Нам всем будет его не хватать.
Бун встряхнул предложенную руку и пробормотал что-то подобающее в ответ. Ну, он на это надеялся. Вполне логично, что Хэйверс был высокого мнения об Элтэмэре. Целитель расы принадлежал к Глимере и был сделан из того же теста, что и его отец: богатый, хорошо образованный, знатного рода. Неудивительно, что они ладили.
Если вы готовы принять урну, сказал Хэйверс, то она ждет вас.
Бун моргнул.
Э-э Да. Спасибо. Я заберу ее.
Очень хорошо. После того, как мы закончим наше не радостное дело.
Хэйверс повернулся к Бутчу. Они поговорили о жертве, и Бутч подписал какие-то бумаги. Бун тем временем осознавал, что его сердце бьется где-то в горле, а во рту пересохло но убийство тут не при чем.
Но, да ладно, словно он ожидал, что призрак Элтэмэра выпрыгнет из урны, спустится с полки, на которую он ее поставит, и закатить скандал по поводу кремации?
Уж лучше пепел, чем труп во фраке, который заявится на Последнюю трапезу и попросит порцию скотча
Тихо выругавшись, Бун заставил себя сосредоточиться, когда Хэйверс открыл одну из двух внутренних дверей. Запах формальдегида усилился. Когда Бутч вместе с доктором вошел в помещение, Бун последовал за ними. Но остановился сразу за порогом.
В покрытой кафелем комнате было четыре рабочих места, возле каждого стол из нержавеющей стали, раковина с одной стороны и сливс другой, металлические трубы и электрические провода под столом. Столики на колесах стояли рядом, предназначенные для инструментов и частей плоти, а крановые весы для взвешивания органов, лампы на стенах для рентгеновских снимков и результатов анализов указывали, что все можно сделать в одном месте.
Каждый дюйм пространства использован. Никакой упущенной выгоды.
И ни одного тела на столах. Слава Богу.
Она здесь, пробормотал Хэйверс.
Под «здесь» понимался холодильник на всю стену, разделенный на секции двумя дюжинами дверей три на четыре фута. И когда Бутч выдвинулся вперед, Бун держался сильно позади него, а Хэйверс тем временем открыл дверцу секции из верхнего ряда.
Терапевт выдвинул пластину из нержавеющей стали, и Бун забыл как дышать.
На выдвижном столе лежала обнаженная женщина на спине, голова, благодаря блоку под затылком, смотрела вверх, руки были прижаты к бокам, ноги вытянуты, ступни повернуты на бок. У нее были черные волосы, зачесанные назад, и покрытая пятнами серая кожа с многочисленными ранами. Высохшая и свернувшаяся кровь покрывала ее торс, а мясницкий крюк, от которого его затошнило, когда он просматривал фотографии на телефоне Бутча, оставался на месте, поддерживаемый тем блоком.
Словно оннеотъемлемая часть ее черепа.
Бун из уважения к женщине опустил глаза. И потому, что рвотный рефлекс начал выплясывать в его глотке.
Парик и ее маска у нас, тихо сказал Хэйверс.
Да, мы видели фотографии с места преступления. Бутч издал хммм, подходя ближе. Бун, подойди сюда. Видишь где перерезано ее горло. Зеркальные надрезы на запястьях. Когда ее подвешивали, она еще была жива, судя по количеству крови в луже на полу.
Не могу не согласиться с этим суждением, сказал Хэйверс. Я не проводил расширенный осмотр, но крюк вошел слишком аккуратно значит, она была без сознания либо в глубоком шоке в этот момент. Она не сопротивлялась. Судя по объему крови, ее сердце еще билось какое-то время после повешения.
На боку, прокомментировал Бутч, меняя позицию. Здесь видно, где ее тащили по полу. Брат выпрямился. Значит, он режет ее. Тащит по полу. Вставляет крюк, подхватывает ее здесь и здесь Бутч будто бы просовывает руки ей подмышки где как раз располагались зеркальные синяки от пальцев. Поднимает ее. А потом она истекает кровью.
Всматриваясь в синяки на коже, Бун снова ощутил гнев, который впервые почувствовал, услышав запись звонка Элании. Сама мысль, что кто-то сделал подобное с женщиной причинил ей такую боль убил ее таким образом от этого его накрывала ярость.
У нее был половой акт? спросил Бутч.
Хэйверс кивнул.
Да, но сейчас я не могу ответить, произошел ли он до ее смерти или после. Повторюсь, я провел лишь поверхностный осмотр.
Мне нужен ответ на этот вопрос.
Я не считаю уместным проводить вскрытие до того, как мы найдем ее родных.
Переживи как-нибудь этот дискомфорт. Бутч посмотрел на доктора поверх тела. Мы не можем долго тянуть, потому что след ее убийцы становиться все тоньше, образно выражаясь.
Бун закашлялся при упоминании секса но когда доктор и Брат продолжили свой разговор, Бун посмотрел на тело по-иному: отметины на коже, раны, опухшие места служили источником информации больше чем
Что это, под ее кожей? спросил он, указывая на место.
На женском предплечье под серой кожей была какая-то темная заноза. Всего в полдюйма длиной и тонкая, как полоса от ручки казалось, она была вогнана в плоть под углом.
Я не знаю, сказал Бутч, наклоняясь. Хэйверс, мы можем достать это из нее?
Разумеется. Одну минуту.
Бутч достал телефон и сделал несколько фотографий не только отдельного участка, но и других месткрюка, синяков на предплечьях, ободранной кожи на боку, коленей. Хэйверс тем временем вернулся с перчатками на руках, скальпелем и контейнером для биоматериала. Надрезав кожу, он аккуратно вытащил предмет кончиком лезвия.
Похоже на крошечный гвоздь, сказал он, помещая предмет в пластиковый контейнер.
Он упал на дно со слабым звоном.
Похоже на то, сказал Бутч, посмотрев на сосуд. Наверное, с места преступления, должно быть он тащил ее к месту повешения. В том складе полно строительного мусора.
Вы заберете предмет? спросил Хэйверс, закручивая синюю крышку. Я должен его зарегистрировать, но улики собираете вы, верно?
Да. И да, и я заберу его. Я собираюсь обустроить помещение для расследования дел в учебном центре.
Очень хорошо.
После того, как Хэйверс отложил скальпель и подписал этикетку золотой ручкой, контейнер сменил руки, и Бун ощутил повисшее неловкое молчание.
Как поживает моя сестра? тихо спросил Хэйверс.
У нее все прекрасно.
Хорошо. Это очень хорошо.
Брат кивнул на тело, словно хотел сменить тему:
Сообщишь, если кто-то явится на опознание.
Обязательно.
Если в ближайшие сутки никто не объявится, я буду настаивать на вскрытии. А если родные найдутся, мы проведем вскрытие, даже если семья окажется против.
Я попрошу о директиве Короля. В обоих случаях.
И ты ее получишь, я прослежу.
Спасибо. Хэйверс посмотрел на Буна. Вы распишитесь за урну с прахом своего отца?
Бун подавился честным ответом потому что он бы предпочел оставить прах здесь. Принимая его, он не мог избежать Церемонии проводов в Забвение, а последнее, что ему нужноэто толпа зевак из Глимеры. Или, если называть вещи своими именами, его многочисленная дальняя родня.
Без сомнений, им уже известны обстоятельства смерти его отца. И всем захочется погреть свои холодные сердца перед костром слухов.
Да, выдавал он ответ. Я заберу урну домой.
Глава 9
Когда солнечные лучи начали собираться на востоке, Бун зашел в особняк отца через парадную дверь и закрыл тяжелую панель позади себя. На окна по периметру дома уже начали опускаться ставни, тихое жужжанье, раздававшееся в помещениях, казалось почти родным, и тихий щелчок, с которым ставни опустились вниз, был едва слышен из-за треска огня в старых каминах.
Тот факт, что он держал медную урну с прахом своего отца подмышкой словно газету, которую он подобрал из почтового ящика казался элементом искаженного, фантасмагоричного мира, в котором ему полагалось жить.
Не то, чтобы возвращаясь после долгой ночи на поле боя, он всегда радовался при виде отца. Но близкое знакомство не просто чревато взаимной потерей уважения. Порой оно формирует основу твоей жизни, как книгодержатели поддерживают книги на твоей полке, не позволяя им упасть.
Когда эти ограничения внезапно и неожиданно убирают, как бы ты не ненавидел их, ты оказываешься в непривычной и стрессовой обстановке.
И на этой ноте он собрался с духом и посмотрел в другой конец фойе. Двери в отцовский кабинет были открыты, и обои красновато-коричневого цвета мерцали в масляном свете огня, потрескивающего в мраморной чаше камина.
Вы что-то хотели.
Технически, это был вопрос. Судя по тонуподозрительное требование.
Бун посмотрел через плечо. Марквист материализовался из ниоткуда, хотя учитывая наличие в доме видеокамер, его противная привычка появляться в самый ненужный момент нисколько не удивляла. Мужчина также включил свой стандартный режим. В противовес прошлой ночи, когда он был очевидно шокирован новостями, сейчас дворецкий пребывал в должном виде, его отутюженный костюм застегнут на все пуговицы, накрахмаленная рубашка девственно белого цвета, галстук так тесно повязан на шее, удивительно, что он мог спокойно дышать.
Руки больше не дрожали. В этот раз его постоянный атрибуттряпка для полировкилежала в руках весьма уверенно.
Нет, ответил Бун. Мне ничего не нужно.
Зайдя в отцовский кабинет, он закрыл двери перед носом Марквиста, прекрасно понимая, что этооткрытое объявление войны. Но они всегда сталкивались лбами. Некоторые вещи не меняет даже смерть.
Некоторые вещи смерть делает только хуже.
Бун пересек персидский ковер и поставил урну на угол стола времен Якова Первого, прямо рядом с лампой с абажуром от «Тиффани» и хрустальной фигуркой коня, вставшего на дыбы. Какое-то время прах может постоять и здесь, уподобившись любой другой вазе в этой комнате. Внутри контейнера ничего же не загниет.
В отличие от трупа женщины в том холодильнике.
С тяжестью на душе Бун подошел к рабочему столу и опустился в отцовское кожаное кресло. Положив руки на блоттер, он уставился в пространство.
Где завещание?
Этот вопрос не отпускал его последние двадцать четыре часа а нет, секундочку. Даже больше. Последнюю как минимум декаду, но особеннопоследние двенадцать месяцев с того момента, когда он поставил под сомнение их родство, он гадал, лишит ли Элтэмэр его наследства. Оставит ли деньги, дом и личное имущество кому-нибудь другому.
Да хоть коту. Хотя животных у них не было.
Впрочем, Элтэмэр всегда фанател от Карла Лагерфельда.
Накренившись в бок, Бун попытался выдвинуть ящик слева. Заперто. Как и все остальные. Выпрямившись, он подумал, что было важнее всего для его отца, его имущество или месть первой шеллан за возможную неверность
Стук в дверь прозвучал очень резко.
Помяни черта.
Бун подумывал не отвечать, просто чтобы узнать, как далеко зайдет Марквист. Но, черт, он так устал.
Войди.
Дворецкий рывком открыл двери, и, когда увидел Буна за столом отца, то не смог скрыть гнев, мелькнувший на его лице.
Ответь мне на вопрос, сказал Бун, удобнее устраиваясь в отцовском кресле и скрестив ноги в коленях. Где ключи от этого стола?
На лице дворецкого тут же появилась профессиональная маска.
Я не знаю.
Как долго ты заведуешь этим домом? Ты был правой рукой моего отца и ты не знаешь, где его ключи? Бун указал рукой за плечо, на картину, названную Непревзойденная Красота Великого Чемпиона Элтэмэра. Что скажешь насчет сейфа за ней?
На лице дворецкого отразилось удивление, и Бун холодно улыбнулся.
Да, я знаю, они там. Собираешься сказать, что тебе неизвестна комбинация?
Это личная территория вашего отца
Мой отец мертв. Все это сейчас принадлежит мне. Все, что находится под этой крышей.
Была вероятность, что это утверждениеложное. И хорошая мысль посмотреть, известно ли что-то дворецкому.
Марквист прищурился.
Это дом моего хозяина.
Бун обхватил ручки кресла, готовый подняться и вышвырнуть дворецкого отсюда. Но потом он замер. Ему нужен этот мужчина, пока он не найдет завещание и была причина посерьезней, чтобы внушить Марквисту ложное чувство безопасности: Бун никогда не понимал природу отношений между его отцом и дворецким. Их связывали более близкие отношения, чем это полагалось хозяину и слуге. Сейчас, после смерти Элтэмэра, появилась реальная возможность докопаться до сути. И если обнаружатся непозволительные трансферы в пользу Марквиста? Подарки?
Тогда у Буна была возможность выяснить это и вернуть все назад. Не потому, что его волновали деньги, это было дело принципа.
Также какая-то его часть надеялась, что дворецкий сделает что-нибудь на самом деле тупое.
Откинувшись на спинку кресла, он постучал пальцами по блоттеру.
Я собираюсь провести проводы в Забвение завтра, за два часа до рассвета.
Брови Марквиста взмыли вверх.
Разве это возможно? Почта не работает так быстро, и гости не
Приглашения по электронной почте уходят мгновенно. Один клик, и они в электронном ящике получателя. Магия.
Очевидный ужас на лице дворецкого напомнил Буну, как он стоял в морге над искалеченным женским телом. Вот это было действительно ужасно. Способ отправки приглашений? Даже если речь о Церемонии проводов в Забвение? Рядом не стояло.
Но попробуй объяснить это человеку, который использует социальные нормы в качестве дубины.
Вы верно шутите, Марквист заикался.
Не зачем откладывать Церемонию.
Где сейчас тело
Прах.
Что?!
Я кремировал его останки и принес прах сюда. Наклонившись над столом, Бун щелкнул по урне указательным пальцем, и раздался едва слышный звон. С ней и проведем церемонию.
Марквист в неверии уставился на контейнер. Когда он, наконец, перевел взгляд на Буна, то в нем плескалась откровенная ярость. Охренеть. Бун не думал, что мужчина на такое способен.
Ваш отец никогда вас не одобрял.
Притворно охнув, Бун накрыл грудь рукой.
Что серьезно? Боже, мое сердце разбито. Ведь все эти годы я считал себя образцовым сыном. Прекращая ломать комедию, он уверенно посмотрел на дворецкого. Считаешь, что его мнение теперь что-то значит?
Вы не заслуживали его.
Как и онменя. Мы были проклятьем друг для друга, но сейчас этому пришел конец. Бун махнул рукой. Уйди. Хватит с меня этого разговора
Выне ваш отец.
А ты можешь покинуть этот дом в любое время. Более того, продолжишь в том же духе, и я выставлю тебя вон настолько стремительно, что не успеешь опомниться.
***
В другом конце Колдвелла, в пригороде, застроенном в семидесятых многоквартирными домами, Элания сидела в своей двухкомнатной квартире на подвальном этаже. Люди, живущие над ее головой, собирались уйти на целый день, она слышала тихий топот шагов по одному маршрутумежду ванной, спальней и кухней.
Та же планировка, что и у нее. Но одна спальня не использовалась уже восемь месяцев.
Она сидела на старом и видавшем виды диване, и чтобы замаскировать его возраст, они с Изобель накинули огромное покрывало поверх подушек и подлокотников. Подушки, сделанные своими руками, расшитые цветами и растениями, окружали посадочные места, и они постоянно менялись. Ее магазин в «Этси» процветал, поэтому в ее квартире ничего не задерживалось. По этой же причине, в квартире всегда были рулоны бархата, коробки с фетром и кисточками.
Но дополнительный заработок, помимо ее основной работы онлайн-редактором, приносил хороший доход. И помог не сойти с ума после убийства сестры.
Порой единственное, что сохраняло ее рассудок в дневные часы, это вышивание шерстяными нитками, монотонный характер коробочного стежка заставлял разум фокусироваться на чем-то другом, отвлекаться от убийства ее ближайшего родственника, ее соседки по комнате, ее лучшей подруги.
Ее единственной подруги.
Повернувшись, она посмотрела на закрытую дверь слева от ванной. За ней хранились двенадцать картонных коробок разного размера, заполненные одеждой Изобель, ее личными вещами, фотографиями и книгами
Элания сняла вещи Изобель со стен, полок, со стола тоже. Она опустошила шкаф, ящики, выдвижной ящик для постельного белья в изножье кровати. Сняла белье с самой кровати, свернула одеяла. Но на большее ее не хватило. Она хотела передать все на благотворительность. Все еще хочет.
Но не сейчас.
Может вообще никогда.
Было сложно избавиться от вещей, которые выбирала и носила ее сестра, коллекционировала, хранила. Она напоминала себе, что эти вещиэто не Изобель, ее разум верил в это, но сердце отказывалось уступить.
С таким же успехом она могла раздать ее органы.
Потерев глаза, Элания откинулась на подушки и прикрыла веки. Сразу же перед внутренним взором предстал тот мужчина, с темными волосами и в черной одежде, с аристократичными нотками в голосе.
Ее мысли не отпускал образ его, стоящего между двумя зданиями, дыхание вырывалось из его рта белыми клубами, большое тело приняло устойчивую позу, а глаза смотрели в темноту.
Прямо на нее.
Когда они вернулись в клуб и уселись вместе с Братом на те складные стулья, он не сводил с нее взгляда. Какая-то ее часть хотела верить нуждалась в этом что его взглядычасть допроса, расследования, работа, которую ему поручило Братство.
Профессиональный долг.
Но другая, более глубинная, мнительная сущность в ней думала о том, о чем ей думать вовсе не следовало.
Например, что он смотрел на нее по иной причине.
Ты должна прекратить это, сказала она вслух.
Сверху послышался громкий стук, которому она обрадовалась. Закрылась входная дверь в человеческую квартиру. Сейчас наступит тишина.
В голове всплыло другое изображение этого мужчины. Когда она увидела его в том подвальном коридоре. Он пятился из склада, в котором убили женщину, отворачивая лицо от экрана сотового телефона в своих руках, его глаза были зажмурены, словно он пытался выкинуть что-то из своей головы.
Наверное, фотографии убитой женщины.
«Ты можешь доверять мне. Я тебя не обижу»
Когда телефон сообщил о поступившем сообщении, она посмотрела на свой плащ. Черные складки были подвешены за крючок возле двери, рядом с ее паркой и желтым дождевиком. Элания поднялась на ноги с мыслью, что кто-то ошибся номером.
Некому писать ей сообщения.
Ее родители умерли. Сестра умерла. А что касается друзей? Из них двоих именно Изобель была общительной, и после ее смерти все те люди, притягивавшиеся на орбиту харизмы ее сестры, отправились на поиски нового солнца.
Наверное, это Братство.
Элания покопалась в складках плаща, доставая дешевый телефон из внутреннего кармана. СМС с незнакомого номера.
«Я просто хотел извиниться, если некорректно повел себя сегодня ночью. Я беспокоюсь, что ты почувствовала себя некомфортно из-за моего преследования. Мне очень жаль. Прошу, не бойся поделиться любой информацией с Бутчем или кем-то другим. Важно одно: мы найдем того, кто убил этих женщин. Спасибо, если прочла это. Бун».
Эта застыла на месте.
Потом посмотрела на диван, на котором сидела до этого, гадая, а не уловил ли он тот факт, что она думала о нем.
Вернувшись к дивану, Элания еще два раза прочитала сообщение, ничего подобного она никогда не получала от Изобель, не было ни сокращений, ни эмодзи. Ни связного текста. Скорее напоминало электронную почту. Или письмо, написанное от руки.
Внезапно она осознала, что сидит с телефоном в руках.
Словно что-то могла сделать с ним.
Словно могла ответить Буну.
Сердце утроило стук, и Элания ощутила, как кровь прилила к лицу. Когда пальцы скользнули по экрану телефона, она словно наблюдала за ними с расстояния.
Не смс. Нет.
Звонок.
Она прижала телефон к уху, шокированная своим поступком. Она не представляла, что собиралась сказать и зачем вообще звонит ему. Особенно с учетом того, что она была гражданской и не просто не относилась к аристократии, но и к тем, кто имеет отношение к Братству Черного Кинжала
Алло? Раздался голос в трубке. Алло
Элания прокашлялась.
Привет.
Послышался резкий вдох.
Элания?
Я получила твое сообщение. Будто он не знал об этом. И я она окинула взглядом свою квартиру, словно дешевая мебель и кухня могли помочь ей с красноречием. Я хотела сказать тебе, что слушай, это неловкая ситуация. Ты не сделал ничего плохого. Я просто это сложно. Все это, очень сложно.
Да, это так. Раздался шорох, словно он садился на подушках отчего она задумалась, а не в кровати ли он находился. Я просто подумал, что мои поступки не особо оказались полезными делу и хотел все исправить.
Еще шорох. Он точно был в кровати и, черт возьми, она задумалась о том, как он выглядел без одежды. Не полностью обнаженный, конечно. Просто без верхней одежды. Джинсов футболки