Ломпатри обернулся на Воську, пытающегося приладить грязный мешок на свою лошадь и при этом не испачкаться.
Даже не стану спрашивать, как вам это удалось, господин Ломпатри. А что с детьми?
Услышав вопрос о детях, все стихли и стали внимательно слушать разговор рыцарей.
Лучше и быть не может, господин Вандегриф, ответил Ломпатри. Они живы и совсем рядом. Мы освободим их если не сегодня ночью, то завтра утром.
Ночью в этих краях запросто не походишь, сказал черноволосый рыцарь. Волки здесь шибко люты. Ночью подходят совсем близко. Да и если через реку снова справляться, опять беды накличем.
Ломпатри подозвал нуониэля и попросил показать свои карты. Тимбер вытащил из футляра крупный пергамент и развернул прямо на лежащем Вандегрифе. Это была та карта, которую он показывал рыцарю Гвадемальду в белом шатре. По движениям сказочного существа, Закич понялчто-то изменилось. Коневод даже забыл поворчать на то, что разложенная грязная карта мешает ему врачевать и вообще, может заразить мертвянкой. Нуониэль открыл коробочку с письменными принадлежностями, плюнул в чернильницу, обмакнул туда одну из веточек на своей голове и принялся писать выводить на карте странные символы. Делал он это в очерченной рамке, которую сам же нарисовал ещё в палатке Гвадемальда, когда тот показал ему место, где упал Скол. Тогда Тимбер лишь отметил место падения незамысловатым рисунком и приготовил рамочку, в которой собирался пояснить своё новое изображение. Теперь он помнил, как писать на своём языке и с лёгкостью вывел витиеватую надпись из символов, похожих на чёрные звёздочки. Острая на конце веточка, росшая на голове нуониэля, справлялась с нанесением чернил лучше любого пера. Тимбер указал на свежую надпись, а потом указал на Скол, находящийся так близко к лагерю, что его невозможно было не только не видеть, но невозможно было и не ощущать каким-то особым чувством, отвечающим, наверное, за осознание опасности или необратимости судьбы.
Это Скол, объяснил жесты нуониэля подошедший к ним Воська. То, что делал нуониэль, оказалось понятно всем, но Воська, всё равно переводил сказочное существо, на всякий случай.
Мы здесь, говорил старый слуга. А здесь дети. Надо пройти к реке и дойти до этого места со здешнего берега. А в самом лагере есть брод.
Он всё верно говорит, добавил Лорни, посмотрев на карту. Пройдём вдоль реки и окажемся на том месте, которое видели из «наблюдальни». Здесь часов пять пути будет.
А ты пошустрел, зверушка, заметил Вандегриф, глядя на нуониэля.
Господин Вандегриф, прошу знакомитьсягосподин Тимбер Линггер, сказал Ломпатри.
Всемогущие! воскликнул Закич.
Упасти тебя свет! удивился Вандегриф. Но, помнится, вы говорили, что если наш господин Тимбер, как там дальше его вспомнит о былом, в ваших отношениях произойдут некие неприятные изменения.
Мы с этим разобрались. Не правда ли, господин Тимбер? обратился Ломпатри к нуониэлю.
В ответ нуониэль наспех кивнул.
Так куда же вы теперь, господин? спросил Вандегриф. Тимбер отмахнулся.
Господин Тимбер Линггер говорит, что дойдёт с вами до поселения, где держат детей, а после
Лишний воин нам не помешает, заметил Вандегриф.
Коль вы об этом, господин, сказал Ломпатри и обратился затем ко всем присутствующим, Воины нам нужны. Отец, Шляпа, Солдат, Жених, сказал он, смотря на крестьян Мота, Еленю, Навоя и Молнезара, вы не воины. Даже ты, Солдат. Дело нам предстоит вести с Белыми Саванами. Не с одним, а, по меньшей мере, с тремя. Вы все не мои люди, и не мне вам приказывать. Поэтому сами решайте, кто готов к сражению, а кто останется в стороне. Что молчите?
Отвечать рыцарю никто не хотел. Видимо, они решили, что Ломпатри желает приободрить их перед нелёгким делом. Но это оказалось не так.
Двое из вас погибли при схватке с обычными разбойниками, продолжал рыцарь, будто убеждая людей не идти до самого конца. А ваш Лучник теперь может прослыть счастливчиком, если вновь станет ходить на своих двоих. По рассказам дедов и отцов, поди, слышали, кто такие Белые Саваны, и как яростно они сражаются. В своей школе они обучаются сражаться сразу с двумя мечами. Однажды они чуть не захватили всё Троецарствие. С тех пор все ждут их возвращения. И вот, они на нашей земле. Только на этот раз у нас есть кое-что против их острых клинков.
Ломпатри указал на нуониэля, всё так же изучавшего карту. Сказочное существо обратило внимание на происходящее лишь тогда, когда все вперили в него взгляды.
Прошу иметь честьгосподин Тимбер Линггер, гордо заявил Ломпатри. Меня поразило то, с какой лёгкостью он одолел одного из этих закутанных в простыни кривляк! Моя Илиана, да с дюжиной таких воинов я бы отправился в Варварию и спалил бы её дотла! Господин Тимбер Линггер, то, как мы с вами познакомились, бросает тень на мою честь. Поставить вас на ногиэто меньшее, что я мог сделать для вас, дабы сгладить своё грубое пренебрежение к вам и вашему роду. Для меня нет большей чести, чем биться теперь с вами в одном строю! Уверен, когда мы прибудем в Идрэн, на суде примут во внимание то, что вы делаете для нас сейчас. Возможно, вас даже оправдают. Но я бы так далеко не загадывал.
Нуониэль поднялся, подошёл к Ломпатри, коснулся правой рукой своего левого плеча и медленно поклонился в пояс. Делал он всё это не спеша, учтиво и благородно. Даже Вандегриф, с удивлением наблюдал за действиями сказочного существа. Был бы этот нуониэль простецким парнем вроде Закича, не принял бы высокопарную рыцарскую речь столь близко, не счёл бы необходимым подняться и откланяться по всем правилам хорошего тона. Ломпатри и сам немало удивился ответу нуониэля. Рыцарь, не ожидавший подобной реакции, смутился и объявил всем, что теперь ему необходимо продумать план действий, а всем прочим, подготовиться к заключительному бою.
Рыцари просидели над картой битый час. Ночью передвигаться не решились. С утра начинать движение поздно: тогда к поселению отряд подошёл бы к полудню, в наихудшее время для штурма. Приняли решение часть пути одолеть сегодня же, переночевать по-тихому на полпути, снятся перед рассветом и утром с наскока взять поселение и освободить пленных детей. Застряли и долго спорили о том, как не наткнуться на возможные дозоры и не попасть в лапы здешних лютых волков.
Беспокойны вы, господин Ломпатри, заметил Вандегриф, когда обсуждение зашло в тупик. Что-то всё же случилось там в горах. Чего вы мне не говорите?
Ломпатри ничего не ответил. Он поднялся и прошёлся по лагерю. Остановился рыцарь возле одного из кольев, на котором была насажена волчья голова. Стоял конец листобоя, но, несмотря на прохладу, голодные мошки всё ещё роились над неожиданным лакомством. Ломпатри некоторое время смотрел на Скол; громадина действительно выглядела так, как о ней рассказывали людиперевёрнутые горы. Рыцарь окинул взором холмистую местность и заметил в низине, под кустом паренька Ейко, бывшего прислужника магов, обосновавшихся в древних развалинах.
А что это он там? спросил Ломпатри у Лорни, сидевшего на валуне и штопающего свои грязные лохмотья.
Прутья ищет, ответил скиталец. Для своего голубя. Вон его птица летает. Хотите, чтобы я позвал паренька?
Пустое, отмахнулся Ломпатри.
Коль заметит кто? спросил Лорни. Пусть и птицу свою ловит, а то её и подавно версты за две видать.
Никто нас не увидит. А увидятчто с того? Либо нападут, либо снимутся с места и дадут дёру. Коль биться станут, то нам легчетопать меньше, а побегутдогоним.
Тогда у нас всё хорошо? поинтересовался Лорни. Или как ваш Воська говорит: «всё в порядке».
Белый Саван сказал, что я умру, помнишь? чуть помолчав, спросил Ломпатри.
Да уж, ляпнул, падший. Тёмные его попутали. Да и нуониэль, Тимбер Линггер этот туда же. Только вы же не отнеслись к этому серьёзно? Вы ведь не думаете, что они знают что-то такое, что неизвестно вам да мне?
Такие как этот Белый Саван не бросают слова на ветер. Не думаю, что он сказал это лишь для того, чтобы меня позлить. А господин Тимбер Линггер теперь ещё загадочнее, чем прежде.
Мне кажется, вы переживаете зря, господин Ломпатри, заметил Лорни. Вы опытный воин. Бьюсь об заклад, вам не раз пророчили скорую кончину.
Ломпатри обернулся; лагерь тихо собирался в дорогу. Только Закич, делая вид, что всецело поглощён сборами, то и дело кидал в сторону Ломпатри и Лорни подозрительные взгляды.
Смерти я не боюсь, нахмурившись, ответил Ломпатри, снова переводя взор на Ейко, отрезающего от кустов прутики. Просто не могу понять, чего же я упустил во всё этом деле. Да, и спасибо тебе, Скиталец Лорни, за то, что уговорил господина нуониэля не уходить от нас.
Знаете что, господин Ломпатри, вдруг заговорил Лорни таким тоном, будто бы его осенило. А ведь Белый Саван сказал именно так: «вы даже не догадываетесь, зачем Великий Господин похитил этих детей». Выходит, приказ шёл с самого верху! И почему этот Саван сказал, что Великий Господин не посылал его убить вас? Будто бы это была егоСаванасобственная идея.
Ломпатри аж вздрогнул. Он обернулся в сторону Лорни и долго смотрел на скитальца широко-раскрытыми глазами.
Вертепы! выругался рыцарь. А ты, паренёк, смышлёный пёс!
Так я вродезабубнил Лорни. Я ничего такого и не говорил особливо.
Лицо Ломпатри вдруг озарила хитрая улыбка, а ехидный прищур сложил морщинками кожу у краёв глаз. Рыцарь догадался о том, что пытался понять с давних пор. Теперь, он победоносно посмотрел на холмы, где к нему бежал Ейко, что-то кричавший и размахивающий пучком хвороста. Дурачок орал так, что весь лагерь кинулся ему навстречу, ругаясь на оборванца за то, что своим криком он вот-вот сдаст их местонахождение. А рыцарь Ломпатри уже плевать хотел на скрытность и тишину: ему казалось, что теперь он почти раскрыл планы Великого Господина.
Слава Белого Единорога идёт впереди него, заговорил Ломпатри сам с собою. Белый Саван не соврал: его не посылали убить меня. Этому Великому Господину не нужна моя смерть. Он хочет чего-то ещё.
Выступили через час. Прошли вдоль реки, перешли на другой берег по порогам и к вечеру оказались под полуголыми кронами берёзовой рощи. Начался дождь. Путники устроились в низине, выставили часовых и стали разводить небольшой костерок. Воське никак не удавалось раздуть пламясырая берёзовая кора только дымила. Ломпатри взялся за дело сам, но и у него не спорилось.
Откуда вас рыцарей, эдаких бестолочей, берут? фыркнул Закич, заметив тщетные попытки Ломпатри.
Сейчас разведём! не унывал рыцарь.
Сейчас, сейчас! Что ни поручи вашей благородной братиивсё испоганите! бурчал Закич.
Вместо того чтобы заткнуть коневоду рот, Ломпатри лишь глянул на него, улыбнулся и снова принялся бить кремнием об огниво и дуть на трут. Закич демонстративно плюнул и пошёл прочь. Он поднялся на край низины и впотьмах увидел впереди грязные одежды скитальца Лорни. Закич тут же повернул в другую сторону, и тихонько удалился, стараясь остаться незамеченным. Очень скоро он наткнулся на Ейко, который тоже сидел в дозоре. Правда, толку от паренька было мало: он плёл из прутиков клетку для своего голубя и совсем не следил за лесом. К тому же голубь важно расхаживал тут же в кустах, и громко курлыкал. Закич присел рядом с бывшим жреческим слугой.
Затеплили? спросил тот о костре.
Куда им! отмахнулся Закич. Руки-крюки.
Не говори так, весело сказал Ейко, продолжая плести клетку. Господин Ломпатри опытный и замечательный человек!
Да уж! вздохнул Закич. Только вот друзей выбирать не умеет.
Не говори так! испуганно прошептал Ейко, поглядывая по сторонамникто ли его не услышал. Это не правда! Умеет он! Вон, глянь, меня не прогнал. И все тут люди добрые и хорошие.
Не доверяю я этому скитальцу, тихонько заметил Закич, протягивая пустую ладонь голубю, который важно подошёл к нему и стал с опаской посматривать в глаза.
Отчего же! добродушно удивился Ейко, продолжив своё рукоделие. Он человек умный. Вон, книжка у него есть. И на гору наших сводил. Теперь знаем, где детей искать. А коль мыслишь, что господину Ломпатри ты не по норову, так то напрасно.
Тоже мне! возмутился Закич, поднялся и пылко отряхнул штаны от приставших к заднему месту листьев и ветоши. Мне в их норове нет нужды и задаром! Пущай со скитальцем куры друг другу строят. Нет у меня забот иных!
Закич направился обратно к костру, который, похоже, уже удалось зажечь.
Как по мне, прошептал ему вослед Ейко, Господин Ломпатри тебя пуще других почитает.
Погляжу, ты у нас шибко умный! пригрозив кулаком, ответил ему Закич. За голубями ходи, а не соображения тут выдумывай!
По части соображений, Ейко оказался не последним в отряде. Именно ему в голову пришла идея, как разведать дорогу впереди и не наткнуться на засаду. Пришлась кстати и невероятная способность бойкого почитателя рыцарей понимать голубей и призывать их простым поднятием руки. Ейко соорудил маленькую клетку и посадил туда свою птицу. Клетку дали Лорни и отправили вперёд. Условились: если Лорни кого увидит или что случится, скиталец сразу выпустит голубя. Сам Ейко обещал, что верный крылатый друг тут же вернётся к нему. Скиталец Лорни поддержал идею, ведь разбойники из здешних лесов знали о нёмпричудливом мужичке в лохмотьях, и относились так, как и положено относиться к скитальцус уважением и почётом. Впрочем, для бандитов и разбойников уважение и почёт заканчивались на том, что они просто не убили Лорни при первой встрече, и не грабили его при всех последующих сретениях.
Ночью не спали. Дождь перестал лить, а порывистый ветер угнал тяжёлые облака за горы. На небе засияли звёзды, и вновь взорам уставших путников явилась Гранёная Луна. Пришлось пожертвовать конём, чтобы отвадить снующих поблизости волков. На ночь, одной лошади голодным хищникам хватит. Выступил отряд затемно, когда стало ясно, что никто всё равно не спит, а рассвет уже близко. Лорни, как и задумали, отправился вперёд. Когда его факел стал едва различим за деревьями, с места снялись и остальные. Компания вышла из подлеска на берег реки Волчьей и пошла вниз по течению. Шли тихо. Иногда из лесу доносился хруст сучковэто Лорни пробирался через чащу. Вскоре отряд добрался до того места, которое Ломпатри видел из «наблюдальни» до оврага, где река бежала быстрее, журча о белые камни. Ветер вновь нагнал туч, и на путников обрушился ливень. Стали ждать Лорни, но скиталец всё не объявлялся. В конце концов, Вандегриф стал обдумывать новый план, решив, что Лорни схватили, и теперь противник знает о грядущем нападении. Но Ломпатри не отвечал на предложения своего черноволосого собрата, а лишь улыбался, сжимая скулы и вглядываясь в потёмки. Тяжёлые тучи всё лили дождём, а вымокшие путники всё ждали своего разведчика. Незаметно сделалось совсем светло, и Вандегриф предложил Ломпатри отступить вверх по реке. Только Белый Единорог держался спокойно и отступать не собирался. Тут и объявился скиталец. Донесение Лорни обрадовало спутников: лагерь ещё спал.
А где это ты так долго таскался? спросил у Лорни Закич.
Коль ты лучше можешь по лесу впотьмах прыгать, так и шёл бы, ответил Лорни.
Нет, рыцарь Вандегриф, ты только глянь! негодовал Закич. Парнишка плутал невесть где и с кем, нам в бой идти по его слову, а великий воевода даже не усомнится!
Ты господина Ломпатри воевать не учи! ответил Вандегриф, но как-то без особого напора, будто бы где-то внутри, рыцарь соглашался с опасениями Закича.
Вас поучишь! огрызался Закич. Но прежняя осторожность нашего вождя почему-то исчезает каждый раз, как дело касается Скитальца.
Лорни лежал тут же на земле, в ожидании команды к бою и всё слышал. Ломпатри будто бы и не обращал внимания на этот разговор, а лишь всматривался вперёд, чего-то выжидая.
Я никого ни в чём не хочу обвинять, но, продолжил Закич, но тут Ломпатри кинулся на него и схватил за ворот.
Мы отряд, зарычал на Закича рыцарь, вплотную приблизив своё мокрое лицо к лицу коневода. Мы едины как никогда!
В это время в поселении, состоявшем из нескольких захудалых лачуг, бодрствовали лишь трое постовых. Двое грелись под навесом у тлеющего костра, а третий поодаль прятался от дождя под накидкой из толстой кожи, у входа в одно из покосившихся строений. Эти трое не сразу заметили, как из леса появился рыцарь с сияющим мечом в одной руке и щитом в другой. Засечки и вмятины на изображении белого единорога, делали честь и щиту и его хозяину. Следом из лесу вышел черноволосый верзила без щита, но с таким длинным мечом, что можно было бы перерубить им целого коня. За ними появился мужичок поменьше с топором и странный тип в плаще с чем-то продолговатым, завёрнутым в лохмотья. На опушке леса стоял кто-то ещё, держа под уздцы огромного тяжеловеса-коня, в кожаной попоне и чешуйчатом наморднике-шлеме.