Главным из них была ее дальнейшая судьба, сейчас неопределенная, неустойчивая. При мысли о том, что ей придется всю жизнь вкалывать в Крепости, Риннон становилось грустно, и она позволяла себе помечтать, что скоро все изменится: проклятый маг сгинет в мраке Амикса, а она, свободная от преследования, сможет вернуться домой. Туда, где не будет жгучего холода, пронизывающих ветров и глубоких снегов; где растут красивые цветы, светит яркое солнце и текут теплые реки, в которых она так любит купаться. Все это казалось ей недосягаемым и далеким, а впереди маячили покрытые изморозью стены и гневный взгляд хозяина замка.
Ты грустная сегодня, Эльхала с тяжелым вздохом села на стул, поставила два стакана с горячим отваром и испытующе посмотрела на Риннон, рисующую в воздухе странные символы. Она положила одну руку на столешницу и склонила к ней голову, чуть ли не всем корпусом устроившись на столе. Перед ней была насыпана горстка муки, и, когда тонкие пальцы перестали порхать в воздухе, Ринннон что-то прошептала, изображая указательным пальцем водоворот. Разочарованно поджатые губы указали на то, что у нее ничего не вышло, и крупицы муки так и остались лежать на месте, не поднявшись в маленький смерч как она того хотела.
Все называют меня ведьмой, но магия не подвластна мне, видишь?
Эльхала кивнула, слезящимися тусклыми глазами наблюдая за тем, как Риннон разравняла белую пыль и нарисовала на ней цветок. По-юному свежая, она сама напоминала цветок, по иронии судьбы закинутый на север, где холод убивает всякое проявление красоты.
Я всегда мечтала воскрешать цветы, ходила следом за Учителем и с интересом наблюдала, как в его присутствии они раскрывали свои лепестки, тянулись к нему, будто требуя ласки. И даже старые поникшие ветви деревьев давали ростки, и все вокруг будто наполнялось жизнью, с щемящей тоской говорила Риннон, вновь ровняя муку, но уже на этот раз рисуя птицу. Он умел заглядывать в будущее и обладал знаниями, которые черпал из магических книг. Многие из них были черными, скрывающими в себе зло. Но он никогда не использовал его, заметив, как Эльхала округлила глаза, пояснила Риннон. Он лишь хотел подчинить его и найти противодействие.
Может, твой учитель не был таким святым как ты думаешь? Иначе зачем стражникам убивать его?
А зачем им убивать меня? Ты же знаешь, они ищут меня, и не для того, чтобы позволить жить, Риннон грустно улыбнулась, чувствуя некую обреченность, быть может навеянную воспоминаниями. Она не видела выхода из сложившейся ситуации и все больше увязала в мыслях, что Север станет ее домом до самой смерти. Они ищут меня думая, что я обладаю магическими знаниями, но самое большее, что я могу сделать, так это сварить настой из абсцидии, чтобы излечить грудной кашель, да создать мазь из аконита, чтобы ваш хозяин чаще улыбался.
Не говори так, Альмод справедливый правитель. Он любит свой народ и защищает его. Его отец был не менее велик, но только господин смог обезопасить свои владения. Темный маг опасается свирепости волков, поэтому мы не боимся его алчности. Посмотри, Риннон, во что превратился ваш мир. Дети обречены на смерть только потому, что в их жилах течет магическая кровь. Наши дети проживают пусть и тяжелую, но долгую и достойную жизнь. Как и подобает волкам.
В бесцветных глазах старухи появился огонек, и сама она будто расцвела, испытывая гордость за великий народ.
Шум за дверью заставил ее замолчать, и Эльхала прищурила глаза, прислушиваясь к звукам. Риннон напряглась тоже, не представляя, кто в такое время решил посетить кухнюоставшиеся в замке дозорные были давно накормлены, а Альмод с остальными воинами должен был вернуться лишь к концу недели. Риннон боялась его возвращения до дрожи в коленках, потому что один его вид вызывал в ней инстинктивный страх. А еще в присутствии волка она чувствовала себя слабой и беззащитной, полностью зависящей от его настроения.
Господин приехал, с улыбкой шепнула Эльхала и с трудом встала на гудящие от усталости ноги. Как раз вовремя, потому что уже в следующую секунду дверь в кухню отворилась, и Альмод по-королевски неторопливо зашел внутрь. Он еще не снял тяжелого плаща с отороченным мехом воротником, поэтому его фигура казалась крупнее и выше, этим еще больше пугая вскочившую от неожиданности Риннон. Она лишь слегка задела его настороженным взглядом и опустила голову, сцепив руки в крепкий замок и прячась от величия волка в наигранном равнодушии. Будто бы ее сердце и не стучало набатом в ушах, а кровь не бурлила в венах от страха.
Хорошо, что ты не спишь, Эльхала, словно не замечая Риннон, произнес Альмод. Ему хватило лишь одного мгновения, чтобы оглядеть ведьму с головы до ног и заметить ее страх. В несуразно большой одежде, прятавшей совершенные женские изгибы, она вполне походила на мальчишку, но миловидное лицо и длинные волосы, забранные на макушке, выдавали ее с головой.
А еще запах.
Тонкими нитями он стелился по воздуху, и среди остальных запахов, наполнявших кухню, выделялся своей смолянистой свежестью, отчего Альмод сделал глубокий вдох, чуть задержал дыхание, и только потом выдохнул, словно желая захлебнуться им.
Приготовь мне ужин и купальню, коротко бросил он, и Риннон взглянула на него из-под опущенных ресниц. В его темных до плеч волосах, блестели капли растаявшего снега, на подбородке и скулах проскальзывала щетина, а глаза, лишенные звериного блеска, удивляли своей цепкостью и проникновенностью. Будто бы он умел читать души и мог отличить правду от лжи, как бы глубоко она не пряталась. И разбуди кого-нибудь, чтобы обслужить остальных.
Эльхала склонила голову, заранее зная, как будут ворчать прислужницы, только недавно легшие спать, а Альмод вновь посмотрел на Риннон, встретившись с ней взглядом. Несколько секунд стоял на месте, смотря в ее глаза, а потом резко развернулся, вновь ощутив предательское желание владеть ею. Полностью и абсолютно, прижав к себе и пропитавшись ее запахом. Он думал, что сможет избавиться от этого странного наваждения, мучил себя бесконечной дорогой и тренировками, но все рухнуло как только он увидел ведьму: маленькую и напуганную, нервно сжимающую кулаки и украдкой наблюдающую за ним. Пухлые губы насыщенно малинового цвета заметно выделялись на ее бледном лице, и Альмод, поднимаясь в свои покои, поймал себя на мысли, что хотел бы попробовать их вкус.
***
Риннон с ног сбилась, выполняя приказ хозяина и наполняя ведра водой из глубокого чана, стоящего еще на не остывшей плите. Она знала, что Эльхале тяжело носить их, поэтому предложила свою помощь, но тут же пожалела об этом, потому что злая и недовольная на нерасторопных прислужниц старуха не пожелала подняться наверх вслед за ней, а распорядилась, чтобы Риннон справилась с этим заданием сама. То есть ей придется заходить в комнату волка и наполнять лохань водой.
От этой мысли у нее перехватило дыхание и Риннон встала как вкопанная, превратившись в каменное изваяние. Ее глаза расширились от ужаса, а по телу прошла крупная дрожь, словно ее кожи коснулся холодный ветер.
Что встала? Господин не любит ждать. Иди, Риннон, уже мягче сказала Эльхала, заметив ее состояние. На сковородках, брызгая жиром, жарилось мясо; стук и звон посуды наполнял кухню; старухи, растрепанные и напоминающие ветхие пугала, слонялись туда-сюда, выставляя на стол съестное, а Риннон все никак не могла пошевелиться от сковавшей ее нерешительности. Если ты сейчас же не возьмешься за дело, прикажу тебя выпороть.
Только после этих слов она встрепенулась и, схватив ведра, как можно быстрее прошла к черному выходу, чтобы миновать парадную лестницу и подняться наверх по другому пути, предназначенному как раз для слуг. От напряжения и тяжести на спине выступили капельки пота, и ее бросило в жар, когда она наконец дошла до нужной двери и остановилась, чтобы постучаться. Шумное и сбитое дыхание выдало ее задолго до того, как она подняла руку, и ей не пришлось даже стучать, как Альмод распахнул дверь и смерил ее строгим взглядом.
Вода, будто оправдываясь, прошептала она, и нервно сглотнула, когда он сделал шаг в сторону, пропуская ее в свою спальню. Здесь совершенно ничего не изменилось, разве только холод подобрался ближе к центру, закрасив стены искрящейся изморозью. Пахло чем-то терпким, незнакомым, приятным. При каждом вдохе вырывалось облачко пара, и от ведер с горячей водой шел густой туман, но Альмода, казалось, это не смущало, и он не торопился разжечь камин, заброшенный с его отъезда. Он пристально наблюдал за ведьмой, тихой поступью следуя за ней шаг в шаг и смотря в ее напряженную спину. Ноша была тяжела для нее, но Риннон упрямо шла к лохани, ощущая на себе обжигающий взгляд волка.
Лишь вылив воду и развернувшись, она смогла расслабиться, потому что на самом деле Альмод стоял поодаль и снимал с себя верхнюю одежду, оставаясь по пояс обнаженным. Его тело было до неприличия великолепным, и Риннон, залившись краской смущения, не торопилась отвернуться. Как бы не было стыдно признать, но ей нравилось рассматривать его накаченные руки, спину, узкую талию, видеть, как каждое его движение заставляло напрягаться литые мышцы, верить, что на ощупь они столь же тверды как и на вид.
Впервые видев мужское тело, она неосознанно тянулась к нему, скорее из любопытства, чем из других побуждений, ведь живя с Учителем в лесной глуши, она была лишена всякого общения с противоположным полом. Правда, изредка он брал ее в ближайшее селение, чтобы пополнить запасы и купить необходимое, остальное же время они жили вдвоем, будто прячась от кого-то.
Проходили секунды, а Риннон не могла сделать ни шага, наблюдая за Альмодом, будто забывшем о ее присутствии. Он неторопливо развязывал шнуровку штанов, не чувствуя никакого смущения, и злился только на то, что как бы он не боролся с собой, организм все равно восставал против, требуя женских прикосновений. В паху приятно пульсировало, становилось тесно, и он сжал кулаки, проклиная появившуюся в его замке ведьму. Она стояла в нескольких шагах о него, искушая близостью, и своей заминкой будила в нем инстинкты. Они разносились с горячей кровью, врывались в вены, превращали его в раба и возрождали ярость, потому что волки никогда не были рабами.
В напряженной тишине раздался грозный рык, и Риннон, от страха выронив ведра, бросилась прочь, едва успев избежать участи всех чужаковразорванного в клочья горла, которое помогло бы избавиться сразу от двух проблем: от интереса Темного мага к северным землям и желания, становящегося все более неконтролируемым. Оно разливалось внутри горячей лавой, и, чтобы сдержать себя, Альмод оперся руками о стол, глубоко вдохнул и прикрыл глаза, отгоняя от себя образы обнаженной ведьмы, извивающейся в его объятиях. И пока он боролся с собой, Риннон бежала без оглядки, как можно дальше от волка, наводящего на нее ужас, и сейчас, преодолевая очередной поворот, она совершенно не знала, что на самом деле страшнее: ярость Альмода или смерть от рук Темного мага.
От быстрого бега ее волосы распустились, дыхание сбилось, и от шума в ушах она не услышала приближающихся шагов. Только когда тусклый свет зажженной лампы осветил идущих навстречу воинов, Риннон остановилась, вспомнив предостережения Эльхалы и предчувствуя неминуемую беду. При виде ее обветренные мужественные лица стали вмиг серьезными, разговор затих, и они встали напротив, с интересом разглядывая запыхавшуюся растерянную Риннон.
Ее молодость и красота призывали воспользоваться случаем, и один из них, самый юный, повел носом, будто принюхиваясь к добыче. В его глазах мелькнул недобрый огонек, и, когда он сделал шаг вперед, Риннон сжалась, выставив перед собой руки.
Лагорд, не стоит, думаю, девушка просто потерялась, строгий голос остановил его, и Эйнард встал на его пути, прикрыв собой сжавшуюся от страха фигурку. Он был старше и сильнее, поэтому Лагорд беспрекословно подчинился, не имея права нарушать иерархию. Третий воин был куда более сдержан и, подтолкнув Лагорда вперед, вынудил его пройти мимо, оставив Риннон позади. Что ты делаешь здесь? Эйнард повернулся к ней, внимательно вгляделся в ее раскрасневшееся лицо, распахнутые от страха глаза, и сменил тон:Ты должна быть осторожной и не смущать воинов своим видом, показывая пальцем на ее распущенные волосы, сказал он, наперед зная, что даже с забранным на макушке пучком, она выглядела женственно, потому что это позволяло увидеть ее тонкую шею. И сейчас он желал ее не меньше этого самого Лагорда, потому что в последний раз он обладал женщиной несколько месяцев назад.
Давно. Слишком давно для волка.
Я провожу тебя, закончив ее разглядывать и нервно тряхнув головой, сказал Эйнард. Он показал подбородком за ее спину и, дождавшись когда она благодарно кивнет, пошел вперед. Риннон шла рядом, украдкой поглядывая на строгого воина и находя в нем что-то привлекательное, даже несмотря на шрам, пробороздивший скулу и оставленный, скорее всего, когтями оборотня. Ему было не больше сорока лет, и в ее глазах он выглядел настоящим мужчиной, почти отцом, которого она даже не помнила. Но, наверное, если бы он был, то точно также заботился бы о ней.
Спасибо вам.
От кого ты так бежала? улыбнувшись, произнес он, своим добрым отношением к ней живо отличаясь от Альмода, и Риннон не могла не проникнуться к нему симпатией, хотя бы потому, что он счел ее равной себе.
От вашего господина, совершенно честно призналась она. Он смотрит на меня так, будто хочет разорвать на части.
Может и хочет, Эйнард пожал плечами, удивляясь недогадливости маленькой ведьмы, потому что причина такого взгляда была очевидна. Ты привела в наши земли стражников, почему они тебя ищут?
Потому что мой Учитель был магом.
А ты?
А я знаю все названия трав и могу лечить людей ими.
Значит, ты не ведьма?
Нет, твердо ответила Риннон, и Эйнард остановился, вновь заглядывая в ее глаза и ища подвох. Но в ее взгляде плескалась искренность, и он понимающе кивнул, глубоко в душе жалея ееСевер не лучшее для нее место, но и вернуться назад она тоже не может, поэтому ей придется набраться терпения и сил, чтобы преодолеть трудности. Если бы Альмод вошел в ее положение и отправил в Радияр, но вожак оставался непреклонен, даже когда Эйнард заикнулся об этом. По крайней мере, там бы она смогла обжиться и не находилась бы в постоянной опасности из-за волчьих инстинктов. Впрочем, кто знает, почему ее ищет Темный маг, и как далеко он может зайти в своих поисках. Так что в решении Альмода оставить ее в Крепости есть определенная логикав случае серьезных проблем разрешить их можно будет прямо здесьна границе, отдав маленькую ведьму в руки мага.
Надеюсь, впредь ты будешь осторожней, уголки его губ приподнялись в снисходительной усмешке, и Риннон улыбнулась тоже, теперь точно зная, что в этом чужом и враждебном замке у не появился какой-никакой друг. Потому что в его глазах она не видела того странного огня, с которым смотрел на нее Альмод, или Логард, или любой другой воин, когда-либо видевший ее, и потому что в отличие от остальных он разглядел в ней не только женщину-ведьму, а человека.
Глава 5
В его комнате редко когда пахло теплом, ведь Альмод не считал нужным разжигать камин, предпочитая благородный холод, так или иначе проигрывающий горячей крови. Но в этот вечер ему как никогда захотелось уюта, а покрытые искрящимся инеем стены по-настоящему раздражали, словно они и были причиной его плохого настроения. Хотя на самом деле ответ был очевидендевчонка, так быстро прижившаяся в замке и незаметно для всех ставшая его частью. Он не мог не отметить, что подаваемая еда стала вкуснее, с тонкими ароматами пряностей и трав, что белье, наверняка выстиранное и высушенное ею на морозном воздухе, свежее, и даже слой пыли, копившийся в труднодоступных для старых прислужниц мест, постепенно исчезал, заменяясь на чистоту и порядок.
Он знал, что она избегает его, тенью крадется по коридорам и, как затравленный зверек, старается не попадаться на пути. Он чувствовал ее страх и слышал стук маленького сердца, когда она на цыпочках проходила мимо его покоев, а потом прибавляла шаг и исчезала в лабиринтах коридоров. Он знал об их дружбе с Эльхалой, вдруг привязавшейся к ней, и об отношении к девчонке Эйнарда, все чаще заговаривающего на тему отправки ее в Радияр. Он говорил о ней с подозрительной мягкостью и всегда отводил взгляд, словно опасаясь быть раскрытым. Но Альмод и без того видел, что творила с ним маленькая ведьма:
То же самое, что и с остальными она отравляла его, превращая матерого волка в приветливого щенка, только и выискивающего возможность увидеть ее. Но самое страшное, что и сам Альмод желал этого, с надеждой покидая свои покои и всегда оборачиваясь в сторону ее комнаты, откуда шел вкусный и притягательный запах самки. И как бы он не пытался игнорировать ее, у него ничего не получалосьРиннон пустила корни глубоко-глубоко и оплела своими чарами все вокруг.