В покоях становилось невыносимо душно, прогретый воздух забивался в легкие, а привычный холод отступал, прячась в углах блестящими искрами. Хотелось чего-то свежего, отрезвляющего, родного, и Альмод распахнул окно, впуская в комнату северный ветер. В черном небе терялись звезды, пламя факелов, зажженных по периметру стены, трепетало от резких порывов, а внизу слышались громкие разговоры и смех собравшихся вокруг большого костра воинов. Волки предпочитали свободу и с удовольствием коротали вечера на улице, устраивая посиделки во внутреннем дворе.
Альмод не мог не присоединиться и, накинув на плечи плащ, вышел из комнаты. Он с удовольствием бы размял мышцы в шуточном поединке, но не успел вступить на первую ступень парадной лестницы, как почувствовал присутствие ведьмы, наверняка не подозревавшей, что ее кто-то увидит. Его воины предпочитали пользоваться другим входом, а роскошный для Крепости зал использовался крайне редкогостей здесь не бывало с те пор, как он взошел на трон, а приезжающие торговцы не заходили внутрь, для обмена товарами используя территорию двора. Наверное, именно поэтому прислужницы почти не уделяли внимания чистоте здесь, а пыль, скопившаяся на мебели, придавала помещению запущенный вид.
Альмод спускался тихо и осторожно, делая поверхностные вдохи и улавливая знакомый аромат, исходящий от Риннон. Она стояла у безжизненного камина, с тряпкой в руках, и с интересом рассматривала костяные статуэтки волков, наставленных на выступе. Тусклый свет лампы освещал ее фигуру, и Альмод остановился в нескольких шагах от нее, испытывая что-то наподобие любопытстваон хотел знать, как она отреагирует на его появление. Но она не слышала его бесшумной поступи, не ощущала его присутствия и продолжала обтирать фигурки влажной тряпкой, то и дело поднося их к лицу и изумляясь искусной работе.
Из ее рта при каждом выдохе выбивалось облачко пара, и руки, онемевшие от холода, едва слушались, из-за чего одна из фигурок выскользнула из пальцев, но тут же была подхвачена Альмодом, появившимся из ниоткуда. От неожиданности Риннон вскрикнула, отпрянув назад, но тут же взяла себя в руки, чтобы не показать страха перед пристально смотрящим на нее оборотнем.
Уже поздно, почему ты не спишь? он поставил волчонка на место и испытующе посмотрел на Риннон, нервно теребившую тряпку. Она пожала плечами, все также не поднимая глаз и упорно смотря вниз, где в стыках каменного пола набилась сажа. Наверное, ей не стоило признаваться, что каждый вечер она тянула до последнего, коротая время то на кухне, то где-нибудь еще, и не возвращалась в свою комнату до глубокой ночи, потому что боялась столкнуться с ним. Если честно, она предпочла бы ночевать с остальными прислужницами внизу, но отказаться от предложенной комнаты не хватало смелости, будто ее отказ мог обидеть хозяина.
Еще много дел.
Старые ведьмы совсем обленились, взвалив на тебя все, он посмотрел на ее чувственные губы, так ярко выделявшиеся на бледном лице, и мотнул головой, избавляясь от мыслей об их мягкости, и о том, что ему было бы приятно терзать их, ласкать языком, посасывать. По венам вновь разливалось желание, хотелось женского тепла.
Ее хотелось.
Нет-нет, я сама. Я просто хочу быть полезной, Риннон, наконец, подняла голову и столкнулась с проницательным взглядом серых глаз. Сегодня в них не было ни строгости, ни жесткости, ни гнева, и мужественные черты словно сгладились, стали мягче, открытее. Свет от лампы падал на его лицо, и Риннон изучила каждую деталь, вплоть до мимических морщин вокруг глаз, выдающих его возрастчуть более тридцати.
Альмод был красив, той самой суровой северной красотой, которой отличаются истинные воины: крепкой, выдержанной, настоящей, без слащавых ужимок и лоска.
Полезной, значит, кивнул он, думая вовсе не о работе, которую она проделывала, а о том, какое удовольствие она может доставить. Во рту пересохло от откровенных фантазий, и Альмод, следуя за инстинктами, сделал шаг вперед. Оставалось протянуть руки и заключить ее в объятия, сжать так сильно, чтобы она не смогла вырваться, и никто другой, в том числе Эйнард, не решился бы даже посмотреть на нее. Потому что ее красота должна принадлежать одному.
И не Эйнарду точно.
Разум проигрывал желанию, и Альмод, боясь спугнуть притихшую девчонку, медленно поднял руку, прикоснулся кончиками пальцев к нежной коже на подбородке и, практически нависнув над ней, гипнотизируя взглядом, приблизился к ее губам. Гулкие удары ее сердца слышались обостренным звериным слухом, красивые глаза распахнулись от страха, и Риннон откровенно задрожала, ясно давая понятьона боялась его, боялась слишком сильно, чтобы он мог проигнорировать это.
Злость на ее реакцию нахлынула внезапно, и его губы искривились в понимающей ухмылке. В конце концов, он не сделал ничего такого, а она тряслась от ужаса, будто бы никто и никогда не был так близок к ней, будто бы она и не знала, что такое мужское желание. Наверняка знала, имея такую привлекательную внешность.
Его пальцы, до этого поглаживающие ее подбородок, сжались в кулак, взгляд лишился мягкости, а сам он стал недоступным и холодным.
В наступившей тишине раздался хлопок закрываемой двери, по ногам дунуло студеным воздухом, и Риннон облегченно выдохнула, заметив зашедшего Эйнарда. Она опасливо покосилась на Альмода, продолжающего стоять рядом, и шагнула в сторону, чувствуя в пришедшем волке некую защиту. Ведь однажды он уже защитил ее. Но Эйнард продолжал стоять у двери, и в сгустившемся полумраке она не могла различить выражение его лица. А если бы и могла, то увидела бы мелькнувшую во взгляде жалость, смешанную с бессилиемесли от Лагорда он мог ее обезопасить, то от короля нет.
Что-то не так? сухо спросил Альмод, заметив потеплевший взгляд Риннон. Ему даже показалось, что в уголках ее губ притаилась улыбка, раздражающая похуже магии, потому что неприятно колкая ревность задела его за живое. Это было странночувствовать ее к совершенно незнакомой женщине, которая даже не принадлежала ему и была всего лишь человеком. Не волчицей. Не парой.
У нас проблемы.
Иду, Альмод скривил губы, в последний раз взглянул на притихшую от неловкости Риннон, и последовал за Эйнардом, своим появлением вернувшим ему здравомыслие, потому что только что, находясь в непосредственной близости от девчонки, он чуть не поддался ее чарам. Проклятая ведьма, прошипел он сквозь зубы, с силой закрывая дверь и вступая на территорию ночного ветра. В несколько шагов преодолел арочный туннель и расправил плечи, в отблесках большого костра увидев чужака. Он был одет слишком легко для северянина: кожаные штаны, короткие сапоги из мягкой оленьей кожи и кожаная туника, доходящая до бедра. Накинутый на голову капюшон почти скрывал его лицо, и только по заткнутым за пояс метательным кинжалам, напоминающим заточенные кресты, Альмод понял, кто к нему пожаловал.
Что тебе надо в моих землях, пес?
Ты не отличаешься вежливостью, ликан, с усмешкой произнес незнакомец, стоящий в самом центре волков, но не боящийся их, и не потому, что они не представляли для него опасности, а потому что наемники не испытывали страха даже глядя в глаза смерти. Я ищу кое-что, быть может, ты сможешь мне помочь?
Альмод с улыбкой склонил голову, прекрасно догадываясь, что он ищет, и, медленно заведя руки за спину, стал обходить вокруг. Охотник за головами вызывал у него уважение наряду с опасениемтолько безумец мог явиться в самое сердце стаи, да еще в одиночку. И если стражники надеялись на помощь магии и закона о неприкосновенности, то наемник мог надеяться только на свои силы.
И что же ты ищешь?
Девчонку, три недели назад она перешла границу. Извозчик, везший ее, уверял, что она пошла в сторону леса.
Так и ищу ее в лесу, мы не оставляем в живых незваных гостей, совершенно невозмутимо ответил Альмод, бросив в него намеком и украдкой посмотрев на напряженных волков, вставших полукругом за спиной наемника. Никто из них не собирался вмешиваться, опровергать слова вожака или указывать на Риннон, потому что единственно его решение было правильным. Всегда.
Если так, то я хочу увидеть ее тело.
Ты можешь увидеть ее кости, но для этого тебе придется перерыть несколько арканов снега, Альмод, все также заложив руки за спину, встал напротив него, и уперся взглядом в его лицо, но я могу облегчить тебе задачу, если ты скажешь, зачем ты ее ищешь.
Громкий треск костра заполнил тишину, а взвившиеся ввысь искры привлекли наемника, поднявшего голову и позволившего как следует рассмотреть свое лицо, испещренное татуировками-змеями. Его глаза были мертвы, точно так же, как и душа, захлебнувшаяся в крови жертв. Пожалуй, хуже наемных убийц были только чернокнижники, отдавшие свои души тьме.
Я не привык делить свой заработок с кем-либо.
Мне не нужны твои кровавые деньги. Говори, в тоне Альмода читалась явная угроза, и охотник напрягся, чувствуя наступающую бурю. Она застыла в глазах волка всполохами злости, отчего серая радужка стала почти желтой. Ты заявился в мой дом с надеждой, что я помогу тебе? Зачем мне это?
Чтобы избежать проблем. Наш правитель не отступит и, если потребуется, перероет все миры. Не стоит вставать на его пути, твой народ не должен расплачиваться за чужие ошибки. Просто отдай мне девчонку или ее тело в доказательство ее смерти.
Как много я пропустил, раз даже наемники обрели себе хозяина, не скрывая сарказма, сказал Альмод. Теперь охотник не вызывал у него ничего, кроме презрения, а его жалкие угрозы лишь распаляли ярость, возрастающую все больше и больше по мере того, как его мысли возвращались к Риннон: беззащитной и слабой, смотрящей на него с неподдельным страхом. Он мог бы отдать ее, безусловно, но от одной мысли, что ее предадут пламени, становилось тошно.
Ведь маленькой ведьмы не станет, а аромат хвойной свежести, которым пропитался замок, заменится на уродливый запах горящей плоти.
Ноздри Альмода затрепетали, и он сбросил сдержанную вежливость, медленно кивнув головой.
Хорошо, ты можешь забрать ее, при этих словах Эйнард, стоящий в стороне, изумленно замер, и его плечи, до этого гордо расправленные, сникли, словно что-то тяжелое легло на них. Он всем сердцем хотел помочь Риннон, но воля вожака была не просто закономона была нерушимой истиной, и если Альмод решил не вмешиваться, то значит так оно и надо. Вот только у Риннон не оставалось ни шанса. Но я хочу знать: сколько стоит твоя жизнь?
Моя? Ты имел в виду: ее?
Нет, пес, сколько предложил тебе Темный маг, раз ты решил рискнуть своей жизнью?
Участь наемника была решена, и Альмод в один прыжок оказался возле него. Он сжал его шею, приподняв над землей, и скривил губы в оскале, обнажая клыки и с ненавистью вглядываясь в мертвенно пустые глаза. В них не было ни страха, ни сожаления, ни мольбы, словно предстоящая смерть не трогала безжалостного сердца и словно само сердце было уже давно мертво. Альмод подозрительно нахмурился, когда его пальцы, до этого держащие твердую плоть, начали проваливаться, а тело убийцы стало необыкновенно легким, эфемерным, пустым. Татуировки на его лице оживали, и шипение змей смешивалось с тихим смехом, постепенно заполняющим пространство.
Наемник не боялся смерти, потому что уже был мертв.
Мертвец только и произнес Альмод, ошарашенно разжимая пальцы и наблюдая за тем, как упавшее на снег тело сдувалось, оставляя после себя лишь ворох одежды, а принявшие форму змеи расползались в разные стороны. Черная магия концентрировалась в воздухе, и волки, не знающие какую опасность она может в себе таить, отступали, и только Альмод, стоящий на месте, молча наблюдал за тем, как снег под его ногами становился черным, отравленным, мертвым. Он превращался в хлопья пепла, поднимающегося вверх, и приобретал очертания человеческой фигуры, парившей над землей. В вышине до сих пор звучал смех, воины застыли в немом ожидании, а Альмод не отходил ни на шаг, впервые так близко столкнувшись с магией чернокнижников, оставивших землю несколько столетий назад и превратившихся в легенду.
Реальность казалась вымыслом.
Фигура из пепла метнулась в сторону, затем в другую, поднялась ввысь, смешавшись с искрами, а потом бросилась на Альмода, едва не сбив его с ног. В мгновение смех прекратился, заменившись на гнетущую тишину, а от магии не осталось и следатолько зияющая под его ногами проталина, да тяжелый воздух, сковавший грудь кашлем.
Господин, обеспокоенно произнес Эйнард и в мгновение оказался возле Альмода, схватившегося за грудь и продолжающего кашлять. Он согнулся пополам, пытаясь выплюнуть из себя пепел, а потом, переборов приступ, выпрямился, горделиво расправил плечи и направился в сторону замка. Ночь набирала обороты, скрывала тени, а в его груди разгоралось пламя, съедающее легкие.
Все в порядке.
Главное, что ведьма в безопасности
Глава 6
Он знал, что встреча с черной магией не проходит бесследно, и чувствовал, что в его груди появилось что-то чужеродное и злое, изредка вызывающее тихий кашель, но старался не обращать на это внимания, надеясь на силу волчьей крови и думая совершенно о другомо том, что когда-нибудь ему придется сделать выбор: жизнь ведьмы или спокойствие собственного народа. Ведь Темный маг не оставит попыток, а его люди, как выразился наемник, действительно не должны расплачиваться за чужие ошибки. Неважно какие и чьи. Так что на самом деле девчонка была обречена, а он своим упрямством и жалостью лишь оттягивал момент. Быть может, это продлит ее жизнь на месяц, полгода, год; быть может, она даже успеет надышаться северной свежестью, перед тем как задохнется в смрадном дыме.
Да разве ею надышишься?
И Альмод тяжело вздохнул, с задумчивым равнодушием наблюдая за тем, как медлительная прислужница готовила ему постель. Ветхая и древняя, она лишний раз напоминала ему, как много потеряет Риннон, умерев молодой. А в том, что маг убьет ее, он даже не сомневался.
Эльхала, позвал он ее, и она, едва разогнувшись и ухватившись за поясницу, посмотрела на него выцветшими глазами. Ты знаешь обо всем, что творится в замке. О чем судачат волки?
А вы не знаете? почти с иронией ответила она и покачала седой головой, отчего несколько прядей упало ей на лицо. Одежда из грубой ткани ужасно висела на ее худой дряхлой фигуре, тонкие руки с узловатыми пальцами выглядели как длинные жердины, и сейчас она действительно напоминала пугало. Волки говорят, что чужаки стали частыми гостями в нашей земле, и причиной тому ведьма, которую вы приютили. Они считают, что она накличет беду на наши головы, что она уже принесла ее в Крепость.
А как думаешь ты? проникновенно взглянув в морщинистое лицо, спросил Альмод, и Эльхала задумалась, разрываясь между привязанностью к Риннон и истиной, которую несли их опасения. За все годы, что она служила в Крепости, она ни разу не видела черной магии, да и раньше с ней не встречалась. А при появлении Риннон, к ним пожаловали не только стражники, но и само зло.
Мое дело прислуживать вам, господин, но раз уж вы спросили моего мнения, то знайте: мне жаль девчонку, но она чужая здесь, и пока она будет чужой, никто не обязан рисковать своей жизнью ради нее.
Она всегда будет чужой здесь.
Кто знает, пожав плечами, пробубнила Эльхала и вернулась к делу, вновь показывая свою сгорбленную спину. Ее жизнь подходила к концу, а Риннон только начиналась, и она прекрасно понимала, что без защиты Альмода маленькая ведьма сгинетволки не станут выгораживать чужака и предпочтут избавиться от проблемы, ни пожалев ни ее молодости, ни красоты, ни доброго сердца. Она не услышала, как за спиной хлопнула дверь, и Альмод вышел, не видела его решительного взгляда и упрямо сжатых челюстей, не знала о его мыслях, которые парили вокруг Риннон и вот сейчас, в этот самый момент, решали ее судьбу.
Потому что Альмод не собирался отступать. И если он оставил ее в живых, тогда, в лесу, то значит, она будет жить, даже если ему придется пойти против мага. Злость клокотала в нем, и зверь вставал на все четыре лапы, ослепляя своими инстинктами. Казалось, он мог порвать любого, кто попадется на его пути, и даже саму Риннон, которая под тяжестью ноши медленно шла по коридору, постепенно приближаясь к разъяренному волку.
Он появился внезапно, прямо перед ней, отчего она вскрикнула, от неожиданности разжав пальцы. Полные ведра воды, предназначенные для его купальни, с тяжелым грохотом упали на пол, и одно из них пролилось, образуя под ногами целую лужу. Горячие капли впитались в ткань холщевых штанов, но Риннон не обратила внимания на боль, заметив в лице вожака зверя. Таким она его еще не видела, и маленькое сердце забилось в разы быстрее, будто предчувствуя беду.