Глаза Врега сияют каким-то лихорадочным светом.
Я никогда не видел ничего подобного, брат Нензи! говорит он, поднимая ладонь в знаке клятвы. Ни один видящий на том поле ничего подобного не видел. Дни людей сочтены! Нашему рабству пришёл конец! Они больше не посмеют сажать в клетки, насиловать и пытать наших людей, потому что Сайримн их остановит!
Нензи не может ответить.
Он смотрит в пол под своими ногами, его разум затерялся в дымке движущихся частиц и наполовину знакомого света. Он силой вытесняет это из своего aleimi, поддерживает вокруг себя завесу, которую дядя сказал ему носить перед другими видящими. Он знает, как высока вероятность, что в итоге они раскроют его личность. Его дядя непреклонно настаивает, чтобы он оставался анонимным как можно дольше, и это он тоже понимает.
Так что он лишь кивает в ответ на слова Врега и хмурится.
Так можно мне выпить, брат Врег? спрашивает он потом.
Другой видящий улыбается и хватает его за руку.
В маленькой палатке царит заразительный дух празднования, но Нензи невольно поражается всему этому, теряется в триумфе, который ощущает в свете других видящих. Они передают ему бутылку, которая оказывается австрийского происхождения, и открывают её для него ещё до того, как он останавливает взгляд на костре, который они разожгли под дырой в центре палаточного навеса.
Позднее тем же утром начинается пение.
Нензи лишь наблюдает и слегка улыбается, когда они начинают выть как волки и нескладно распевать старинные традиционные песни, которые он помнит из детства.
Ему приятно видеть их такими.
Видеть их воспарившими от адреналина и вновь обретённой надежды, даже если он не может полностью разделить это с ними. Но он чувствует более тёплое отношение к их светам, чем прежде. Он слушает с некоторым удивлением, хоть он и не может ощутить их свободу, триумф или хоть какое-то реальное чувство достижения. Вместо этого ему приятно, что он сделал приятно им.
Большую часть той ночи это кажется ему реальнее, чем причины их смеха и привязанности.
Раз или два ему приходит в голову мысль о недостатках в его действиях, об утрате контроля
Смерти.
Боль полосует его сердце. Его разум пытается осознать цифру, которую назвал ему Врег.
Но он не может заставить себя задуматься над этим.
Так что он просто сидит у костра с перевязанной головой, слушает, как они смеются и делятся историями об увиденном. Ни на секунду он не верит их словам до конца.
Ни на секунду ему не кажется реальным, что они говорят про него.
Глава 38Измождение
Я с осоловелыми глазами и раздражением слушала Балидора, едва справляясь с тем, чтобы скрывать эмоции в своём свете, не говоря уж о голосе.
Я это всё понимаю, сказала я, когда он остановился, чтобы перевести дух. Но я хочу, чтобы ты его отвязал. Я хочу, чтобы ты хотя бы снял с него цепи, я показала на резервуар. На нём всё равно будет ошейник. Он всё равно будет заперт внутри. Я просто хочу, чтобы ты позволил ему передвигаться внутри как нормальному человеку, а не как какому-то животному, привязанному к дереву.
Старший видящий посмотрел на меня, и его серые глаза выражали лёгкое неверие.
Ты вообще знаешь своего супруга, Элли?
Я почувствовала, как напряглись мои челюсти. Посмотрев на него, затем на мужчину по другую сторону прозрачной органической панели, я скрестила руки на груди.
Исключено, прорычал лидер Адипана. Мне даже не нравится содержать его там с нынешней конфигурацией цепей на протяжении такого долгого времени. А освободить ему руки и ноги, пусть даже в запертом помещенииэто вообще не обсуждается, Элли. Вообще.
Он посмотрел на меня суровым взглядом.
К этому времени ты уже должна это понимать. Ты должна исключить все сантименты и смотреть на то, кто он есть.
Я лишила свой голос всех эмоций.
Теперь ему лучше. Ты сам это сказал.
В последнее время он не совершал попыток изнасиловать тебя, это верно, хмуро ответил он. Но я не стал бы считать один лишь этот факт показателем его стабильности в целом. И в любом случае, он здесь пленник, а пленники по своей природе склонны к побегам.
Он уже миновал худшее. Ему недолго ещё оставаться пленником.
Миновал худшее? Балидор опять наградил меня взглядом, полным неверия. Элли. Почему ты вообще решила, что он справится со всем этим? когда я почувствовала, как пальцы сжимаются в кулаки, он схватил мою ладонь и посмотрел мне в лицо. Ты заставила его прочувствовать некоторые из этих вещей, верно. Он становится другим, мы все это видели. Но Элисон, ты всё ещё не имеешь ни малейшего понятия, что он сделает с этой информацией.
Сделает с этой информацией? переспросила я.
Да, настойчиво повторил он. Ты думаешь, всё то, что он видит, сейчас стало более приемлемым? Ему придётся найти какой-то способ существовать дальше или не существовать. Ты всё ещё понятия не имеешь, что он сделает.
Потянув меня за руку, он смягчил выражение своего лица. Почему-то его сочувствие выбивало меня из колеи сильнее, чем злостьможет, потому что я достаточно устала, чтоб впустить это в себя. А может, потому что в эти дни я так привыкла к его злости, что даже не знала, как ему сопротивляться, когда злость испарилась.
Элли, он может пустить себе пулю в голову, когда всё это закончится, мягко произнёс он. Он может вновь стать религиозным фанатиком, как раньше. Он может решить, что ему нужно провести ещё несколько десятков лет в заснеженных пещерах, его глаза посуровели, делаясь стальными. или он может решить, что всё случившееся с ним, всё, что он сделалэто судьба. Что его дядя был прав с самого начала. Он может вновь зациклиться на отмщении расы видящих. Только теперь он будет делать это с большей логикой и целеустремлённостью
Или он может просто смириться с этим, 'Дори.
В смысле? Уйти и жить где-нибудь в горах? Вернуться к ежедневному ритуалу искупления на следующие четыреста лет? Ты не знаешь, о чём говоришь, Элисон. Тебе никогда не приходилось сталкиваться с необходимостью выплатить такой пожизненный долг! Правда в том, что ты понятия не имеешь, что он сделает, чтобы принять эту информацию. При условии, что он сможет её принять.
Я покачала головой и закусила губу.
Элисон начал он, вздохнув.
Я его перебила.
Ты прав, сказала я. Я не знаю, что он сделает. Потому что он с таким же успехом может решить позволить нам помочь ему. Он может решить позволить Вэшу и Тарси помочь ему. Он может решить попытаться оставить всё это дерьмо позади и быть тем, кто он есть сейчас.
И кем же это, Элисон? спросил Балидор.
Моим мужем, я почувствовала, как напряглось выражение моего лица при виде жалости в его взгляде. И что ещё более важно, Мечом, Балидор Syrimne dGaos! Ты говоришь как человек, будто это имясиноним зла, но это не так. Он бы пригодился нам, 'Дор. Более того я сглотнула, глядя обратно на резервуар. Он нам нужен.
Он нам нужен?
Он нужен мне, сказала я, бросив на него предостерегающий взгляд. И тебе тоже, и неважно, признаёшься ли ты себе в этом. Мы не можем сделать это без него.
Видя, что на его лицо возвращается злость, я понизила голос и шагнула ближе.
Знаю, ты думаешь, что для меня это целиком и полностью личное, 'Дори и я это понимаю, правда, понимаю. Для меня это действительно личное. Но этим дело не ограничивается. Когда я говорю, что он нам нужен, я имею в виду не просто прежнего Ревика, парня, за которого я вышла замуж. Я имею в виду его настоящего, Syrimne dGaos. Он нужен нам в целостности.
Когда лидер Адипана лишь щёлкнул языком и наградил меня ровным взглядом, который явно давал понять, что он думает об этой идее, я раздражённо взмахнула ладонью.
Балидор! Подумай об этом. У нас там тысячи видящих, недавно выпущенных из лагерей, и им некуда идти. Лао Ху удерживает Повстанцев в заложниках и наверняка хочет взять под контроль торговлю видящими в Азии. И сами Повстанцы, включая Врега и Салинса. У нас ещё и вирус, который убивает людей, но никто его не может найти. Сиртаун всё ещё в руинах. Мы не нашли и половины детей видящих, которые предположительно спрятались в горах. В Памире царит хаотичный бардак, поскольку Адипан по большей части уехал оттуда. Ещё у нас «Чёрная Стрела» и торговцы, готовые нанести ответный удар, а Америка превратилась в квази-военную зону, где больше половины видящих находится в концентрационных лагерях. Чёрт подери. Да я, наверное, ещё о многом не знаю! Ты серьёзно будешь смотреть на меня и говорить, что он нам не нужен?
Он ходячая бомба с часовым механизмом, Элли, сказал Балидор. И всегда ею будет.
Не всегда! Чёрт бы тебя подрал, 'Дори. Поверь в него немножко! И имей немножко уважения. Он прошёл через столько, что большинство видящих попросту не выжило бы. И именно такой мужчина нам нужен, Балидор.
Балидор просто смотрел на меня.
Но впервые я сумела заглянуть за щит, за которым я обычно ничего не виделаза эту броню, которую он привычно носил вокруг своего света. Я видела видящего, которому почти пять сотен лет; который наблюдал, как за это время история разворачивается множеством разных путей; который в процессе выучил немало жестоких уроков. Я видела в нём военного, который выслеживал Ревика по всей Германии и Восточной Европе, который всё ещё видел в нём объект охоты, от которого нужно избавиться. Я видела защитника Совета, который считал своим долгом изгнать Дренгов из света своих собратьев-видящих, даже если это означало убить ихили умереть самому.
Я также видела мужчину, которого недолго знала в туннелях под Сиртауномтого, кто отдал меня обратно Ревику, чтобы получить шанс разделаться с Повстанцами, и ненавидел себя за это. Того, кто винил себя во всём, что случилось между нами с тех портого, кто всё ещё пытался защитить меня, даже теперь.
Я видела всё это в его свете, и когда он заговорил, я почти услышала это в его голосе.
Ты серьёзно хочешь рискнуть и мыслить в этом направлении?
Я не могу позволить себе обратного!
Элисон начал он, устало щёлкнув языком.
Балидор, я стиснула его руку, и он поднял взгляд, посмотрев мне прямо в глаза. Сглотнув при виде его взгляда, я разжала хватку и сделала шаг назад. Слушай, сказала я. Я знаю, почему ты так настроенправда, знаю. Но говорю тебе, он нам нужен. И он сможет с этим справиться. Я знаю, что он сможет. Нам просто нужно дать ему больше времени.
Он продолжал удерживать мой взгляд, и теперь его серые глаза выражали многоекакое-то раздражённое сострадание наряду с более личной реакцией, которую я почти ощущала.
Я знаю, что тебе хочется в это верить, Элли, сказал он. Я знаю, как сильно тебе хочется в это верить. К сожалению, именно это меня и беспокоит.
'Дори раздражённо начала я.
Вмешался другой голос.
Эй, ребята?
Когда я повернулась, Джон смотрел на нас через плечо, и в ореховых глазах над сжатыми губами виднелось беспокойство. Он стоял возле Дорже у панели безопасности, одну руку держа скрещённой на груди, а другой показывая на что-то на одном из органических мониторов.
Мне жаль прерывать еженедельный ритуал «ссоры из-за Ревика», сказал он. Но, может, вы двое подойдёте сюда и взглянете на это?
После небольшой паузы я закусила губу, ещё раз покосилась на Балидора, затем подошла к Джону.
Что? спросила я.
Вот что, просто ответил он, показывая. По экрану чёрным текстом на бледно-сером фоне показывалась транскрипция.
Наклонившись поверх него, мы с Балидором стали читать слова, а Балидор их озвучивал.
«вдобавок к приглашению остаться в качестве гостей, в знак моей неизменной доброй воли к Высокочтимому Мосту, а также моей верности ей и её мужу, Syrimne dGaos, я разрешила им остановиться в Императорских Покоях до тех пор, пока я не услышу суть запроса Высокочтимого Моста по перевозке Повстанцев-изменников, и не выполню свой долг лично извиниться перед моими господами и посредниками»
Балидор озадаченно посмотрел на Джона.
Это от китайцев?
Джон кивнул, поджав губы в мрачную линию.
Эмиссар Вой Пай. Читайте дальше.
Балидор продолжил с того места, где остановился.
«Я также безмерно желаю знать больше о работе, происходящей на Западе, особенно касаемо в высшей степени проблематичного и нелегального оружия, о котором мне ранее говорили, что оно только в разработке у американских военных и их подчинённых. С тех пор меня информировали, что оперативники, работающие под вашим именем, взяли на себя миссию уничтожить главное хранилище этого оружия, добыв образцы, угрожающие нашим человеческим хозяевам.
Поскольку все наши люди были в курсе демонстрации силы этого отвратительного вещества в Гонконге, я желаю знать, каковы ваши намерения в отношении образца этого вируса, и каким будет ваш предполагаемый ответ американским военным. Мы бы хотели услышать заверения, что прошлые перемирия всё ещё остаются в силе в части наших общих интересов, как расы, и поддержания строгой политики невмешательства в массовое население людей мира»
Я озадаченно посмотрела на них обоих.
Когда Балидор продолжил читать, я перевела взгляд обратно на экран.
«Мне сообщили, что во время этой операции в Америках вы потеряли брата из-за предательства человеческого мерзавца с Запада. Примите мои искренние соболезнования по этому поводу. Возможно, я сумею помочь вашим людям организовать месть за это жестокое преступление, особенно если я получу соответствующие заверения, что семьи моих хозяев не являются мишенями для оружия, которым вы теперь единолично обладаете.
Более того, я бы хотела услышать заверения, что вы взяли эти образцы исключительно как меру подстраховки против угрозы личного вреда, а также для поддержания мира среди всех наших людей, а не как потенциальное оружие агрессии, чтобы получить какое-то преимущество в сделках с другими расами и людьми, включая древний народ Китая.
Хотя я понимаю, что Мост, естественно, не придерживается регионального или фракционного разделения среди нашей братии и тем более среди наших кузенов, я ожидаю некоторых уступок в этом отношении, поскольку это явно выходит за рамки простого диспута из-за границ или экономических прав отдельных государств. Воистину, Высокочтимый Мост должна понимать, что такое оружие по умыслу или по воле случая может привести к началу войны, которую все мы намереваемся довести до максимального эволюционного потенциала, поскольку Её прибытие среди нас»
Какого ж чёрта, ради всего святого пробормотала я.
Я подняла взгляд, хмуро глядя на Балидора и Джона.
Кто-то из вас понимает, о чём она говорит?
Балидор покачал головой, показывая отрицательный жест.
И всё же я увидела в его глазах нечто, что заставило меня помедлить.
'Дори? позвала я. Тебе что-нибудь известно об операции, про которую она говорит?
Нет, посмотрев в глаза мне, потом Джону, он нахмурился и поджал губы. Ну. Не совсем. У меня действительно имелся оперативник в Штатах, который искал вирус. Возможно, она его нашла. Я не давал разрешения на уничтожение вируса но я бы определённо дал такое разрешение. Возможно, она увидела возможность и по какой-то причине не смогла со мной связаться.
Эта оперативница могла бы по какой-то причине взять образцы вируса? резко спросила я.
Он поколебался, затем пожал одним плечом.
Возможно. Опять-таки, я не давал на это разрешение, но вижу в этом смысл, он посмотрел мне в глаза. Например, можно разработать антидот.
Я почувствовала, как мои плечи расслабляются.
То есть, Вой Пай может быть права. Возможно, у нас имеется единственный образец этого вируса.
Возможно.
Я кивнула, сжимая пальцами свои голые руки и стараясь продумать возможные последствия всего этого.
Ты доверяешь ей? Этой оперативнице?
Он посмотрел мне в глазах, и там стояло немного виноватое выражение.
Это Чандрэ.
Понадобилось ещё несколько секунд, чтобы эта информация отложилась в мозгу.
Что?
Балидор пожал плечом.
Она работает на меня. На нас. Я не мог сказать тебе раньше.
Джон расхохотался.
Уставившись на Балидора, я покачала головой, не зная, то ли мне рассмеяться, как Джону, то ли врезать Балидору по лицу.
Она была с тобой? Всё это время?
Ну Балидор взглянул на Джона, затем на Дорже, затем снова на меня. Его лицо продолжало выражать неловкость. Да.
И у неё может иметься образец этого вируса?
Я попытаюсь с ней связаться, Балидор вновь просматривал текст, пробегаясь по нему глазами. Однако у меня нет там больше никаких оперативников, добавил он. А она прямым текстом говорит, что убит «брат» из наших.
Как думаешь, кто это?
Он выдохнул, нахмурившись.
Возможно, кто-то, с кем объединилась Чандрэ. Кто-то, с кем она вместе работала над поисками вируса?
Эм, ребят? перебил Джон, показывая на верхнюю часть сообщения. Вы эту часть пропустили? Она не только отказала тебе в запросе переговоров по Повстанцам без личной аудиенции. Всё звучит так, будто она удерживает в плену Касс и Багуэна.
Я это понял, сказал Балидор, мрачно поджимая губы.
Я нахмурилась, перечитывая транскрипцию.
Она держит Касс в заложниках? Вы уверены?
Балидор тоже показал на соответствующие строки текста.
Она осторожно говорит, что их «пригласили», им «разрешили» остаться но ты же не представляешь, чтобы Касс умоляла её об этом? Я что-то не верю, что она намеренно осталась бы там.
Я нахмурилась ещё сильнее.
Господи, пробормотала я. Должно быть, я реально устала. Сколько они там пробыли?
Ты должна вытащить Касс оттуда, Эл, сказал Джон, глядя на меня.
Прежде чем я успела ответить, Балидор покачал головой, показывая жест решительного отрицания.
Исключается, сказал он. По множеству причин. Во-первых, тебя сейчас ищет примерно сто охотников за головами.
Джон в неверии уставился на него.
Это же Касс, Балидор.
Мне всё равно, кто это, отвернувшись от Джона, Балидор посмотрел на меня, и серые глаза выражали бескомпромиссность. Ты никуда не поедешь, Элисон. Пока мы не стабилизируем твоего супруга.
Я вздохнула, посмотрев на него.
Рано или поздно мне придётся туда отправиться.
Возможно, признал он. Но мы это обсуждали, Элли. В данный момент награды за твою голову просто астрономические. И есть ещё проблема Врега и остальных Повстанцев. Как только мы стабилизируем Дигойза, ладно, можно отправляться. Более того, мы все можем уехать. Но Элли
Он поднял взгляд, мрачно посмотрев мне в глаза.
Ты не можешь уехать отсюда и ожидать, что вернёшься. Ты не можешь. Как только ты где-то засветишься, за тобой определённо станут следить. Это значит никакого резервуара. Значит, мы уже не сумеем закрывать Дигойза от Дренгов. Это приведёт сюда Повстанцевчерез считанные дни, полагаю, если не часыа также всех, кто хочет заполучить награды за твою голову. Послание пришло по нашим основным каналам. А значит, высока вероятность, что любой, кто наблюдает за Адипаном и ищет тебя, тоже мог это уловить.
Она не может просто бросить Касс там, Балидор, раздражённо возразил Джон. Мы понятия не имеем, как долго затянется эта ситуация с Ревиком.
Нет, сказала я, бросив на них обоих предостерегающие взгляды. Я не могу оставить её там так надолго, я перевела взгляд на Джона. Но Балидор тоже прав. Я не могу просто объявиться там в футболке «Я Мост». Нам нужно обсудить безопасный способ организации всего этого. Если Вой Пай по какой-то причине на это не пойдёт
Балидор закончил мысль за меня.
Тогда мы можем предположить, что Вой Пай сговорилась с одним или несколькими охотниками за головами, сказал он. Или хуже того, что она не намеревается выдавать Повстанцев и собирается объявить нам войну, как только они станут обученными членами Лао Ху.
Так что насчёт Касс? повторил Джон, переводя взгляд между нами.
Я вздохнула, скрестив руки на груди.
Выдохнув, я взглянула в сторону резервуара, на Ревика. Он спал на спине, лежа на постели, которую я устроила там для него за прошлую неделю. Его босые ноги смотрели в сторону окна. Одна рука лежала на животе, а вторую он подложил под голову. Я смотрела, как поднимается и опадает его грудь, как напрягается лицо во сне.
Она не стала бы шутить с ним, размышляла я, едва осознавая, что говорю вслух. Она никогда не признается, но она его боится. Я видела это, когда он в тот раз приехал забрать меня.
Нет, Элли, сказал Балидор.
Когда я повернулась к нему, его глаза смотрели бесстрастно.
Элли, повторил он. Даже ты должна это признатьдля этого слишком рано. Он не готов. Только не к такому. Ты говоришь о военном мероприятии.
Джон, сидевший рядом с ним, заговорил.
Он прав, Эл. Это не лучший план. Не сейчас.
Вздохнув, я посмотрела обратно на резервуар и опять скрестила руки на груди.
Ага, я снова вздохнула, внезапно ощущая такую усталость, какой не чувствовала неделями. Ага. Я знаю. Просто выдаю желаемое за действительное.
Выдернув себя из этих мыслей, я заставила себя включиться в реальность, успокоить свой свет. Сделав это, я посмотрела на Балидора.
Поручи это Адипану, сказала я. Я хочу услышать сценарии. Минимум два, и желательно в следующие двадцать четыре часа. И свяжись с Чан. Выясни, действительно ли она получила образец вируса, и если так, то где она. Если Вой Пай говорит правду, я хочу, чтобы она как можно быстрее оказалась в безопасном месте. Пошли туда людей. Вытащи её из страны, если сможешь. Возможно, мы сумеем использовать этот вирус как козырь в переговорах с Повстанцами, при условии, что Вой Пай вообще собирается их отпускать.
Я поколебалась, затем добавила.
И попробуй узнать, кого убили. Вой Пай, похоже, считает, что я его знала, кем бы он ни был. Мы вновь соберёмся после моей следующей сессии и придумаем ответ.
Элли, позвал Джон. Разве ты не собираешься сначала поспать? он взглянул на Ревика, затем обратно на меня. Ты только что оттуда вышла.
Я посплю через несколько часов, сказала я ему. Легче погружаться, когда он спит. Он борется со мной, если бодрствует. Он уже не делает этого намеренно, но он ничего не может с собой поделать. Я не хочу упускать возможность.
Ты измождена, сказал Балидор.
Услышав его серьёзный тон, я повернулась посмотреть на него. Я обнаружила, что он оценивает меня прищуренным взглядом, сканируя мой свет. В то же мгновение от него выплеснулся импульс беспокойства, и я ощутила, как он корит себя за то, что не заметил этого ранее.
Элли, сказал он. Ты не можешь продолжать в таком темпе. Ты сломаешь себя прежде, чем сломаешь его.
Я в порядке, сказала я, пренебрежительно отмахнувшись.
Когда Балидор и Джон переглянулись, я легонько щёлкнула языком.
Я в порядке, резче повторила я. Серьёзно. Сегодня ночью посплю.
Сейчас три часа ночи, сказал Балидор.
Значит, утром посплю.
Они всё ещё смотрели друг на друга, когда я повернулась к двери, пошла к ней и набрала комбинацию, запрограммированную в охрану конструкции и менявшуюся через случайные интервалы от каждых пяти секунд до каждых тридцати минут.
Ни один из них ничего не сказал, когда я отпёрла засов, шагнула за дверь и закрыла её за собой. Но я услышала запечатывание двери, когда один из них, должно быть, провернул вентиль на той стороне и снова запер механизм, который блокировал Барьер в этом месте.
Я изо всех сил старалась не издать ни звука, пересекая комнату с органическими панелями. Укладываясь на постель рядом с ним, я не прикасалась к нему. Он не пошевелился, но я почувствовала, как его свет окутывает меня бледным облаком, источая тот же слабый импульс облегчения, что и всегда, когда я вновь присоединялась к нему в конструкции резервуара.
И всё же я ощутила укол чего-то когда устроилась на спине.
Я не стала задумываться над этим.
Я просто закрыла глаза, повелевая Барьеру вернуть меня в то другое место.
Чем бы ни было это дурное предчувствие, оно не замедлило моего падения.
Глава 39Неверное суждение
Небо над головой мерцает от света к тьме. Прошло время. Немного, но всё же прошло. Звезды становятся видимыми, и я опять вижу его на улице, но в другой части мираболее тихой, удалённой от непосредственной войны.
Однако война ушла не полностью. Я чувствую её присутствие; она нависает вокруг него, как сильный запах, окрашивает его свет, тон его мыслей.
Он снова дома.
Знакомое ощущение присутствует в месте, где он шагает, даже в темноте. И когда он думает, куда он может пойти перед тем, как отправиться спать, в его мыслях присутствует целеустремлённость. Ему приходит в голову попрактиковатьсяпока все остальные пьют или спят, он может воспользоваться полем, и никто его не заметит.
У него есть маскировка в качестве запасного плана. Он может замаскировать свою внешность, если придётся, чтобы сохранять любопытствующие шепотки о противоречивой и меняющейся наружности их посредника, Сайримнано дядя предостерегает его, как опасно полагаться на это.
И он устал. Устал сильнее, чем ему хочется признаваться.
Большую часть дня он посвятил полевым упражнениям со своим дядей, Врегом и остальными.
После этого он проводил время с одним Менлимом, трудился над манипуляцией, а также над более искусной стратегией, для работы с которой ему нужны верхние структуры в его свете. Он не может делать это при остальных; такие вещи требуют особых структур, и он не может допустить, чтобы другие видящие видели, как он получает к ним доступ, даже не для телекинеза.
Он закончил второй этап работы задолго после ужина, а потом завершил вечер дракой в длинном коровнике, принадлежащем Ратгерсам.
Последнее он сделал чисто ради денег, поскольку знает, что они скоро опять переедут.
Он чувствует себя безопаснее, имея свой запас денег, хотя дядя говорит ему, что в этом нет необходимости. Дядя говорит, что он больше не будет ни в чём нуждаться, но Нензи только кивает и продолжает драться и зарабатывать деньги, не споря с дядей открыто.
Он спускается по тропе, срезая дорогу через небольшой холм, разделяющий поля. На его лице с одной стороны красуется порез, а также он обзавёлся синяком, который расцветёт в фингал. Монстр, которого поставили против него, сумел нанести один удачный удар на ринге.
Это последнее, что он сделал, прежде чем Нензи уложил его на утрамбованную грязь.
Он уже собирается свернуть на тропу, протоптанную домашним скотом и вьющуюся меж деревьев к дому, когда он ощущает их.
Он слишком поздно осознает, что они ждали его.
А ещё они окружили его.
Он смотрит на тёмные фигуры, бегло читает их своим светом. Они частично прикрыты щитами, так что он считывает не всё, но получает достаточно, чтобы понять. Однако он не хочет понимать и вновь смотрит на них, ощущая какую-то сдавливающую боль в груди, когда эта мысль с неверием откладывается в сознании.
Ну привет, говорит первый, вставая прямо на его пути.
Нензи сканирует варианты. Он не может использовать свои способности. Возможно, он всё равно не сумеет принудить столько много людей, не оставив свидетелей, но настоящая причина не в этом.
Они привели с собой видящего.
Она сказала им привести видящего. Она сказала им, кто он такой.
Его дыхание учащается, он смотрит по сторонам, считает, замечая размеры и лица, и то, как они двигаются. Использование телекинеза исключается. Дело не только в том, что ему запретили использовать дар против его вида, но к тому же есть шанс, что это будет видно за пределами Барьера, и девушка узнает, что это сделал он.
И он осознает, что их многонамного больше, чем он заметил, когда только-только сообразил, что его загнали в ловушку. Видящий скрывал их численность, пока они его не окружили; теперь он насчитывает минимум одиннадцать фигур вокруг небольшой поляны, и все они не маленькие.
Что я сделал? спрашивает он по-немецки. Прошу, скажите мне. Я не делал вам ничего плохого.
Тот, что заговорил первым, улыбается и подходит ближе.
А мы слышали другое, говорит он.
Нензи сует руку в карман, вытаскивает купюры, которые слегка слиплись в его штанах. Он протягивает их, сохраняя ровный тон.
Вы этого хотите? спрашивает он, зная, что это не так. Берите. Они ваши.
Оставь свои деньги, ледянокровка, говорит другой сиплым голосом, отчасти от выпивки. Тебе они понадобятся, чтобы оплатить доктора, когда мы с тобой закончим.
Он инстинктивно принимает бойцовскую стойку. Но глядя на них, он понимает, что знает некоторых мужчин. С некоторыми он даже сходился на земляных рингах в разных районах города.
Они знают, кто он. Они пришли, ожидая драки.
Ему не нужно их побеждать. Ему лишь нужно унести ноги.
Он зовёт своего дядю резкой, быстрой вспышкой с нижних уровней его света, подражая зову обычного видящего.